Starkblast/ ЛЕДОВЕЙ 2 страница

- Умничаем, Роланд? Не советую тебе умничать, когда я сижу тут как миссис Смоляное Чучелко.

- Нет, сай, даже в уме не держал, - сказал Роланд, но левый уголок его рта дернулся - совсем чуточку. - Эдди, попробуй достать воду из гука, чтобы Сюзанна могла привести себя в порядок. А мы с Джейком начнем собирать дрова. Вы должны присоединиться к нам как можно скорее. Надеюсь, наш друг Бикс успел переправиться на свою сторону, потому что времени меньше, чем он думал.

Городской колодец был по другую сторону зала собраний. Эдди подумал, что это, скорей всего, была общинная земля. Веревка давным-давно исчезла с барабана под гниющим навесом колодца, но это было не страшно. В их ганна завалялся моток крепкой веревки.

- Вопрос в том, - сказал Эдди, - что мы привяжем к концу веревки. Наверное, седельная сумка Роланда как раз...

- А это что там, котеночек? - Сюзанна указывала на заросли высокой травы и ежевики слева от колодца.

- Не вижу...

И тут он увидел. Поблескивание ржавого металла. Стараясь как можно меньше царапаться о колючки, Эдди засунул руку в заросли и, кряхтя от усилия, вытащил ржавое ведро с плетью сухого плюща на дне. У ведра даже была ручка.

- Дай я взгляну, - сказала Сюзанна.

Он вытряс плющ и передал ведро ей. Сюзанна дернула за ручку, и та сразу же отломилась, - не с ттреском, а с тихим чваканьем. Она виновато взглянула на него и пожала плечами.

- Ничего, - сказал Эдди. - Лучше сейчас, чем когда оно будет в колодце, - он отбросил ручку в сторону, отрезал кусок их веревки, расплел концы, чтобы сделать их потоньше, и продел в ушки, на которых держалась прежняя ручка.

- Неплохо, - сказала Сюзанна. - Для белого парня ты ничего так, рукастый, - она заглянула за край колодца.

- Я вижу воду. До нее и трех метров не будет. Ух, холодная небось!

- Трубочистам выбирать не приходится, - сказал Эдди. Ведро плюхнулось в колодец, накренилось, и в него начала набираться вода. Как только оно скрылось под поверхностью, Эдди вытянул его наверх. Из нескольких проеденных ржавчиной дырок текла вода, но течи были небольшие. Он снял рубашку, обмакнул в ведро и начал вытирать Сюзанне лицо.

- О Господи! - воскликнул он. - Да это, оказывается, девушка!

Она забрала у него скомканную рубашку, сполоснула, выжала и начала протирать руки.

- Хорошо, я хоть открыла эту чертову вьюшку. Ты набери еще воды, пока я с себя сотру хотя бы часть этой пакости, и когда разожжем огонь, я смогу помыться теплой...

Далеко на северо-западе послышался глухой, тяжелый удар. После паузы раздался второй. За ним последовало еще несколько, а потом - настоящая канонада. Шум приближался, словно топот марширующих ног. Пораженные, они переглянулись.

Голый до пояса Эдди зашел за спинку коляски.

- Давай-ка поторопимся.

Вдалеке - но неумолимо приближаясь к ним - раздавался такой грохот, будто в битве сошлись две армии.

- Похоже, ты прав, - согласилась Сюзанна.

Когда они вернулись, то увидели, как Роланд и Джейк бегут к залу заседаний, держа в руках разный подгнивший хлам и доски. Пока еще далеко за рекой, но уже ближе, чем раньше, продолжались глухие взрывы - деревья на пути ледовея схлопывались, взрывались внутрь. по направлению к своей нежной сердцевине. Ыш кружил и кружил в центре заросшей главной улицы.

Сюзанна вытряхнулась из инвалидного кресла, точно приземлилась на руки и поползла к залу собраний.

- Какого черта ты вытворяешь? - поинтересовался Эдди.

- В кресле ты увезешь больше дров. Накладывай сколько получится. Я попрошу у Роланда кремень с огнивом и разведу огонь.

