Состояние экономики. Торговля 10 страница

В первой половине XIX в. в связи с повышением спроса на сельскохозяйственную продукцию помещики отнимали у крестьян пахотную землю. В Беларуси процент крестьянских земель уменьшился с 66 % в начале столетия до примерно 50 % в 1850-х гг. [78, с. 69]. В крестьянском землепользовании были региональные различия. На западе и в центре оно было подворным, на востоке только 20 % крестьянских земель находились в подворном пользовании, остальные - в общинном. Земельные наделы помещичьих крестьян в восточной части Беларуси в среднем были по 8-10 десятин, что весьма часто не обеспечивало достойной жизни крестьянской семьи, в западной - 18-20 [1, с 96]. В крестьянской среде наметилась имущественно-социальная дифференциация. Формировалась экономически устойчивая группа крепких хозяйств, которые выделялись из общей массы и даже систематически использовали труд бедных односельчан - бобылей, кутников, ха-лупников. Эта прослойка зажиточного крестьянства имела большие земельные наделы и значительное количество скота. Одновременно шел процесс разорения основной массы крестьян. Неурожай 1844-1845 гг. и

связанный с ним массовый падеж скота (до половины поголовья) привели сельское хозяйство Беларуси в глубокий упадок. К концу 1850-х гг. по сравнению с 1840-ми посевы зерновых сократились на 10,5 %, картофеля - более чем на 45 %. Урожайность полей по сравнению с началом века снизилась на 30 % и составила, в частности, по зерновым - сам-три, по картофелю - сам-шесть. Резко увеличились недоимки по государственным податям и платежам. В Витебской губернии, к примеру, в 1845 г. они составляли 3,2 млн р., а в 1855 г. - уже 5 млн р. [1, с. 98]. Все это показывало, что крепостническая система хозяйствования переживала перманентный кризис. Учитывая это, представители более образованной части помещиков, с тревогой заглядывая в будущее, были готовы, исходя из общегосударственных и собственных интересов, освободить крестьян от жестокого экономического угнетения и социально бесправного состояния и тем самым повысить их трудовую активность. Отдельные крупные землевладельцы Беларуси, знакомые с идеями аболиционизма, пытались провести такие реформы в своих имениях.

Время от времени мысли об ослаблении крепостной зависимости крестьян в западных губерниях возникали и в правительственных кабинетах. В 1819 г. царю было представлено для ознакомления предложение динабург-ского помещика Могля об уничтожении по примеру прибалтийских дворян крепостного права. В ответ было даже получено согласие государя начать подготовку к отмене крепостничества на Беларуси, начиная с Витебской губернии. Однако при этом царь пожелал, чтобы состоялось это через «собственное стремление человеколюбивых чувств дворянских сословий» и рекомендовал изучить настроение и интересы помещиков путем основания дворянских комитетов [8, с. 274]. Однако ответ крепостников был неопределенным. В нем выражалась готовность «взять пример со своих старших русских братьев» [2, с. 328]. После этого проект освобождения крестьян был отложен в «долгий ящик». Отношение господствующих кругов к данной проблеме стало меняться, когда появились серьезные признаки крестьянского недовольства.

В 1835 г. были приняты особые правила сдачи помещиками своих крестьян в наем на земляные и другие работы. По этим правилам разрешалось сдавать не всех, а только половину работоспособных членов крестьянской семьи. Хозяин обязывался обеспечивать наемных людей «приличной одеждой и продуктами». Здесь же предусматривались нормы и качество питания, продолжительность рабочего дня, определялось количество заработанных денег, которые должны были оставаться у самих крестьян. Указом 1840 г. евреям запрещалось брать в откуп доходы, которые поступали помещику от крестьян. Правительство издало также постановление о том, что управляющих в помещичьи имения следует нанимать

только после засвидетельствования уездными предводителями дворянства их благопристойного поведения и нравов. Им запрещалось применять к крестьянам физические наказания. Исходя из установки, что самое плохое в крепостничестве - это посредники между хозяевами и крепостными, выдвигалась идея запрета в белорусских землях сдачи помещиками своих имений в аренду. А если уж сам помещик не хотел управлять вотчиной, то этим должна была заниматься палата государственных имуществ.

