ВВЕДЕНИЕ 32 страница

В целом в период 1815—1847 гг. в боль­шинстве стран Европы сохранялась объек­тивная необходимость в дальнейшем осу­ществлении антифеодальных мер, в созда­нии необходимых условий для развития капитализма. Эта незавершенность буржу­азных преобразований, буржуазной рево­люции в «широком смысле» ', определяла в целом прогрессивность буржуазии, а в ряде стран и революционный характер не­которых ее слоев, порождала буржуазные

¹ См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 19. С. 246.

оппозиционные движения и вспышки бур­жуазных революций.

Многочисленные революционные по­трясения — примечательная черта истории Европы этого периода. Они были обуслов­лены социально-экономическими сдвигами и теми переменами в общественном созна­нии отдельных классов и целых народов Европы, которые произошли под воздей­ствием Великой французской революции, показавшей образец решения назревших общественных задач именно революцион­ным путем. Благодаря ее примеру пред­ставление о правомерности и необходимо­сти использования революционных средств для борьбы с реакцией и деспотизмом ши­роко вошло в общественное сознание.

В 20-е и 30-е годы XIX в. по Европе прокатились две революционные волны. Первая из них слагалась из революций в Испании (1820—1823), Португалии (1820—1823), Неаполитанском королевст­ве (1820—1821), Сардинском королевстве (Пьемонте, 1821 г.), из национально-ос­вободительных восстаний в Греции, Вала­хии в 1821 г. и восстания декабристов в России в 1825 г. Из всех движений 20-х годов только освободительная борьба греческого народа увенчалась успехом — завоеванием национальной независимо­сти, что стало возможным благодаря под­держке извне (особенно России, а также Англии и Франции). Все остальные рево­люции и восстания потерпели поражение. Однако они способствовали расшатыва­нию реакционных порядков в Европе, а Ис­панская и Португальская революции, ос­лабив абсолютизм, облегчили успешное за­вершение национально-освободительной революции в Латинской Америке. В резуль­тате ее к середине 20-х годов рухнули две громадные и старейшие колониальные им­перии в Западном полушарии — испанская и португальская, и большинство народов Латинской Америки, ликвидировав коло­ниальную зависимость, создали самостоя­тельные государства.

Вторая волна революций охватила ряд европейских стран в 30-е годы. Сигналом для них стала революция 1830 г. во Фран­ции, благодаря которой буржуазия оконча­тельно оттеснила дворянство от руководст­ва государством. Победа Французской революции стимулировала революционное и национально-освободительное движение в Европе. В результате революции в Бель­гии в августе 1830 г. эта страна добилась самостоятельности. Революционное дви­жение в Швейцарии осенью 1830 г. позво­лило буржуазии захватить власть в боль­шинстве районов страны и отменить фео­дальные пережитки. Волнения в Германии, где монархи Ганновера, Саксонии, Браун-швейга и Гассен-Касселя были вынуж­дены ввести конституции, национально-освободительное восстание в Королевстве Польском (1830—1831), революция 1831 г. в Центральной Италии, новая буржуазная революция, начавшаяся в 1834 г. в Испа­нии,— такова амплитуда этой революцион­ной волны, которая значительно сильнее потрясла устои реакционных порядков и Свя­щенного союза, чем революции 20-х годов. В тех же странах, где революция была по­давлена, это не только не устранило по­требности в буржуазных преобразованиях, но, напротив, привело в 40-е годы к такому накоплению и обострению противоречий, что они вылились в 1848 г. в третью за тридцать лет и самую мощную революци­онную волну — общеевропейскую револю/-цию 1848—1849 гг.

В отличие от большинства стран Евро­пы, где буржуазии приходилось бороться с феодально-абсолютистскими порядками, в Англии в 20—30-е годы и во Франции в 40-е годы в рамках буржуазного общест­ва назрел иной социально-политический конфликт: рожденная промышленной рево­люцией и усилившаяся фабричная буржу­азия стала добиваться участия в политиче­ской власти путем расширения избиратель­ного права. В Англии притязания промыш­ленников были удовлетворены в результате парламентской реформы 1832 г. Во ФранИ ции же этот конфликт явился одной из \ главных причин, которые привели страну) к революции 1848 г.

