Робочий зошит 24 страница

Нынешнее человеческое знание о Боге относительно и опосредовано. Совершенное боговедение будет тогда, когда человек достигнет обожения. Конечной высшей целью нынешнего относительного знания является возбуждения в человеке стремления к совершенному боговедению и к единению с Богом. К этому ведет мистическое богословие, доступное только чистым душам. Этот путь — путь молитвы, приводящий к опытному познанию Бога. Познание Бога неотделимо от любви к Богу, которая возрастает на путях подвига.

Богословие разделяется на положительное и отрицательное. Соответственно этому разделению даются двоякие определения Существа Божия. С одной стороны, Богу не подобают никакие определения конечного бытия, с другой стороны, Бог есть сущность, причина и цель, и поэтому все сущее причастно Божественному бытию, все сущее идеально существует в Боге, все сущее может быть названо и понимаемо, как часть Бога. Это давние мотивы эллинской философии, начиная с Платона. С этим у прп. Максима соединяется личностное понимание Бога — Бог есть ум, воля, жизнь, любовь.

И, конечно, Бог триипостасен — об этом прп. Максим никогда не забывает. Для уяснения триипостасности прп. Максим прибегает к аналогии с человеческими умом, словом или мудростью и жизнью. Сын, это личностно существующее имя Отца. Дух Святый, это Царство Отца. Логос от вечности содержит в Себе и в тварном временном бытии осуществляет через Себя божественные идеи или логосы всех вещей. Поэтому Логос — есть начало различия и обособления, чем характеризуется творение. Но Логос также, — начало единства и примирения, т. е. спасение всех противоположностей, которые есть в бытии, всего расстоящегося между собой и с Богом. Мир — есть произведение премудрости и любви Божией и творится Богом свободно. Логос осуществляет божественные идеи в бытии, которое ограничено временем и пространством. Это тварное бытие распадается на такие противоположности, как чувственное и духовное, небо и Земля, мужское и женское и т.д.

Человек — это микрокосм, малый мир, человек — средина бытия, человек объединяет в себе все противоположности тварного бытия. Назначение человека в превечной мысли Божией о мире — чрез единение с Богом привести к примирению и к соединению с Богом все противоположности тварного бытия. Совершив грехопадение, человек не исполнил этого предназначения. Зло не имеет собственного бытия, зло — это небытие, это лишение, отрицание бытия. Зло возможно только в области условного бытия, в области воли тварной и, следовательно, конечной. Зло не создано Богом, оно явилось от свободной воли твари, вследствие устремления ее к ложной цели. Эта ложная цель есть самоутверждение, которое, на самом деле, ведет к небытию.

Грех Адама состоял в зависевшем от его воли свободном уклонении от добра ко злу. И, кроме того, состоял в не зависевшей от его воли порчи природы, которая от нетления перешла к тлению. Грех имеет различные следствия — плотские страсти, болезни, смерть, раздор, деление на мужской и женский пол, двуполое продолжение человеческого рода, ниспадение человека в зверское состояние, наследственная передача греха и его следствий.

Но грех не уничтожил все доброе, что Творец вложил в человека, осталась возможность добра, осталось семя добра в человеке. И, поэтому, у человека осталась надежда на достижение того, что ему с самого начала уготовал Бог. Восстановление человека совершается через Боговоплощение, которое есть начало восстановления человека. Завершается восстановление человека в его обожении, т.е. сначала Бог снисходит к человеку, а затем человек должен, получив новые благодатные силы, совершить благодатью Божией свое обожение.

Таким образом, главная мысль преподобного Максима — идея Богочеловечества. Бог не только податель бытия, но и дарователь бытия вечного. В Логосе и через логосы премудрость Божия творит мир. С одной стороны, отдельные тварные существа в этом тварном мире обособляются, с другой стороны, они все должны объединиться в Боге. Таким образом, в каком-то смысле, Боговоплощение — это вечный процесс; Боговоплощение начинается с самого начала сотворения мира, поскольку в тварном мире воплощаются божественные логосы во множественном числе.

