Starkblast/ ЛЕДОВЕЙ 3 страница

- Наверное, это то, что городские шлюхи называют "палка-трахалка". Теперь понял?

- Правда? И они... Что, они ей приходуют друг друга?

- Ну, так говорят. Но люди много что говорят. Ты знаешь о женщинах больше, чем я, Роланд. Я ни с одной еще не спал. Ну ничего. Придет время и для меня. Расскажи мне, зачем мы едем в Дебарию.

- Оболочник якобы наводит там страх на добрых людей. На злых, наверно, тоже.

- Человек, который превращается в какое-то животное?

На самом деле в этом случае все было немного сложнее, но суть он ухватил. Дул сильный ветер, швыряя пригоршни щелочи в стенки вагона. После особенно сильного порыва вагон накренился. Наши миски из-под овсянки поехали по столу. Мы поймали их раньше, чем они упали. Если бы мы не умели делать такие вещи, даже не задумываясь, мы были бы недостойны наших револьверов. Не то чтобы Джейми предпочитал револьверы. Если бы у него был выбор (и время, чтобы его сделать), он бы схватился либо за свой лук, либо за ба.

- Мой отец в это не верит, - сказал я. - Но Ваннай верит. Он...

И в этот момент нас бросило на передние сиденья. Старый слуга, шедший по проходу, чтобы забрать наши миски и чашки, отлетел назад к двери, ведущей в его кухоньку. Передние зубы вылетели у него изо рта и упали к нему на колени, заставив меня вздрогнуть.

Джейми пробежал по проходу, который теперь здорово перекосило, и склонился над ним. Когда я подошел к ним, Джейми поднял зубы, и я увидел, что они сделаны из крашеного дерева и держатся на крошечном, почти незаметном зажиме.

- С вами все в порядке, сай? - спросил Джейми.

Старик медленно поднялся, взял свои зубы и вставил в дыру под верхней губой.

- Я-то в порядке, но эта сучка опять сошла с рельсов. Больше никаких рейсов в Дебарию! У меня есть жена. Она - старая ведьма, и я твердо намерен ее пережить. А вы, молодые люди, лучше проверьте, как там ваши лошади. Если вам повезло, может, ни одна не сломала ногу.

***

Так и оказалось, но лошади нервничали и били копытами, стремясь выйти на свободу. Мы опустили пандус и привязали их к сцепке между вагонами, где они и стояли, опустив головы и прижав уши под порывами горячего песчаного ветра с запада. Потом мы залезли обратно в пассажирский вагон и собрали свои ганна. Машинист, широкоплечий, кривоногий, вылез из своего покосившегося поезда со старым слугой на буксире. Подойдя к нам, он указал на то, что мы и сами прекрасно видели.

- Вон там, по тому гребню, идет дорога на Дебарию. Видите столбы? До того женского приюта и часу пути не будет. Только даже не пытайтесь ничего просить у этих сук. Все равно не дадут, - он понизил голос, - они мужиков-то ведь едят, вот что я слыхал. И это не просто для красного словца говорится. Они... едят... мужиков!

Мне было легче поверить в оболочника, чем в это, но я промолчал. Было видно, что машинист выбит из колеи, а одна рука у него была такая же красная, как у Джейми. Но у машиниста на руке был всего лишь ожог, который скоро пройдет. А рука Джейми осталась красной, даже когда его опустили в могилу. Казалось, что ее обмакнули в кровь.

- Может, они начнут вас звать, обещать всякое. Может, даже титьки покажут - они знают, что молодому парню трудно оторвать от них глаза. Не обращайте внимания! Отверните свои уши от их обещаний, а глаза - от их титек, и все. Езжайте себе к городу. На лошади это будет еще с час пути, даже меньше. Нам нужна бригада, чтобы поставить на рельсы эту рябую шлюху. Рельсы в порядке, я проверил. Только засыпаны этой чертовой щелочной пылюкой. Вам небось нечем будет им заплатить, но если вы умеете писать, - а я думаю, что такие благородные господа, уж конечно, это умеют, - можете им дать гарантийную записку или как ее там...