- Но...

- Слушай, что я говорю. Дай мне помочь, чем могу. И надень рубашку. Я знаю, что она мокрая, но в ней ты хоть не поцарапаешься.

Он послушался, потом развернул кресло, поставил на задние колеса и повез к ближайшему месту, где можно было набрать растопку. Проходя мимо Роланда, он передал стрелку слова Сюзанны. Роланд кивнул и побежал дальше, выглядывая из-за своей охапки дров.

Все трое передвигались взад-вперед молча, запасая дрова, чтобы спастись от холода, в этот странно теплый вечер. Путь Луча в небе временно пропал, так как все облака начали беспорядочное движение в направлении юго-востока. Сюзанна разожгла огонь, и он взревел в трубе как зверь. В центре большой комнаты на первом этаже была навалена куча досок. Из некоторых торчали ржавые гвозди. Пока что никто из них не порезался и не поцарапался, но Эдди был уверен, что это лишь вопрос времени. Он попытался вспомнить, когда ему в последний раз делали прививку от столбняка, и не смог.

Что до Роланда, подумал он, то его кровь, наверно, убьет любого микроба, посмевшего просунуть голову в эту дубленую шкуру, которую он зовет своей кожей.

- Ты... чего... улыбаешься? - с трудом выговорил запыхавшийся Джейк. Его закатанные рукава были покрыты грязью и прилипшими к ней щепками; на лбу красовалась темная полоса.

- Да ничего, маленький герой. Смотри не оцарапайся ржавым гвоздем. Еще по охапке, и заканчиваем. Буря уже близко.

- Ладно.

Стуки уже раздавались на их берегу, и хотя воздух пока оставался теплым, он странным образом сгустился. Эдди в последний раз нагрузил Сюзаннино кресло и покатил его к залу собраний. Джейк и Роланд опередили его. Он чувствовал, как из открытой двери вырывается жар. Надеюсь, что похолодает, подумал он. Не то мы там изжаримся нафиг.

Пока он ждал, чтобы Роланд с Джейком развернулись и занесли свои охапки внутрь, к треску и буханью взрывающихся деревьев добавился тонкий, пронзительный вой. От этого звука волоски на затылке Эдди встали дыбом. Приближающийся к ним ветер казался живым существом, бьющимся в агонии.

В воздухе снова началось шевеление. Сначала он был теплым, потом - достаточно прохладным, чтобы пот у него на лице высох, и наконец стал холодным. Все это произошло в считанные секунды. К жуткому вою ветра присоединился хлопающий звук, напомнивший Эдди о пластиковых флажках, которыми огораживают стоянки с подержанными машинами. Хлопанье перешло в стрекот, и с деревьев начали облетать листья, - сначала гроздьями, потом сплошным потоком. Деревья махали ветвями на фоне облаков, которые темнели на глазах, пока он смотрел на них разинув рот.

- Черт! - воскликнул он и покатил кресло к двери. Впервые за десять ездок оно застряло. Доски, которые он навалил на подлокотники, были слишком длинные. Если бы это была другая охапка, концы досок просто обломились бы с тихим, почти виноватым звуком, как ручка ржавого ведра, но только не в этот раз. Нет, только не сейчас, когда буря уже почти дошла до них. А разве в этом Срединном мире когда-нибудь было легко? Он потянулся через спинку кресла, чтобы сбросить самые длинные доски, и тут Джейк завопил:

- Ыш! Ыш остался снаружи! Ыш! Ко мне!

Ыш не отреагировал. Он уже перестал вертеться. Теперь он сидел, задрав мордочку в сторону надвигающейся бури, не сводя с нее задумчивых глаз, обведенных золотистыми ободками.

Джейк, ни о чем не думая и не заботясь о гвоздях, торчащих из Эддиной охапки досок, вскарабкался на нее и спрыгнул. Он врезался в Эдди, и тот отшатнулся назад. Пытаясь устоять на ногах, Эдди споткнулся и шлепнулся на задницу. Джейк упал на одно колено, но тут же поднялся, - с вытаращенными глазами и длинными волосами, летящими по ветру спутанной копной.