Важнейшим моментом этого Боговоплощения было сотворение человека, но человек не исполнил своего предназначения и поэтому понадобилось то Боговоплощение, которое совершилось на заре христианской истории. Рождество Христово делит всю историю мира на две части. Первая часть это Боговочеловечение, когда Бог постепенно нисходит в мир. Вторая часть — это обожение человека, восхождение человека к Богу, что будет являться содержанием всего второго периода человеческой истории. Для каждого спасенного человека оно завершается соединением с Богом в будущей вечной жизни. Таким образом, Богочеловек есть начало, центр и конец, конечная цель всей истории мира. В принципе, Боговоплощение не зависит от грехопадения Адама, но на деле Оно совершается в мире, который расстроен грехом Адамовым, и Богочеловеку приходится врачевать тот раздор и тление, которые грех внес в мир.

Во Христе все противоположно Адаму. В своем учении Христос дает всеобщие и вечные законы для единения тварных существ с Творцом и единения их между собою. Через Свою жизнь и дела, через Свои Страдания и Смерть, схождение во ад и Воскресение Христос обращает смерть из орудия наказания за грех в орудие уничтожение греха, и уничтожает пропасть между раем земным, который отличается от рая небесного, и человеком. Через Вознесение на небеса с человеческим телом Христос примиряет небо с землею, объединяет телесное и духовное. В Своем человечестве приближает к Богу все человечество. Этим обосновывается и учение прп. Максима о двух природах и о двух волях Спасителя и его полемика против монофизитов и монофелитов.

Как идеальный Богочеловек, предусмотренный божественным замыслом, так и исторически явившийся восстановитель изначальной богообразной природы человека, воплотившийся Логос должен был иметь две природы — божественную и человеческую. А так как воля и действие — это необходимые проявления природы, то, соответственно, во Христе должны быть две воли, два действия. Кроме того, если первый Адам совершил падение через свою свободную человеческую волю, то и второй Адам должен совершить восстановление образа Божия в человеке через волю человеческую. Как обе природы, так и обе воли и оба действия объединяются и согласуются в единстве богочеловеческого лица.

Как во Святой Троице при различии трех ипостасей исповедуется единство божественной сущности, так и в одном из Лиц Святой Троицы, в Сыне Божием, признается различие после Воплощения двух природ и единства ипостаси. Прп. Максим употребляет уже известное до него выражение " единая сложная ипостась ". Выражение св. Дионисия Ареопагита в 4-м послании к Гайо (?) " богомужная энергия " указывает на единение и сращение двух природных действий — божественного и человеческого.

Очень важно в богословии прп. Максима различение естественной и гномической воли. Естественная воля, воля просто, — это дело и проявление природы. Решение воли, воля гномическая, — это проявление лица. Воплотившийся Логос имел свободную человеческую волю, однако, она двигалась и преобразовывалась его божественной волей. Каждая из двух природ Спасителя изволяет и действует сама по себе, но каждая усвояет и волю другой. Поэтому речь может идти не об одном действии или одной воле, но о новом и неизреченном образе проявления двух природных действий во Христе, соответственно неизреченному образу взаимоусвоения и взаимоотражения одна другою обеих природ Христа.

Для понимания учения прп. Максима о волях во Христе очень важны его рассуждения о гефсиманском борении Спасителя, когда Христос просит Отца, чтобы "чаша сия" прошла мимо Него, а потом говорит: "впрочем не как Я хочу, но как Ты" (Мф. 26:39). Прп. Максим, рассуждая о гефсиманском борении Христа Спасителя, различает здесь целых три воли. С одной стороны, в Евангелии говорится о воле Отца, но совершенно естественно, что у Отца одна общая воля с двумя другими Ипостасями Святой Троицы. С другой стороны, здесь говорится о личной человеческой воле Богочеловека, которая согласуется с божественной волей и не перечит ей. Но здесь есть еще третий момент — человеческая природная воля, в которой Богочеловек объединяется со всем человечеством. Именно в силу этого природного единства со всем человечеством Он и говорит, беря на себя человеческие страдания, Он просит, чтобы "чаша сия" прошла мимо Него. Он это говорит как бы от лица всего человечества, в то время, как Его личная человеческая воля нисколько не противоречит воле божественной о спасении человечества через Крестные страдания Богочеловека.