- Деньги у нас есть, - сказал я. - Хватит, чтобы нанять маленькую бригаду.

Глаза инженера расширились. Наверно, они бы расширились еще больше, если бы я сказал ему, что отец дал мне двадцать золотых, которые я носил в потайном кармане, пришитом к жилету с изнанки.

- А волы? Волы нам тоже нужны, если они у них есть. Или лошади, на худой конец.

- Мы сходим в конюшню и посмотрим, что там есть, - сказал я, садясь на коня. Джейми приторочил лук к одной стороне седла, потом обошел коня и засунул самострел в кожаный чехол, который смастерил его отец специально для этой цели.

- Не бросайте нас здесь, молодой сай, - сказал инженер. - У нас ни лошадей нет, ни оружия.

- Мы про вас не забудем, - сказал я. - Только не выходите из поезда. Если сегодня не соберем команду, то завтра пришлем повозку, чтобы забрать вас в город.

- Спасибо. И держитесь подальше от этих баб! Они... едят... мужиков!

***

День был жаркий. Сначала мы пустили лошадей в галоп, потому что они хотели размяться после долгого пути, а потом перешли на шаг.

- Ваннай, - сказал Джейми.
- Прошу прощения?

- Перед тем, как поезд сошел с рельсов, ты сказал, что твой отец не верит в оболочника, а Ваннай верит.

- Он сказал, что трудно было не поверить, после того как он прочитал доклады, присланные старшим шерифом Пиви. Знаешь, что он говорит на каждом уроке: "Когда говорят факты, мудрый человек слушает". Двадцать три погибших - это не так мало фактов. Причем не застреленных, не зарезанных, - порванных на куски.

Джейми охнул.

- В двух случаях - семьи целиком. Причем большие, почти что кланы. В домах все перевернуто вверх тормашками и залито кровью. Руки и ноги у трупов оторвали у несли. Некоторые из них нашли полусъеденными, некоторые - нет. На одной из этих ферм шериф Пиви и его помощник нашли голову младшего мальчика насаженной на столб изгороди. Ему проломили череп и вытащили мозги.

- Свидетели?

- Несколько. Пастух, возвращаясь с отбившимся от стада скотом, увидел, как атаковали его напарника. Он был на соседнем холме. Две собаки, бывшие с ним, побежали спасать своего второго хозяина, и их тоже разорвали на части. Это существо начало подниматься по склону к другому пастуху, но отвлеклось на овец, так что парню повезло, и он выжил. Он сказал, что это был волк, бежавший на задних лапах, как человек. Потом была еще женщина с игроком. Его поймали на шулерстве, когда он играл в "Будь начеку" в одном местном притоне. Им обоим выдали волчий билет и велели покинуть город до ночи под страхом порки. Они направлялись к маленькому городку возле соляных шахт, когда на них напали. Мужчина сопротивлялся. Это дало женщине возможность убежать. Она спряталась среди каких-то валунов, пока существо не ушло. Она говорит, что это был лев.

- На задних лапах?

- Если и так, она не стала задерживаться, чтобы это увидеть. И наконец, два погонщика скота. Они сделали привал у речки Дебария, недалеко от пары молодоженов-манни в свадебном путешествии. Правда, об этом загонщики узнали, только когда услышали их вопли. Поехав на звук, они увидели убийцу, уносившегося прочь с голенью женщины в зубах. Это был не человек, но они поклялись всем святым, что он бежал на задних лапах, как человек.

Джейми перегнулся через шею своего коня и сплюнул.

- Не может быть.

- Ваннай говорит, что может. Он сказал, что такое случалось и раньше, только много лет назад. Он считает, что это какая-то мутация, постепенно развившееся отклонение.

- Все эти люди видели разных животных?

- Да, гуртовщики сказали, что это был тигр. Полосатый.

- Львы и тигры бегают вокруг, как дрессированные звери из бродячего цирка. Здесь, в этой глуши. Ты уверен, что нам не морочат голову?

