десятисложный стих 4 страница

Из-под камня тебя раздобыть, — от меня, анонима, Как по тем же делам: потому что и с камня сотрут, Так и в силу того, что я сверху и, камня помимо, Чересчур далеко, чтоб тебе различать голоса — На эзоповой фене в отечестве белых головок, Где наощупь и слух наколол ты свои полюса В мокром космосе злых корольков и визгливых сиповок; Имяреку, тебе, сыну вдовой кондукторши от То ли Духа Святого, то ль поднятой пыли дворовой, Похитителю книг, сочинителю лучшей из од На паденье А.С. в кружева и к ногам Гончаровой, Слововержцу, лжецу, пожирателю мелкой слезы, Обожателю Энгра, трамвайных звонков, асфоделей, Белозубой змее в колоннаде жандармской кирзы, Одинокому сердцу и телу бессчётных постелей — Да лежится тебе, как в большом оренбургском платке, В нашей бурой земле, местных труб проходимцу и дыма, Понимавшему жизнь, как пчела на горячем цветке И замерзшему насмерть в параднике Третьего Рима. Может, лучшей и нету на свете калитки в Ничто. Человек мостовой, ты сказал бы, что лучшей не надо, Вниз по тёмной реке уплывая в бесцветном пальто, Чьи застёжки одни и спасали тебя от распада. Тщетно драхму во рту твоём ищет угрюмый Харон, Тщетно некто трубит наверху в свою дудку протяжно. Посылаю тебе безымянный прощальный поклон С берегов неизвестно каких. Да тебе и неважно.   Это стихотворение я привёл здесь полностью по очень простой причине. На его примере можно разобрать больше половины всех поэтических приёмов, описанных в этом трактате. Но посмотрите, в первую очередь, на построение. Гигантское первое предложение, сложное, наполненное не только перечислением, но и сложнейшими речевыми оборотами, переносами и предложными рифмами! Смогли бы вы написать так? Вторая часть заметно отличается от первой — потому она и заметна. Несколько недлинных предложений в двух строфах. И самое коротенькое — последнее, завершающее. По сути, мораль. Кроме потрясающего построения стихотворения, тут можно видеть почти все помянутые мной приёмы, стилистические фигуры, имена собственные и даже инициалы, энциклопедические слова, вульгаризмы и слова устаревшие, всё, что угодно. Такой маленький учебник поэзии в одном стихотворении. В общем, такой перенос части фразы из одного стиха в другой, из одной строфы в другую не имеет полноценного русского названия. Я.Зунделович в словаре поэтических терминов 1925 года издания применяет к нему французский термин enjambement. Иосиф Бродский не раз ещё обращается к сложным, длинным, перегруженным информацией фразам.   Белые стены комнаты делаются белей От брошенного на них якобы для острастки Взгляда, скорей привыкшего не к ширине полей, Но к отсутствию в спектре их отрешённой краски. Многое можно простить вещи — тем паче, там, Где эта вещь кончается. В конечном счёте, чувство Любопытства к этим пустым местам, К их беспредметным ландшафтам и есть искусство.   Если в первом стихотворении («На смерть друга») замечательные построения фраз вписаны в чёткий пятистопный анапест, то во втором размер практически не соблюдается, что, тем не менее, не мешает стихотворению быть очень даже красивым. Замечательные построения можно встретить у Цветаевой:   Всё перебрав и всё отбросив (В особенности — семафор!) Дичайшей из разноголосиц Школ, оттепелей… (целый хор На помощь!) Рукава как стяги Выбрасывая… — Без стыда! — Гудят моей высокой тяги Лирические провода.   Не могу не отметить, что скобки и тире являются довольно простым способом продлить фразу, вставить в её середину что-либо, не имеющего прямого отношения к сути. И Бродский, и Цветаева широко пользуются этим приёмом. Стремитесь к длинным, сложным предложениям. Разбивайте их на строки. Режьте, кромсайте, всё, что угодно. Пишите красиво! Да, постскриптум: о том, как строить предложения не следует, можно прочитать в статье «Замечательная стилистика или поэтические Серёжи Зверевы» этого учебника.   