Встретиться вновь 10 страница

— Мы?

— Известный нейрохирург объяснил ему, на сколько хрупко здоровье моей дочери. Он нашёл ты сячу доводов в пользу того, что им надо оставаться врозь.

— Он внял доводам и пропал? Мать Лорэн вздохнула.

— Да.

— Я была о нём лучшего мнения! — фыркнула старушка. — Смотрите‑ка, когда они дуреют от любви, у них понижаются умственные способности. Этот профессор говорил с ним искренно?

— Наверное, но точно я сказать не могу. Лорэн очень быстро поправилась, за несколько месяцев она снова стала прежней.

— Думаете, теперь уже поздно ей рассказать?

— Я каждый день задаю себе этот вопрос, но не могу представить, как она отреагирует.

— Сколько раз я наблюдала, как семейные тайны губят людям жизнь! Мне не повезло завести де тей. Только что я с вами спорила, чтобы сохранить достоинство, но вы представить не можете, как мне их не хватает! Но я слишком часто любила, чтобы на это решиться, во всяком случае, такую я приду мала себе причину, чтобы не сознаваться, что всё дело в моём эгоизме. Я понимаю ваши колебания, хо тя убеждена, что вы не правы. Любовь неотделима от терпимости, которая и придаёт ей силу.

— Как бы мне хотелось, чтобы вы оказались правы!

— Когда уходишь от мужчины, веришь, что забыла его… Но потом что‑то о нём напоминает. Как же избавиться от любви к собственным родителям? Мы попусту теряем время, не признаваясь им' в любви, и только после их смерти начинаем отдавать себе отчёт, как нам их не хватает.

Старушка наклонилась к миссис Клайн.

— Если этот молодой человек спас вашу дочь, значит, вы перед ним в долгу. Разыщите его!

И Роза снова углубилась в свою газету. Миссис Клайн посидела ещё немного, попрощалась с соседкой по скамейке, позвала Кали и зашагала по аллее парка.

В холле она забрала букет, ждавший её у лестницы. Квартиру она нашла пустой. Поставила пионы в вазу на низком столике в гостиной, вышла и закрыла за собой дверь.

* * *

Дни недели шли, словно подчиняясь ударам метронома. Каждое утро Лорэн подолгу гуляла под деревьями парка «Президио». Иногда она доходила до самого пляжа, что омывал великий океан, садилась там на песок и погружалась в трактат, к которому возвращалась и по вечерам.

Инспектор Пильгез привык в конце концов к расписанию Наталии. В полдень он ели вместе, для одного это был ещё завтрак, для другого ‑уже обед.

Каждый день, урывая часок между совещаниями в архитектурном агентстве и посещениями строек, Пол встречался с Онегой, ждавшей его на скамейке у пирса с видом на залив.

Мисс Моррисон пользовалась летней погодой, чтобы водить Пабло в маленький парк неподалёку от своего дома. Там она встречала иногда миссис Клайн, а однажды узнала Лорэн — по собаке, шедшей за ней по пятам. Дело было в четверг, ласково светило солнышко, она хотела было подойти к Лорэн, но решила не отрывать её от чтения. Когда Лорэн свернула с центральной аллеи, мисс Моррисон проводила её весёлым взглядом.

После обеда Джордж Пильгез отвозил Наталию в полицейский участок.

Прежде чем вести Онегу ужинать, Пол навещал друга. Он показывал Артуру эскизы и проекты, тот делал карандашом исправления или давал советы по подбору материалов и цветовой гамме.

В эту пятницу Фернстайн остался доволен состоянием своего пациента. Он решил сделать ему контрольное сканирование, как только появится свободная установка, и, если все окажется в порядке, в чём он не сомневался, выписать его. Оснований для того, чтобы Артур занимал бесценную больничную койку, больше не существовало. Какое‑то время пациенту рекомендовалось соблюдать разумные предосторожности, но вскоре его жизнь должна была войти в норму. Артур поблагодарил его за внимание и заботу.

* * *

Пол давно ушёл, в коридорах стихла дневная суета, госпиталь перешёл на ночной режим. Артур включил телевизор, выдвинул ящик ночной тумбочки и достал оттуда мобильный телефон. Погружённый в свои мысли, он перебрал имена в меню и отказался от мысли тревожить лучшего друга. Телефон выскользнул из его руки и сполз по простыне, голо‑на откинулась на подушку.