- Джейк, нет!

Эдди потянулся к нему, но сумел ухватить только обшлаг рукава. Истончившийся от многочисленных стирок в многочисленных ручьях, обшлаг оторвался.

Роланд стоял в дверях. Он отбросил слишком длинные доски в обе стороны, не обращая внимания на торчащие гвозди, как и Джейк. Стрелок рывком втащил коляску в дверь и прорычал:

- Иди в дом!

- Джейк...

- Либо с Джейком все будет в порядке, либо нет, - Роланд схватил Эдди за руку и рывком вздернул на ноги. Штанины их старых джинсов развевались на ветру, хлопая, как пулеметные очереди.

- Он сам справится. Заходи.

- Нет! Да пошел ты!

Роланд не стал спорить, а просто втащил Эдди внутрь. Эдди распластался на полу. Сюзанна смотрела на него во все глаза, стоя на коленях у очага. По ее лицу струйками тек пот, а рубашка из оленьей шкуры спереди промокла насквозь. Роланд стоял в дверях, с мрачным видом следя за Джейком, который бежал к своему другу.

Джейк почувствовал, как мгновенно похолодало. Ветка отломилась с сухим треском и просвистела мимо его головы. Он едва успел пригнуться. Ыш не шевельнулся, пока Джейк не сгреб его в охапку. Только тогда ушастик оглянулся с безумным видом, скаля зубы.

- Кусайся, если хочешь, - сказал Джейк, - но я тебя не отпущу.

Ыш не укусил его, хотя Джейк все равно вряд ли почувствовал бы укус. Лицо у него онемело. Он повернулся к дому собраний, и ветер превратился в огромную ледяную руку, подталкивающую его в спину. Он снова побежал, чувствуя, что передвигается огромными прыжками, как космонавт в фантастическом фильме, бегущий по лунной поверхности. Один прыжок... два... три...

Но в третий раз он не опустился на землю. Ветер унес его вперед вместе с Ышем, которого Джейк держал на руках. Раздался глубинный, ухающий звук взрыва, когда один из старых домов сдался перед ветром и пал, разлетаясь в направлении юга градом осколков. Он увидел, как лестничный пролет вместе с куском грубых дощатых перил, крутясь на ходу, понесся вслед за летящими по небу облаками. Мы - следующие, подумал он, и потом рука, без двух пальцев, но по-прежнему сильная, схватила его выше локтя.

Роланд развернул его к двери. На мгновение все повисло на волоске: ветер преграждал им путь к безопасности. Затем Роланд рванулся вперед, в дверной проем, по-прежнему вцепившись в Джейка уцелевшими пальцами. Давление ветра внезапно исчезло, и оба упали на спину.

- Слава Богу! - воскликнула Сюзанна.

- Потом будешь его благодарить! - Роланд силился перекричать всепроникающий рев бури. - Толкайте! Все толкайте эту чертову дверь! Сюзанна, ты - снизу! Изо всех сил! А ты запри дверь, Джейк! Ты понял? Заложи засов в скобы! Не мешкай!

- За меня не волнуйся, - огрызнулся Джейк. Что-то хлестнуло его по виску, и по лицу бежала тоненькая струйка крови, но глаза его были ясными и уверенными.

- Давайте! Толкайте! Толкайте, если вам дорога жизнь!

Дверь медленно качнулась, закрываясь. Они не могли держать ее долго - только секунды - но большего им и не требовалось. Джейк опустил толстый деревянный засов, и когда они осторожно отступили, ржавые скобы смогли его удержать. Они взглянули друг на друга, тяжело дыша, потом на Ыша, который коротко и весело тявкнул и пошел поджаривать бока у очага. Похоже, чары, наложенные на него приближающимся ураганом, развеялись.

Вдали от камина в большой комнате становилось уже холодно.

- Зря ты не дал мне схватить мальчишку, Роланд, - сказал Эдди. - Он мог там погибнуть.

