Глава 13. Солнце удачи было в зените

Солнце удачи было в зените. Ни я, ни Пандавы и не мечтали о таких успехах. Со дня нашей свадьбы не прошло и месяца. Из Хастинапура пришло почетное приглашение от деда Бхишмы и старшего брата моего свекра, Дхритараштры. В сопровождении колесниц и конницы, слуг и служанок, прибыл Видура, премьер-министр Хастинапура.

Пандавы остались в живых и женились на мне, чему Дхритараштра и Матушка Гандхари были очень рады. Матушка Сатьявати тоже передала нам свои благословения. Жители Хастинапура, сотня братьев Кауравов, Гурудев Дрона, Крипачарья, друг Кауравов Карна с нетерпением ожидали нас. Были сделаны изысканные приготовления к встрече гостей. После случая с домом из шеллака все симпатии, поддержка и любовь народа была на стороне Пандавов. Теперь, после их возвращения, отец Дхритараштра, намеревался отдать им полцарства. Конечно, подданные желали видеть на троне Хастинапура Дхармараджа Юдхиштхиру – под его защитой все в царстве было бы благополучно. Намного превосходя всех прочих героев Арьяварты своим могуществом и мужеством, Пандавы завоевали меня. Это стократно умножило их славу в глазах жителей Хастинапура. Поэтому они решили вернуться в столицу.

Дивясь удаче сыновей, Матушка Кунти рассыпалась поздравлениями в мой адрес. Как им повезло со мной! Я принесла удачу несчастным Пандавам: фортуна опять благоволит к ним! Во всей Панчале только и разговоров было, что об этом.

Надо же: те, чьи козни должны были открыть перед Пандавами врата смерти, добровольно отправили колесницы, чтобы вернуть им полцарства! За всем этим стояло что-то чудесное – и что же это, если не моя удача? Майя говорила то же самое. Моим мужьям возвращали их царство, а вместе с царством ко мне возвращались царские почести. Восхитительно! Я забылась от счастья. Втайне я гордилась, что возвращаю Пандавам их богатства и славу. Тогда мне было невдомек, что фортуна улыбалась мне насмешливо. Знать бы об этом – и я ни за что не позволила бы Юдхиштхире так безоглядно доверять коварным иллюзиям Хастинапура. Если бы я не попала в Хастинапур, моя жизнь не обернулась бы трагедией. Но разве послушал бы меня Юдхиштхира? Прислушивался ли он хоть изредка к моим советам? Так было и в тот день. Как же все-таки наивны мужчины! Ради сиюминутного счастья, не придавая никакого значения дурным предзнаменованиям, он сам шел навстречу своей беде!

Не скрою: мне тоже очень хотелось покинуть отчий дом и переехать к мужьям. У меня даже не теплилось надежды, что это может случиться. Мысль о том, что мы останемся под кровом моего отца, пугала меня. Говинда и Баларама вот-вот должны были вернуться в Двараку. После свадебной церемонии, по просьбе отца, они задержались в Панчале. Арджуна тоже хотел поехать вместе с Говиндой и Баларамой. Я не могла понять, что так манило туда Арджуну – ради друзей он готов был оставить жену! Я спросила об этом Арджуну в присутствии Говинды. Казалось, Арджуна сам хотел бы знать ответ на этот вопрос. Сконфузившись, он сказал:

- В Двараку меня не влечет ничто, кроме моего друга. Но сейчас мне все равно – в Двараку или еще куда. Теперь мне сам ад не страшен – лишь бы отвлечься на те два года, что ты не будешь моей.