Развитие духовной культуры. Роман­тизм. Первая половина XIX в. стала време­нем интенсивного развития духовной куль­туры. Среди ее многообразных проявлений в первые десятилетия века особенно замет­ное распространение получил романтизм. Зародившись еще в конце XVIII — начале XIX в., он достиг расцвета в 20—30-е годы. Как явление культуры романтизм отличал­ся исключительной многогранностью.

В сфере художественного творчества он ярко запечатлелся в виде особого направле­ния в литературе, изобразительном искус­стве, музыке, театре. Вместе с тем роман­тизм представлял собой форму идеологии: особое романтическое направление сложи­лось в области философско-эстетических идей, политической экономии и в историче­ской науке.

Романтизм возник в атмосфере серьез­ных идейных сдвигов, происходивших в Ев­ропе на рубеже XVIII—XIX вв. Еще в годы Великой французской революции начался кризис идеологии Просвещения: станови­лась все более очевидной несостоятель­ность утверждений просветителей о близ­ком торжестве общества, основанного на принципах разума, равенства и социаль­ной справедливости. В буржуазном строе, который складывался в результате победы Французской революции и развития про­мышленного переворота, раскрывались глубокие противоречия и негативные чер­ты: безудержное обогащение верхушки и возрастающая нищета обездоленных, от­чуждение между личностью и обществом, торжество чистогана и торгашеского духа. Эти стороны буржуазного общества вызы­вали у передовой интеллигенции разочаро­вание, приводили к неприятию непригляд­ной действительности. Подобные настрое­ния, обострившиеся из-за засилья полити­ческой реакции, отразились в литератур­ных произведениях в образах романтиче­ских героев, зараженных меланхолией, душевной тоской, «мировой скорбью», или в образах мятущихся свободолюбивых на­тур, страдающих из-за разлада между их высокими духовными устремлениями и не­совершенством общества. Этот дух безого­ворочного отрицания буржуазного мира наиболее полно и ярко запечатлелся в творчестве Дж. Байрона.

Острым средством романтической кри­тики действительности являлись гротеск, сатира, ирония. Их с блеском использовали Гофман и Гейне, едко высмеивавшие убо­гие общественные порядки в германских государствах, ограниченность и филистер­ство германских мещан-бюргеров. Отверг­нув стеснительные литературные каноны классицизма, романтики провозгласили полную свободу художественного творче­ства. Они придавали особое значение во­ображению, фантазии, но требовали при этом соблюдения исторической достовер­ности.

Постоянное обращение к историческо­му прошлому — одна из характерных черт романтизма. Историзм романтиков был по­рожден разными причинами. Интерес к ис­тории, вспыхнувший в первые десятилетия XIX в., явился прежде всего следствием колоссальных общественных потрясений и сдвигов, пережитых Европой за четверть века — с начала Великой французской ре­волюции. Этот интерес вылился в подъем исторического знания. Историки француз­ской романтической школы (Тьерри, Минье, Гизо, Тьер), изучавшие причины глубокой общественной ломки во Франции, пришли к выводу о закономерности Фран­цузской революции XVIII в.

Однако переосмысление прошлого дик­товалось различными, подчас противопо­ложными мотивами и побуждениями. Это вызывалось тем, что в идейном отношении романтизм был весьма неоднородным, многогранным явлением. В первые два де­сятилетия XIX в. многие писатели-роман­тики (особенно в Германии и во Франции) обращались к прошлому с консервативных или откровенно реакционных позиций. Их искания перекликались с умонастроениями тех социальных слоев (преимущественно дворянства), которые пострадали в ре­зультате слома феодальных порядков и жаждали вернуть утраченное. Такие ро­мантики (например, Шатобриан и Нова-лис) выступили с апологией христианства (католицизма), изображая его в виде аль­тернативы просветительских и революци­онных идей, источника высших духовных, нравственных и эстетических ценностей, которые могут открыть путь к миру и гар­монии. Они превозносили средневековье как время упорядоченного общества с мо­нолитной католической церковью, благо­родными рыцарскими нравами и патриар­хальными обычаями. В подобном идеали­зированном виде средние века противопо­ставлялись отталкивающей буржуазной действительности.