Высшая цель спасения, обожение по благодати, достигается снисхождением Бога к человеку в Боговоплощении, с одной стороны, и восхождением человека к Богу, с другой. Восхождение человека совершается при действии божественной благодати, но также не без свободной воли человека. Это восхождение человека должно соответствовать нисхождению Бога к человеку. Все, что было принесено падением человека, уничтожается восстановлением человека. Это восстановление человечества изображается, как продолжение вочеловечения Логоса. Прп. Максим говорит: " Всегда снова добровольно рождается Христос в душе верующего, воплощаясь через спасаемых, и Матерью Девою делая рождающую душу, не имеющую признаков подлежащей тлению и страстности тварной природы. Если распят ради нас в немощи плоти Бог-Слово и воскрес силою Божией, то очевидно, что духовно ради нас Он это и совершает, как бывающий Всем все, чтобы спасти всех ".

Таким образом, Христос, явившийся единожды в человеческой истории, возглавляет всемирно-исторический процесс спасения человечества. Только благодаря Ему спасение человечества становится возможным. Восхождение человека к Богу проходит различные ступени — отрицание мира, вера, любовь и, наконец, мистическое соединение с Богом.

Средством и символом соединения человека с Богом является Церковь с ее иерархий, таинствами, богослужением. Церковь ведет человека к вечной жизни и обожению по благодати. В вечной жизни прекратятся страсти и настанет полное единение с Богом, так, что Бог для души будет тем, чем душа является для тела. Непосредственно лицом к лицу человек будет созерцать Бога и в Боге все основы творения, как радиусы в центре круга. Воля человеческая совершенно восприимет в себя волю божественную, и в Боге всякое человеческое желание найдет свою цель и свое завершение. Таково вкратце учение прп. Максима Исповедника.

Преподобный Иоанн Дамаскин.

Прп. Иоанн Дамаскин один из самых замечательных богословов эпохи Вселенских соборов. Он стоит в самом конце этой эпохи. Он оставил очень много творений, но о его жизни мы знаем немного. Прп. Иоанн Дамаскин жил за пределами Византийской Империи. Его отец занимал видный пост, соответствующий министру финансов, при дворе арабского халифа. Самому будущему великому богослову была уготована та же стезя, ему предстояла блестящая светская карьера при мусульманском дворе, хотя семья была христианской. В то время мусульманство сильно зависело от христиан, и мусульманские государи не боялись принимать к себе на службу, и даже давали самые высокие посты христианам. Мы ничего не знаем о хронологии жизни прп. Иоанна Дамаскина; по всей видимости, в конце 20-х годов VIII века, когда первый император иконоборец Лев III начал гонение на иконопочитателей, прп. Иоанн уже находился в монастыре. Год, который иногда называют годом смерти прп. Иоанна — 754-й год, — на самом деле это так называемый "терминус антэ квэм" (год, до которого прп. Иоанн Дамаскин уже умер), поскольку в этом году состоялся иконоборческий собор в Константинополе, на котором великий защитник иконопочитания упоминался, как умерший. На самом деле смерть прп. Иоанна Дамаскина последовала в промежутке между 730 и 754-м годами — тоже указание достаточно неопределенное.

Сохранились известия о том, что по интригам константинопольского двора прп. Иоанн претерпел преследование от своего арабского государя, но современные патрологи этим сведениям не придают исторического значения, считают их легендарными, поскольку полагают, что прп. Иоанн Дамаскин еще до начала иконоборческих гонений покинул мир и удалился в монастырь. Следовательно, его уже никто не мог подозревать ни в каких умыслах против арабского халифа. Прп. Иоанн Дамаскин, несмотря на то, что его семья имела арабское имя Мансур, должен быть признан представителем греческого богословия, поскольку он владеет греческим языком, как родным, и является одним из самых образованных богословов тех веков.