Дверь приоткрылась, в палату проскользнула молодая докторша. Первым делом она проглядела медицинскую карту. Артур разжал веки и молча наблюдал за ней. Вид у неё был сосредоточенный.

— Что‑то не так? — промолвил он.

— Все в порядке, — ответила Лорэн, поднимая голову.

— Тогда что вы здесь делаете? — спросил он в замешательстве.

— Тише, — прошептала она.

— Почему надо секретничать?

— У меня есть на то свои причины.

— Они тоже секретные?

— Да!

— В таком случае, должен вам признаться, пусть тихонько, что рад вас видеть.

— Я тоже, то есть я рада, что вы идёте на поправку. И очень огорчена, что не обнаружила это кровоизлияние при первом осмотре.

— Вам не за что корить себя. Думаю, я не очень облегчал вам задачу, — сказал Артур.

— Вы так торопились уйти!

— Я поглощён работой, когда‑нибудь это меня прикончит!

— Вы ведь архитектор?

— Вот именно.

— В вашем ремесле требуется точность, много математики!

— Верно, как на медицинском факультете. А потом математикой для нас занимаются другие.

— Другие?

— Подсчёты несущей способности, сопротивления материалов — все это лежит на плечах инженеров.

— Что же делают архитекторы, пока вкалывают инженеры?

— Мечтают.

— А о чём мечтаете вы?

Артур долго смотрел на Лорэн, потом улыбнулся и показал пальцем в угол палаты.

— Подойдите к окну.

— Зачем? — удивилась Лорэн.

— Небольшое путешествие.

— Небольшое путешествие до окна?

— Нет, небольшое путешествие из окна!

Она послушалась, улыбка притаилась в углу её рта..

— Что теперь?

— Откройте его!

— Что открыть?

— Окно!

Лорэн послушалась.

— Что вы видите? — спросил он по‑прежнему шёпотом.

— Дерево.

— Опишите его мне.

— Как описать?

— Оно большое?

Высотой в два этажа, с большими зелёными листьями.

— Ладно, закройте глаза.

Лорэн включилась в игру, внимая в сотворённой темноте голосу Артура.

— Ветви неподвижны в это время дня, ветер с моря ещё не начал дуть. Подойдите к стволу, в трещинах коры часто прячутся цикады. У подножия дерева раскинулся ковёр из сосновых иго лок. Они порыжели на солнце. Теперь посмотрите по сторонам. Вы в большом парке, на широких полосах земли высажены приморские сосны.Слева от себя вы увидите серебристые ели, справа секвойи, дальше гранатовые деревья и цератопни, спускающиеся, кажется, к самому океану.

Идите по каменной лесенке вдоль дороги. Ступеньки у неё неровные, но не бойтесь, спуск поло гий. Посмотрите направо, там угадывается бывший розарий. Внизу остановитесь и посмотрите перед собой…

Так Артур сплетал из слов мир. Лорэн увидела лом с закрытыми ставнями. Она подошла к крыльцу, поднялась по ступенькам и остановилась под верандой. Океан внизу яростно обрушивался на скалы, волны швыряли пригоршни морских водорослей и хвойных иголок. Ветер свистел у неё в полосах, она уже боролась с желанием отбросить их назад.

Она обошла дом, следуя инструкциям Артура, который вёл её шаг за шагом по своей воображаемой стране. Её рука ощупывала фасад, искала клинышек под ставнем. Слушаясь его, она извлекла свою находку кончиками пальцев. Створка распахнулась, она даже услышала скрип петель. Приподняла фрамугу, толкнула внутрь раму, удерживаемую шнурами.

— Не задерживайтесь в этой комнате, в ней слишком темно, пройдите её и попадёте в коридор.

Она двигалась медленными шажками вдоль стен, каждая комната хранила, казалось, свой собственный секрет. На столе стоял старый итальянский кофейник, в нём варился замечательный кофе, тут же находилась старинная кухонная плита.

— Она топится дровами? — спросила Лорэн.

— Если хотите, можете найти даже поленья, они хранятся снаружи, под навесом, надо только выйти через чёрный ход.

— Мне хочется остаться в этом доме и продолжать его исследовать, — прошептала она.

— Тогда выйдите из кухни и откройте дверь напротив.