- За Ыша отвечает Джейк. Он должен был затащить его в дом раньше. Привязать его к чему-нибудь, если иначе никак. Или ты не согласен, Джейк?

- Согласен, - Джейк уселся рядом с Ышем, одной рукой поглаживая густой мех ушастика, а второй вытирая кровь с лица.

- Роланд, - сказала Сюзанна, - он же еще ребенок.

- Уже нет, - сказал Роланд. - Прошу прощения, но... уже нет.

В первые два часа урагана они сомневались, сможет ли выстоять даже каменный дом собраний. Ветер выл, и деревья трещали. Одно упало на крышу и проломило ее. Холодный воздух проник через пролом.
Сюзанна и Эдди обнялись.

Джейк заслонил Ыша - тот теперь смирно лежал на спине, раскинув короткие лапки на все четыре стороны, - и взглянул на клубящееся облако высохшего птичьего дерьма, просочившегося сквозь трещины в потолке. Роланд спокойно продолжал готовить им скромный ужин.

- Что ты думаешь, Роланд? - спросил Эдди.

- Я думаю, что если это здание выстоит еще час, все будет в порядке. Холод усилится, но ветер немного утихнет, когда стемнеет. Он еще больше стихнет к завтрашнему рассвету, а послезавтра наступит штиль, и станет намного теплее. Не так тепло, как было перед бурей, но то тепло было противоестественным, и мы все это понимали.

Он посмотрел на них с полуулыбкой. Она странно выглядела на его лице, обычно неподвижном и серьезном.

- А пока что у нас есть огонь, - его не хватит, чтобы обогреть всю комнату, но если сидеть рядом с ним, то согреться вполне можно. И есть немного времени на отдых. Нам ведь здорово досталось, правда?

- Да, - сказал Джейк. - Не то слово.

- И впереди нас еще много чего ждет, это уж точно. Опасности, тяжелый труд, горести. Может, и смерть. Так что мы будем сидеть у огня, как в старые добрые времена, и наслаждаться, пока можем, - он оглядел их все с той же легкой улыбкой. В отсветах огня одна половина его лица казалась странно молодой, а вторая - дряхлой.

- Мы - ка-тет. Мы - единство из множества. Будьте благодарны за тепло, кров и друзей, с которыми можно пережить бурю. Другим могло повезти меньше.

- Будем надеяться, что им повезло, - сказала Сюзанна. Она думала о Биксе.

- Идите сюда, - пригласил Роланд. - Поешьте.

Они подошли, устроились вокруг своего дина и стали есть то, что он им подал.

Сюзанна проспала час или два, но сны - об отвратительной, кишащей червями еде, которую она почему-то должна была есть, - пробудили ее. Снаружи по-прежнему выл ветер, хотя его звук был уже менее равномерным. Иногда, казалось, он стихал, потом снова усиливался, издавая долгие леденящие душу вопли, закручиваясь холодными вихрями вокруг карнизов и заставляя каменный дом содрогаться до самых своих старых костей. Дверь ритмично билась об удерживающий ее засов, но, как и потолок над ними, сам засов и ржавые скобы пока что держались. Она подумала: а что бы случилось с ними, если бы деревянный брусок оказался таким же прогнившим, как дужка ведра, которое они нашли у гука?

Роланд не спал. Он сидел у очага. С ним был Джейк. Ыш спал между ними, прикрыв нос одной лапкой. Сюзанна присоединилась к ним. Дрова немного прогорели, но на таком расстоянии огонь приятно согревал ей лицо и руки. Она взяла доску, хотела было разломить пополам, но решила, что это может разбудить Эдди, и бросила ее в огонь целиком. Искры устремились в дымоход, закружившись в подхватившем им потоке воздуха.

Она напрасно осторожничала, потому что не успели улечься искры, как она почувствовала, что чья-то рука гладит ее по шее, чуть ниже волос. Ей незачем было смотреть на него. Это прикосновение она узнала бы где угодно. Не оборачиваясь, она взяла эту руку, поднесла к губам и поцеловала в ладонь. В белую ладонь. Даже сейчас, когда Сюзанна прожила с ним так долго и столько раз занималась любовью, она с трудом в это верила. Но вот поди ж ты. По крайней мере мне хоть не придется знакомить его с родителями, подумала она.

