Глава 2. Предпринимательская деятельность в средние века (XIV - XVII). 9 страница

Полиция наблюдала за доброкачественностью привозимых продуктов, например, рыба была часто плохого качества. Следила полиция и за санитарным состоянием мест продажи. Она же, вместо суда, разбирала тяжбы граждан. Магистраты и рату­ши, хотя торговля была их кровным делом, оказывали пассивное сопротивление административным мерам, из-за этого полиция еще больше вмешивалась в торговлю. Там, где интересы дворян­ства и купечества сталкивались, например, при перекупке това­ров, самодержавное государство было на стороне дворянства.

Торговля очень сильно подрывалась войной и подготовкой к ней (а военное положение - это характерная черта российской жизни), и не только в смысле увеличения налогов и разорения. Царская бюрократия собранные с огромным трудом для армии деньги нерационально расходовала на покупку по чрезвычайно высоким ценам фуража, продовольствия, боеприпасов. С по­мощью взяток поставщики казны добивались неоправданных затратами прибылей, это развращало купцов, нарушало свобод­ное ценообразование. При Екатерине II необычайно разбогател на казенных поставках архангельский купец иностранного про­исхождения Фредерике, умерший в 1780 году. Особенно много прибылей принесла ему Первая русско-турецкая война (1768 -1774 гг.), во время которой он устроил роскошный пир под Ло­зунгом: "Война кормит, мир истощает. Во второй половине XVIII века быстро разбогател за счет казны курский купец Фа­леев, состоявший при Потемкине поставщиком для армии и флота. Он брал с казны за все тройную цену. Правда, были некоторые фирмы, которые, охраняя свою репутацию, избегали брать казенные подряды.

Продажа вина - самый выгодный способ увеличения капи­тала. Государство через "градских бургомистров" собирало пи­тейные налоги, но чиновники часто воровали. Согласно доносу 1706 года в Ярославле было украдено 40 тысяч рублей, а в Пскове - 90 тысяч. При Петре I начинается введение откупной системы, которая восторжествовала к 1767 г. Из-за выгодности продажи коммерция тесно переплеталась с политикой, откуп­щики широко пользовались возможностями абсолютизма. От­купщик мог содержать военно-полицейскую команду, мог но­сить шпагу, как дворянин. Например, во второй половине XVIII века крупные капиталы за счет "винно-откупной части" составил крестьянин деревни Мальково Саратовской губернии Василий Злобин. Одно время он являлся откупщиком всей Пензенской губернии, ежедневно получал по 1000 рублей дохо­да и угощал "на славу знатных людей в Петербурге. Винные деньги, обогащая отдельных лиц, в конечном итоге фактически не пополняли даже казну, так как народ, нищая, относил в ка­бак последние деньги, а с нищего и пьяного народа взять, как известно, в перспективе нечего.

Итак, особенностями русской торговли в XVIII веке были: отсутствие свободных капиталов и многочисленных купцов, плохие дороги и сезонные колебания цен, полицейский надзор за торговлей, создание капиталов не на быстром обороте и ор­ганизации торговли, а на винных и воинских подрядах. Эти особенности подавляли предприимчивость, заставляли торгов­цев приспосабливаться к условиям и обстоятельствам и тратить усилия не на создание, а преодоление трудностей.

Наиболее выразительно представляла российскую торговлю торговля в Москве. Торговля была мелкая и крупная. Мелкая торговля (свечами, луком, мясом и т. д.) имела оборот от двух до десяти рублей. Большая по достатку часть людей из слобо­жан имела годовой оборот несколько десятков рублей. "Маломочные" торговые люди торговали "походя" или на мес­те, не в лавках (дорогая аренда), а в шалашах, чуланах, на скамьях, столах, рундуках. Был "походящий" торг снедью: ка­лачами и пирогами, курами и рыбой, яблоками и орехами, на­питками - квасом и морсом, которые разносили в кувшинах и ведрах. Торговали своим и чужим товаром. В Москве было око­ло 4300 лавок, иногда они делились на двух - четырех хозяев. В Москве было 150 торговых -рядов. Но их специализация не всегда выдерживалась, что объяснялось расширением торговли и покупателей. Но в целом торговля, как и в предыдущие века, носила примитивный характер и служила людям средством су­ществования, а не развития предпринимательства.