Она оказалась в гостиной. В темноте спало пианино. Она зажгла свет, подошла к инструменту и села на табурет.

— Я не умею играть.

— Это особенный инструмент, привезённый из далёкой страны. Стоит вам вспомнить вашу любимую мелодию, и он сам вам её сыграет, вам нужно только положить руки на клавиши.

Лорэн сосредоточилась изо всех сил, и в голове зазвучал «Лунный свет» из «Вертера».

У неё было впечатление, что кто‑то музицирует рядом с ней, и чем больше она поддавалась этому впечатлению, тем естественнее и мощнее звучала музыка. Она побывала в каждом уголке дома, забра‑лась. на второй этаж, походила из комнаты в комнату. Мало‑помалу слова, описывавшие дом, превратились в обилие подробностей, творили вокруг неё жизнь. Она свернула в последнюю комнату, где ещё не успела побывать. Это был маленький кабинет. взглянув на кровать, она вздрогнула и открыла глаза. Лом исчез.

— Кажется, я его потеряла, — призналась она.

— Не страшно, теперь он ваш, вы сможете вернуться туда, когда захотите, достаточно будет о нём подумать.

— Я не смогу заняться этим одна, я не слишком разбираюсь в воображаемых мирах.

— Напрасно вы себе не доверяете. Я нахожу, что для первого раза вы справились неплохо.

— Вот, значит, в чём вы поднаторели: закрывать глаза и представлять себе разные места?

— Нет, я представляю жизнь, которая идёт там, внутри, а она подсказывает мне остальное.

— Странная у вас работа!

— Скорее странный способ работать.

— Мне пора уходить, скоро медсёстры начнут обход — Вы вернётесь?

— Если сумею.

Она подошла к двери и, прежде чем выйти из па‑даты, обернулась.

— Спасибо за эту прогулку, мне очень понравиЛОСЬ.

Мне тоже.

— Этот дом существует?

— Вы его видели?

— Так, словно побывала в нём!

— Если он существует в вашем воображении, значит, он настоящий.

— Странные у вас мысли!

— Закрывая глаза на то, что их окружает, многие люди становятся слепыми, сами того не замечая. Я старался научиться видеть, даже в темноте.

— У меня есть знакомая сова, которой пригодились бы ваши советы.

— Та, что сидела в кармане вашего халата?

— Вы её запомнили?

— Жизнь нечасто сводила меня с врачами, но трудно забыть такого, который вас осматривает с детской игрушкой в кармане.

— Она боится дневного света, и её дедушка попросил меня её вылечить.

— Надо будет найти для неё детские солнечные очки, у меня были такие в детстве, просто невероятно, чего только через них ни увидишь!

— Например?

— Мечты, черты и приметы воображаемых стран.

— Спасибо за совет.

— Только смотрите, когда вылечите свою сову, скажите ей, что достаточно на одну секунду перестать верить — и мечта разобьётся на тысячу осколков.

— Обязательно скажу, можете на меня поло житься. А теперь отдыхайте.

И Лорэн вышла из палаты.

Между пластинками жалюзи просачивался лунный свет. Артур подошёл к окну и раздвинул занавески. Он долго стоял неподвижно, опираясь на подоконник и глядя на деревья. У него не было ни малейшего желания следовать совету друга. Слишком давно он полагался на своё терпение, ничто не лишит его памяти об этой женщине, о пережитом, о путешествиях в другие миры. Скоро он отсюда выйдет.

Уик‑энд начинался многообещающе, в небе не было заметно ни одного облачка. Всё было тихо, город не торопился просыпаться после короткой летней ночи. С голыми ногами, растрёпанная, в старом свитере, надетом вместо домашнего халата, Лорэн занималась за письменным столом, доделывая то, что оставалось с прошлого вечера.

Так продолжалось до одиннадцати часов утра. В это время Лорэн ждала почтальона, который должен был доставить заказанную два дня назад книгу. Решив, что книга уже может лежать в почтовом ящике, она пересекла гостиную, открыла дверь квартиры — и вздрогнула, даже вскрикнула от неожиданности.

— Виноват, я не хотел вас пугать, — сказал Артур, держа руки за спиной. — Ваш адрес дала мне Бетти.

— Что вы здесь делаете? — спросила Лорэн, оттягивая вниз край свитера.

— Сам толком не знаю.

— Напрасно они вас отпустили, ещё слишком рано, — пролепетала она.