В начале 1840-х гг. все большее число помещиков осознавало тяжесть и бесперспективность крепостничества. Участились случаи освобождения крестьян от личной зависимости самими помещиками путем превращения их в безземельных батраков. Вопрос об освобождении крестьян (без земли) стоял на собрании Витебского дворянства, однако правительство испугалось такого дворянского «свободомыслия», и дело закончилось выговором местному начальству. Все это свидетельствует о том, что помещики Беларуси понимали невозможность и даже невыгодность дальнейшего удержания крестьянства в крепостной зависимости. Дворяне подумывали об общем освобождении крестьян, однако, разумеется, без земли. Витебский губернатор Львов обратился в правительство с докладом об ужасном состоянии крестьянства, причину которого он видел в непомерной его эксплуатации, и предлагал хоть в какой-то мере обеспечить крестьянскую собственность, а повинности свести к трехдневной барщине в неделю. Министр государственных имуществ, сторонник ограничения и либерализации феодально-крепостнических отношений, граф П Киселев, в свою очередь, советовал брать в государственную опеку имения помещиков, которые доводят до нищеты своих крестьян. С одобрения Николая I было решено приступить к составлению надлежащей инвентаризации всех крестьянских повинностей. Дело двигалось медленно, и соответствующий указ об установлении в западных губерниях особых инвентарных комитетов вышел только в апреле 1844 г. Они создавались под председательством губернаторов при участии местных чиновников и трех депутатов, избранных дворянством.

С этого времени началась так называемая инвентарная реформа 1840-1850-х гг. На протяжении 1846-1848 гг. обязательная перепись крестьянских повинностей была введена во всех помещичьих хозяйствах западной и центральной частей Беларуси (Виленской, Гродненской и Минской губерниях). Размеры основных повинностей зависели от размера и качества земельных участков и определялись в одну треть валового дохода крестьянина. Однако помещики Витебской и Могилевской губерний выступили против и считали необходимым сохранение трехдневной барщины. Только в 1849 г. инвентари были составлены по всем имениям, однако ввести новые повинности для

крестьян правительство не решалось, поскольку они превышали существовавшие нормы феодальной эксплуатации. Дело ограничилось декларацией: крестьянские наделы не должны уменьшаться. Дальше этого Николай 1, шесть раз утверждавший специальные секретные комитеты для рассмотрения крестьянского вопроса, идти не решался. Только в 1855 г. Александр II утвердил норму в Витебской и Могилевской губерниях минимального крестьянского надела в 4,75 десятины на ревизскую душу, а барщины - в три дня [105, с. 283-284]. Пересмотр и исправление инвентарных правил тянулось до 1857 г., когда началась подготовка отмены крепостного права. В целом же эта инвентарная реформа, несмотря на ее крепостническую ограниченность непоследовательность и незавершенность, и особенно обязательная фиксация крестьянских повинностей, ограничивала помещичье всевластие и открывала некоторые легальные возможности для крестьян отстаивать свои интересы. Реформа проводилась в трех направлениях: перестройка системы управления государственными крестьянами; политика «опеки» в отношении крестьян; проведение так называемой «люстрации» государственных имуществ. Вместо четырехуровневой системы местного управления, введенной в российских губерниях, в Беларуси устанавливалась трехуровневая: губерния - округа - сельская управа. Функции губернских органов передавали палатам государственных имуществ. Они избирали формы управления государственными имениями, осуществляли проведение ревизий, люстрации, занимались вопросами охраны общественного порядка, оказания продовольственной, медицинской помощи и др. Окружная администрация занималась организацией сельских общин. Органами сельской управы становились сельские собрания, избиравшие старейшин, разрешавшие переход в другие сословия. К их компетенции относились также раздел земель, распределение налогов и др.

Вводился жесткий контроль над временными владельцами (арендаторами) государственных имений, повышался статус сельских общин, приближавшийся к общероссийскому образцу. Разрешалась аренда государственных имений крестьянами. В осуществлении политики «опеки» организовывалась продовольственная помощь через специально созданные запасные хлебные магазины (склады). Предусматривались меры на случай неурожаев, эпидемий, мора скота и других бедствий. Расширялась торговля, развивались система страхования, борьба с пьянством и т.п..