Крупная торговля существовала рядом с мелкой, только в больших торговых помещениях. Крупную торговлю вели вы­ходцы из мелкой торговли или промышленники, только более удачливые и активные. Например, садовник Кондратий Хваст­ливый, крупнейший винокур в Москве, купил в Китай-городе в Смоленском суконном ряду лавку за 1000 рублей, а В. Щеголин, один из первых "суконных" фабрикантов при Петре, приобрел каменную лавку за 500 рублей и т. д. Такая лавка равнялась стоимости большого двора с хорошими строе­ниями. Ценилось и расположение ее на бойком месте. Ла­вочники платили солидный доход в казну, что представляло выгоду для всех участвующих сторон: покупателя (больше това­ра - ниже цены), самого купца и казны. У крупной торговли были покупатели и основательные: из дворян, купцов, высшей приказной или канцелярской среды. Купцы и чиновники заку­пали очень много продуктов, что все-таки являлось следствием нестабильности, неразвитости торговли, о чем свидетельствуют сохранившиеся описи имущества. Постоянным покупателем, главным образом предметов роскоши, был дворец.

Для внутреннего рынка России и в XVIII веке была характер­на разбросанность торговли. Она свидетельствует об отсутствии даже у значительных продавцов специализации на одном виде товара, а также показывает ограниченность емкости рынка даже в Москве, где на одном "не пошедшем" в торговле товаре можно было разориться. Такое состояние рынка побуждало купца рас­кинуть торговую сеть, чтобы уловить покупателя в разных местах. В условиях недостаточно емкого рынка и преобладания мелкого покупателя известность торговых фирм и солидность торговых предприятий еще не оказывала магического действия на покупате­ля, зачастую бродившего в рядах с несколькими алтынами в кар­мане и случайно соблазнявшегося попавшей на пути лавочкой.

Из таких особенностей развития торговли в России в XVIII веке формировался внутренний рынок, который не за­вершил процесса своего складывания в предыдущие века. На­ряду с новыми, более прогрессивными чертами своего разви­тия, он имел и хронические недостатки, а по некоторым направлениям наблюдался даже регресс. Всероссийский ры­нок - это система взаимосвязанных местных рынков страны, объединенных в целое общей функцией - осуществлением то­варообмена между производителями и потребителями в мас­штабе всей страны, на основе товарного производства и разде­ления труда. Для него характерна торговая сеть, торговые связи, соотношение спроса и предложения, единая структура цен, но это, конечно, в идеале. Внутренний рынок являлся основным полем деятельности отечественных предпринимателей и качественно определялся не только товарными и геогра­фическими показателями, но, главным образом, отношениями между участниками производственного и торгового процесса.

Внутренний рынок XVIII века, как уже говорилось, от­личался медлительностью торгового оборота, малой специали­зацией, множеством (4 - 6) посредников при передаче товара от производителя к потребителю. В районе производства товара мобилизационный поток состоял из четырех человек, почти столько же составлял реализационный поток в районе недос­татков данного товара. Одни и те же торговцы реализовывали товары всеми способами, из лавок, на базарах, на ярмарках, вразнос и в развоз, что опять же затрудняло торговый оборот. Общая численность торговых пунктов существенно возросла к концу XVIII века, причем в деревне в два раза быстрее, чем в городе, возросла и плотность торговых поселений. Половина всей продукции реализовывалась через ярмарочную и развозно-разносную торговлю, а меньше половины - через стационар­ную. Услугами стационарной торговли пользовались в 1750 году не более 4 % жителей, как раз столько городского населения было в стране.