Творения прп. Иоанна Дамаскина весьма многочисленны. Самое значительное из них называется "Источник знания". Оно состоит из трех частей.Первая часть называется "Диалектика " или "Философские главы". Это своего рода философское введение в догматику — здесь дается определение философских понятий, имеющих значение для богословия. Вторая часть называется " Точное изложение православной веры "; это большая система православного догматического богословия. Когда довольно рано эта книга попала на Запад, она была разделена на 4 книги: первая книга — "О Боге", вторая — "О творении и проведении", третья — "О Христе", четвертая объемлет разные вопросы — продолжается изложение православной христологии, затем говорится о Крещении, Евхаристии, почитании Святых, иконопочитании, о каноне Свщ. Писания, о происхождении зла и о конце мира. Третья часть "Источника знания" — история ересей. Первые 80 глав, т.е. большая часть, где история ересей основывается на ересеологическом сочинении свт. Епифания Кипрского.

В дальнейшем прп. Иоанн Дамаскин пользуется другими источниками, только самые последние главы совершенно самостоятельны. Там он говорит об исламе, об иконоборцах и о некоторых других ересях.

Кроме большой книги "Источник знания", прп. Иоанн Дамаскин составил несколько догматических творений меньшего размера. "Начальное наставление" — сочинение аналогичное философским главам или диалектике. "Книга о правом учении " — краткое изложение православной веры. Здесь много говорится о православии в противоположность монофелитству, опровергается монофелитство и поэтому считается, что это сочинение адресовано некоему бывшему монофелиту. Кроме того, прп. Иоанну принадлежит еще несколько исповеданий веры.

Самый значительный вклад в богословие прп. Иоанна Дамаскина — это "Три слова в защиту святых икон", которые составлены в интервале 726 – 730 гг. и, как считают современные ученые, они во многом аналогичные по содержанию и даже повторяющие одно другое, отражают различные этапы иконоборческой деятельности императора Льва III.

В других полемических творениях прп. Иоанн продолжает полемику с христологическими ересями. У него есть трактаты " Против несториан", "Против монофизитов ", " Против монофелитов ", " Против манихеев " и, кроме того, есть трактаты против ислама.

Прп. Иоанну принадлежит большое экзегетическое сочинение "Толкование всех Посланий св. апостола Павла ". Но это сочинение недостаточно самостоятельное, это выборка из толкований Златоуста, Феодорита Кирского и Кирилла Александрийского.

К области аскетики относится творение прп. Иоанна под названием " Священные параллели ". Это большое собрание назидательных рассказов и святоотеческих цитат Свщ. Писания и творений свв. отцов. К области аскетики относится еще несколько творений прп. Иоанна: " О восьми духах злобы " (т.е. о восьми главных грехах), " О добродетелях и пороках ", " О священных постах ".

Прп. Иоанн был выдающимся проповедником. Некоторые из его проповедей напечатаны только в недавнее время и очень немногие из них переведены на русский язык. К проповедям примыкают агиографические творения, частично имеющие вид проповедей или похвальных слов.

Имя прп. Иоанна знаменито в области гимнографии. Например, ему приписывается составление Октоиха, хотя на самом деле октоих начал составляться задолго до прп. Иоанна и закончилось его формирование также в последующее время, не при св. Иоанне. Но несомненно, что наш Октоих в его современном виде содержит очень много песнопений, принадлежащих самому прп. Иоанну, но вот выделение их из общего состава это сложный научный вопрос.

Прп. Иоанну принадлежат также каноны на Господские праздники, в том числе Пасхальный канон. Как гимнограф прп. Иоанн пользовался двумя различными системами стихосложения — античной, основанной на чередовании долгих и кратких слогов, и той, которая еще за несколько веков до него стала преобладать в церковной гимнографии, системой, которую мы можем назвать привычным для нас словом силлабо-тонической, т.е. основанной на правильном чередовании ударных и безударных слогов.