Что я могла ответить? Арджуна страдал, и это было естественно. Я ничем не могла ему помочь, и потому сочла за благо отмолчаться. Говинда же со Своей неизменной улыбкой сказал:

- Мой друг Бхима тоже говорил, что уйдет к Хидимбе. Но, получив приглашение из Хастинапура, он передумал. Кауравы только обрадуются тому, что им не придется встречать всех пятерых Пандавов вместе. Они решат, что Пандавы перессорились, и не упустят возможности сбить с толку граждан, распуская слухи: «Смотрите-ка, даже между собой они дружить не способны! Так сумеют ли они, правя царством, обеспечить единство своих подданных? Разрозненное царство не сможет отразить нападение извне». Поэтому ради общего блага Бхима изменил свое решение, сдержав гнев и проглотив обиду. Ужели ты, Арджуна, оставишь Пандавов, чтобы наслаждаться гостеприимством жен своих друзей? Люди скажут: «Какой же слабохарактерный этот Арджуна! Бросив дом и жену, он поселился у друга! А что подумает сама Кришн а?»

Арджуна был глубоко задет:

- Кришн а сама приняла это чудовищное решение, не подумав, каково будет нам. Нашего мнения кто-то спрашивал? Мы должны молча соглашаться со всем, что взбредет ей в голову, и неважно, что мы сами думаем на этот счет.

Я спокойно ответила:

- Решала не я, а Говинда. Матушка сказала, что Говинда всегда поступает нам во благо. К Его решению нечего добавить, поэтому я согласилась с Ним. Если это оскорбительно с моей стороны, прошу меня простить.

Говинда притворился удивленным:

- Кришн а! Арджуна – Мой прия-сакха. Ты стала моей прия-сакхи, выйдя за него замуж. И вот, вместо того, чтобы попытаться успокоить Моего ни в чем не повинного друга, ты обвиняешь его? Когда Я устанавливал «годичное право» твоей семейной жизни? Оно было предложено твоей любимой служанкой Майей, а Я вместе с остальными просто одобрил его. Позволь сакхе самому решать, насколько Я ко всему этому причастен.

Арджуна сурово произнес:

- Какую бы роль Ты ни играл, мое счастье отравлено. Пусть люди думают что угодно. Что мне делать в Хастинапуре? Мое место в Двараке. Кришн у будут считать царицей Хастинапура. Стань она только моей женой – и не видать бы ей всего этого почета, которым ее окружили нынче как будущую царицу. Уважив слова Матушки, Кришн а блеснула разумом.

Я поняла: этими словами обиженный Арджуна пытался отплатить мне. И все же глаза мои полнились слезами боли. Как Арджуне понять мою беспомощность? Получается, его волновала благосклонность Хастинапура? Иначе к слухам добавится еще один: Кришн а рассорила Пандавов! Более того, зачем мне царский дворец Хастинапура, если там нет Арджуны?

Смягчить сердце Арджуны мог только Кришна. Было очевидно: без Кришны мне ни ступить ни шагу.

Майя пояснила:

- Если Кришна здесь, с нами, то зачем Арджуне уезжать в Двараку? Он конечно же последует за Кришной в Хастину. Он никогда не захочет покинуть своего сакху.

Говинда, смеясь, принял мою просьбу:

- Просьба жены друга – прежде всего. Ради нее можно не посчитаться даже с собственной женой. Сегодня Хастина затмила Двараку.

Втайне я восхищалась. Ну и остряк наш сакха! Теперь беспомощным оказался Арджуна. Что ему делать в Двараке без Кришны? Про себя я славила разум Майи. Как без нее можно было уладить эти семейные вопросы? Она чудесно вписалась в наше общество.

Я не знала, что такое рай, но я жила в мире грез, воображая себе красоту и величие Хастинапуры. Но после того, как я обрела Пхалгуни, Хастинапур стал для меня чем-то нереальным. Я даже забыла о том, что могу стать в нем царицей! И вдруг эти мои грезы прямо на глазах становятся реальностью без всяких на то усилий с моей стороны.