Оптовая торговля совершалась в основном на ярмарках, так как в стране не было товарных бирж, элеваторов, оптовых тор­говых фирм. "Купцы закупают свои товары либо на тех местах, где они производятся, или ездят за ними для больших торгов по торговым делам и по ярмаркам, как то: к Макарьеву на Волгу, в Ирбит, находящийся во Восточную сторону Уральских гор, в Нежин при реке Остре и др. места На сии годовые тор­жища съезжаются также и чужестранные, как европейские, так асийские купцы. Кочевой образ российской торговли отражен и в других документах XVIII века, в знаменитых записках дмитровского купца И. А. Толченова: "В сем году переездил я в разные места 5946 верст. В разлуке с хозяйкою находился 195 дней" (1774 г.). "В сем году переездил я в разные места 5087 верст. В разлуке с хозяйкою находился 193 дня" (1775 г.). До появления телеграфа, телефона, железных дорог и парохо­дов, позволяющих торговцам быстро обмениваться эконо­мической информацией, следить за конъюнктурой, спросом и предложением, заказывать, покупать и посылать товары в лю­бое место и в определенный срок, торговая деятельность могла осуществляться только в разъездах и купцов, и их агентов. Не случайно тот же Толченов вскоре по прекращении своей кочевой жизни разорился. Причины этого, совершенно одина­ковые и для XVIII века, и раньше, и позднее, указаны в некоем отчете: "Дробность производства, сосредоточение главных от­раслей мануфактурной промышленности в немногих центрах, огромные пространства, редкость населения, плохие пути со­общения, недостаток капиталов, - все это придает нашей торговле особый вид и порядок. В России истинно ком­мерческими пунктами, в которых торговля получила вполне правильное развитие, можно назвать лишь Москву, Петербург, Ригу, Одессу. Другие места только ярмарки могли превратить в важные торговые пункты.

На ярмарках сутью торговых операций является переход то­вара от оптовиков - от фабрикантов до гуртовщиков - в руки розничных торговцев. Ярмарки превращались в обширные торги и базары, систематически собирающиеся в определенном месте. Из опыта Западной Европы известно, что такая торговля относится к ранним формам обмена. Все рынки проходят через определенные стадии развития (низкая, средняя, высокая, ста­ционар), перепрыгнуть через которые нельзя, но задержаться на какой-то стадии надолго, как показывает российский опыт, возможно. Ускорение развития региональных рынков из-за благоприятной экономической конъюнктуры возможно, но ста­дии развития все равно чередуются последовательно. В стацио­нарную форму оптовая торговля переходила целый век. В течение всего XVIII века в России действовала только одна То­варная биржа в Петербурге, открытая еще в 1703 году. Указание Регламента главного магистрата в 1721 году об открытии бирж не реализовывалось до 1796 года, когда была создана Вторая биржа в Одессе. Видимо, все эти годы ярмарочная торговля удовлетворяла российских предпринимателей. Наиболее интен­сивное развитие ярмарочной сети происходило в 60-е гг. в ре­зультате реформ Екатерины II - каждый год на 10 %, но потом темпы замедлились. Такая задержка на уровне ярмарочной торговли была связана с продворянской политикой и с преоб­ладанием сельскохозяйственного производства в стране, конти­нентальное™ торговли и непрерывном расширении внутреннего рынка за счет присоединения Белоруссии, Литвы, Финляндии, Крыма, Северного Кавказа, Закавказья и Казахстана.

К концу XVIII века ярмарочная сеть представляла собой стройную систему, каждая часть которой связана с другими и выполняет определенные функции Формируется разделение труда между ярмарками, различие по величине. Большие яр­марки - оптовые, они находятся далеко друг от друга и проис­ходят в промежутки времени, достаточные для переезда с одной на другую. Это Макарьевская, Ирбитская, Кяхтинская ярмарки. Большие ярмарки не конкурировали друг с другом. Малые яр­марки поддерживали цветущее состояние больших, так как на них распространялось в розницу то, что покупалось на боль­ших, а также мобилизовался товар на экспорт, сырье для фаб­рик и партии товаров для крупных ярмарок (из доклада Комис­сии о коммерции Екатерине II от 1 июля 1781 года).

Ярким примером ярмарочной торговли того времени явля­ется создание крупнейшей российской ярмарки - Макарьевской. На месте будущего монастыря в XV в. жил старец - Макарий, посвятивший 83 из своих 95 лет монашеству. Через два столетия монастырь восстанавливает монах Авраамий. На этом очень удобном месте, где на Волге соединяются Восток и За­пад, основывается всероссийское торжище. Здесь встречались суда с "низу" и с "верху" Волги - дальше и тем и другим было плыть убыточно. Все ярмарки открывались поздней осенью, после окончания сельскохозяйственных работ, а Макарьев­ская - в самый разгар лета (25 июля - праздник преподобного Макария). Купцы начинали торговлю с молитвы и жертвовали большие деньги монастырю. Большой доход монахам давал провоз торговцев через реку, на само торжище, а также сдача складских и торговых помещений.