- Не спится, солнышко?

- Поспал чуть-чуть. Мне снилась какая-то ерунда.

- Ветер приносит эти сны, - сказал Роланд. - В Галааде вам это любой скажет. Но мне нравится шум ветра. И всегда нравился. Он приносит покой в мое сердце и напоминает о прежних временах. Он отвел глаза, словно смутившись, что сказал так много.

- Никто не может заснуть, - сказал Джейк. - Расскажи нам историю.

Роланд какое-то время смотрел на огонь, потом на Джейка. Стрелок снова улыбался, но глаза его смотрели откуда-то издалека. В очаге выстрелила шишка. За каменными стенами ярился ветер, словно злился, что не может попасть внутрь. Эдди обнял Сюзанну за талию, а она положила голову ему на плечо.

- Какую историю ты хочешь услышать, Джейк, сын Элмера?

- Любую, - он помолчал. - О прежних временах.

Роланд посмотрел на Эдди и Сюзанну.

- А вы? Вы тоже хотите послушать?

- Да, пожалуйста, - сказала Сюзанна.

Эдди кивнул.

- Да. Ну то есть если ты не против.

Роланд задумался.

- Может статься, я расскажу вам две истории, потому что до рассвета далеко, и завтра мы можем спать хоть весь день, коли захотим. Эти две истории как бы вложены одна в другую. Но в обеих дует ветер, и это хорошо. Ничего нет лучше истории в ветреную ночь, когда людям удалось найти теплое местечко в холодном мире. Он взял обломок деревянной панели, помешал им мерцающие угли и бросил в огонь.

- Одна история - правдивая, я это точно знаю, потому что прожил ее всю со своим другом Джейми Декарри. Другую, "Ветер сквозь замочную скважину", читала мне мать, когда я был малышом. Старые истории бывают полезными, и я должен был ее вспомнить сразу же, как увидел, что Ыш нюхает воздух. Но это было давно. Он вздохнул.

- Былые дни.

В темноте, куда не доставал свет очага, ветер завыл еще сильнее. Роланд подождал, пока он немного стихнет, и начал. Эдди, Сюзанна и Джейк слушали его, как зачарованные, всю эту долгую и неспокойную ночь. Они забыли про Лад, про человека по имени Тик Так, про поезд Блейн Моно, про Изумрудный Город, про всё. Даже Темная Башня оказалась ненадолго забыта. Остался только голос Роланда, звучавший то громче, то тише. Совсем как ветер.

- Это случилось вскоре после смерти моей матери, которая, как вы знаете, умерла от моей руки...

The Skin-Man (Part 1)/Оболочник (ч.1)

Через некоторое время после смерти моей матери, которая, как вам известно, погибла от моей руки, мой отец - Стивен, сын Генри Высокого - вызвал меня в свой рабочий кабинет в северном крыле дворца. Это была маленькая, холодная комната. Я помню вой ветра в оконных щелях. Я помню высокие, сурово смотрящие на тебя полки с книгами - стоили они целое состояние, но их никто не читал. По крайней мере, не мой отец. Помню и траурный черный воротничок на его шее - такой же, как у меня. Все мужчины в Галааде носили такие воротнички или повязки на рукавах, а женщины - черные сетки на волосах. Траур должен был продлиться шесть месяцев после того, как Габриэль Дешейн опустили в могилу.

Я приветствовал его, приложив ко лбу кулак. Он не оторвал взгляда от бумаг на столе, но я знал, что он это видел. Мой отец видел все, и видел очень хорошо. Я ждал. Он подписывал бумаги, а снаружи выл ветер, и грачи кричали во внутреннем дворике. Камин являл собой мертвую глазницу. Он редко приказывал разжечь его, даже в самые холодные дни.

Наконец он поднял глаза.