Я был слишком молод и мало в чем уверен, но я знал, что времена слишком отчаянные, чтобы отправлять молодых стрелков даже всего лишь в Дебарию ради розыгрыша. Хотя Стивена Дешейна едва ли можно было назвать шутником даже в хорошие времена.

- Я только пересказываю слова Ванная. Эти парни с лассо, которые привезли в город все, что осталось от молодых манни, никогда в жизни не слыхали о тигре. И тем не менее они его точно описали. У меня есть их показания: зеленые глаза и все такое, - я вытащил два мятых листа бумаги, переданных мне Ваннаем, из внутреннего кармана, -хочешь взглянуть?

- Я не очень-то хороший чтец, - сказал Джейми. - Как ты и сам знаешь.

- Ладно. Тогда поверь мне на слово. Их описание в точности похоже на картинку из старой книги про мальчика, попавшего в ледовей.

- А что это за книга?

- Про Тима Отважное Сердце - "Ветер сквозь замочную скважину". Ладно, проехали. Я знаю, что гуртовщики могли быть пьяными. Они обычно пьяные, если поблизости есть город, где подают выпивку. Но если они говорят правду, то это существо - не просто оборотень: оно меняет облики. Так считает Ваннай.

- Двадцать три убитых, говоришь. Ого...

Порыв ветра поднял в воздух клубы щелочи. Лошади шарахнулись, а мы подтянули платки повыше, закрыв рты и носы.

- Жара адская, - сказал Джейми. - И эта чертова пыль.

Потом он умолк, словно решив, что слишком разговорился. Я не возражал, потому что мне было о чем подумать.

Чуть меньше чем через час мы оказались на вершине холма и увидели внизу сверкающую белую гациенду. Она была размером с баронский особняк. За ней к узкой речушке спускался большой сад и что-то вроде виноградника. При виде него у меня потекли слюнки. В последний раз я ел виноград, когда у меня под мышками еще не росли волосы.

Стены у гасьи были высокие, угрожающе усеянные битым стеклом, но деревянные ворота стояли нараспашку, словно приглашая войти. Перед ними на чем-то вроде трона восседала женщина в белом муслиновом платье и чепце из белого шелка, охватывавшем ее голову, как чаячьи крылья. Когда мы подъехали ближе, я увидел, что трон был из железного дерева. И никакое другое кресло, кроме разве что металлического, не выдержало бы ее вес, потому что это была самая большая женщина, какую я в жизни видел, - великанша, которая была бы подходящей партнершей для легендарного принца-разбойника Дэвида Шустрого.

На коленях у нее лежало рукоделье. Может быть, она вязала одеяло, но на фоне огромного, как бочка, тела и грудей, под каждой из которых мог бы спрятаться от солнца ребенок, вязанье выглядело не больше носового платка. Она заметила нас, отложила работу и встала. В ней было футов шесть с половиной, а может, и больше. Здесь, в низине, ветра было поменьше, но его хватало, чтобы юбка затрепетала вокруг ее длинных ног. Ткань хлопала, как парус, развеваемый бризом. Я вспомнил слова машиниста - "они едят мужиков", но когда она поднесла большой кулак к широкой равнине лба и приподняла свободной рукой край платья, деля реверанс, я все же потянул за поводья.

- Хайл, стрелки, - воскликнула она. Голос у нее был звучный, почти мужской баритон. Приветствую вас от имени "Благодати" и всех женщин, что здесь обитают. Да будут долгими ваши дни на этой Земле.

Мы тоже поднесли кулаки ко лбу и пожелали ей вдвое больше дней.

- Вы прибыли из Внутреннего Мира? Думаю, да, потому что для здешних мест ваши одежки слишком чистые. Но они такими не останутся, если вы задержитесь дольше, чем на день.
И она засмеялась. Смех прозвучал негромким раскатом грома.

- Задержимся, - сказал я. Было ясно, что Джейми говорить не собирается. И всегда-то немногословный, сейчас он впал в полное безмолвие. Тень женщины возвышалась позади нее на стене, огромная, как лорд Перт.

- Вы приехали из-за оболочника?