В 1691 году Никита Зотов, наставник Петра I, советовал ему обратить на ярмарку внимание. Царь понял это по-своему, ре­шив обратить доходы ярмарки на пользу государству. В ущерб монастырю стала пользоваться выгодами ярмарки и деревня Лысково, на другом берегу Волги. В XVIII веке дворцовые кре­стьяне Лысково попали под владычество князей Грузинских. Потомки грузинских царей заменили лысковское своеволие на княжеское самодурство. Князя Георгия Алексеевича, который считал себя в 103 колене от библейского царя Давида, И. П. Мельников (Печерский) вывел под именем князя Заборовского в "Старых годах". Ярмарка открывалась только с его появлением в монастыре после торжественной литургии. Сам князь следил за порядком на ярмарке, безо всякого на то права, не велел купцам обманывать неимущих, не брать с них втридорога. Ослушников либо наказывал, либо закрывал лавку. Но и свою выгоду не за­бывал - вскоре стал монополистом на провоз через Волгу.

Князь И. М. Долгорукий писал о ярмарке: "...все противо­положности здесь соединяются и превращаются в империалы, в целковые, в бумажки, наконец, в огромные векселя. Заготовле­ние всего на всю Россию, словом, центр всех купеческих расчетов. Вот что такое Макарьевская ярмарка...". Особую роль играл ярмарочный быт. Над торгом стоял огромный столб пыли и несмолкаемый гул. Огромные размеры ярмарки побуждали к большим сделкам и кутежу, трактир являлся местом всеобщих встреч. Даже когда ярмарку перенесли в Нижний Новгород и выстроили для торговых встреч биржу - она пустовала. Посети­телей Макария отличала набожность, они ставили свечку "на путь", и не напрасно, так как он был опасен, особенно у Жигу­лей, у утеса Стеньки Разина. От разбоев уже при Павле I были созданы специальные гардекотные охранные команды. Обманув на ярмарке, купец спешил замолить свой грех, подать нищему. Рядом с торгом и молитвой шли развлечения, кому какие по положению: верхи посещали Модную линию, "ресторации", театры с "императорскими актерами", простонародье ходило в цирк, в балаганы, на медвежьи потехи, у всех было популяр­ным лодочное катание. К началу XIX века ярмарка стала зады­хаться в старых пределах, но тем не менее там с огромными затратами построили гостиный двор, который сгорел в тот же год (1816 г.). Судьба ярмарки была решена, и возобновилась она уже в Нижнем.

Кроме ярмарочной торговли, большую роль играла развозно-разносная. Среди скупщиков в XVIII веке главная роль принадлежала так называемым прасолам. Они скупали по де­ревням мед, воск, перо, пух, щетину, мех, сало, пеньку и т. д. Те, кто занимался скупкой хлеба, назывались кулаками, шмырями, закликалами, мартышками. Каждый скупщик монополи­зировал свой район, знал его жителей, привозил им товары по заказу. Скупщики объединялись в артели.

Кроме скупщиков были мелкие торговцы - офени, ходеб­щики, коробейники, слобожане. Первое место среди них при­надлежало офеням - уроженцам Ковровского, а также Шуй­ского и Вязниковского уездов Владимирской губернии; они ходили по всей стране. Широкое распространение такого про­стейшего вида торговли указывало и на то, что предпринима­тельство было не нужно значительным группам населения, но более всего на то, что недостаточно была развита перио­дическая и стационарная торговля.

Стационарная форма торговли, производившаяся в лавках, магазинах, балаганах, лабазах, палатках, на столах, была монополизирована купцами. Она развивалась слабо из-за узости рынка и традиционности образа жизни. За исключением дво­рянства, никто не придерживался моды в одежде и предметах быта. Все предметы домашнего обихода, включая одежду, дела­ли "на века", понятия морального старения одежды прак­тически отсутствовали. Ассортимент предметов личного пользо­вания был невысок. Одежда приобреталась на долгий срок. "Замечательною чертою русской старой торговли было то, что продажа была чаще всего оптовая... Домовитый и расчетливый хозяин всегда старался покупать для себя запасы оптом на долгое время, потому что при этом выигрывал четверть рубля... Товар, который не портился, закупали на год и больше. Съест­ные припасы покупали пудами и бочками, ибо мясо и рыба по­треблялись большей частью соленые, а зимою и свежее не пор­тилось. Рукодельные товары, закупаемые в лавках, приобретались также большими порциями. Дом его был полон всякой всячиной на долгое время, это считалось знаком расчетливости и ума".