- Как дела у Корта, Роланд? Как поживает твой бывший учитель? Ты наверняка знаешь, потому что, как мне сообщают, ты проводишь большую часть времени в его лачуге - кормишь его и так далее.

- В некоторые дни он меня узнаёт, - ответил я. - А в некоторые - нет. Он еще немного видит одним глазом. А второй...

Договаривать не было нужды. Второго глаза не было. Его выклевал мой ястреб, Давид, когда я проходил испытание на зрелость. Корт, в свою очередь, лишил Давида жизни, но это было его последнее убийство.

- Я знаю, что произошло с его второй гляделкой. Это правда, что ты его кормишь?

- Да, отец, это правда.

- Ты моешь его, когда он ходит под себя?

Я стоял перед его столом, как школьник, вызванный к директору, и примерно так себя и чувствовал. Но многие ли из школьников, которым делают выговор, убили свою мать?

- Отвечай мне, Роланд. Я тебе не только отец, но и дин, и я получу от тебя ответ.

- Иногда.

Вообще-то это было не вранье. Иногда я менял его грязные тряпки три или четыре раза в день, а иногда, если выпадал хороший день, - всего раз, а то и ни разу. Он мог и до сортира дойти, если я ему помогал. И если он вспоминал, что ему надо отлить.

- Разве к нему не приходят белые амми?

- Я их отослал, - ответил я.

Он посмотрел на меня с неподдельным любопытством. Я искал на его лице презрение, - где-то глубоко в душе я хотел его обнаружить, - но не находил.

- Для того ли я вырастил тебя стрелком, чтобы ты стал амми и нянчил изувеченного старика?

Я почувствовал прилив гнева. Корт воспитал множество мальчиков в традициях Эльда и наставил их на путь стрелка. Тех, кто был недостоин, он побеждал в поединке и отправлял на Запад без всякого оружия, не считая остатков их разума. Там, в Крессии и в еще более глухих уголках бунтующих королевств, многие из этих сломленных мальчиков вступали в армию Фарсона, Доброго Человека. Того, кто со временем разрушит все, за что боролись предки моего отца. Фарсон-то их вооружал, а как же. У него были стволы, и у него были планы.

- А ты бы выбросил его на свалку, отец? И это была бы его награда за все годы службы? И кто тогда следующий? Ваннай?

- Никогда в жизни, как ты прекрасно знаешь. Но что сделано, то сделано, Роланд, и это ты знаешь. И ты возишься с ним не из любви. И это ты тоже знаешь.

- Я ухаживаю за ним из уважения!

- Если бы дело было только в уважении, ты бы, наверно, навещал его, и читал ему, - ведь ты хорошо читаешь, твоя мать всегда это говорила, и в этом она была права, - но ты бы не убирал за ним дерьмо и не менял ему постель. Ты наказываешь себя за смерть матери, в которой ты не виноват.

Какая-то часть моей души знала, что это правда. Другая часть отказывалась в это верить. Официальная версия ее смерти была проста: "Габриэль Дешейн Артенская умерла, одержимая демоном, который смущал ее дух". Так всегда писали, когда кто-то из высокородных совершал самоубийство, и так представили и историю ее смерти. Ее приняли без сомнений, даже те, кто, тайно или не столь уж и тайно, связал свою судьбу с Фарсоном. Потому что стало известно, - бог знает, откуда - не от меня и не от моих друзей, - что она стала наложницей Мартена Бродклока, придворного мага и главного советника моего отца, и что Мартен бежал на Запад. Один.

- Роланд, слушай меня очень внимательно. Я знаю, что ты считаешь, что королева-мать тебя предала. Я тоже так считал. Я знаю, что какая-то часть тебя ненавидела ее. Я могу то же сказать о себе. Но ведь мы оба и любили ее, и продолжаем любить. Ты был отравлен игрушкой, которую привез из Меджиса, и обманут ведьмой. По отдельности это могло и не привести к тому, что случилось, но розовый шар и колдунья, вместе взятые... Да.