Вместе с тем увлечение историческим прошлым принесло плодотворные резуль­таты и обогатило различные отрасли куль­туры. Возник новый жанр литературы — исторический роман, который в творчестве

Вальтера Скотта, прошедшего через увле­чение романтизмом, приобрел уже реали­стический характер. Родился широкий ин­терес к народному творчеству: повседнев­ную жизнь народа в докапиталистическую эпоху многие романтики представляли себе как воплощение неиспорченных нравствен­ных начал и гармоничного развития чело­века, утраченных в буржуазном обществе. На этой почве возникла тяга к изучению фольклора — «архива народов», как назы­вал его И. Г. Гердер. С поэтизацией нацио­нального прошлого связаны многочислен­ные издания сборников народных песен, легенд, сказок, эпических поэм, словарей национального языка (например, «Детские домашние сказки», «Немецкие предания», «Немецкая грамматика» братьев Гримм, «Сербские народные песни» и «Сербский словарь» В. Караджича и многое другое). Эта деятельность романтиков способство­вала формированию национального само­сознания народов тех стран, где не был решен национальный вопрос.

В 30—40-е годы в романтизме произош­ли значительные изменения. Сложилось литературное течение, в котором на первый план выступило действенное социальное и гражданское начало, ранее уже давшее о себе знать в бунтарской поэзии Байрона и Шелли. Новое поколение романтиков от­личали оптимистический взгляд на буду­щее, вера в грядущее утверждение лучше­го общества, сочувствие к угнетенным и со­знание силы, таящейся в народе, активное отстаивание идеалов правды и справедли­вости. Эта тенденция, питавшаяся в нема­лой мере идеями утопического социализма, с особой силой прозвучала в драмах и ро­манах В. Гюго и Жорж Санд, в поэзии Г. Гейне, А. Мицкевича, Ш. Петефи, пропи­танной революционным духом, предчув­ствием близкого возрождения человечест­ва в результате революции народов Евро­пы. Отстаивая национальную самобыт­ность народной культуры в странах, находившихся под иностранным господ­ством, некоторые романтики пришли к ут­верждению права народов на националь­ную независимость и завоевание ее рево­люционным путем.

Различные идейные и художественные тенденции, свойственные романтизму, за­печатлелись в живописи Жерико и Делак­руа, в музыке Вебера, Берлиоза, Шуберта, Шумана, Вагнера, Верди. Особое место в музыкальной культуре того времени за­нимали великие творения Л. Бетховена, пронизанные темой трагического противо­борства мятежного человеческого духа с враждебными ему силами.

В целом романтизм способствовал бо­лее углубленному и многостороннему — художественному и философскому — по­знанию мира и человека со свойственными им противоречиями. Романтизм обогатил мировую культуру непреходящими по свое­му значению духовными ценностями и про­ложил новые пути ее развития.

Реализм. В 30—40-е годы наряду с ро­мантизмом в художественной литературе утверждается реализм, который в середине века стал господствующим направлением в европейской литературе. Реализм XIX в. опирается на художественные достиже­ния классицизма, просветительского реа­лизма XVIII в. и романтизма, однако ему присущи качественно новые черты.

Произведения писателей-реалистов от­личаются исключительно широким охва­том действительности и преобладанием со­циальной проблематики. Жизнь общества в самых разнообразных ее проявлениях, быт, нравы, психология людей, принадле­жащих к различным классам, никогда не получали в литературе столь многогранно­го отражения. Реализм возник во Франции и в Англии в условиях торжества буржу­азных порядков. Однако в произведениях реалистов не найти восхвалений буржуаз­ного строя. Победное шествие капитализ­ма они воспринимали сквозь призму его социальных последствий, уловив противо­речивость капиталистического прогресса, достигавшегося ценой страданий и нищеты миллионов тружеников. Социальные анта­гонизмы и пороки капиталистического строя определили резко критическое отно­шение к нему писателей-реалистов. Они обличали стяжательство, вопиющее со­циальное неравенство, эгоизм, лицемерие, ставшие неотъемлемыми сторонами бур­жуазной действительности. Поэтому столь беспощадным было изображение бур­жуазии в произведениях Стендаля, Баль­зака, Диккенса, Теккерея. Их творчество явилось протестом против различных форм несправедливости и угнетения. Обществен­ную, гражданскую заостренность реализма четко выразил Диккенс: «Когда я писал, я служил своей стране. Я хотел разобрать­ся в социальной несправедливости и по­мочь правильно решить общественные вопросы».