- Да, - ответил я. - Он вам встречался, или вы только слышали разговоры? Если так, то мы поблагодарим вас и отправимся дальше.

- Не "он", дружок. Даже не думай так.

Я молча смотрел на нее. Ее глаза, когда она встала, оказались почти на одном уровне с моими, хотя я сидел на Молодом Джо, хорошем, большом коне.

- Оно, - сказала она. - Чудовище из Глубоких Расселин, это так же верно, как то, что вы оба служите Эльду и Белизне. Может, когда-то оно и было человеком, но теперь уже нет. Да, я видела его, и видела его работу. Оставайтесь на месте, никуда не двигайтесь, и вы тоже увидите его работу.

Не дожидаясь ответа, женщина вошла в открытые ворота. В своем белом муслине она была похожа на баркас, подгоняемый ветром. Я взглянул на Джейми. Он пожал плечами и кивнул. В конце концов, ради этого мы и приехали, и если машинисту придется чуть подольше подождать, пока ему помогут поставить Малыша-Гуделку на рельсы - так тому и быть.

- Эллен! - завопила она.

Когда она кричала в полный голос, казалось, что голос раздается из электрического мегафона.

- КЛЕММИ! БРИАННА! НЕСИТЕ ПОЕСТЬ! НЕСИТЕ МЯСО, И ХЛЕБ, И ЭЛЬ - СВЕТЛЫЙ, НЕ ТЕМНЫЙ! ПРИНЕСИТЕ СТОЛ, ДА СМОТРИТЕ НЕ ЗАБУДЬТЕ ПРО СКАТЕРТЬ! И ПРИШЛИТЕ КО МНЕ ФОРТУНУ! ПОЖИВЕЕ! ШЕВЕЛИТЕСЬ!

Отдав эти приказания, она вернулась к нам, деликатно придерживая подол, чтобы на него не попадала щелочь, летящая из под здоровенных черных кораблей, в которые она была обута.

- Леди-сай, спасибо за предложение гостеприимства, но нам правда надо...

- Поесть - вот что вам надо, - сказала она. - Мы посидим здесь, у дороги, чтобы не портить вам аппетит. Потому что я знаю, что рассказывают о нас в Галааде, да-да, все мы это знаем. Думается мне, мужчины говорят такое про каждую женщину, которая решается жить сама по себе. Это заставляет их усомниться, так ли многого стоят их молоты.

- Мы не слышали никаких...

Она засмеялась, и грудь ее заколыхалась, как море.

- Это очень вежливо с твоей стороны, юный стрелок, и очень умно, но меня не вчера отлучили от груди. Мы вас не съедим, - ее глаза, такие же черные, как башмаки, лукаво блеснули, - хотя закуска из вас, пожалуй, вышла бы знатная - что из одного, что из обоих. Я - Эверлинн из "Благодати". Аббатисса милостью Божьей и Человека-Иисуса.

- Роланд из Галаада, - сказал я. - А это Джейми, оттуда же.
Джейми поклонился, сидя в седле.

Она снова сделала книксен, на этот раз склонив голову, так что крылья шелкового чепца на миг закрыли ее лицо, как занавес. Пока она вставала, в открытые ворота проскользнула крошечная женщина. А может быть, она была нормального роста. Возможно, она казалась крошкой только на фоне Эверлинн. Ее платье было не из белого муслина, а из грубого серого хлопка; руки она скрестила на плоской груди, а ладони спрятала глубоко в рукава. Чепца на ней не было, но все равно видна была только одна половина ее лица. Вторая половина скрывалась под толстой повязкой. Она сделала нам книксен, а потом спряталась во внушительной тени своей аббатисы.

- Подними голову, Фортуна, и покажи юным джентльменам, что ты хорошо воспитана.

Когда она наконец посмотрела на нас, я понял, почему она держала голову опущенной. Бинты не могли полностью скрыть ущерб, нанесенный ее носу; с правой стороны в нем не хватало большого куска. На его месте остался только обнаженный красный носовой ход.