— Признаться, я не оставил им выбора. Вы позволите мне войти?

Она пропустила его в квартиру и предложила присесть в гостиной.

— Я мигом! — крикнула она, запираясь в ванной.

«Я похожа на гремлина», — сказала она себе, пытаясь привести в порядок волосы. Потом, бросившись в гардеробную, она вступила в сражение с вешалками.

— Все хорошо? — спросил Артур, удивлённый шумом.

— Хотите кофе? — крикнула Лорэн, отчаянно искавшая, что бы надеть.

Сначала рассматривалась кандидатура джемпера, но он полетел на пол, белая блузка тоже не годилась, следом на ним было отвергнуто платье. За спиной у Лорэн выросла целая гора одежды.

Артур вышел на середину гостиной и огляделся. Коже, какое родное место! Светлые деревянные полки были завалены книгами и опасно прогибались, если Лорэн пополнит своё собрание медицинских энциклопедий, они непременно рухнут. Артур улыбнулся, увидев, что она поставила свой письменный стол именно там, где раньше стоял его кульман.

За приоткрытыми дверями угадывалась спальня, постель, с которой был виден залив.

Он услышал, как Лорэн деликатно кашлянула у него за спиной, и обернулся. Она надела джинсы и белую футболку.

— Кофе с молоком и сахаром, без молока и с сахаром, без сахара и с молоком? — спросила она.

— Как хотите! — ответил Артур.

Она встала за кухонную стойку. Вода забила из крана, как из брандспойта.

— Кажется, у меня авария! — простонала она, между тем как вокруг неё продолжалось навод нение.

Артур молча указал на вентиль в стояке, где находился кран, перекрывающий трубу. Лорэн бросилась закручивать его, потом радостно уставилась на Артура.

— Как вы догадались?

— Я же архитектор!

— Архитекторы умеют видеть сквозь стены?

— Трубопровод в доме — это, конечно, не так сложно, как устройство человеческого организма, но и у нас есть свои маленькие хитрости, позволяющие останавливать кровотечение. У вас есть инструменты?

Лорэн вытерла лицо бумажным полотенцем и открыла шкафчик. Там обнаружилась старая отвёртка, гаечный ключ и молоток. Она с убитым видом разложила найденное на кухонном столе.

— Придётся довольствоваться этим. Без операции не обойтись, — вздохнул Артур.

— У меня для этого недостаёт квалификации.

— Операция не такая сложная, как те, что вы делаете у себя в больнице. У вас найдётся новая прокладка?

— Нет!

— Посмотрите в электрическом шкафу, почему‑то под счётчиком всегда валяются резиновые прокладки.

— Остаётся найти электрический шкаф.

Артур указал на дверцу рядом с входной дверью.

— Здесь автомат и пробки, — сказала Лорэн.

— Вот и я о том же, — весело вторил ей Артур.

Лорэн остановилась перед ним.

— Раз вам известны все шкафы в моём доме,ищите сами свои прокладки, это займёт меньше времени!

Артур подошёл к двери, потянулся к дверце — и опустил руку.

— У меня ещё слишком неловкие руки, — сму щенно пробормотал он. Лорэн подошла к нему.

— Ничего страшного, — сказала она ободряюще. — Потерпите, осложнений у вас не будет, но на выздоровление требуется время, такое условие ставит сама природа.

— Если хотите, я могу вам помочь подсказками, — предложил Артур. — Вы отлично справитесь сами.

— У меня были другие планы на утро, кроме починки крана. У моего соседа золотые руки, это он установил здесь почти все, он с радостью этим займётся.

— Это ему пришло в голову поставить книжные шкафы у окна?

— А что, не надо было?

— Почему, надо, — ответил Артур, возвращаясь в гостиную.

— Это ваше «почему» значит категорическое «нет».

— Ничего подобного! — возразил Артур.

— У вас плохо получается обманывать.

Он предложил Лорэн сесть на диван. Лорэн подчинилась, не понимая, что ему нужно,

— Видите, если бы этажерки не заслоняли окно, отсюда открывался бы прекрасный вид.

— У меня нет глаз на спине. Обычно я сижу на этом диване задом наперёд.

— Ну так развернули бы его: что хорошего во входной двери?

Лорэн упёрлась руками в бока и уставилась на него.

