О Фасосе

…как осла хребет,

Заросший диким лесом, он вздымается.

Невзрачный край, немилый и нерадостный,

Не то что край, где плещут волны Сириса.

«Ни ямбы…»

Ни ямбы, ни утехи мне на ум нейдут.

«В свои объятья…»

В свои объятья взяли волны души их.

«Мне дела нет до Гига многозлатного…»

Мне дела нет до Гига многозлатного.

Чужда мне зависть, на богов не сетую

И царской власти не ищу величия, —

Все это далеко от взора глаз моих.

«Из дочерей…»

Из дочерей Ликамба только старшую.

«Своей прекрасной розе с веткой миртовой…»

Своей прекрасной розе с веткой миртовой

Она так радовалась. Тенью волосы

На плечи ниспадали ей и на спину.

«…старик влюбился бы»

…старик влюбился бы

В ту грудь, в те миррой пахнущие волосы.

«Не стала бы…»

Не стала бы старуха миррой мазаться.

«И ты, владыка Аполлон…»

И ты, владыка Аполлон, виновников

Отметь и истреби, как истребляешь ты.

«Главк, ты видишь…»

Главк, ты видишь: глубь морская всколыхнулась от водны

И нависли грозно тучи над Гирейскою скалой.

То — знак бури! Страх на сердце: мы застигнуты врасплох.

«Предоставь все божьей воле…»

Предоставь все божьей воле — боги часто горемык,

После бед к земле приникших, ставят на ноги опять,

А стоящих низвергают и лицом склоняют ниц.

И тогда конца нет бедам: в нищете и без ума

Бездомовниками бродят эти люди на земле.

«Мне не мил стратег высокий…»

Мне не мил стратег высокий, с гордой поступью стратег,

С дивно-пышными кудрями, с гладко выбритым лицом!

Пусть он будет низок ростом, пусть он будет кривоног,

Лишь бы шел он твердым шагом, лишь бы мощь в душе

таил.

«Кто падет…»

Кто падет, тому ни славы, ни почета больше нет.

От сограждан. Благодарность мы питаем лишь к живым, —

Мы, живые. Доля павших — хуже доли не найти.

«Сердце, сердце!..»

Сердце, сердце! Грозным строем встали беды пред тобой.

Ободрись и встреть их грудью, и ударим на врагов!

Пусть везде кругом засады — твердо стой, не трепещи.

Победишь — своей победы напоказ не выставляй,

Победят — не огорчайся, запершись в дому, не плачь.

В меру радуйся удаче, в меру в бедствиях горюй.

Познавай тот ритм, что в жизни человеческой сокрыт.

«Настроения у смертных…»

Настроения у смертных, друг мой Главк, Лептинов сын,

Ковы какие в душу в этот день вселит им Зевс.

И как сложатся условья, таковы и мысли их.

«Леофил теперь начальник…»

Леофил теперь начальник, Леофил над всем царит,

Все лежит на Леофиле, Леофила слушай все.

«И упасть на…»

И упасть на… и прижаться животом

К животу, и бедра в бедра…

«Можно ждать чего угодно…»

Можно ждать чего угодно, можно веровать всему,

Ничему нельзя дивиться, раз уж Зевс, отец богов,

В полдень ночь послал на землю, заградивши свет лучей

У сияющего солнца. Жалкий страх на всех напал.

Всё должны отныне люди вероятным признавать

И возможным. Удивляться нам не нужно и тогда,

Если даже зверь с дельфином поменяются жильем

И милее суши станет моря звучная волна

Зверю, жившему доселе на верхах скалистых гор.

«Бурной носимый волной…»

…Бурной носимый волной.

Пускай близ Салмидесса ночью темною

Взяли б фракийцы его

Чубатые, — у них он настрадался бы,

Рабскую пищу едя!

Пусть взяли бы его, закоченевшего,

Голого, в травах морских,

А он зубами, как собака, лязгал бы,

Лежа без сил на песке

Ничком, среди прибоя волн бушующих.

Рад бы я был, если б так

Обидчик, клятвы растоптавший, мне предстал, —

Он, мой товарищ былой!

«Пророк неложный меж богов великий Зевс…»

Пророк неложный меж богов великий Зевс, —

Сам он над будущим царь.

«Что в голову забрал ты, батюшка Ликамб…»

Что в голову забрал ты, батюшка Ликамб,

Кто разума лишил тебя?

Умен ты был когда-то. Нынче ж в городе

Ты служишь всем посмешищем.

«О Зевс, отец мой! Ты на небесах царишь…»

О Зевс, отец мой! Ты на небесах царишь,

Свидетель ты всех дел людских,

И злых, и правых. Для тебя не все равно,

По правде ль зверь живет иль нет.