Важной частью реформы П. Киселева являлась люстрация государственных имуществ. Сущность ее была в том, чтобы разобраться с наличием государственных имуществ, ликвидировать малоземелье, регламентировать повинности. Работа в этом направлении началась с принятия в декабре 1839 г. Положения о люстрации государственных имуществ в западных

губерниях и Белостокской области. Проводилась она в два этапа: с 1841 по 1844 г. с сохранением фольварочно-барщинной системы. При этом отменялась натуральная рента и вводилось обязательное дневное задание на барщине. После 1844 г. осуществлялся ускоренный перевод крестьян на оброк. Из фольварочных земель им были сделаны прирезки к наделам, что увеличило их в среднем на 10,7 %. К концу 1857 г. на оброк были переведены все имения Минской, Гродненской, Могилевской и Витебской губерний. Была уничтожена и система временного владения. В результате повинности государственных крестьян уменьшились на 30-35 % на западе Беларуси и на 62-65 % - на востоке [1, с. 99]. Отказ от фольварочно-барщинной системы и перевод на оброк явились главным результатом реформы. Это были изменения буржуазно-прогрессивного характера, так как перевод на оброк стимулировал рост имущественной дифференциации, процесс первоначального накопления капитала освобождал рабочую силу для капиталистического производства, содействовал росту городов. Но в помещичьих имениях оставалась ежедневная барщина.

Однако, несмотря на предпринимавшиеся правительством меры в 1840-1850-е гг., кризис феодально-крепостнических отношений в Беларуси продолжал обостряться: сокращались посевы, снижалась урожайность, все большее число крестьян оказывалось неспособным платить налоги и выполнять государственные повинности. В банковско-кредитных учреждениях было заложено около 70 % крепостных крестьян [92, т. 1, с. 26]. Накануне крестьянской реформы 1861 г. помещики владели почти 12 млн десятин (70 %) земли и только чуть более 4 млн десятин (около 27 %) находилось в пользовании более чем 1 млн крепостных крестьянских хозяйств [103, т. 6, кн. 1, с. 281].

В связи с усилением феодально-крепостнического угнетения в первой половине XIX в. крестьянство Беларуси прибегало к решительным протестам. Они выражались в подаче жалоб властям, в том числе и «доброму царю», в побегах от своих помещиков в южные причерноморские губернии. Наиболее распространенной формой протеста был отказ от выполнения феодальных повинностей, прежде всего барщины. В 1808-1809 гг. крестьянские волнения имели место в Игуменском, Слуцком и Речицком уездах. В 1819-1820 гг. они охватили около 8 тыс. крестьян Брестского, Гродненского, Кобринского и Пружанского уездов. Особенно длительными были волнения крестьян Быховского имения, принадлежавшего Сапеге. В 1829 г. при проезде царя через Быхов крестьяне подали на его имя прошение, где указывали, что Сапега незаконно обратил их в крепостных и заставляет выполнять барщину. Затем много раз с подобными жалобами они обращались в различные инстанции и одновременно отказывались от выполнения повинностей. Волнения прекратились только после размещения в Быхове четырех

батальонов солдат. Всего в первой трети XIX в. в Беларуси отмечено 46 крупных выступлений крестьян в 100 населенных пунктах 27 уездов. В 25 случаях для подавления крестьянских волнений вызывались войска [1, с. 104].

Во второй трети XIX в. крестьянское движение в Беларуси усилилось. В начале 1830-х гг. в связи со ставшим широко известным в западных губерниях обещанием киевского генерал-губернатора Сакена освободить крестьян за участие в подавлении восстания 1830-1831 гг. в их среде появились определенные надежды и ожидания. Время от времени на этой почве происходили беспорядки, кончавшиеся даже кровопролитием. Минский губернатор Доппельмайер в обращении к уездным предводителям дворянства писал¹ «В губернии почти везде существует какое-то враждебное отношение крестьян к их владельцам. Вникая в причины этого явления, я убедился, что недовольство крестьян их помещиками возникает иногда от подстрекательства злоумышленников, однако чаще всего потому, что владельцы передают своих крестьян в руки бессердечных, грубых и жадных управителей и арендаторов, которые заставляют их чрезмерно трудиться, истязают бесчеловечными наказаниями, несмотря ни на возраст, ни на пол, ни на болезни...» [2, с. 329]. Далее в циркуляре предлагалось заставлять помещиков более мягко относиться к крестьянам, разъяснялись губительные последствия жестокости.

