К хору юношей и девушек. Пой Диане хвалу, нежный хор девичий,

Пой Диане хвалу, нежный хор девичий,

Вы же пойте хвалу Кинфию, юноши,

И Латоне любезной!

Всеблагому Юпитеру!

Славьте, девы, ее, в реки влюбленную,

Как и в сени лесов хладного Алгида,

В Эрпманфские дебри,

В кудри Крага зеленого.

Вы же, юноши, в лад славьте Темпейский дол,

Аполлону родной Делос и светлого

Бога, рамо чье лирой

И колчаном украшено.

Пусть он, жаркой мольбой вафлею тронутый,

Горе войн отвратит с мором и голодом

От народа, направив

Их на персов с британцами!

К Аристию Фуску

Кто душою чист и незлобен в жизни,

Не нужны тому ни копье злых мавров,

Ни упругий лук, ни колчан с запасом

Стрел ядовитых.

Будет ли лежать его путь по знойным

Африки пескам, иль в глуши Кавказа,

Иль в стране чудес, где прибрежье лижут

Волны Гидаспа.

Так, когда брожу я в лесу Сабинском

Без забот, с одной только песней к милой

Лалаге моей, — с безоружным встречи

Волк избегает.

Равного ж ему не кормили зверя

Давние леса, не рождала даже

И пустыня та, что всех львов питает

Грудью сухою.

Брось меня в страну, где весны дыханье

Не живит лесов и полей увялых,

В тот бесплодный крап, что Юпитер гневно

Кроет туманом;

Брось меня туда, где бег солнца близкий

Знойностью лучей обезлюдил землю, —

Лалаги моей разлюблю ль я голос

Или улыбку?

Хлое

Что бежишь от меня, Хлоя, испуганно,

Словно в горной глуши лань малолетняя!

Ищет мать она: в страхе

К шуму леса прислушалась.

Шевельнет ли весна листьями взлетными,

Промелькнет ли, шурша, прозелень ящерки

В ежевике душистой, —

Дрожью робкая изойдет.

Оглянись, я не тигр и не гетульский лев,

Чтобы хищной стопой жертву выслеживать.

Полно, зову покорствуй,

Мать на мужа сменить пора.