- Риа, - я почувствовал, что слезы щиплют мне глаза, и сдержал их усилием воли. Я не мог разрыдаться перед отцом. Больше никогда. - Риа с Кооса.

- Да, она самая, блядь с черным сердцем. Это она убила твою мать, Роланд. Она превратила тебя в пистолет... и нажала на курок.

Я промолчал.

Наверное, он увидел, как я страдаю, потому что снова зашуршал бумагами, время от времени ставя свою подпись. Наконец он снова поднял голову.

- Какое-то время за Кортом придется присмотреть амми. Я отправляю тебя и одного из твоих товарищей по ка-тету в Дебарию.

- Что? В "Благодать"? - он засмеялся, - убежище, где жила твоя мать?
- Да.

- Нет, совсем не туда. "Благодать" - что за горькая шутка! Эти женщины - черные амми. Они с тебя живьем шкуру сдерут, если ты только переступишь их священный порог. Большинство сестер, которые там обитают, предпочитают мужчине дрючок.

Я понятия не имел, о чем он говорит, - не забывайте, я был тогда очень молод и невинен во многих отношениях, несмотря на все, через что прошел.

- Я не уверен, что готов к новому заданию, отец. Не говоря уж про экспедицию.

Он холодно взглянул на меня.

- Это уж мне судить, к чему ты готов, а к чему нет. Кроме того, это совсем не то месиво, в которое ты вляпался в Меджисе. Там может быть опасно, дело может даже дойти до стрельбы, но по сути это просто работа, которую надо выполнить. Отчасти для того, чтобы сомневающиеся убедились, что Белизна все еще сильна и истинна, но в основном потому, что нельзя допустить беззакония. Кроме того, как я уже сказал, ты поедешь не один.

- Кто будет со мной? Катберт или Алан?

- Ни тот, ни другой. Для Весельчака и Топотуна у меня есть работа здесь. Ты поедешь с Джейми Декарри.

Я обдумал это и решил, что буду рад, если со мной отправится Джейми Красная Рука. Хотя я предпочел бы Катберта или Алена. О чем мой отец, несомненно, знал.

- Ты поедешь без возражений или будешь и дальше докучать мне в день, когда у меня и без того полно дел?

- Я поеду, - сказал я. На самом деле было бы неплохо уехать из дворца с его затененными комнатами, шепотками и интригами, с всепроникающим ощущением, что надвигаются темнота и анархия, и ничто не сможет их остановить. Мир сдвинулся с места, но Галааду не суждено было двигаться вместе с ним. Этот прекрасный сверкающий пузырь скоро должен был лопнуть.

- Вот и славно. Ты хороший сын, Роланд. Может быть, я никогда тебе этого не говорил, но это так. Я ни в чем не могу тебя упрекнуть. Ни в чем.

Я опустил голову. Когда этот разговор наконец закончится, я пойду куда-нибудь и дам волю своему сердцу, но не сейчас. Не тогда, когда я стою перед ним.

- Через десять или двенадцать колес после женского чертога - "Благодати", или как там они его называют, - находится сама Дебария, на краю щелочных полей. Вот уж в Дебарии никакой безмятежности ты не найдешь. Это пыльный, провонявший шкурами железнодорожный тупик, откуда поставляют скот и каменную соль на юг, восток и север - во все стороны, кроме той, где плетет свою паутину этот ублюдок Фарсон. Сейчас пригонного скота там стало меньше, и я думаю, довольно скоро Дебария усохнет и загнется, как и многие другие городки Срединного Мира. Но пока что это оживленное место, где полно салунов, развратных домов, игроков и мошенников. Как ни трудно в это поверить, там даже есть и хорошие люди. Один из них - старший шериф Хью Пиви. Вы с Декарри явитесь к нему. Покажете свои пистолеты и сигул, который я вам дам. Пока что тебе все понятно?

- Да, отец, - ответил я. - Но что там случилось такого ужасного, что необходимо присутствие стрелков? - я слегка улыбнулся, что со мной редко случалось после смерти матери, - пусть даже таких стрелков-сосунков, как мы.