В 1834-1836 гг. волнения крестьян произошли в Трипутенском старостве Мстиславского уезда. Крестьяне сами приняли решение о сокращении барщины на два дня, избрали нового волостного старшину и других служебных лиц. Власти ввели в староство роту солдат Военный суд приговорил 14 человек к казни через повешение, которую генерал-губернатор заменил на наказание шпицрутенами. 56 активных участников были отданы в солдаты, отправлены на поселение в Сибирь. 1100 человек из 35 сел Белицкого уезда бежали в 1841 г. в южные губернии под впечатлением слухов, что там они будут переведены в казаки и получат землю. В 1844 г. 700 крестьян Речицкого уезда отказались выходить на барщинные работы. В конце 1830-х - начале 1840-х гг. сильные волнения крестьян произошли в имениях Кучинское, Чечевичи, Чиги-рин Быховского, Стошаны Пинского уездов [1, с. 105].

В 1840-е гг. крестьянские волнения в Витебской губернии почти не прекращались. В 1846 г. там же двое «дворовых людей» вырезали несколько помещичьих семей [2, с. 328]. Наиболее массовые волнения произошли в 1847 г., когда в ряде уездов губернии пошли толки о существовании царского указа о «крестьянской воле», который якобы скрывается помещиками. К этому добавился слух, что правительство пообещало волю крестьянам, которые проработают три года на строительстве Николаевской железной дороги. Вскоре в направлении Петербурга двинулись не только отдельные семьи, но и целые селения Себежского и Дриссенского уездов. Большие группы «добровольцев» по несколько сот человек вступали в вооруженные стычки с воинскими и полицейскими отрядами, направленными на их

задержание. Крупные столкновения произошли возле местечка Освея. В районе Невеля 450 крестьян пытались отбиться от солдат и полицейских. Неоднократно вступал в борьбу с войсками отряд белорусских крестьян в 600 человек, двигавшийся уже по Псковской губернии. Только использовав большое количество войск, власти смогли вернуть беженцев обратно.

В 1855 г. в связи с сокращением наделов и увеличением чинша пытались добиться освобождения от крепостной зависимости крестьяне Несвижской ординации Радзивиллов. В 1856 г. на усмирение волнения в гомельском имении князя Паскевича было направлено два батальона солдат. В том же году в имении Бытень Слонимского уезда, принадлежавшем графу Потоцкому, крестьяне заявили, что «хотят быть казенными» и отказались от выполнения дворовых работ. Здесь власти «употребили в дело» две сотни казаков. Всего в 1840-1860-е гг. произошло 350 волнений крестьян (без так называемого движения трезвости и побегов) в 330 имениях, 380 населенных пунктах. В 32 случаях для их прекращения вызывались войска. Наибольшее число выступлений (90) произошло в 1858-1860-х гг. [103, т. 6, кн. 1, с 467].

Следует отметить и такую форму крестьянского движения, как борьба за трезвость, которая оказалась не только антипомещичьей, но и антиправительственной. Спаивание народа в первой половине XIX в. приобрело характер социальной эпидемии. Чтобы увеличить прибыли, помещики насильно принуждали зависимых от них крестьян покупать и пить водку. Во многих имениях каждый крепостной должен был выпить определенную норму водки, а непьющий - заплатить ее стоимость. Запрещалось пить в корчмах других помещиков. Нарушителей заковывали в кандалы, обливали на морозе водой, не давали им на зиму дров.

В ответ на это в Беларуси развернулось антиалкогольное движение, которое затем перекинулось на Прибалтику и Россию. По инициативе самих крестьян создавались товарищества или братства трезвости. Во многих деревнях хмельное не употреблялось даже на свадьбах. Так, в 1858 г. в Брестском уезде из 60 состоявшихся свадеб, как сообщал начальству земский исправник, только на девяти гостей угощали легким вином.

Администрация встревожилась: крестьяне не пьют, падают прибыли откупщиков, государственная казна несет ощутимые потери Водку стали продавать не по 14, как раньше, а по 8, а затем даже по 2,5 копейки за кварту (1,14 л). Однако крестьяне держались. Тогда правительство объявило братства трезвости вне закона. 780 белорусских активистов движения сослали в Сибирь. На эту акцию отозвался герценовский «Колокол»: «Мало им защищать трон и алтарь, розги помещиков и насилие чиновников - пришлось теперь защищать корчму с ее штофной и распивочной продажей» [61,1995, №1, с. 41-43].