4.5. Стилистический мусор.   У молодых поэтов есть одна хроническая болезнь. Им с завидной регулярностью то не хватает слогов, чтобы попасть в размер, то этих самых слогов слишком много. Иногда просто не хватает слов, чтобы выразить мысль, иногда, наоборот, мысль так запутывается лишними словами, что где суть, уже никак не понять. В результате в стихотворениях появляется огромное количество всяческого словесного мусора, который портит стихи, мешая адекватному их восприятию. Самым вредным стилистическим мусором являются частицы. Например, частица «уж». Я уже упоминал её раньше. Если вам не хватает слов, вставьте какое-нибудь слово, несущее смысловую нагрузку, но никак не архаичную частицу, чаще всего неприменимую в контексте. Все слова вроде «тот», «тут», «уж», «се», «он» относятся именно к такой категории. «Взял тут Коля пылесос и убрал ту кучу роз». В этой строфе совершенно лишнее «тут» и ещё более ненужное «ту». Лучше переиначьте всё фразу, используйте другие речевые обороты, слова, но избавьтесь от словесных тараканов. Запомните: длинные красивые слова смотрятся гораздо лучше. Не раз помянутую частицу «уж» допустимо использовать в наше время разве что в устоявшихся словообразованиях: «Ну, что уж теперь вспоминать…» или «Куда уж тебе!», «Вы уж постарайтесь!». Но никак не в значении «уже». «Уже» и «уж» — это два разных слова с разной смысловой нагрузкой. Опять же, ранее шла речь об архаичных местоимениях «сей», «сия», «се». Они употребимы, подчёркиваю, только в стихотворениях в стиле ретро, стилистически имитирующих манеру стихосложения двухвековой давности. Заменять «этот» на «сей» в современном стихотворении нельзя. Да и вовсе, использовать чрезмерно больше количество местоимений (особенно «тот», «этот») — дело вредное. Следует стараться избавить ваше произведение от изобилия вспомогательных частей речи. Повторяюсь: чем меньше предлогов, союзов, частиц и местоимений, тем лучше. Слово «тут» в литературной речи предназначено исключительно для обозначения географического местоположения какого-то предмета. Применительно ко времени слово «тут», я считаю, недопустимо. Разве что в фольклорно-юморной теме. Кстати, слово «здесь» — это более литературный вариант, чем «тут». Ещё есть такая мода. Упомянул в первой строке героя по имени Пётр Петрович Петушков. И далее в каждой строке будет тупо повторяться местоимение «он». Принадлежность какой-либо вещи этому самому Петру Петровичу будет по десять раз обозначаться местоимением «его». Зачем? Это словесный мусор. Если эти повторения не несут на себе какой-то ударной нагрузки, то они не имеют смысла, потому как и без них прекрасно понятно, кто и что делает в стихотворении. И чего не делает.   Полагаю, что нет смысла рассказывать что-то на эту тему ещё. Пишите так, как вам пишется. Главное, чтобы ваши стихи пережили вас. Это — главное для любого поэта.     ГЛАВА 5. ЗАНИМАТЕЛЬНОЕ СТИХОСЛОЖЕНИЕ   В этом разделе я использовал несколько замечательных идей из книги «Занимательное стихосложение» Николая Шульговского (М. 1926). Не могу сказать, что Шульговский был гениальным поэтом. Но он был великолепным учёным-литературоведом; его книги о стихосложении могут послужить учебниками, которые помогут как начинающему поэту, так и сложившемуся автору. Раздел «Занимательное стихосложение» посвящён стихотворениям, которые не имеют высокой художественной ценности, но зато представляют собой интереснейшие образчики поэтических развлечений. Стихи загадочной формы. К таким стихотворениям