В отличие от писателей-просветителей XVIII в., считавших, что все поступки человека обусловлены его воспитанием, обучением, т. е. в конечном счете идеями, реалисты XIX в. поднялись до понимания того,
что поведение человека, его психология определяются условиями бытия, принадлежностью к определенной социальной среде. Важнейшие научные завоевания первой половины XIX в.— идея развития
и историзм — также слились в творчестве писателей-реалистов, позволив им глубоко правдиво и исторически конкретно воспроизвести в художественной форме картину жизни европейского общества XIX в. Их книги — своего рода социальная анатомия этого общества, которое предстает в бесчисленных образах современников, принадлежавших ко всем его слоям: богатейшие финансисты и землевладельцы, промышленные капиталисты и мелкие буржуа, различные группы интеллигенции, чинов
ники, военные, трудящиеся массы (кресть-
яне, ремесленники, рабочие, бедняки и па-
рии, обитатели «дна» капиталистического
города). Тема народа впервые прозвучала
с такой обличающей силой в мировой лите-
ратуре. Творчество великих реалистов про-
низано идеалами гуманизма и социальной
справедливости. Бальзак и Диккенс запе-
чатлели в своих книгах поднимающийся
пролетариат и его борьбу с буржуазией.
Однако они воспринимали рабочих лишь
как страдающую массу, способную исклю-
чительно на стихийные, слепые бунты про-
тив угнетения.

Мощное развитие литературы

XIX в. подняло ее значение среди других
факторов духовной культуры человечест-
ва. Литература стала оказывать все боль-
шее идейное и нравственное влияние на
общество.

1. Создание «венской системы» и образование Священного союза.

Длительные и кровопролитные войны Французской революции и Наполеона за­вершились разгромом Первой империи во

Франции. Победители занялись дележом огромной наполеоновской империи и пере­стройкой международных отношений в по­слереволюционной Европе. Созданный ими новый международный порядок вошел в историю под названием «венской системы» (по Венскому конгрессу, где главным обра-зом~определялись новые границы в Евро­пе). Создавая «венскую систему», ее твор­цы в рамках общей идеи реставрации ста­вили три главные задачи: 'во-первых, вернуть Францию к дореволюционным гра­ницам, восстановить на ее престоле «за­конную» (легитимную) династию Бурбонов, создать гарантии по предотвращению во Франции новых революций и восстановле­нию бонапартистского режима с его заво­евательными войнами в Европе^во-вторых, осуществить такое территориальное переу­стройство Европы и колониальных владе­ний, которое обеспечило бы главным учас­тникам этого дележа — Англии, России, Австрии и Пруссии — благоприятный для каждой из них «баланс сил»; в-третьих, принять военные, политические и диплома­тические "меры, предохраняющие не толь­ко Францию, но и всю Европу от новых социальных и национальных конфликтов и революций. С этой целью была создана целая система союзов и соглашений (мир­ные договоры с Францией, Четверной союз Англии, России, Австрии, Пруссии против Франции, Священный союз), известная под общим названием «трактаты 1815 г.»

Вся эта система договоров и союзов создавалась поэтапно, в период с мая 1814 г. по ноябрь 1818 г. Этот период вклю­чил в себя четыре крупные международные встречи: переговоры о заключении первого Парижского мира с Францией (май 1814 г.), Венский конгресс (сентябрь

г. — июнь 1815 г.), переговоры о за­ключении второго Парижского мира (июль— ноябрь 1815 г.); наконец, некото­рые аспекты созданной в 1814—

гг. международной системы были рас­смотрены на международном конгрессе в Ахене (сентябрь — ноябрь 1818 г.).