- Хайл, - прошептала она. - Да будут долгими ваши дни на этой земле.

- А ваши вдвое дольше, - ответил Джейми, и я увидел по страдальческому взгляду ее единственного видимого глаза, что она надеется, что его пожелание не исполнится.

- Расскажи им, что произошло, - сказала Эверлинн. - Ну или хотя бы то, что ты помнишь. Я знаю, что это не так много.

- Это обязательно, матушка?

- Да, - ответила та, - потому что они пришли положить этому конец.

Фортуна с сомнением глянула на нас - всего лишь быстрый взгляд украдкой - а потом снова на Эверлинн.

- А они смогут? С виду они совсем молодые.

До нее дошло, что ее слова могли прозвучать невежливо, и краска залила ту щеку, которая была нам видна. Она слегка пошатнулась, и Эверлинн обвила ее рукой. Было ясно, что она сильно пострадала, и тело ее еще не оправилось окончательно. Крови, прилившей к ее лицу, предстояло немало поработать, чтобы исцелить другие части ее тела. Главным образом под бинтами, полагал я, но одежды на ней были такие просторные, что трудно было сказать, где еще она покалечена.

- Может быть, им еще год или больше не придется бриться чаще раза в неделю, но они - стрелки, Форти. Если они не наведут порядок в этом прОклятом городе, то никто не сможет. И потом, тебе это пойдет на пользу. Страх - это червь, которого лучше исторгнуть из себя, пока он не начал размножаться. Ну, расскажи им.

Она рассказала. Пока она говорила, вышли другие Сестры Благодати. Две несли стол, остальные - еду и напитки, чтобы поставить их на него. Провизия, судя по виду и запаху, тут была получше, чем то, чем мы угощались на Малыше-Гуделке, но к тому времени, как Фортуна завершила свой короткий, но ужасный рассказ, я уже не был голоден. И Джейми тоже, как я понял по его виду.

***

Это случилось на закате, две недели и один день тому назад. Она и еще одна женщина, Долорес, вышли запереть ворота и набрать воды для вечерних дел. Ведро несла Фортуна, и поэтому в живых осталась она. Как только Долорес начала закрывать ворота, эта тварь их распахнула, схватила ее и откусила голову своими огромными челюстями. Фортуна сказала, что хорошо ее разглядела, потому что в небе стояла полная Луна Коробейника. Существо было ростом выше человека, покрыто чешуей, и по земле за ним тащился длинный хвост. На плоской голове светились желтые глаза с узкими темными зрачками. Пасть была похожа на капкан, полный зубов длиною с мужскую ладонь. С них стекала кровь Долорес. Тварь уронила ее все еще подергивающееся тело на брусчатку двора и побежала на коротких лапах к колодцу, где стояла Фортуна.

- Я развернулась, чтобы бежать... оно схватило меня... и больше я ничего не помню.

- Я помню, - мрачно сказала Эверлинн. - Я услышала крики и выбежала из дома с нашим ружьем. Оно длинное, тонкое, с раструбом на конце ствола. С незапамятных времен оно хранится заряженным, но никто и никогда из него не стрелял. Оно вполне могло разорваться у меня в руках. Но я увидела, как тварь разрывает лицо бедной Форти, а потом еще кое-что. И когда я это увидела, то уже не думала о риске. Я даже не подумала, что могу убить и ее, бедняжку, вместе со зверем, если ружье выстрелит.

- Лучше бы вы меня убили, - сказала Фортуна. - О, как бы я этого хотела, - она села на один из стульев, которые поставили у стола, и слезы хлынули из ее глаз. Во всяком случае, из единственного уцелевшего глаза.

- Никогда так не говори, - сказала ей Эверлинн и погладила ее по волосам с той стороны, где не было повязки. - Это святотатство.

- Вы попали в него? - спросил я.