относятся акростих, месостих, телестих и тавтограмма. Акростих (краестишие, краегранесие, краестрочие, началестрочие, иместишие) — это стихотворение, в котором начальные буквы каждой строки, читаемые сверху вниз, образуют какое-нибудь слово или выражение. Если они образуют имя, то акростих называется номограммой. Чаще всего именно имена зашифрованы в акростихах: то есть подобные поэтические экзерсисы являются посвящениями. Вот пример акростиха-номограммы, в котором зашифровано имя и фамилия девушки:   А вам, божественная леди, Никто перечить не посмеет! Актёрствует весёлый ветер, Сбивая в гроздь воздушных змеев, Тревожит шумные вершины. Алеют флаги над скалою, Сурово щурятся мужчины, Искатели ковчега Ноя. Я — не искатель, я — алхимик, Глиссандо алчущий на струнах. О, как прекрасно Ваше имя, Рисуемое новой руной, Ещё никем не повторённой, Лишь мною брошенной на ветер И незаметно принесённой К ногам моей прекрасной леди.   Естественно, содержание стихотворения должно соответствовать образу того, кому оно посвящено. Акростихи писать непросто. Но, с другой стороны, они имеют жёсткие ограничения по начальным буквам, которые несколько успокаивают полёт фантазии. Вот пример более простого акростиха, посвящённого поэзии:   Пишу о чем-то вдохновенно, О Боже! снова в раж вошёл — Экстаз творения нетленный Зачем-то вновь меня нашёл. И что б там ни было вокруг, Я весь во власти дивных мук! (А. Бердников)   Бывает акростих и пословным (Герману Лукомникову):   Готическая Ересь: Розенкранц, Минхерц — Авторитет Немецкий Узок. Ликует Ум! Как Обухом, Миманс На Исповеди, Как Охотник В Уток!.. (Г.Седельников)   Не увлекайтесь акростихами. Всего должно быть в меру. Месостих (мезостих) — это стихотворение, в котором буквы, образующие «загадочное» слово, располагаются не в начале, а выстроены посередине стихотворения. Оригинальной формой является так называемый стих-лабиринт, в котором буквы «шифра» образуют какую-нибудь фигуру, расположены по диагонали или ещё по какому-либо закону. Попробуем зашифровать, к примеру, слово «любовь»:   Лишённые последнего приюта, Поющие величественно гимны, Параболой мы движемся на юг, но На юге холода, и иже с ними. Вершится Валтассаров скорый пир… …Осудит нас львиноголовый мир.   По содержанию получается дурь дурью (потому как экспромт), но зато наискось читается слово «любовь». Оно составлено из 1-ой буквы 1-ой строки, 3-ей буквы 2-ой строки, далее 5, 7, 9, 11 буквы соответственно. В некоторых месостихах буквами считаются и пробелы. Кроме того, слова можно шифровать лесенкой, просто линией (например, 3-я буква каждой строки), и так далее. Кстати, разные источники по-разному трактуют понятие месостиха. Классический словарь Квятковского трактует месостих, как стихотворение, в котором буквы, образующие «загадочное слово», могут располагаться только вертикально, то есть оно образовано только вторыми, или третьими, или десятыми буквами каждой строки. Стихи же, написанные, как вышеприведённый, называются в такой трактовке именно стихами-лабиринтами. Пример более классического месостиха можно прочитать ниже («Алеет закат...») Телестих — это стих, в котором последние буквы каждой строки образуют слово или фразу. Разновидность акростихов.   Произнося чудесный чистый звуК, Вишу на колокольне. ВысокО! Неоднократно сам звенеть хотеЛ, Разлиться песней сердца далекО, Но мой язык во власти чьих-то руК. Вздохнул бы я свободно и легкО, Когда бы сам, не по заказу, пеЛ. (И. Чудасов, «Колокол»)   Смешивая месостихи и акростихи, можно получить, к примеру, такую форму (сонет, кстати):   Алеет Закат. КрасоТою пленён: Колор, ОтблеСк, линИи, тени. Рисую С сомнЕнием Вечное тленье: ОткрыТо ли зНанье Античных времён?   