Рукописная традиция дружно приписывает прп. Иоанну Дамаскину греческую версию " Жития Варлаама и Иосафа ". Это творение имеет огромную литературу, вызывает большой интерес ученых самых различных направлений, но исследователи сходятся на том, что прп. Иоанн не может рассматриваться как автор этого "Жития", он всего лишь его переводчик, неизвестно с какого из восточных языков.

До сих пор только небольшая часть творений прп. Иоанна Дамаскина издана в русском переводе. Впрочем, некоторые из них и по-гречески были изданы лишь в последнее время. В настоящее время в Москве готовится к изданию том христологических творений прп. Иоанна Дамаскина.

Прп. Иоанн Дамаскин известен как оригинальный богослов, прежде всего, своей защитой святых икон. В своей полемике против иконоборчества прп. Иоанн отвечает на уже появившиеся сочинения богословов-иконоборцев. Иконоборцы поначалу пользовались тем аргументом, что иконопочитание это почитание рукотворенного и, следовательно, — идолослужение. Впоследствии, иконоборцы расширили свою аргументацию, но это было уже после кончины прп. Иоанна Дамаскина. Прп. Иоанн, прежде всего, хочет определить главнейшие понятия — понятие образа и поклонения. Образу свойственно подобие с первообразом, изображение соответствует первообразу в форме и подражает ему, иначе оно не было бы изображением. Образу свойственна связь по происхождению, подобно тому, как печать на грамоте это оттиск печати. Изображение являет того, кто изображается. Но, и это очень важно для прп. Иоанна, изображение и прототип — различны. Нельзя никак говорить о тождестве образа и первообраза, между ними существует лишь подобие. У естественного образа (один из видов образа) — различие в личности. Например, есть Отец и есть Сын, который естественный образ Отца.

У остальных видов образа — различие в сущности. Образ имеет цель, образ должен открывать нечто сокровенное и указывать на него. Эта сокровенность может быть обусловлена или незримостью естества (невозможно увидеть естества ни Бога, ни Ангела, ни души, ни демона). Божественное провидение облекает их в некие образы и виды для некоего грубого и частичного их познания, чтобы мы не были в полном неведении Бога и бестелесных творений. В других случаях первообраз невидим в силу своего пространственного или временного отдаления. Образ должен вести к сокровенному, быть посредником, промежуточным звеном, делать изображаемый предмет доступным духовному зрению.

Для разъяснения понятия образа прп. Иоанн обозначает различные виды образа. Естественный образ (об этом уже сказано), идеи или мысли Божии — все вещи предобразуются волей и решением Божиим. По этим образам или идеям Бог творит вещи во времени. В другом месте, наоборот, прп. Иоанн говорит о том, что сотворенные вещи это образы идей.

Сам человек — есть образ Божий. В человеке изображаются три божественные лица: в уме, слове и духе человека. Также в свободе воли, которая есть у человека; в господственности человека в тварном видимом мире проявляется то, что человек есть образ Божий.

06.12.96 г.

Л Е К Ц И Я № 27.

Защита святых икон у прп. Иоанна Дамаскина.

Мы говорили о разных видах образов. Прп. Иоанн размышляет над вопросом, что изобразимо, а что нет, и как возможно изображение. Над этим вопросом размышляли и иконоборцы — они приходили к выводу, что священные изображения невозможны.

Как учит прп. Иоанн, изобразить в образе можно все, что имеет тело, форму, цвет, что телесно описуемо. Короче говоря, все, что видимо, поэтому изобразим и Христос как человек, изобразима и тайна Его земной жизни, изобразимы и святые Божие. Иногда мы в мыслях создаем образы на основании слов, но эти образы мы создаем только на основании нашего опыта, на основании того, что мы видим. И через эти образы мы идем к духовному восприятию того, о чем мы думаем. Неизобразимы такие жизненные функции как мысль, речь, ощущения и т.д.