- В докладах, которые мне прислали, - он взял со стола несколько бумаг и помахал ими передо мной, - там у них орудует оболочник. Я в этом сомневаюсь, но не сомневаюсь в том, что народ перепуган.

- Я не знаю, что это, - сказал я.

- Что-то вроде оборотня, если верить старым сказкам. От меня ты пойдешь к Ваннаю. Он собирал сообщения.

- Хорошо.

- Выполни задание, найди этого безумца, который бегает, завернувшись в шкуры животных, - скорее всего к этому все и сводится, - но не задерживайся. Тут намечаются дела посерьезнее этого. И я хочу, чтобы ты был здесь, - ты и твой ка-тет, - до того, как грянет буря.

***

Через два дня мы с Джейми подвели своих коней к вагону-конюшне двухвагонного поезда, приготовленного специально для нас. Когда-то Западная Линия тянулась на тысячу колес или даже больше, до самой пустыни Мохэйн, но в годы перед падением Галаада она доходила только до Дебарии. За ней многие железнодорожные пути были размыты наводнениями или разрушены землетрясениями. Другие были захвачены налетчиками или бродячими бандами, называвшими себя сухопутными пиратами, потому что вся эта часть мира была охвачена кровавой смутой. Мы называли эти земли на дальнем западе "Наружный Мир", и они прекрасно подходили для целей Джона Фарсона. Он ведь по сути и сам был сухопутным пиратом. Только с претензиями.

Поезд был чуть побольше паровой игрушки; галаадцы называли его Малыш-Гуделка и посмеивались, глядя, как он пыхтит по мосту к западу от дворца. Верхом мы доехали бы быстрее, но поезд позволял не утомлять лошадей зря. К тому же пыльные плюшевые сиденья раскладывались в кровати, что нам очень нравилось. Ну, то есть, пока мы не попытались на них поспать. Один раз, когда поезд встряхнуло особенно сильно, Джейми вылетел из своей импровизированной постели прямо на пол. Катберт посмеялся бы, а Ален бы выругался, но Джейми Красная Рука просто поднялся с пола, снова улегся на постель и заснул.

В первый день мы мало разговаривали - только смотрели в волнистые слюдяные окна, как зеленые, лесистые земли Галаада сменились грязным кустарником, немногочисленными бедствующими фермами и пастушьими хижинами. По пути было несколько городков, где жители - многие из них мутанты - разинув рот следили, как Малыш-Гуделка медленно катил мимо. Некоторые указывали на середину лба, словно бы на невидимый глаз. Это означало. что они на стороне Фарсона, Доброго Человека. В Галааде таких людей посадили бы в тюрьму за измену, но Галаад остался позади. Меня тревожило то, как быстро развеялась их верность, которую когда-то принимали как данность.

В первый день нашего путешествия, неподалеку от Бисфорда-на-Артене, где еще жили родственники моей матери, какой-то толстяк бросил в поезд камнем. Он отскочил от закрытой двери конюшни, и я услышал, как лошади удивленно заржали. Толстяк заметил, что мы смотрим на него. Он ухмыльнулся, обеими руками схватился за ширинку и поковылял прочь.

- Кое-кто неплохо кушает в этих нищих краях, - заметил Джейми, глядя, как его ягодицы колышутся под заплатанными брюками.

На следующее утро, после того, как слуга подал нам холодный завтрак - овсянку и молоко, Джейми сказал:

- Наверно, лучше, чтобы ты мне рассказал, в чем дело.

- А ты можешь мне сперва ответить на один вопрос? Если сможешь, конечно.

- Само собой.

- Мой отец сказал, что женщины из приюта в Дебарии предпочитают мужчине дрючок. Ты не знаешь, что он имел в виду?

Джейми некоторое время молча смотрел на меня - как будто хотел убедиться, что я его не разыгрываю, - а потом уголки его губ дернулись. В случае Джейми это было все равно, как если бы кто-то другой катался по полу, схватившись за живот, и завывал от смеха. Катберт Олгуд, несомненно, именно так бы и поступил.