СравнИтся лИ с жизНью моё рисованье? Такие ШтрихИ ль? А гАрмония есть? ИспачКаны хОлст в Чём попало и честь. ХандрА. На риСунке — Убожество. Дрянь я.   ИспраВить нЕльзя Дурака — и опять Творю: Очень Надо. ЗАкатов штук пять РазмеТил и сНова иСтратил.   Играю Всё… КсЕния, мОжешь, прости, Мне с дЕтскоЙ любоВью сплести мезостих, (ЕстесТвеннО, не о зАкате)? (И. Чудасов)   Собственно, вариантов зашифровки различных слов и имён множество. Бывают стихи-лабиринты, в которых наискось как справа-налево-сверху-вниз, так и слева-направо-сверху вниз читается одна и та же фраза; зашифрованные слова выстраиваются лесенками, квадратами, треугольниками, звёздами в середине стихотворения, в общем, как угодно. Например, четырёхкратный акросонет Седельникова, посвящённый Марине Цветаевой:   Медовым эхом,золочёным сноМ АгАтовая даль,без дна трАвА... РаспРавлено крыло напеРекоР... ИзвестИю о пагубностИ жизнИ! Невесты Неземные сНы и стоН — Ангар концА,поэмА без поэтА!.. Целующее блиЦ Церковных ниЦ, Воюющих дароВ Воздушный зоВ, ЕжеминутноЕ бровЕй броженьЕ!.. Течёт арТерии отвеТный свеТ — АртистА вызывает векА веткА: Ещё,Ещё,евангельское сЕрдцЕ, В Венке терновом, эру заяВиВ, Аорты от Христова РождествА!..   А бывают и шестикратные, и десятикратные! Ещё встречаются акростихи, где первыми словами, а не буквами каждой строки образуется какая-либо фраза. Своеобразной разновидностью акростиха является абецедарий (алфавитный стих). В нём первые буквы всех слов или строк последовательно составляют алфавит в обычном или обратном порядке.   Азъ словом симь молюся Богу Боже вьсея твари и зиждителю Видимыимъ и невидимыимъ! Господа духа посъли живущаго Да въдъхнетъ въ сьрдце ми слово Еже будетъ на успехъ вьсемъ... (азбучная молитва, X в.)   Абецедарий может быть как построчный (приведен выше), так и пословный:   Архангельск. Бури Воют Глухи. Деревья Еле Живы. Зло Их Крутят Ледяные Мухи. На Окнах Пятна. Рассвело.   Сердито Тучи Улетели. Февраль — Холодная Цена. Чердачные Шуршите Щели! Эскадра Южная Ясна. (А. Котов)   Очень редко встречается обратный абецедарий, в котором первые буквы представляют собой алфавит не от А до Я, а наоборот, от Я до А:   Я Ящерка Ютящейся Эпохи, Щемящий Шелест Чувственных Цикад, Хлопушка Фокусов Убогих, Тревожный Свист, Рывок Поверх Оград. Наитие, Минута Ликованья, Келейника Исповедальня. Земная Жизнь Ещё Дарит, Горя, Высокое Блаженство Алтаря. (Д.Авалиани)   Более подробно о буквенных и слоговых акростихах, телестихах, месостихах, стихах-лабиринтах, построчных, пословных и обратных абецедариях можно прочитать в лекции №7 Т.Б.Бонч-Осмоловской по курсу комбинаторной поэзии «Последовательности. Буквенные последовательности: абецедарии и акростихи. Мезостихи и телестихи. Фонетические последовательности. Усложненные и множественные акростихи. Лабиринты», а также в статьях Ивана Чудасова «Акростих в русской поэзии конца XX века» и «Акростих в творчестве В.Хлебникова». Тавтограмма — это стихотворение, где все слова начинаются с одной и той же буквы. Например:   Ленивых лет легко ласканье, Луга лиловые люблю, Ловлю левкоев ликованье, Легенды ломкие ловлю. Лучистый лён любовно лепит Лазурь ласкающих лесов. Люблю лукавых лилий лепет, Летящий ладан лепестков. (В. Смиренский)   Российский поэт Иван Чудасов написал целый цикл тавтограмм почти на каждую букву алфавита, тем самым доказав, что это вполне возможно. Одной из самых монументальных тавтограмм считается грандиозная латинская поэма монаха-доминиканца Плацениуса «Pugna porcorum» («Битва свиней»), все слова в которой начинались на букву «p» (1530-й год). Тавтограммы также бывают концевые (все слова заканчиваются на одну букву) и начально-концевые (все слова и начинаются, и заканчиваются на одну букву). Вот пример начально-концевой тавтограммы:   Мельчаем мельком, мудрствуем, мудрим. Моргаем мозгом, мыслим — мягким местом. Мычим мессиям, мимоходом — месим. Мстим мастерам, мешаем молодым.   