Интересны следующие определения у свт. Иоанна Дамаскина. Душа, Ангелы, демоны — бестелесны, если их сравнивать с вещественными телами, но они — телесны, если их сравнивать с Богом, который превыше всего и несравним ни с чем тварным. Эти духовные сущности имеют форму и описуемы, хотя и не "телесно платяно" в соответствии с их собственной природой. Они находятся и действуют как духовные субстанции, в духовных местах, духовным образом. Они изображаются подобно материальным предметам так, как они явились людям, которые сподобились видеть эти духовные реальности. Даже Свщ. Писание, в высшей степени духовное, содержит вещественные образы Бога. По этим видимым образам мы представляем и изображаем совершенно духовные предметы. Когда праотцы и пророки видели Бога, они видели не сущность Божию, но ту форму, тот образ, в котором Бог благоволил впоследствии явиться. Они видели грядущего Бога-Человека. Здесь прп. Иоанн Дамаскин следует за традиционной ветхозаветной экзегезой. Но для Бога Отца и для божественного естества нет никакого образа, Они — неизобразимы.

Следующее понятие, которое определяет прп. Иоанн Дамаскин, это " проскинисис, προσκύνησις " (поклонение). Поклонение это знак покорности, т.е. подчинение и смирение. Здесь прп. Иоанн предлагает очень важные терминологические различия, которые впоследствии легли в основу вероопределения VII Вселенского собора. Проскинисис это общее понятие, и оно имеет разновидности. Первая разновидность поклонения это " латриа, λατρεία " (традиционно переводится на славянский язык словом " служение "). Сразу вспоминается слово Свщ. Писания: "Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи" (Мф 4:10; Лк 4:8). Служение (латриа) подобает одному только Богу. Но не сказано, что поклонение в целом, любой вид поклонения, подобает одному только Богу. Здесь и есть это терминологическое различение, которое чрезвычайно важно для теории иконопочитания и вообще в церковной жизни.

Служение Богу — многообразно. Это — служение твари Творцу, которое преподобный называет словом " дулия, δουλεία " (работа, рабское служение), как поклонение, восхищение, как стремление любви к божественному величеству, как благодарение за полученные благодеяния, как мольба в нужде и надежде на милости Божии. И, наконец, поклонение, которое выражает покаяние в наших грехах.

Служение Богу имеет не только разные аспекты, но и разные ступени. В соответствии с учением свв. Отцов предшествующих времен прп. Иоанн говорит о трех ступенях поклонения Богу, которые соответствуют трем ступеням духовного развития человека, и в то же время соответствуют трем ступеням религиозной истории человечества. Служение Богу может выражать рабский страх перед Богом; это духовное состояние, соответствующее, прежде всего, языческой ступени религиозной истории. Служение может быть служением расчетливого наемничества; это ветхозаветное законничество. И, наконец, служение Богу может выражать чистое сыновнее расположение души, свойственное христианству. Но поскольку христиане не всегда бывают совершенными, не всегда соответствуют христианскому идеалу, то эти три ступени духовного развития могут существовать, конечно, и в христианской Церкви.

Как сказано, поклонение в широком смысле, почитание подобает не только Богу. Из сотворенного мы обязаны почитать, прежде всего, тех, на ком почил Бог (" во Святых почиваяй "), тех, кому Бог уделил от Своей силы и великолепия. Мы почитаем святых, почитаем мощи святых, мы почитаем также места и предметы, которые Бог использовал для осуществления нашего спасения. Это для прп. Иоанна, жителя Св. Земли, было особенно близко. Мы почитаем все, в чем, о чем и по поводу чего призывается имя Божие. Мы почитаем орудие страстей Господних, почитаем Божию Матерь, Апостолов, почитаем все, что посвящено Богу, почитаем Св. Писание. Мы знаем, что в православном богослужении Св. Писание есть предмет особого поклонения. Почитаем литургические сосуды. Мы почитаем также ветхозаветные прообразы новозаветных лиц и событий или же образы, напоминающие прошлые события; скажем "жезл Ааронов" — это образ Пресвятой Богородицы. Затем мы должны почитать друг друга, как причастников Божиих, созданных по образу Божию; мы должны смиряться друг перед другом. Мы знаем, что почитание человека, как образа Божия, имеет также литургическое выражение, когда совершается каждение храма, то диакон, священник или епископ кадят также и стоящий в храме народ. Мы должны почитать лиц начальственных, "во власти сущих", как Иаков почитал поклонением Исава, как первородного, фараона почитал, как поставленного Богом государя. Рабы должны почитать господ, бедные должны почитать своих благодетелей.