Богатый Хастинапур, полный амбаров хлеба, был подобен обители Индры. Казалось, передо мной открылись врата рая. Чего могло не доставать этому царству? Если бы чего-то малейшего недоставало, тогда здесь была бы нужда и скорбь. Изысканными атрибутами, с великим почетом приветствовали меня – будущую царицу! Мне казалось, что счастье в этом царстве не знает границ. Не обратятся ли все почести и счастье тягостным бременем? Я не знала, что счастье это призрачно, и за покровом неизвестности меня ждут беды и оскорбления; они будут сжигать меня, как палящее солнце выжигает траву. Одетая в белое, увенчанная белыми цветами, убранная шестью видами украшений, я царственно восседала на колеснице, которая медленно плыла вперед. Со мной были мои близкие сакхи, Майя и Нитамбини. Впереди ехали Кришна и Баларама, а сзади – пятеро моих мужей. Шествие заключала богато украшенная колесница Матушки Кунти; она продвигалась по главной дороге сквозь толпы приветствующих нас женщин и мужчин, под звуки музыки. Я думала: о чем тревожиться, если впереди - непревзойденные мужи всего Арьяварта - Кришна и Баларама, а позади - мои великодушные и доблестные мужья и свекровь, исполненная здравого смысла, мудрости, радости и сострадания? Как же счастлива была эта женщина, Кришн а! На мгновение я подсознательно позавидовала самой себе, но уже в следующий миг мне подумалось, что счастье и зависть непостижимо переплетены вместе. Наша удача и успех могут быть чьим-то горем.

Празднично одетые горожанки приветствовали нас поклонами. Мы сошли с колесниц; со всех сторон в нас полетели цветы, словно бескрайнее небо слилось с цветочным покровом земли, чтобы, впервые ступив в столицу своего царства, я ощутила лишь мягкость и прохладу земли Хастинапура. Но на самом деле Хастинапур таил боль и оскорбления. Какую же изощренную хитрость проявили Кауравы, тщательно скрывая это с самого начала! Не ведая об этом, я ждала возможности поблагодарить каждого их них за прекрасный праздник. И вот, наконец, передо мною были все сто братьев. Возможно, они лицемерили, так как выглядели очень радостными, но тень подавленности все же легла на их лица. Один из них смотрел на меня особо пристально. Кто это? Кто же так грустит посреди всеобщего ликования?

Майя прошептала мне на ухо:

- Сакхи! Это Васусена, Радхея Карна, сын колесничего Адхиратхи. Он победил бы на сваямваре, но Дхриштадьюмна оскорбил его, сказав, что он не из сословия кшатриев и не царского рода. Бедняга! Разве родителей выбирают? Героизм, мужество и доблесть Карны были перечеркнуты его низким происхождением.

Слова Майи тронули меня, наполнили сочувствием к этому герою, на чьем лице лежала тень печали. Не зная, почему кто-то смеется, невозможно разделить его радость. Но, видя чужие слезы и горе, даже не ведая их причин, глаза наполняются слезами, а сердце состраданием. Так передается грусть. Когда идет дождь, земля наполняется влагой. Если тучи заслоняют солнце, темные тени пляшут по земле. Таким же образом, не ведая причины его грусти, мое сердце сжималось от боли. Я подумала: «Ну почему он не кшатрий, не сын Кунти? Будь он кшатрием - неважно, завоевал бы он меня на сваямваре или нет, ничто не уязвило бы его достоинство». Оскорбление для любого человека хуже смерти. Мне хотелось извиниться перед этим благородным юношей за оскорбление, нанесенное ему в тот день. Что проку в моей учености, если я не выказываю уважения героям?

Кришна и Баларама шли впереди, приковывая к Себе взоры всех собравшихся. Сто братьев Кауравов и другие с цветами в руках склонялись к Их стопам. Карна также стоял с букетом цветов, но кого ждал он? В руках его был букет только что сорванных роз с длинными прекрасными стеблями. Мои глаза с жадностью остановились на них. Майя прошептала мне на ухо:

- Сакхи, откуда Карне известно, что тебе нравятся голубые розы? Посмотри, с какой тщательностью он готовил этот подарок. Такие редкие розы!

Я ласково ответила:

- Ари, это не для меня. Все приготовили букеты для Кришны. Учтивый Карна, возможно, знает, что голубые розы прекрасно подойдут смуглоликому Кришне. Возможно, он вставит эти цветы Ему в корону. Подождем и увидим.