Манкируем миром, мытарствуем, мучим... Маразм маскируем молчаньем могучим. (Б.Гринберг)   Ещё одним видом трюковой поэзии является липограмма — стихотворение, в котором начисто отсутствует один или несколько звуков (например, «Соловей» Г.Н. Державина написан без звука «р»). Наиболее сложным типом липограмм является гиперлипограмма или моновокализм — стихотворение, в котором употребляются только определённые гласные. Например, гипрерлипограмма «О»:   Молодость — словно сон: Только вот рос, рос — Скоро срок похорон, Скоро погост, снос.   Плохо, хоть волком вой. Но, поборов боль, Вновь той дорогой в свой Город, хоть он — ноль.   Молодость – столько снов!: В космос!, в поход в ночь!, Бодрой тропой слонов Гордо точь-в-точь мочь!..   Долог сон? Скромно стон, Скорбно-больной вздох… Короток… Что потом? Только Господь Бог… (И. Чудасов)   В другой разновидности гиперлипограммы (моноконсантизм) автор оставляет только одну согласную (Л).   Алла, алло! Аллеи Алое лили еле. Лилии ли алели? Или алели ели?   Оле ли еле-еле Лили елеи ало? Лиле ли? Лии? Леле? Алое лило Алле! (И. Чудасов)   В конце концов, разные типы можно и смешивать. Вот, к примеру, тавтограммная гиперлипограмма:   Сто сорок солнц. Сплошь соль со склонов. Ссох скос. СволОчь с соломой стог? Со сгонов скот сполз сворой сонной, Сполз скопом, сольно — сколько смог…   Смолк сбор со стоголосой склокой, Сноровкой спорой, скоростной… Со стоном сдох совхоз стоокой Совой. Совковость — смог сплошной.   Совхоз – с Содомом стойко сродство, Со смоквой. Соткой слободской (Собор со стойлом) — спорно сходство — Со скользкой сошкой, со скобой. (И. Чудасов)   Потрясающим опытом комбинаторной поэзии являются так называемые анагрифы. Анагриф — это стихотворение, полностью составленное из определённых букв, взятых из какого-либо слова или фразы. Прекрасным примером подобного стихотворения является анагриф «Харитонову», написанный Борисом Гринбергом (посвящение поэту Евгению Харитонову):     ХАРИТОНОВУ   НОВАТОР: Утро — ворота в аорту Харона. Ворон у трона, ворона — на трон. Ворон хранит, а ворона хоронит... В ухо отраву. Тиару, хитон и на траву. Ни вина, ни овина. Тихо. Но варит оторва отвар, хвори, вину, рану, норов отринув... Воину — урна, а вору — товар...   ТИРАН: Хоти, но в тон, А-то... урон!   ХОР: Трохи рун, а хитов — вороха. Ох и врун, а руно-то труха!   Как видим, Гринберг использует исключительно буквы, содержащиеся в заглавии «Харитонову». Вообще, Гринберг является одним из ведущих поэтов, пишущих в жанре комбинаторики; он является изобретателем нескольких новых форм комбинаторной поэзии. Например, меня лично просто потряс такой опыт, как метаметаграмма. Сам Гринберг признался, что это один из наиболее сложных его стихотворных опытов.   ИГРА   ГОРОД ДОРОГ   Обрети ветра гора, розы загоритесь... Сиры правила. Игра жарит — покоритесь!   — Город нагреет! — Дрань ржёт, Рясами зреет Храм, врёт!   Среди руна крестов ворчат, Грянут утро рая... Руки жаркие врача, кроны вырезают.   Морить? Обречь? Мерь прыть. Вправь речь! ИГЛА   ГОЛОД ДОЛОГ   Облети ветла гола, лозы заголитесь... Силы плавила игла, Жалит — поколитесь!   Голод наглеет Длань лжёт, Лясами злеет Хлам влёт.   Следи луна клестов, волчат… Глянут, утло лая — Луки жалкие влача, клоны вылезают.   Молить? Облечь? Мель — плыть. Вплавь — лечь.     