- Задела. Наше старое ружье выстрелило, и одна пуля - а может, и не одна - сбила у него с головы несколько чешуек. Оттуда потекло что-то черное. вроде смолы. Мы потом видели следы на брусчатке и засыпали их песком, не трогая руками, потому что боялись, что оно отравит нас через кожу. Чертова тварь бросила ее, и мне показалось, что она почти решилась наброситься на меня. Тогда я наставила на нее ружье, хотя из такого ружья можно выстрелить только раз. Потом его надо заряжать через дуло, засыпать в него порох и пули. Я сказала твари, пусть попробует. Сказала, что подожду, пока она подойдет поближе, чтобы все пули попали в одно место. Она откашлялась и сплюнула в пыль.

- Наверно, какие- то мозги у нее есть, даже когда она не в человеческом облике, потому что она услышала меня и побежала прочь. Но прежде чем скрыться за стеной, она обернулась и посмотрела на меня. Как будто хотела запомнить. Ну и пусть себе. У меня больше нет зарядов для ружья, и не будет, если их не окажется у торговца. Зато у меня есть вот что. Она задрала юбки до колена, и мы увидели мясницкий нож в кобуре из сыромятной кожи, пристегнутой ремнем к икре снаружи.

- Так что пусть приходит к Эверлинн, дочери Розеанны.

- Вы сказали, что видели что-то еще, - напомнил я.

Она изучающе посмотрела на меня своими яркими черными глазами, затем повернулась к женщинам.

- Клемми, Брианна, подавайте на стол. Фортуна, помолись, и не забудь попросить у Бога прощение за свое святотатство и поблагодарить Его, что твое сердце до сих пор бьется.

Эверлинн взяла меня за руку повыше локтя и повела за ворота к тому месту, где фортуна оказалась так неблагосклонна к несчастной Фортуне. Мы остались одни.

- Я видела его член, - сказала она, понизив голос. - Длинный, изогнутый, как ятаган. Он подергивался и был полон той черной дряни, которая сходит у этого существа за кровь.... во всяком случае, когда оно в этом обличье. Оно хотело убить ее, как Долорес, да, это верно, но оно и трахнуть ее хотело. Трахать ее, пока она умирала бы.

***

Мы с Джейми поели с ними - даже Фортуна что-то поклевала - а потом сели на коней, чтобы скакать в город. Но прежде чем мы уехали, Эверлинн подошла к моей лошади и снова заговорила со мной.

- Когда закончишь свои дела, возвращайся повидать меня. Я тебе кое-что отдам.

- Что бы это могло быть, сай?

Она покачала головой.

- Сейчас еще не время. Но когда грязная тварь будет мертва, приезжай сюда. - Она взяла меня за руку, поднесла ее к своим губам и поцеловала. - Я знаю, кто ты. Разве отсвет твоей матери не живет на твоем лице? Приезжай ко мне, Роланд, сын Габриэли. Непременно приезжай.

Она отошла, прежде чем я успел промолвить хоть слово, и проплыла мимо меня в ворота.

***

Главная улица Дебарии была широкая и мощеная, хотя мостовая во многих местах была разбита до основания, и жить ей оставалось недолго. Торговля тут шла довольно оживленно, и судя по звукам, доносившимся из салунов, те тоже не пустовали. Но у коновязей мы увидели всего несколько лошадей и мулов. В этих краях скот предназначался для торговли и для еды, а не для езды.

Женщина, выходившая из лавки с корзинкой на локте, увидела нас и уставилась во все глаза. Она вбежала обратно, и из лавки вышло несколько человек. К тому времени, как мы добрались до конторы старшего шерифа - деревянной пристройки к гораздо большему каменному зданию городской тюрьмы, - по обеим сторонам улицы выстроились зеваки.

- Вы приехали, чтобы прикончить оболочника? - крикнула нам женщина с корзинкой.

- Да эти мальчишки и бутылку хлебной водки не смогут прикончить, - откликнулся мужчина, стоявший перед Салуном и кафе "Веселые ребята". Эта острота вызвала всеобщий смех и одобрительные шепотки.

- Похоже, городок довольно оживленный, - сказал Джейми, спешиваясь и оглядываясь на сорок-пятьдесят мужчин и женщин, оторвавшихся от своих дел (и развлечений), чтобы поглазеть на нас.