Я сама не верила в то, что говорю. А вдруг и правда эти цветы предназначены не мне? Я изо всех сил пыталась успокоить сердце, выскакивавшее из груди. Если бы Майя знала о том, что со мной творилось, она бы вволю посмеялась!

Мне очень нравились белые наряды и белые цветы. Но голубые розы! Моя душа была в них! Откуда Карна узнал об этом? Может, подметил еще на сваямваре? Тогда я была в белом платье, украшенном белыми цветами, но в волосы мои был вплетен венок из цветов маллики, в который Нитамбини вставила бутоны голубых роз. Еще одна голубая роза красовалась в моей гирлянде. В руках я тоже держала букет голубых роз. На собрании, с опущенной головой, я смотрела только на эти цветы. Тайно разговаривая с ними, я пыталась скрыть свою боль. Время от времени, замечтавшись, я касалась бутонами щек. Неужели Карна успел заметить, что, несмотря на все свое белое убранство, больше всего мне нравились голубые розы?

Женщина мечтает о красивом и богатом герое, обладающим множеством прекрасных качеств. Но тот из мужчин, кто способен предугадывать тайные желания женщины, не только желанен, но и воистину достоин девичьих грез. Многие ли мужчины понимают, чего хочет женщина?

Никто из моих мужей не знал о моем пристрастии к голубым розам. Уже достаточно времени прошло с тех пор, как мы с Юдхиштхирой стали мужем и женой. Однако он не имел представления о некоторых моих тайных мыслях. Так много времени я провела со своими мужьями, и хоть бы один из них подарил мне голубую розу! Неужели Карна принес их мне?

Кауравы кланялись Кришне и Балараме и славили Их, но Карна со своим букетом стоял как статуя. Он неотрывно смотрел на меня широко раскрытыми глазами. От нерешительности и смущения я замедлила шаг. Со всех сторон сыпались цветы. Я попыталась пройти вперед, и в это мгновение букет голубых роз упал к моим ногам. Меня охватила растерянность. Я подумала, что нужно их подобрать, и тут наступила на букет. «Ой!»- тихо воскликнула я: не потому, что наступила на шип, но из-за того, что нежные лепестки смялись у меня под ногами. В следующее мгновение я ощутила ноющую боль в стопе.

Воскликнув: «Что случилось?», Майя склонилась к моим ногам. Карна стоял взволнованный и пристыженный. Майя аккуратно извлекла шип, но в душе моей застыла капелька крови, а глаза наполнились слезами. Наклонившись к Майе, Карна сказал: «Я прошу прощения у царевны. Я не нарочно. Я знаю, что значит быть намеренно уязвленным на глазах у других. Что ж, физическая боль гораздо легче душевной, - учитывая это, возможно, она простит меня».

Кроме Майи, в неистово бушующей толпе никто ничего не заметил. Карна дал понять, что считает меня единственной причиной нанесенного ему оскорбления. Если бы я захотела, то спасла бы его от позора. И он был в чем-то прав. Сваямвара должна была выявить доблестных храбрецов. Почему же я дала молчаливое согласие на жесткие условия, которые выдвинул отец?

Майя сказала: «Слишком уж самолюбив этот красавец Карна. Он не способен забыть такое тяжкое оскорбление. Капелька крови из твоей стопы – это только начало его мести. Каково же будет тебе, когда он расквитается сполна? Сакхи, если бы тогда по доброте душевной ты избрала Карну, тебе не пришлось бы выходить за пятерых…» И хотя Майя была права, слова ее раздражали меня и бередили мне сердце. Почему Майя постоянно беспокоит меня? Почему она снова и снова тревожит мое сердце разговорами о несбыточном? Оторвав свой взгляд от Карны, я приковала его к стопам Кришны. Пройдя немного вперед, я последовала за Кришной.

Царица Кришн а! Не подобает тебе слушать и обдумывать все эти реплики! Карна самолюбив, но ты ничем не лучше. Он Васусена, ты – Ягьясени. Рожденная огнем – убоится ли пламени?