Развитие промышленности и рост городов

Начиная с 1830-1840-х гг. Россия, хотя и медленно, втягивалась в начавшийся на европейском контингенте в начале XIX в. промышленный переворот, связанный с внедрением в производство машинной техники. Однако в отличие от европейских стран развитие новых капиталистических отношений сдерживалось здесь законами феодального общества, господством дворян и помещиков над основной массой крепостного населения. Тем не менее в первой половине XIX в. в Беларуси намного быстрее, чем в предыдущие 50 лет, развивалась промышленность, росли ее города, расширялась торговля. Начали возникать мануфактуры, сначала вотчинные, а затем и капиталистические. Если в конце XVIII в здесь их было 53, то в 1828 г. - 104 мануфактуры и 2 суконные фабрики. В конце XVIII - первой четверти XIX в. новые предприятия открывали крупные землевладельцы, в т.ч. и российского происхождения. Г. Потемкину в Кричевском графстве принадлежала судоверфь, канатная, парусинова и суконная мануфактуры. С. Зорич основал в Шклове канатную, парусиновую, суконную, шелкоткацкую и гончарную мануфактуру. М. Новосильцев в Слониме держал суконную мануфактуру и по производству ковров. М. Румянцев в Гомельской экономии держал два винокуренных завода, три стекольных, три ткацкие фабрики, медный, литейный, кирпичный и др. заводы, многочисленные мельницы, кузни и лесопилки. В 1860 г. мануфактур стало 140, а фабрик - 76 [92, т. 1, с 26]. Сформировались такие отрасли, как железообрабатывающая, стекольная, смолокуренная, скипидарная, бумажная, свеклосахарная. Возросло число кожевенных, кирпичных, свечных, гончарных, маслобойных, мукомольных, канатных предприятий. Начиная с 1830-х гг. на некоторых из них стали применяться паровые двигатели. В винокурении произошло значительное укрупнение предприятий, в связи с чем их число при увеличении общего выпуска продукции сократилось до 1250. На долю Беларуси в середине XIX в. приходилось 17 % производства водки в России. Общее количество предприятий без учета винокуренных с 1828 по 1860 г. увеличилось с 449 до 942, количество рабочих - с 4,6 до 9,2 тыс.

Развитие промышленного производства, хоть и незначительное, но все же имевшее место, повышение товарности и специализации сельского хозяйства в первой половине XIX в. обусловили заметный рост городов и торговли. Российское правительство распространило на города Беларуси принципы, изложенные Екатериной II в «Жалованной грамоте городам» 1785 г. Многочисленные частновладельческие города и местечки были выкуплены правительством. Города делились на губернские, уездные и т.н. заштатные. Наиболее значительными городами были Вильно, Витебск,

Могилев, Гомель, Брест, Гродно, Полоцк. Многие города получили известность после присоединения к России. Примером может служить Шклов, подаренный в 1773 г. Г. Потемкину. Новый хозяин создал здесь фабрику часов. Следующий владелец города С. Зорич открыл училище, преобразованное затем в кадетский корпус. Он построил также великолепный дворец и театр. В мае 1780 г. С. Зорич с невиданной роскошью принимал царственных гостей - императрицу Екатерину и австрийского императора Иосифа. Кроме многочисленной свиты, в город съехалось почти все дворянство губернии. Городская пристань играла довольно значительную роль. Отсюда сплавлялись различные товары и прежде всего связанные с песоперера-боткой. В Шклове был гостиный двор. На ярмарки сюда съезжались купцы из Петербурга, Москвы и Нижнего Новгорода. Купечество получило право, как это было в России, на создание гильдий. С конца XVIII в. по 1860-е гг. население белорусских городов возросло почти в четыре раза (с 82 до 320 тыс человек), а удельный вес горожан в общей численности населения увеличился с 3,5 до 10 % [61, 1996, № 2, с. 13]. Рост этот был обусловлен главным образом тем, что еврейское население было принудительно переселено из деревень в местечки. В 1861 г. три четверти населения городов составляли мещане, т.е. в основном ремесленники и торговцы В небольших городах в это сословие входили и земледельцы. Заметную долю городских жителей (до 7 %) составляли дворяне, более 3 % приходилось на гильдийских купцов. После присоединения Беларуси к России к городам были отнесены 4 губернских центра и 31 уездный. В Минской губернии, кроме того, к городам причислялись 4 городских поселения (Несвиж, Докшицы, Друя, Радошковичи). Остальные более-менее значительные населенные пункты относились к местечкам. В 1825 г. их было 290.