Два стихотворения, образующиеся одно из другого путём замены буквы «р» на «л», причём данные буквы встречаются в каждом слове стихотворения. Если вы сумеете написать что-то подобное, я попрошусь к вам в ученики. Своеобразный метод липограммного ограничения — это так называемое ограничение узника. Оно состоит в том, что в стихотворении нельзя использовать слова с «хвостиками», выбивающиеся из ровного ряда строки (то есть у, щ, ф, р, д, б) Это чисто визуальное ограничение, так как в разных шрифтах «хвостики» приобретают разные буквы. Более подробно о тавтограммах, липограммах, панграммах и других алфавитных ограничениях можно прочитать в лекции №12 Т.Б.Бонч-Осмоловской по курсу комбинаторной поэзии: «Пределы: ограничения алфавита. Тавтограммы, липограмма. Панграмма и липограмматическая панграмма. Гетерограмматические и изограмматические стихотворения Ж.Перека». Есть и более сложные формы загадочных стихов. Например, крипты. Крипта — это стихотворение, имеющее в каждой строке точно посередине цезуру. Причём его можно читать и справа налево, и сверху вниз. К примеру:     Хранить любовно «да» Могу ли я теперь Не буду никогда Любить тебя, поверь — я обещала вечно, на свете жить одна? кокеткой бессердечной, веселье пить до дна Я обещала вечно На свете жить одна Кокеткой бессердечной Веселье пить до дна   Такое стихотворение, когда оно читается справа налево, обязательно требует сквозных рифм перед цезурой. Заметьте, что смысл стихотворения, в зависимости от того, как его читаешь, совершенно противоположный! Сходным с криптой типом игрового стихосложения является эпомонион. Он является чем-то средним между криптами и визуальной поэзией, воспринимаемой лишь на бумаге.   Эфирный траву и истребляет. огонь палит Твоих уст сердце и оживляет.   Далее эпомонион продолжается и вертикально вниз, и горизонтально по схеме:   1 3 5 7... 2 4 6 8 1 3 5 7... 10 12 14 16 9 11 13 15... ............   Ещё одна трюковая форма стихосложения — палиндром. Палиндромы читаются одинаково с одним и тем же смыслом с обеих сторон.   ...Кони, топот, инок, Но не речь, а черен он. Идем молод, долом меди. Чин зван мечем навзничь... (В. Хлебников)   По сути, палиндром — это, что называется, глупость, нелепица, что и видно из вышеприведённого примера. Потому что он имеет только прикладное значение. Если вы написали стихотворение-палиндром, вы можете гордиться этим, но поверьте — я ни разу не встречал стихов-палиндромов, наполненных смыслом. Это упражнение, и не более того. Это не высокая поэзия. Некоторые источники называют разновидностью палиндрома палиндромон — стихотворение, составленное из отдельных слов-палиндромов. Я не встречал подобных примеров в литературе и склонен считать, что палиндромон — это, по сути, то же, что и палиндром. Близки по принципу к палиндрому, но, конечно, много проще анаграммы, то есть стихи, строки которых представляют собой перестановки букв в соседней строке (или слове, или двустишии). Конечно, аналогично словам и фразам-палиндромам существуют слова и фразы-анаграммы. Стихи-анаграммы встречаются не так часто. Вот, к примеру, двустишие-анаграмма Валерия Брюсова   Что нам весна или за ней дано? Одна мечта: знай сон и лей вино!   Существует также понятие омограммы. Омограмма — это каламбурное стихотворение, в котором соседние строки пишутся совершенно одинаково, и разнообразие смысла достигается различным разбиением на слова и расстановкой знаков препинания. Чаще всего омограммные строки являются парными, но бывают и перекрестными. Первым в истории стихотворением с элементом омограммы стало каноническое державинское:   О, как велик, велик На-поле-он! Он хитр, и быстр, и твёрд во брани; Но дрогнул, как к нему простёр в бой длани С штыком Бог-рати-он.   