Общество в XVIII веке не являлось "обществом массового потребления", поэтому существовавшие формы торговли прак­тически его вполне удовлетворяли, рынок не отставал от по­требностей населения и развития экономики, а, наоборот, ста­рался их стимулировать, "заводить". В целом узость внутрен­него рынка была связана не только с ограничениями "сверху", со стороны государства и законов, но и "снизу", со стороны традиций и образа жизни русского народа, эти же причины ставили в определенные рамки предпринимательскую трудовую деятельность.

Самая благоприятная обстановка для предпринимательства в России складывалась, как прежде, во внешней торговле. Внешняя торговля в России и в XVIII веке развивалась по четырем основным направлениям. Южное - через Азов и Аст­рахань в Черное и Каспийское моря, оно связывало Россию с южными и восточными регионами - Балканами, Турцией, Ира­ном и Средней Азией. Западное направление - сухопутная торговля из Москвы, Смоленска, Торопца, Новгорода и Пско­ва, ведомая через западную границу с Польшей, Южной Гер­манией, Инсбруком и далее в Западную Европу. Северное -северный торговый путь через Холмогоры, Архангельск и Колу в Норвегию, Данию, Англию и Голландию. Северо-западное направление - балтийское, со странами Балтийского региона, Центральной и Западной Европы. Морские пути имели выгоду и дешевизне. Главная роль в XVIII веке в торговле принадлежа­ла Лондону, а потом Амстердаму и Гамбургу. "Первостатейные" купцы, преимущественно московские, снабжали столицу им­портными товарами, покупая их чаще всего в Архангельске, Астрахани, а в последние годы при Петре также в Петербурге. С Астраханью особенно интенсивно поддерживали связи када-шевцы. Например, Дм. Авксентьев возил в Астрахань скор­няжный товар - "шубы бельи да кошки черные", а оттуда в Москву "астраханский товар", которые он покупал и брал в долг "у индийцев Мураша Мурыча, да у Кромчана Мурыча до спуску". Очевидно, долговые "обязательства перед индийца­ми" основывались на доверии, которое в свою очередь свиде­тельствует о длительности и налаженности торговых отношений между московскими и восточными купцами. Некоторые торго­вые люди везли товар и дальше Астрахани. В 1701 году кадашевец Павел Иванов провез через Астрахань московские товары за море, где на вырученные деньги купил шелку разных цветов 1200 ансырей (фунтов). В 1721 году в Шемахе было разграблено "великое число" товаров десяти крупнейших московских купцов (Евреинова, Исаева, Докучаева, Стрежнева, Старцева, Комцев-никова и др.) на огромную сумму 240498 рублей. Сами купцы заявили, что в Персии они имеют "торги немалые" Эти факты говорят о том, что торговля на востоке по-прежнему опасна, а также выгодна, что заставляет купцов пренебрегать опасностями. Когда в середине XVIII века Оренбург стал центром значительной торговли с Востоком, то русские купцы здесь по­лучали прибыль 100 %.

Потом конкуренция снизила ее до 40 %. Хлеботорговцы из Тюмени в 1778 - 79 гг. получали при­быль в размере 75 %, снижая цены на хлеб осенью и повышая весной. В начале XVIII века с Китаем из-за трудностей пути велась караванная торговля. В Китай шли меха, холст, грубое сукно, обувь, рукавицы. Из Китая везли в слитках золото и се­ребро, шелк, чай, посуду... Такая торговля приносила огромный доход казне и купцам. Так как выход во внешнюю торговлю имели все, w большую роль в ней играли монополии промыш­ленного и торгового характера. В 50-е годы XVIII века монополия Персидской компании на поставку шелка-сырца привела к повышению цен на него, когда сама эта компания прекратила его поставку, а другим доставлять не разрешалось. Эти примеры свидетельствуют о том, что монополия во внешней торговле не упорядочивает отношения с заграницей, а повышает цены и затрудняет торговлю; тогда как свободная торговля и конкурен­ция цены снижают.