.^Важнейшей из этих встреч был Венский конгресс. В Вену съехались 216 представи­телей всех стран Европы (кроме Осман­ской империи); среди них были императо­ры России и Австрии, король Пруссии, мно­гие другие монархи, министры, политиче­ские деятели. Основную роль на конгрессе играли Александр I (благодаря победе России над Наполеоном ее воздействие на работу конгресса было очень велико), австрийский канцлер Меттерних, а так­же представители Англии. На конгрессе, писал Ф. Энгельс, «народы покупались и продавались, разделялись и соединя­лись, исходя только из того, что больше отвечало интересам и намерениям их пра­вителей» ².

Создание «венской системы». Ее основ­ные принципы. Прежде всего победители занялись проблемой реставрации, которая стала краеугольным камнем «венской сис­темы». Главный вопрос заключался в том, на каких принципах проводить реставра­цию в бывшей обширной империи Наполео­на и во Франции. Уже с 90-х годов XVIII в. отчетливо выявились два подхода к этому вопросу: австро-прусский (полное восстановление дореволюционных поряд­ков при максимальном ослаблении Фран­ции вплоть до отторжения от нее части территоррий) и русско-английский, пре­дусматривавший определенное приспособ­ление к новым социально-экономическим и политическим условиям послереволюци­онной Европы при сохранении государ­ственной самостоятельности Франции как великой державы в противовес Пруссии и Австрии. При сохранении и даже обос­трении англо-русских противоречий в пери­од создания «венской системы» сама уста­новка России и Англии о принципах рес­таврации возобладала. Были отвергнуты домогательства «старого» эмигрантского французского дворянства восстановить до­революционные феодальные порядки и конфискованную дворянскую собствен­ность.

В основу социально-политической рес­таврациипо первому Парижскому миру 30 мая 1814 г. между Францией и четырьмя державами-победительницами — Рос­сией, Австрией, Англией и Пруссией — были положены условия англо-русской^ конвенции «О мерах к установлению мира) в Европе»","'подписанной (в связи с со-здаЖем третьей коалиции) в 1805 г.: «Хо­зяева-собственники и люди, состоящие при должности, могут рассчитывать на мирное пользование теми выгодами, которые при­обретены ими вследствие революции». Это означало, что новые собственники, т. е. прежде всего французское крестьянст­во, а также буржуазия оставались вла­дельцами имущества (земли), секуляриз<£ ванного или конфискованного в ходе рево-< люции у духовенства и дворянства. Со­юзники санкционировали и политический компромисс: введение во Франции консти­туции (Хартии 1814 г.), в основу которой был~*положен политический компромисс между дворянством и верхами буржуазии. Были Также уравнены в правах старое и созданное Наполеоном «новое» дворянство буржуазного происхождения.

«Сто дней» Наполеона изменили срав­нительно легкие условия первого Париж­ского мира. По условиям второго Париж­ского мира на Францию была наложена контрибуция в 700 млн. золотых франков, а до ее выплаты северо-восточные департа­менты оккупировались союзными войска­ми. В армии и государственном аппарате, была проведена чистка, а деятельность французского правительства в 1815— 1818 гг. поставлена под полный контроль постоянной конференции четырех союзных послов в Париже. Однако и второй Париж­ский мир 20 ноября 1815 г. не изменил основных социально-политических принци­пов первой реставрации.

³ Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 13. С. 15.

⁴ Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 21. С. 83.

В целом условия первого и второго Па­рижского мира означали, что союзники (прежде всего Англия и Россия) в опреде­ленной мере осознавали необратимость тех грандиозных буржуазных социально-эко­номических и политических изменений, ко­торые произошли в стране за двадцать лет революции и наполеоновских войн, и в сво­их практических решениях о судьбах Франции после свержения Наполеона вы­нуждены были с этим считаться. Именно учитывая этот компромиссный характер реставрации во Франции, В. И. Ленин пи­сал, что она «...не имела ничего общего с докапиталистическими способами произ­водства» ³, а сам режим Бурбонов был «шагом на пути превращения в буржуаз­ную монархию» ⁴.

^•Другим краеугольным камнем «венской системы» стало территориальное переус­тройство в Европе. Решение территориаль­ных проблем началось на переговорах о первом Парижском мире и завершилось в целом на Венском конгрессе, который принял "9 июня 1815 г. Заключительный (Генеральный) акт из 121-й статьи, за­фиксировавший новые границы Европы.

