Отсутствие принципов практического осуществления партнерства между государством и бизнесом в России;

На фоне прочих, более прагматичных трудностей, которые возникают при реализации ГЧП в России, нельзя не отметить тот факт, что в настоящее время в условиях современной действительности в России бизнес и власть, в большинстве ситуаций не умеют эффективно взаимодействовать даже на самом элементарном уровне. Несмотря на то, что в СМИ довольно часто публикуются материалы, освещающие применение форм ГЧП при реализации тех или иных инвестиций на территории РФ, реальных инструментов для партнерства государства и бизнеса еще не создано, и для большинства предприятий выход на рынок ГЧП проектов априори закрыт, либо коммерчески невыгоден (непривлекателен). Уровень развития института ГЧП в России и качество используемых для его реализации инструментов пока очень низкие, при этом доля государственного влияния на ГЧП проекты пока еще слишком велика (т.н. российская интерпретация ГЧП), чтобы говорить о ГЧП, именно как о форме партнерских отношений с бизнесом. Практика показывает, что в условиях экономического кризиса или нестабильности финансовых рынков в первую очередь под угрозу сокращения попадают инвестиционные программы (яркий пример последнего времени – «замораживание» ряда крупных инвестиционных проектов в форме ГЧП в Санкт-Петербурге, в т.ч. отказ от строительства Орловского туннеля), а средства перераспределяются по другим статьям расходов. Так или иначе, но проблемы по завершению текущих инвестиционных проектов, а также модернизации и реконструкции существующих инфраструктурных объектов остаются актуальными и требуют решения. Очевидно, что при значительном снижении доходной части бюджетов, решение подобных задач становится только сложнее, в результате чего органы государственной власти обращают внимание на возможность привлечения внебюджетного финансирования для реализации отдельных публичных функций. Кроме того, в условиях неблагоприятной конъюнктуры растет интерес бизнеса к государственной поддержке, которая позволяет не только значительно снизить риски частных инвестиций, но и повысить надежность инвестиционных проектов в глазах, например, кредитных учреждений (в случае привлечения заемных средств). В связи с этим в качестве одного из важнейших механизмов привлечения частного капитала для решения социально-экономических проблем все чаще рассматриваются формы ГЧП.

И все это происходит на фоне того, что необходимость расширения сферы применения ГЧП очевидна для всех сторон: нехватка бюджетного финансирования (что особенно актуально в условиях нестабильности финансовых рынков, снижения объемов бюджетного финансирования по действующим проектам), зачастую отсутствие у государственных менеджеров навыков эффективной практической реализации инвестиционных бизнес проектов, возможность реализации масштабных проектов на взаимовыгодных условиях, пр. В идеале ГЧП выгодно и частным компаниям, которые извлекают доход от инвестиций, и государству, поскольку проекты ГЧП имеют значительный социальный эффект при одновременной экономии бюджетных средств и направлены на реализацию публичных интересов. Ключевая задача для власти – обеспечить максимальную коммерческую привлекательность реализации общественно-важных капиталоемких (преимущественно) инвестиций для бизнеса. При этом бизнес должен совершенно четко осознавать важность высочайшего качества реализации ГЧП проектов, а, следовательно, это должно быть напрямую завязано с доходами, которые бизнес может получить при реализации таких проектов (фактор коммерческой мотивации). Увы, в настоящее время, ситуация нередко развивается по следующим негативным сценариям:

а) есть потенциальный ГЧП проект, но государство выставляет настолько жесткие требования на фоне низкой коммерческой привлекательности ГЧП проекта, что он откладывается, либо закрывается в виду фактического отсутствия инвесторов, готовых его реализовать;

б) есть потенциальный ГЧП проект, государство определяет основную часть обязательных требований и предлагает более менее адекватные условия коммерческой отдачи проекта для частных инвесторов (пусть даже и в среднесрочной перспективе), но проект не реализуется по вине частных инвесторов (заведомо «слабый» инвестор, систематическая бизнес-халатность инвестора из-за непонимания важности реализуемого проекта, прочее), и это, не говоря уже о заведомо мошеннических коррупционных схемах, целью которых является «вымывание» инвестиционных средств путем заключения бутафорных сделок (например, заведомо ложные конкурсы, преднамеренное завышение/занижение смет при участии заинтересованного лица/поставщика/подрядчика, преднамеренное ухудшение качества и объема работ с фактическим нарушением тех или иных проектных норм с целью нецелевого использования части инвестиционных средств, пр.).

При этом в схеме еще не учтена третья сторона конфликта интересов - представители научного мира (всевозможные НИИ, комитеты/объединения, лаборатории, независимые эксперты-исследователи, пр.), без участия которых даже теоретически невозможна реализация каких-либо высокотехнологичных/инновационных инвестиционных проектов (озвучивание которых в последние годы стало модной тенденцией), выполнение которых теоретически всегда должно быть обоюдно важно для любой из сторон. Но на практике все, увы, иначе: не редко каждая из сторон заведомо готова к нарушению (неполному/неточному соблюдению) своих обязательств в целях достижения своих собственных интересов, которые зачастую не соотносятся с целью успешной реализации инвестиционного проекта в целях достижения общественно-важных благ или качественного выполнения социально значимых функций, а, следовательно - априори не соблюдается ключевая суть ГЧП.

В качестве причины возникновения подобных негативных сценариев корректно назовем принципиальное отсутствие концепции взаимоотношения власти и бизнеса в России, отсутствие единой цели (или ее единого понимания сторонами) при реализации совместных проектов и необходимых инструментов для ее формирования, и важно при этом помнить о том, что к проектам ГЧП помимо прочего могут быть применены стандартные рыночные риски, которые могут возникать при реализации любых инвестиционных проектов.

При этом, будучи честными к самим себе, необходимо признать право на существование и более пессимистичной оценки такой ситуации: причина в сложившемся менталитете современной России, который как минимум допускает наличие воровства и коррупции практически во всех сферах жизни на фоне колоссального ослабления интеллектуального человеческого капитала России и потенциальной невозможности и в определенном смысле нежелания выхода из данного «порочного круга». Так, например, очевидно, что бизнес практически всегда нуждается в поддержке со стороны государства, как минимум в части законодательного обеспечения соблюдения его прав и интересов, и многие представители деловой среды регулярно озвучивают свое желание получить возможность участия в деятельности по обеспечению интересов бизнеса (путем создания союзов, ассоциаций, общественных организаций и прочих НКО, либо путем делегирования представителей от бизнеса в законодательные собрания, пр.), однако зачастую, когда отдельные представители бизнеса так или иначе попадают во власть, об интересах бизнеса, как класса, забывается и начинается лоббирование интересов только собственных компаний.

В этом смысле более актуальным и цивилизованным решением проблемы может выступить продвижение т.н. законопроекта «О лоббизме», споры вокруг которого идут в последние годы. А между тем для качественной реализации инвестиционных проектов в форме ГЧП нужны менеджеры, понимающие и умеющие обеспечивать соблюдение интересов всех сторон. Для государства необходимо реализовать общественно-важный капиталоемкий проект, для бизнеса – обеспечить его окупаемость, получить прибыль, возможность повысить стабильность (обеспечить функционирование своего предприятия по основному направлению деятельности на относительно долгий период), дополнительно – обеспечить имиджевое повышение своего статуса на рынке путем реализации и поддержки социально-значимых проектов государства, пр.