- Это только пока солнце не сядет, - отозвался я. - Как раз в это время такие твари, как этот оболочник, и выходят на дело. Так, во всяком случае, говорит Ваннай.

Мы вошли в контору. Хью Пиви оказался пузатым мужчиной с длинными седыми волосами и вислыми усами. Лицо у него было морщинистое и измученное. При виде наших револьверов он явно обрадовался. Но, присмотревшись к нашим безбородым лицам, поумерил радость. Он вытер перо ручки, которой писал, поднялся и протянул руку. Подносить кулак ко лбу шериф явно не собирался.

Когда мы пожали его руку и представились, он сказал:

- Не хочу вас обижать, молотые люди, но я надеялся увидеть самого Стивена Дешейна. И, возможно, Питера Макврайса.

- Макврайс умер три года назад, - ответил я.

Пиви был поражен.

- Вон оно что! А ведь он был отменный стрелок. Да, отменный!

- Он умер от лихорадки, - весьма вероятно, вызванной ядом, но это старшему шерифу округа Дебария было знать необязательно.

- Что до Стивена, то он занят другими делами и поэтому прислал меня. Я его сын.

- Ну да. ну да, слышал я твое имя и кое-что о твоих приключениях в Меджисе. К нам ведь сюда новости тоже доходят. Есть у нас и проволочный дит-да, и даже джинг-джанг. Он указал на штуковину на стене. Под ней на кирпичах было написано: "НЕ ТРОГАТЬ БЕЗ РОЗРЕШЕНИЯ".

-Раньше линия доходила до самого Галаада, а сейчас - на юг до Салливуда, на север до Джефферсона, и до деревушки у подножия холмов - Малая Дебария называется. У нас даже несколько фонарей горит. И притом не газовых, не керосиновых, а с настоящим током! Народ думает, что это отпугнет тварь, - он вздохнул.

- А я вот в этом не уверен. Плохи наши дела, ребята. Иногда мне кажется, что весь мир сорвался с якоря.

- Так и есть, - сказал я. - Но то, что сорвалось, можно и привязать обратно, шериф.

- Тебе видней. - Он откашлялся. - Не сочтите это за неуважение, - я знаю, что вы те, кем назвались, но мне был обещан сигул. Если вы его привезли, я бы его забрал, потому что эта штука мне дорога.

Я раскрыл походную сумку и вынул из нее то, что мне было вручено: деревянную коробочку с крышкой на шарнирах, на которой была оттиснута печать моего отца - буква Д и вписанная в нее С. Пиви взял ее, и мимолетная улыбка тронула уголки его рта под усами. Мне показалось, что улыбка вызвана воспоминанием, и от нее он сразу помолодел.

- Ты знаешь, что там, внутри?

- Нет, - меня не просили смотреть.

Пиви открыл коробочку, заглянул в нее, затем перевел взгляд на нас с Джейми.

- Когда-то, когда я был еще помощником шерифа, Стивен Дешейн вывел меня, тогдашнего шерифа и еще шестеро человек против Вороньей банды. Твой отец когда-нибудь рассказывал тебе о Воронах?

Я покачал головой.

- Не оболочники, нет, но работенки с ними было немало. Они грабили все, что можно, не только в Дебарии, но и на всех окрестных ранчо. И на поезда нападали, если кто-нибудь им шепнет, что этот поезд стоит остановить. Но в основном они похищали людей ради выкупа. Занятие для трусов, конечно, - говорят, Фарсон любит это дело, - зато прибыльное. Твой папа явился в город на следующий день после того, как они выкрали жену владельца ранчо, Белинду Дулин. Ее муж позвонил по джинг-джангу, как только они уехали и он сумел развязаться. Вороны не знали про джинг-джанг, и это их сгубило. Нам, конечно, повезло, что в то время стрелок был в патруле в наших краях; в те дни они умели появляться там и тогда, где их ждали.

Он внимательно посмотрел на нас.