Заключительный акт (несмотря на по­пытки Пруссии в ходе Венского конгресса отторгнуть от Франции Эльзас и Лотарин­гию) подтвердил решения первого Париж­ского мира (1814) о гран'йцах Франции: она была лишена всех завоеваний, но со­храняла свою территорию в границах на январь 1792 г., т. е. до начала революцион­ных войн, даже с некоторым добавлением за счет соседних государств. После же «ста дней», по условиям второго Парижского мира (1815), Франция лишилась несколь­ких приграничных пунктов и территорий, сохраненных за нею по условиям первого Парижского мира. Однако претензии ■ Пруссии, на французские земли на левом берегу Рейна были вновь отклонены. В це­лом вопрос о французских границах был решен в пользу Франции.

Иначе подошел Венский конгресс к во­просу о границах Германии и Италии. Была сохранена территориальная раз­дробленность обоих государств, что в кор­не противоречило национальным устрем­лениям немецкого и итальянского наро­дов. Развитие национального движения в этих странах в дальнейшем будет созда­вать постоянную угрозу Заключительному акту Венского конгресса о европейских границах.

В Германии решения Венского конгрес­са молчаливо санкционировали упраздне­ние Наполеоном в 1806 г. Священной Рим­ской империи, но сохранили вместо нее политический конгломерат из 34 госу­дарств и четырех вольных городов, объеди­ненных в эфемерный Германский союз под верхове1нствоЯ"Аветрии."Откликом на тре­бование времени было включение в «Союз­ный акт» специальной статьи (13-й), кото­рая предусматривала введение в государ­ствах Союза «сословно-представительных конституций» (в дальнейшем, за некоторы­ми исключениями, это постановление оста­лось ндщь1]тощ^ным). Внутри Германско­го союза конгресс произвел частичное пе­рераспределение земель и «нарезал» новые границы (уменьшил площадь выступавшей в союзе с Наполеоном Саксонии, увеличил территории Баварии, Бадёна, Вюртемберга и т. д.). Но главное было в том, что кон­гресс сохранил и закрепил государствен­ную раздробленность Германий (хотя чис­ло государств значительно уменьшилось сравнительно с периодом до 1789 г.).

Творцы «венской системы» восстанови­ли государственно-территориальное ус-, тройство Италии вГойПМПГбм 'в"том виде, йатптм оно было до вторжения французских войск на Апеннинский полуостров в 90-е го­ды XVIII в. Страна оказалась снова разде­ленной на ряд государств: Сардинское ко­ролевство, герцогства Парма, Модена и Тоскана, княжество Лукка, Папское госу­дарство и Неаполитанское королевство. <f Ломбардия^Венеция были переданы Ав-стрийГони образовали в составе империи Ломбардо-Венецианскую область. На пре­столы "восстановленных монархий верну­лись феодальные правители.

В сочетании с владениями австрийской короны в Северной Италии господство в этих государствах обеспечивало Австрии преобладающее влияние в итальянских де­лах. Габсбурги стали главными защитни­ками реакционных режимов на Апеннин­ском полуострове и яростными противни­ками (наряду с папой римским) объедине­ния Италии в 20—60-х годах XIX в.

В интересах одного из активных учас­тников шестой антинаполеоновской коали­ции 1813—1814 гг.— Швеции — был ре-шед^скандинавский вопрос. Норвегия, до 1814 г. находившаяся под господством со­юзницы Наполеона ^Дянш,_была пере­дана Швеции на принципах личной унии. Передача Норвегии рассматривалась как компенсация за потерянную..!}J809 г. Фин­ляндию, вхождение которой в состав Рос­сийской империи подтвердил Заключитель­ный акт Венского конгресса. Характерно, что создатели «венской системы», не желая обострять национальный вопрос ни в Шве­ции, ни в России, сохранили как относи­тельную автономию Финляндии, так и до­вольно широкую автономию Норвегии. От всех этих территориальных перекроек в Скандинавии больше всех потеряла Да­ния, низведенная Венским конгрессом до роли третьестепенной державы Северной Европы.