Но самой выгодной, конечно, была торговля морями - Бе­лым и Балтийским. В Архангельске москвичи встречались с представителями западной торговой буржуазии, которые при­езжали за крупными партиями сырья и полуфабрикатов, меха­ми, пенькой, смолой, юфтью, салом. Эти товары могли дос­тавлять только крупные купцы, скупая товар на местах. С Архангельском в начале XVIII века были связаны крупнейшие гости - Филатьевы, Панкратьевы, Грудцын, Семенников, и наиболее видные из гостинной сотни: Евреинов, Цынбалыциков, Мушников.

В течение первых двух десятилетий XVIII века Петербург­ский порт не являлся серьезным конкурентом Архангельска, хотя правительство Петра I делало все возможное для активиза­ции внешнеторговых связей через новую столицу. Однако ни обещания наград капитанам первых судов, которые придут в Петербург, ни обращения к правительствам морских держав начать торговлю с Россией через балтийские порты, ни обсуж­дение выгодных проектов договоров о торговле не принесли русскому правительству желанных результатов. Северная война явилась непреодолимым препятствием для торговли с Россией по Балтийскому морю. Известны лишь единичные случаи захо­да иностранных кораблей в столичный порт в 1703, 1704, 1710 годах, и то по предварительной договоренности со Шве­цией. Шведские военные корабли не пускали торговые к сто­лице. В 1713 г. Петр с удовольствием констатировал приход шести кораблей в Петербург. С этого момента предписывалось экспортные товары - юфть и пеньку - вывозить только через Петербург. Соотношения указной торговли Архангельска и Пе­тербурга постепенно менялись. Изменилась и позиция Англии в отношении России в конце Северной войны. Но тем не менее Петербургский порт при жизни Петра не стал основным "окном в Европу". И причина не только в блокаде Швеции. У России не было торговых кораблей (Петр строил в основном военные), а также опытных купцов, поэтому деятельность рос­сийских портов зависела от деятельности иностранцев, которые были не очень заинтересованы в усилении мощи России через торговлю. В 1716 - 20 гг. происходит затоваривание предметами экспорта в столичном порту. В 1718 году значительная часть привезенных с внутреннего рынка товаров осталась не распро­данной: до 44 % говяжьего сала и конопляного масла, до 60 -63 % пеньки и юфти, до 75 - 85 % пряжи, льна и железа, а свиная щетина осталась не распроданной полностью.

С 1716 года стала уже очевидной тенденция сокращения торговли в Северном порту в Архангельске. С 1722 года насту­пает перелом: в столичный порт пришло 119 кораблей, а в Архангельск - 60. И уже к 1766 г. торговля иностранными товарами в Петербурге давала купцам следующие доходы: ви­на - 70,5 %, макароны - 54,5 %, шоколад - 26,0 %, масло дере­вянное - 27 %, краски - 24,5 %. Торговля Петербургского пор­та абсолютно ясно показывает, что военными средствами Петр не решил те проблемы выхода на европейские рынки, которые не без успеха решали свободные предприниматели России еще в XVII веке. Попытки насилием решить этот вопрос привели к ухудшению ситуации - в результате Северной войны русским купцам были запрещены въезд и торговля в Стокгольме, кото­рый они уже считали освоенной территорией. Русских кораблей вообще в иностранных портах не было. Только в 1722 году в Стокгольм из Петербурга прибыл один корабль купца Барсуко­ва. Подтверждением того, что насилием не решить проблемы развития, если они не затрагивают реальные интересы людей, не стимулируют предприимчивость, если их решение не улучшает нравы, служит анекдотичное появление неких русских купцов, приплывших в Стокгольм на каких-то скорлупках из Ревеля через Або. Привезли эти купцы, по донесению русского резидента в Швеции Бестужева, "мелочь" - немного полотна, деревянные ложки и каленые орехи, купили сани и развозили свой товар по Стокгольму, криками восхваляя их достоинства, как продавали в русских городах. Из экономии купцы остано­вились не в гостинице, а под открытым небом, у пристани, где пристают корабли, и здесь же варили себе кашу из привезенных круп. Бестужев запретил им выказывать свою предпри­имчивость по ввозу в Швецию деревянных ложек и каленых орехов, но они его не слушали. Бестужев жаловался, что они постоянно пьяные, бранятся и дерутся между собой, от чего происходит бесчестье русскому народу. В одежде они не содер­жат чистоты, ходят в старом русском платье без галстука, неко­торые с бородами. Этот эпизодический случай выглядит как бы итогом деятельности Петра и его наследников во внешней торговле, которую они рассматривали как способ обогащения государства, а не общества и граждан.