— Никогда не обращала внимания на такие вещи. Вы отправились из госпиталя прямо ко мне, чтобы заняться здесь перестановкой?

— Простите меня, — проговорил Артур, уронив голову.

— Нет, это вы меня простите, — сказала Лорэн более спокойно. — Я в последнее время легко раздражаюсь. Сварить вам кофе?

— У вас нет воды!

Лорэн открыла холодильник.

— Не могу угостить вас даже соком.

— Тогда пойдёмте куда‑нибудь завтракать?

Она попросила его подождать, пока она сходит за почтой. Стоило ей выйти, Артур испытал сильное желание возобновить отношения с местом, где раньше жил. Он вошёл в спальню, приблизился к кровати. Вернулось, словно сбежало со страниц упавшей с полки книги, воспоминание об одном летнем утре. Ему очень хотелось, чтобы время двинулось вспять, чтобы вернулся тот миг, когда он любовался её сном.

Он провёл кончиками пальцев по покрывалу, и ворс медленно приподнялся навстречу прикосновению. Он заглянул в ванную, скользнул взглядом по флаконам у раковины: косметическое молочко, духи, редкостные косметические препараты. Его посетила попам мысль, он выглянул из ванной в решимости осуществить старую мечту. Он залез в платяной шкаф и закрыл за собой дверцу.

Прячась между вешалками, он рассматривал одежду, сложенную внизу и развешанную вокруг, и старался представить Лорэн в разных нарядах. Он предпочёл бы остаться здесь, дождаться, чтобы она нашла его. Вдруг к ней вернётся память, и она вспомнит слова, которые они говорили друг другу. Тогда он заключит её в объятия и поцелует, как раньше, а может, совсем по‑другому. После этого ничто и никто нe сможет отнять её у него. Но ведь это глупо: если он здесь задержится, она испугается. Попробуй не испугайся человека, прячущегося в шкафу твоей ванной комнаты?

Надо отсюда выбраться, прежде чем она вернётся. Нет, ещё чуть‑чуть, кому это повредит? Пусть она помедленнее поднимается по ступенькам, так он украдёт ещё несколько секунд счастья находиться здесь, среди её вещей.

— Артур?

— Иду.

Он извинился за то, что заглянул без разрешения в ванную, ему просто понадобилось вымыть руки.

— В кранах нет воды!

— Я вспомнил об этом, отвернув кран, — смущённо пробормотал он. — Вам доставили книгу?

— Да. Сейчас поставлю этот фолиант на полку — и мы уходим. Умираю с голоду!

Проходя мимо кухни, Артур глянул на миску Кали.

— Собака сейчас у моей матери.

Лорэн забрала со столика ключи, и они вышли из квартиры.Улица была залита солнцем. Артур испытывал сильное желание взять Лорэн за руку.

— Куда хотите пойти? — спросил он, пряча руки за спину.

Она сильно проголодалась, но не хотела признаваться, что мечтает о гамбургере. Артур заверил её, что женский аппетит — это чудесно.

— К тому же в Нью‑Йорке уже обеденное время, а в Сиднее вообще ужинают, — добавила она, сияя.

— Можно посмотреть на это и так, — согласил ся Артур, шагая рядом с ней.

— Врач привыкает есть что угодно и когда угодно.

Она потащила его на Гирарделли‑сквер, они прошагали по набережным и достигли мола, где примостился на сваях круглосуточный ресторанчик «Синбад». Женщина‑метрдотель усадила их за столик, дала Лорэн меню и отошла. Артур не был голоден и даже отказался читать протянутое ему меню.

Немного погодя появился официант, он принял у Лорэн заказ и вернулся на кухню.

— Вы действительно ничего не станете есть?

— Я целую неделю жил под капельницей, по‑моему, у меня сжался желудок. Но я буду любоваться, как едите вы.

— Вам нужно отъедаться!

Официант поставил на их столик огромное блюдо с булочками.

— Зачем вы пришли этим утром ко мне?

— Чтобы починить свёрнутый кран.

— Я серьёзно.

— Думаю, чтобы поблагодарить вас за спасение моей жизни.

Лорэн, уже вооружившаяся вилкой, положила её на стол.

— Пришёл, потому что мне захотелось прийти, — сознался Артур.

Она внимательно смотрела не него, поливая своё блюдо кленовым сиропом.