В основной своей массе омограммы двустрочны и представляют собой строгое побуквенное переразложение какой-либо фразы или слова, отчего получается новое прочтение исходного текста. Сталкиваясь, эти прочтения дают поразительный эффект.   Небеса ликуют — Не беса ли куют? (С.Н. Федин)   У сына колки усы, наколки. (С.Н. Федин)   Иногда омограмму превращают в своеобразный вид загадки: выбирается любая из двух строк, буквы записываются без пунктуации и пробелов, и в этом случае должны быть угаданы оба варианта прочтения, что придаёт ей выразительную двусмысленность. Например: НЕТУЖИВЫХОДНАМЕСТЬ (Нету живых, одна месть. / Не тужи! Выход нам есть. Д.Авалиани). К концу XX века омограммы достигли небывалого уровня сложности, к примеру:   Пойду, шаман, долиною — пой, душа, мандолиною! Верти, кали, искри, жаль вертикали и скрижаль. Горда ль гор даль? Ниц, шея гнись. Ницше, ягнись. Получу, человечек, получучел-овечек. О труп, о раб, о ум, о тать! — от рупора б о, умотать — иди, кто ранен адом алым… И диктора не надо малым. (Д.Авалиани)   Более подробно об омограммах можно прочитать в статье Ивана Чудасова «Несколько наблюдений над омограммами».   Оригинальным анаграммоподобным опытом комбинаторного стихосложения являются встрои. Обыкновенно это одностишия или двустишия, иначе говоря, небольшие стихи. В качестве примера несколько встроев Бориса Гринберга:   СкромНЫе весны (скромные сны, кроме весны)   ПОсетиТЕЛИ (потели сети посетители)   К встроям близки также волноходы (или волноломы). Волноходы основаны на игре слов, когда сливающиеся при быстром произношении слова образуют что-то новое, не всегда видимое на бумаге. Например:     эротикараэротИкараэротикараэротикаРа эротикараэротикараэротикараэротикараэ ротикараэротикараэротикараэротикараэро эрот Икара – эротика Ра – аэротика Ра – эротика Икара Ра Икара (Е.В.Харитоновъ)   невритеневритеневритеневРите не врите Рите вритеневритевритеневрите врите не врите дело невритеневритеневритеневрите не в Рите вритевритевритевритевритеврите в Рите! в Рите! (Е.В.Харитоновъ) Первое из этих двух стихотворений («Икар») относится не к «чистым» волноходам, а к так называемым змеевикам. Змеевики, в отличие от волноходов, могут включать в себя несколько других поджанров комбинаторики, в том числе омограмму и логогриф (в данном случае). Лично я не отношу волноходы к поэзии, тем более к высокой. Но это, опять же, отличное упражнение для тренировки. Особенно волноходы полезны для практики в игре слов. Интересным примером трюкового стихосложения является анацикл — стихотворение, написанное таким образом, что его можно одинаково читать как сверху вниз слева направо, так и снизу вверх справа налево. Анацикл читается в обоих направлениях не по буквам (как в палиндроме), а по словам. В отличие от стихотворения-реверса, порядок изложения, рифмы и рифмовка сохраняются. Анациклические стихи — крайне редкое явление даже для экспериментальной поэзии.   Laus tua, non tua fraus, virtus, non copia rerum Scandere te fecit hoc decus eximum. Eximum decus hoc fecit te scandere rerum Copia non, virtus, fraus tuf nou, tua laus.   В переводе этот латинский анацикл значит: «Подвиг твой, а не преступление, добродетель, а не богатство позволяют тебе возвыситься о этой исключительной славы. До этой исключительной славы позволяют тебе возвыситься не богатство, а добродетель, не преступление, а твой подвиг». В русском языке анациклы встречаются крайне редко, к примеру:   Жестоко — раздумье. Ночное молчанье Качает виденья былого, Мерцанье встречает улыбки сурово. Страданье — Глубоко — глубоко! Страданье сурово улыбки встречает... Мерцанье былого — виденье качает... Молчанье, ночное раздумье, — жестоко! (В. Брюсов)   Более подробно о буквенных, слоговых, словесных и фразовых палиндромах, а также об оборотнях и кругооборотнях можно прочитать в лекции №4 Т.