Административная и полицейская власть в городах формировалась по правительственной вертикали. Существовало городское самоуправление. Городскими сословиями, в т ч купцами и мещанами избирались магистрат и дума. В ведении магистрата находились судебные гражданские и уголовные дела купцов и мещан, сбор налогов с недвижимого имущества, контроль за деятельностью цехов и исполнением рекрутской повинности. Думе принадлежало право сбора податей с населения, платы с доходов. В первой половине XIX в. с горожан взималось около 40 видов налогов и повинностей, в казну забиралась большая часть доходов городов от промышленности и торговой деятельности. В 1830-е гг. городские доходы более 10 тыс. руб. имели только Минск, Витебск, Могилев, Гродно, Полоцк [92, т. 1, с. 26]. Дума обязана была также заниматься благоустройством города.

Главным способом производства в городах являлось ремесленное. В Минске особенно было развито производство табачных изделий и свеч, в Витебске - канатов, в Могилеве - кожевенных и гончарно-кафельных изделий. В

цеховой организации ремесленников происходили определенные изменения. Появились мастерские, хозяева которых не были членами цехов. Представители таких специальностей, как каменщики, штукатуры, плотники и другие, освобождались от обязательной записи в цехи. В целом же промышленность в городах Беларуси вплоть до реформы 1861 г. развивалась слабо. Предприятий фабрично-заводского типа и мануфактур было мало. Число рабочих на кожевенных, свечных, кирпичных, табачных, водочно-пивоваренных, мукомольных предприятиях редко достигало 10 человек. Обычно на таких производствах было занято 2-4 работника [1, с. 102]. В 1858 г. в городах Беларуси насчитывалось 15,6 тыс. ремесленников. С учетом местечковых их общее число составляло 33 тыс. [92, т. 18, кн. II, с. 177]. Местечки вместе с городами играли существенную роль в экономической жизни Беларуси. От деревень их отличало право на ведение торговли, ремесел и проведения ярмарок, от городов - отсутствие самоуправления и соответствующих прав для населения.

С городами и местечками была тесно связана и торговля. Города того времени, по сути, являлись своеобразными торгово-промышленными центрами. Здесь осуществлялись операции по оптовой скупке и продаже ремесленных изделий и сельскохозяйственной продукции. Уже вскоре после присоединения Беларуси к России были ликвидированы внутренние таможни, отменены пошлины на вывоз из Беларуси продуктов сельского хозяйства. В результате купечество в большом объеме вывозило продукты сельского хозяйства и лесных' промыслов на продажу за границу. Широкое строительство почтовых дорог, водных путей сообщения соединило Беларусь с городами России, портами Балтики. После больших взрывных работ на днепровских порогах улучшилось сообщение Беларуси с Украиной и побережьем Черного моря. В большем объеме в Беларусь стали поступать товары из других губерний и государств. В конце 1850-х гг. в Беларуси было 1060 гильдийских купцов. Розничную торговлю осуществляли лавочники, мелкие торговцы с лотков и т.п. В Минске количество лавок увеличилось с 263 в 1833 г. до 600 в 1860 г., в Витебске в 1825 г. было 135 лавок, в 1859 г. -340 [1, с. 101]. Основной внутренний торговый оборот происходил на еженедельных ярмарках в городах и местечках. Особой популярностью пользовались ярмарки, приуроченные к купальскому празднику. В конце июня они проходили в Минске, Борисове, Пинске, Турове, Свержене, Могилеве,. Шклове, Быхове, Лядах, Бешенковичах, Освее и др. местах. Часто ярмарки в местечках по торговому обороту превосходили городские. В 1840-е гг. действовало около 270 ярмарок. Здесь продавались и покупались сукно, меха, бакалея, железные изделия, посуда, кожи, гончарные изделия и дру-, гие товары.