Наряду с решением таких крупных ре­гионально-территориальных вопросов, как германский,итальянский и скандинавский, конгресс определил судьбу и других евро­пейских народов.

Старый объект притязаний Франции, Испании и Австрии — Южные Нидерлан­ды (Бельгия), включенные в 1810 г. Напо­леоном в состав Франции, были присоеди­нены к Голландии. Австрийские Габсбурги навсегда отказались от притязаний на Бельгию. Государственная самостоятель­ность Голландии во главе с принцем Оран­ским была восстановлена на Венском кон­грессе как противовес Пруссии и Франции. Новое государство получило название Ни­дерландского королевства. В нем была вве­дена умеренная конституция английского типа, которая ограничивала власть короля и гарантировала право политического убе­жища.

Восстанавливались государственная
самостоятельность и республиканское ус-
тройство Швейцарии как конфедерации со-
юзных кантонов, «свободных, независимых
и нейтральных». Был объявлен «вечный
нейтралитет» Альпийской республики (им
она пользуется до сих пор), ей гарантиро-
валась конституция. Принятая в 1815 г.,
эта конституция концентрировала власть
в руках аристократии, городского патрици-
ата, клерикалов, однако феодальные по-
винности и цехи, сметенные в ходе Фран-
цузской революции и войн, не,были восста-
новлены, yoij и cy'Uacuj

Дележ наполеоновского 'наследства проходил далеко не гладко. Наибольшие разногласия вызвал польско-саксонский вопрос. С момента открытия Венского кон­гресса Александр I дал отчетливо понять своим партнерам по переговорам, что он настаивает на передаче России территории упраздненного польского герцогства Вар-шавскогсСЧтобЫ привлечь на свою сторону Пруссию, он поддержал прусские притяза­ния на земли саксонского короля — союз­ника Наполеоне I. "Однако~этйм планам решительно воспротивились Англия и Ав- \ стрия, которые стремились предотвратить \ рост влияния России. К ним примкнула Франция Бурбонов (ее представлял на Венском конгрессе Талейран).

ЕВРОПА ПОСЛЕ ВЕНСКОГО КОНГРЕССА

К концу 1814 г. разногласия недавних союзников из-за судеб Саксонии и Польши настолько обострились, что в воздухе за­пахло новой войной. Австрийский импера-

тор публично объявил, что если Саксония перейдет к Пруссии, то Австрия объявит ей войну. Разногласия привели к подписанию 3 января 1815 г. секретного «оборонитель-

ного военного союза» между Англией, Ав­стрией и Францией, направленного против России и Пруссии. Позднее к этому сек­ретному договору присоединились Бава­рия, Ганновер и Голландия. Антинаполео­новская коалиция оказалась на грани раз­вала.

Вряд ли участники договора 3 января всерьез помышляли о новой крупной войне в Европе: слишком велика была усталость народов от напряженных войн наполеонов­ской эпохи, да и военно-экономические ре­сурсы его участников (особенно Франции) были крайне истощены. В конечном итоге царь смягчил свою позицию и пошел на уступки в польско-саксонском вопросе⁵. Ц февраля Г815 г. по нему было подписано соглашение. Этот вопрос решился на осно­ве компромисса. Пруссии не удалось полу­чить всю Саксонию, но к ней отошла ее экономически наиболее развитая часть. В порядке компенсации за частичное (по мнению Пруссии) решение польско-сак­сонского вопроса она получила западноне-мецкие земли вдоль Рейна с населением более 100 тыс. человек, побережье Балтики (так называемая Шведская Померания), а также небольшую часть герцогства Вар­шавского с городом Познань. Особенно важным было приобретение развитых об­ластей по Рейну и в Вестфалии (Рурский угольный бассейн). В результате перекро­ек германских границ Пруссия стала гра­ничить с Францией и Нидерландами; ее территория состояла теперь из двух час­тей — Бостонной ^и Западной (рейнской) Пруссии, между которыми находились вла­дения других германских государств. Это давало сторонникам прусско-юнкерской экспансионистской политики дополнитель­ный аргумент для захвата новых земель в Северной Германии.