— Я всего лишь исполняла свой профессиональный долг, — проговорила она тихим голосом.

— Не уверен, что вы каждый день делаете коллегам обездвиживающие уколы и угоняете «скорые помощи».

— Угнать «скорую» придумал ваш лучший друг.

— Так я и думал!

Официант вернулся к их столику и спросил Лорэн, не нужно ли ей чего‑нибудь.

— Нет, а что?

— Мне показалось, что вы меня подзывали, — свысока ответил официант.

Лорэн проводила его взглядом, пожала плечами и возобновила беседу.

— Ваш друг рассказывал мне, что вы познакомились в пансионе.

— Мама умерла, когда мне было десять лет, мы с ней были очень близки.

— Смелые слова, чаще люди не произносят это слово, они говорят об умершем «ушёл» или даже «покинул нас».

— Уходят и покидают по собственной воле.

— Вы росли один?

— Одиночество может быть формой общения. А вы? Как поживают ваши родители?

— У меня только мама. После того как я попала в аварию, у нас с ней натянутые отношения, она меня слишком опекает.

— Авария?

— Моя машина перевернулась, меня выбросило, меня сочли мёртвой, но один из моих профессоров не сдался и после нескольких месяцев комы вернул меня к жизни.

— У вас не осталось никаких воспоминаний о тех месяцах?

— Помню только последние минуты перед столкновением, а после этого в моей жизни зияет дыра размером в одиннадцать месяцев.

— Неужели никто никогда не пытался вспомнить о том, что происходило с ним в это время? — спросил Артур с надеждой.

Лорэн улыбнулась, косясь на тележку с десертами, красующуюся неподалёку от неё.

— Во время комы? Это невозможно! Человек лежит без сознания, с ним ничего не происходит.

— Но разве вокруг него не продолжается жизнь?

— Это вас действительно интересует? Вы не обязаны быть до такой степени учтивым.

Артур поклялся, что испытывает искреннее любопытство. Тогда Лорэн объяснила, что на сей счёт сущесествует много теорий, но мало что известно точно. Осознают ли пациенты то, что их окружает? С медицинской точки зрения она в это слабо перила.

— Вы сказали «с медицинской точки зрения». А не с медицинской?

— Мне ведь пришлось пережить кому.

— И вы пришли к другим умозаключениям?

Лорэн не торопилась с ответом. Она указала официанту на тележку с десертами, и тележка оказалась у их столика. Она выбрала для себя шоколадный мусс, а для Артура, ничего не заказывавшего, шоколадный эклер.

— Два чудесных десерта для мисс, — провозгласил официант, ставя на столик тарелки.

— Иногда у меня бывают странные сны, похожие на обрывки воспоминаний, на возвращающиеся ощущения. Но я знаю, что мозг способен превращать в воспоминания то, что человеку рассказывали.

— Что же вам рассказывали?

— Ничего особенного. Со мной всегда была мать, ещё Бетти, медсестра из моего отделения. Ну, и всякие мелкие вещи.

— Например?

— Мой будильник… Но мы уже достаточно обо всём этом поговорили, пора вам полакомиться этими десертами!

— Не сердитесь, но у меня аллергия на шоколад.

— А чего‑нибудь ещё не хотите? Вы ничего не ели и не пили.

— Я понимаю вашу мать, её поведение может выглядеть навязчивым, но это от любви.

— Она бы в вас влюбилась, если бы это услышала.

— Знаю, это один из моих главных недостатков.

— Какой?

— Я из тех мужчин, о которых часто вспоминают тёщи, но не их дочери.

— У вас было много тёщ? — спросила Лорэн, зачерпывая полную ложку шоколадного мусса.

Артур смотрел на неё с восторгом: у неё была шоколадная полоска над верхней губой. Он протянул руку, словно желая стереть отметку, оставленную стрелой Купидона, но не посмел.

Бармен удивлённо смотрел на них из‑за своей стойки.

— Я холост.

— В это верится с трудом.

— А вы? — спросил Артур.

Лорэн подыскивала слова, чтобы ответить.

— У меня есть один человек, но мы не живём вместе. Иногда так случается, чувства затухают. А вы давно один?

— Довольно давно.

— Вот в это я совсем не верю.

— Что вам кажется таким невероятным?

— Чтобы такой, как вы, оставался один.

— Я не один.

— Вот видите!