Своеобразным импульсом экономического развития, товарно-денежных отношений явилась денежная реформа 1839-1843 гг. Устанавливалась система серебряного монометаллизма с обращением устойчивых бумажных денежных знаков-ассигнаций, что почти на 10 лет стабилизировало денежное обращение, приостановило падение курса ассигнаций по отношению к серебряной монете. Благотворно сказалось на развитии экономики и введение единых мер и весов. Начиная с 1830-х гг. единые меры измерения постепенно вошли в хозяйственную жизнь Беларуси.

В результате присоединения Беларуси к России увеличился объем торговли с российскими городами. Белорусские купцы ездили в Смоленск, До-рогобуж, Вязьму, Кременчуг, Киев, Москву, Петербург. В начале XIX в. на территории Беларуси началось широкое строительство почтовых дорог, что способствовало также и развитию внутренней торговли. В 1840 г. их общая протяженность в Беларуси составила почти 4 тыс. верст. В 1830-е гг. началось строительство шоссейных дорог со спланированным поперечным профилем, дорожным полотном, обочинами и кюветами. В 1851 г было открыто шоссе Москва - Варшава, пролегавшее через Кричев, Довск, Бобруйск, Слуцк, Кобрин, Брест, в 1859 г. - Киевское (Белорусское) шоссе, соединявшее Петербург с Киевом через Витебск, Оршу, Могилев, Довск, Гомель. Строились и шоссе местного значения: Могилев - Бобруйск (1850), Витебск - Смоленск (1854).

Развитию торговли водными путями способствовало введение в 1805 г. Березинского канала, соединявшего бассейны Западной Двины и Днепра. В 1803 г. был реконструирован Огинский канал, в 1837-1848 гг. - Днепро-Бугский. В 1839 г началась навигация по Августовскому каналу, соединявшему бассейны Немана и Вислы. В первой половине XIX в. почти все крупные реки Беларуси были соединены искусственными водными путями. В то время в Гродненской губернии действовало около 30 пристаней, в Минской -20, в Могилевской - около 20, в Витебской - 14. В 1823 г. по Днепру стал ходить первый пароход. Всего в дореформенный период по белорусским рекам плавало 20 пароходов. В целом грузооборот по водным путям Беларуси рос до середины XIX в., т.е. до начала широкого железнодорожного строительства [103, т. 6, кн. II, с. 219-220].

Таким образом, процессы, происходившие в экономике Беларуси в первой половине XIX в., в целом вели к разложению феодально-крепостнических отношений. Расширялись посевные площади, выделялись районы со специализацией сельскохозяйственных культур. Помещики приспосабливали свои хозяйства к требованиям рынка, улучшали агротехнику и систему полеводства. Многие использовали сельскохозяйственную технику, развивали вотчинную промышленность. Капиталистические мануфактуры,

численность которых более чем в два раза превышала количество вотчинных, применяли вольнонаемный труд. Рост товарности сельского хозяйства, развитие промышленности способствовали расширению внутренней и внешней торговли.

Развитие белорусской культуры

Новые социально-экономические условия, сложившиеся в Беларуси в результате ее присоединения к России, существенно повлияли на развитие белорусской культуры в целом. В конце XVIII - начале XIX в. в ней происходили серьезные качественные изменения, переориентация на новую общественно-политическую ситуацию, на формирование буржуазно-экономических отношений, дальнейшую консолидацию белорусской народности, укрепление этнического самосознания белорусов. На протяжении столетий духовная жизнь общества находилась под контролем церкви. Но эпоха Просвещения отняла у нее эту монополию. Культура все больше оказывалась в руках светских властей. По мере повышения ее роли в жизни общества усиливалась и система государственного влияния.

Становление новых, капиталистических отношений происходило в условиях идеологической борьбы набиравшего силу класса буржуазии за экономическое и политическое господство в обществе. Поэтому в Беларуси в конце XVIII - первой трети XIX в. значительное распространение получила по существу антифеодальная идеология. В духе гуманистических традиций эпохи Возрождения и Просвещения в Беларуси в то время пропагандировался приоритет просвещения, науки и разума в жизни личности и общества. Передовая часть шляхетско-дворянского сословия исходила в своей деятельности из идеала человека разумного, критика религии, реформатора, открытого достижениям всемирной культуры, ее новым веяниям и направлениям. Эти воззрения были близки, как уже отмечалось, филоматам и филаретам