- Может, и сейчас умеют. Короче, мы выехали с ранчо, когда следы еще были свежие. Местами любой из нас потерял бы след - земля там, на севере, очень твердая, - но у твоего отца глаза были острые, как не знаю что. Ястреб с ним и рядом не стоял, сынок, да и орлы тоже.

Я знал об остром глазе моего отца и его даре идти по следу. Знал я и о том, что эта история скорее всего не имеет отношения к нашему поручению, и надо бы попросить шерифа перейти к делу. Но отец никогда не рассказывал о своей молодости, и я хотел услышать эту историю. Я жаждал ее услышать. Как оказалось, она была связана с нашим поручением в Дебарии сильней, чем я поначалу думал.

- След вел к шахтам - в Дебарии их называют соляными домами. В те дни они стояли заброшенными. это было еще до того, как двадцать лет назад нашли новую пробку.

- Пробку? - переспросил Джейми.

- Месторождение, - объяснил я. - Он имеет в виду новое месторождение.

- Да, оно самое. Но тогда шахты стояли заброшенными, и чертовы Вороны нашли там надежное пристанище. С равнин след шел через валуны, а дальше - к Нижним Пустошам, это луга у подножия холмов за соляными шахтами. На этих самых Пустошах недавно погиб пастух, на которого напала тварь, похожая...

- На волка, - закончил я. - Это нам известно. Продолжайте.

- Вижу, вы в курсе дела. Что ж, это хорошо. Так о чем бишь я? А, ну да. Эти валуны теперь называют в народе "Аройо Засады". На самом деле это не аройо - никакого сухого русла там нет, - но, наверно, людям просто нравится красивое слово. Вот туда и уходили следы, но Дешейн хотел пойти в обход и зайти с востока. С Верхних Пустошей. Тогдашний шериф, Пи Андерсон, был против. Ему не терпелось, как птице, которая уже положила глаз на червяка. Он сказал, что обход займет три дня, и женщину к тому времени могут убить, а Вороны отправятся куда глаза глядят. Он сказал, что пойдет напрямик. и пойдет один, если никто не захочет составить ему компанию. "Или если вы не запретите мне это именем Галаада", - говорит он твоему папаше.

"И не подумаю", отвечает Дешейн. "Дебария - твоя епархия, а у меня есть своя". Ребята пошли с ним. Я остался с твоим отцом. Шериф Андерсон обернулся ко мне, сидя в седле, и сказал: "Надеюсь, Хьюи, на фермах нужны работники, потому что тебе уж больше не носить бляху на жилете. Нам с тобой теперь не по пути". Это были последние его слова, сказанные мне. Они тронулись в путь. Стивен Галаадский присел на корточки, и я присел рядом с ним. С полчаса мы посидели в тишине, а может, и дольше. и тогда я говорю: "Мы же вроде в обход собирались? Или вам тоже со мной не по пути?"

"Нет", говорит он. "Твоя должность меня не касается, помощник шерифа".

"Тогда чего же мы ждем?"

"Выстрелов", отвечает он. И не прошло и пяти минут, как мы их услышали. Выстрелы и крики. Это длилось недолго. Вороны видели, как мы подъезжали, - может, им хватило отблеска солнца на набойке чьего-нибудь сапога или на отделке седла, потому что Папаша Ворон был человек дотошный, - и отступили. Они поднялись повыше по валунам и начали поливать свинцом Андерсона и его людей. В те дни оружия было больше, и у Ворон в хозяйстве его водилось немало. Даже парочка скорострелов у них была. В общем, пошли мы в обход. Заняло это всего два дня, потому что Стивен Дешейн расслабляться не давал. На третий день мы заночевали на склоне и поднялись до зари. Вряд ли вы знаете, да и откуда бы вам знать, что соляные дома - это просто пещеры, прорытые в скале. В них жили целые семьи, не только сами шахтеры. Из их дальней части в глубину земли уходили туннели. Но, как я уже говорил, в те дни все они были пусты. И все-таки из дымохода одного из них валил дым, все равно как если бы ярмарочный зазывала стоял перед палаткой и указывал на представление, которое дают внутри, - яснее ясного.