Б.Бонч-Осмоловской по курсу комбинаторной поэзии: «Одиночные перестановки элементов текста меньшего порядка в текстах большего порядка. Палиндромы. Буквенные палиндромы. Оборотни. Палиндромы имен собственных. Нестандартные палиндромы: круговертни и кругооборотни. Слоговые, словесные и фразовые палиндромы. Палиндромы Голенищева-Кутузова, Брюсова. Палиндромы Минаева, Н.Полевого», а также в статье Ивана Чудасова «Несколько наблюдений над палиндромами». Об анаграммах, спунеризмах и тому подобном можно прочитать в лекции №3 Т.Б.Бонч-Осмоловской по курсу комбинаторной поэзии: «Анаграммы. Буквенные анаграммы слов и фраз. История анаграммы и каббала. Анаграммы имен собственных и их значение. Экзотические анаграммы: антиграммы, миниграммы, контпетри и спунеризмы». В целом, все акростихи, месостихи, телестихи, тавтограммы и липограммы, палиндромы и анаграммы относятся к комбинаторной поэзии. В комбинаторной поэзии смысл на 90% подчинён сложнейшим техническим формам стихотворения. Комбинаторная поэзия хороша в качестве упражнения и позволяет увеличить, к примеру, словарный запас и умение играть словами. Высокой поэзией я подобный жанр – хоть убейте – назвать не могу. Тем не менее, если вас интересует эта тема, воспользуйтесь ссылками на лекции о комбинаторной поэзии в заключительной части учебника. Нельзя обойти вниманием так называемый логогриф — стих, основанный на убывании начальных звуков. В поэзии логогрифические стихи встречаются довольно редко в виде фрагментов   На фабрике «Победа» Во время обеда Случилась беда — Пропала еда! Ты съел? — Да!   Подобной игрой со словами отличается ропалический стих — древняя игровая форма стиха, в котором слова постепенно увеличиваются в своем слоговом объеме; первое — односложное, второе — двусложное, третье — трехсложное, четвертое — четырехсложное. Таким образом, стих как бы расширяется в виде палицы.   Жизнь — игра желаний мимолетных, Есть — пора мечтаний безотчетных, Есть, потом, — свершений горделивых, Скук, истом, томлений прозорливых; Есть года жестоких испытаний, Дни суда глубоких ожиданий... (В. Брюсов)   Оригинальным трюковым жанром является фигурный стих — стихотворение, строки которого визуально образуют какую-либо фигуру или предмет — звезду, конус, сердце, крест, пирамиду, ромб и пр. Фигурный стих был в ходу в европейской поэзии барокко, а также не был обделён вниманием и русскими поэтами: первые фигурные стихи в России составляли виршеписцы ещё на заре русской поэзии — в XVII веке, когда стихотворная «алхимия» была в большой моде. В 18 веке в этом жанре написал несколько образцов (в виде лабиринта, креста, сердца) и один из крупнейших стихотворцев того времени Симеон Полоцкий. В XVIII-XIX вв. к фигурным стихам обращаются Державин, Сумароков, Ржевский, Апухтин, Рукавишников и некоторые другие поэты. В целом, фигурные стихи — не более чем стихотворная забава, в которой форма преобладает над содержанием. По этой причине высокохудожественных образцов создано крайне мало. Как пример, стихотворение-треугольник Апухтина:   О, где же те мечты? Где радости печали, Светившие нам столько долгих лет? От их огней в туманной дали Чуть виден слабый свет… И те пропали, Их нет. Более подробно о фигурных стихотворениях, снежных комах, ропалических стихах и других визуально-поэтических опытах можно прочитать в лекции №8 Т.Б.Бонч-Осмоловской по курсу комбинаторной поэзии: «Последовательности количества элементов текста меньшего порядка в элементе текста большего порядка. Ропалические тексты: буквенный ком, слоговой ком (Авсоний, Брюсов), словесный ком. Лавина. Фигурные стихотворения».