— Можно кого‑то любить и оставаться при этом холостым. Бывает, что чувство не встречает взаимности или что любимая не свободна.

И можно всё это время хранить кому‑то верность?

— Если «кто‑то» — женщина вашей жизни, то стоит её подождать.

Итак, вы не холосты.

— В сердце — нет.

Лорэн сделала большой глоток кофе и состроила гримасу. Кофе оказался холодным. Артур хотел было заказать ещё чашку, но она опередила его и показала официанту на кофейник, гревшийся на плитке.

— Сколько чашек желает мисс — одну или две? ‑осведомился официант с иронической улыбкой.

— У вас какие‑то трудности? — отозвалась Ло‑рен ему в тон.

— Нет, никаких, — ответил официант, удаляясь.

— Как вы думаете, он сердится из‑за того, что вы ничего не заказали? — спросила она Артура.

— Вам понравилось? — спросил он Лорэн.

— Ужасно! — сказала она смеясь.

— Почему тогда вы выбрали это место? — спросил Артур, разделяя её весёлость.

— Мне нравится ощущать дыхание моря, его напряжение, его настроение.

Смех Артура сменился грустной улыбкой, в его глазах была печаль, тоска имела солёный привкус.

— Что с вами? — спросила Лорэн.

— Ничего, просто вспомнил кое‑что… Лорэн жестом попросила у официанта счёт.

— Ей повезло, — промолвила она, отхлёбывая кофе.

— О ком вы?

— О той, которую вы давно ждёте.

— Правда?

— Чистая правда! Почему вы расстались?

— Несходство характеров.

— Вы не ладили?

— Очень даже ладили. Мы вместе хохотали до упаду, у нас были одни и те же желания. Даже поклялись друг другу составить как‑нибудь список будущих приятных дел, он бы назывался «Были бы счастливы сделать это».

— Что же вам помешало составить этот список?

— Время разлучило нас раньше.

— Вы больше не виделись?

Официант положил на столик счёт, Артур хотел взять его, но Лорэн проявила больше проворства.

— Ценю вашу галантность, — сказала она, — но даже думать не смейте, единственным вашим блю дом здесь были мои речи. Я не феминистка, но всему есть предел!

Времени спорить у Артура не было, Лорэн уже отдала официанту свою кредитную карточку.

— Мне надо возвращаться и работать дальше, — сказала Лорэн, — а ведь мне совершенно не хочется!

— Тогда давайте погуляем, день великолепный, и у меня тоже нет никакого желания вас отпускать.

Она отодвинула кресло и встала.

— Прогулка так прогулка!

Они покинули ресторан, официант покачал головой.

Ей захотелось в парк «Президио», где она люби‑ла гулять под большими секвойями. Она часто спускалась к мысу, на котором громоздилась одна из опор «Золотых Ворот». Артур хорошо знал это место: оттуда подвесной мост тянулся вдаль, как черта в небе между заливом и открытым океаном.

Лорэн надо было забирать у матери собаку. Артур пообещал дождаться её в парке. Лорэн рассталась с ним у края мола, он молча смотрел ей вслед. Некоторые мгновения имеют привкус вечности.

Он ждал её под мостом, присев на каменную стенку. Здесь смешивались, кипя, волны океана и залива, будто в вечной битве, никогда не стихавшей.

— Я заставила вас ждать? — спросила она извиняющимся тоном.

— Где Кали? — спросил в свою очередь он.

— Понятия не имею, я не застала мать.

— Пойдёмте погуляем по ту сторону моста, мне хочется полюбоваться океаном, — ответил Артур.

Они забрались на холм и спустились по другому склону. Пляж тянулся на многие километры. Они зашагали у самой воды.

— Вы не такой, как другие, — сказала Лорэн.

— Не такой, как кто?

— Как никто.

— Ну, это нетрудно.

— Не говорите глупостей.

— Вас что‑то во мне смущает?

— Меня ничего не смущает, просто вы всё время такой спокойный!

— Это недостаток?

— Нет, но это сбивает с толку. Такое впечатление, что для вас ничто не составляет труда.

— Я люблю искать решения, это семейное, моя мать была такой же.

— Вы тоскуете по родителям?

— Своего отца я почти не знал. У матери был собственный подход к жизни, не такой, как у других, как вы выражаетесь.

Артур опустился на корточки и зачерпнул горсть песка.