Влияние абсолютистского государства на внешнюю торгов­лю особенно ярко проявилось в торговле Ревельского (Тал­линского) порта при переходе его к России в 1710 году. Ревель стал аванпостом торговли Петербурга. Из Ревеля сухим путем товары везли в Нарву, Петербург и Выборг. Во внешней тор­говле через Ревель преобладало местное (немецкое) купечество. Определенную роль играли и местные купцы, жившие в Ревеле или прибывавшие туда с товарами из Питера, Нарвы, Вологды, Ярославля и Ладоги. Основную группу ревельских купцов со­ставляли богатые гильдейские купцы, а также верхушка город­ского патриархата. Крупные торговые дома Ревеля, Пернова (Пярну) и других городов Прибалтики посредничали в эконо­мических контактах России с заграницей. Они имели агентов в зарубежных странах, их приказчики скупали продукцию на ме­стных рынках. В Прибалтике шел в это время процесс развития и укрепления капитала купцов, которые крупно наживались на несоответствии цен на внутреннем и внешнем рынках, на раз­личии уровня цен на отдельных местных рынках и на сезонном колебании цен. Русские купцы выгодами от этой торговли не пользовались. Ревельская гавань специализировалась на вывозе сельскохозяйственной продукции - льна, пеньки, льняного се­мени, кожи, шкур, зерна, солода, воска, сала, масла. Стали по­являться и товары русских мануфактур - парусина. В неболь­шом количестве экспортировали из Ревеля готовые изделия -ботинки, сапоги, фитили. В Россию везли ткани, вина, сахар, кофе, предметы роскоши.

Неблагоприятное влияние на торговлю оказывали колебания политической конъюнктуры и войны, например, демонстрации в Балтийском море флотов - России (1723), Англии (1726 - 27 гг.),

Франции (1733 - 34 гг.), а также европейская Война за польское наследство (1733 - 35 гг.), Русско-шведская война (1741 - 43 гг.), Война за австрийское наследство (1740 - 48 гг.). В Ревельском порту после присоединения к России наблюдался рост товаро­оборота, но уменьшался экспорт и возрастал импорт. Скорее всего, на этот процесс оказывала влияние неуклюжая протек­ционистская политика России, которая следила, в интересах государства и господствующего класса, за экспортом и импор­том, то есть нарушала естественное течение экономических процессов.

К XVIII веку относится и начало политики и деятельности русских на постепенно осваиваемых восточных рубежах Рос­сии. В результате двух камчатских экспедиций В. Беринга (1725 - 1730, 1733 - 1743 гг.) русские открыли для себя Север­ную Америку и стали ее осваивать. Туда хлынули добытчики пушнины, промысловики и просто искатели приключений. Та­кой свободный промысел продолжался почти 40 лет, пока ир­кутский купец Гр. Шелехов не выхлопотал высочайшее дозво­ление на монопольный промысел "на всех материковых и островных землях" в Тихом океане. Ему удалось это после того, как он привез в Охотск 3 корабля с трюмами, полными мехов с Аляски и Алеутских островов.

С 1790 г. первым правителем России на Аляске стал А. А. Баранов. Он основал поселение Новоархангельск (Ситка). До этого он занимался предпринимательством в Москве, Пе­тербурге и Сибири. Была создана Российско-американская компания с главной конторой в Иркутске.

Благодаря Баранову компания расширила связи с Россией и Калифорнией, Гавайскими островами и Китаем. Быстро были возведены судовые верфи. Организовывалось медеплавильное производство и добыча угля. Первый корабль с паровым двига­телем в Америке построили русские. Руководитель Российско-американской компании Николай Петрович Рязанцев собирал­ся основать форт в Калифорнии. Но в 1867 г., при Алек­сандре II, все российские территории, называвшиеся Русской Америкой, вместе с поселениями были проданы США в Ва­шингтоне за 7 млн. 200 тыс. долларов.

Несмотря на ограничения и трудности предприниматель­ской деятельности в России, приспосабливаясь к обстоятельст­вам, приобретая извращенные экономические понятия и опыт, живя в своеобразном экономическом мире, развивалось и множилось племя русских купцов и предпринимателей. В этом движении отдельные представители терпели поражение, разо­рялись; исчезали целые группы торговцев (например, гости), но в целом в XVIII веке это был неостановимый процесс.