Итак, «латриа», служение, подобает лишь Богу, приносится только Ему, а «проскинисис», поклонение, в более узком смысле приносится всем другим, ради Господа. Между обоими видами почитания делается отчетливое различение. Одно есть служение, а другое — почитание, приносимое из уважения к тем, кто имеет некое достоинство. Св. Писание употребляет слово "проскинисис" в широком смысле, но там, где имеется в виду почитание Бога, к слову "проскинисис" обязательно прибавляется также слово "латриа".

Иконопочитателей и иконоборцев разделяет совершенно различное представление отношения изображения к изображаемому. Прп. Иоанн вносит ясность в этот вопрос. Он напоминает о хорошо известном в его время церемониале, когда император, принимая власть, рассылал по провинциям свои портреты, преимущественно скульптурные, чтобы таким образом возвестить о своем приходе к власти и побудить народ к почитанию. Тот город, который признавал нового императора, принимал его портрет и воздавал ему особое установленное церемониалом почитание. Тот город, который не принимал императорского изображения, тем самым показывал, что он не признает власти нового государя. То есть, хотя почитание в этом государственном обряде воздавалось всего лишь изображению, смысл почитания был в том, что оно восходило к самому царю. Хотя царь рассылал во все стороны многочисленные свои изображения, он все-таки оставался единым царем. Уважение, которое воздавалось его изображению относилось к этой единственной личности. Власть и величество царя не разделялись при множественности его изображений.

Таким образом, изображение и изображенный связаны друг с другом подобием так тесно, что они — едины. Как говорит прп. Иоанн, цитируя свт. Афанасия Великого ("Против ариан", кн.3), " Образ мог бы сказать: я и царь — одно; я — в нем, и он — во мне. Кто почитает образ, тот почитает в нем царя. Образ есть форма (морфи) изображенного и его идея (идос)".

Вообще говоря, об образе очень много говорится у св. Отцов IV века, но там богословие образа развивается в совершенно ином контексте. Защитники догмата " единосущее " доказывают единство сына Божия с Отцом. Сын, который есть образ Отца, в то же время един с Отцом. Но многие высказывания таких Отцов, как свт. Афанасий Великий, свт. Василий Великий и др. защитников православия против арианства, конечно, с переосмыслением использовались богословами периода иконоборчества, которые защищали не единосущее Сына и Отца, а почитание святых икон, которые суть образы в другом смысле.

То, что можно сказать о портрете императора, относится к образам Христа и святых; там, где знак, знамение, символ, там будет и сам обозначаемый этим знаком. Эту мысль прп. Иоанн высказывает в "Точном изложении Православной веры" (гл. 84). Изображаемый является в образе как бы видимый сквозь прозрачный предмет, и через образ он становится видимым, ощутимым, доступным общению. Кто кланяется образу, тот кланяется изображенному на нем. Изображенный и образ так слиты друг с другом, что различаются только по сущности. Из этой тесной связи первообраза и образа прп. Иоанн заключает, что изображенный присутствует в этом образе своей святостью и благодатью. Эту силу образ получает при призывании имени изображенного. Образ подобно святому осеняется благодатью Божией, веществу дается божественная благодать. Поэтому обладание образом и его почитание производит присутствие самого изображенного на образе и призывает его помощь. Через образы совершаются чудеса и прогоняются бесы. Образы со своей силой также, как святой Крест и святые мощи, по действию приближаются к таинствам.