Свой своему поневоле брат

Я отправился в служебную поликлинику – здание в три этажа нарядного бежевого кирпича с эркерами на территории Управления. Пока я шел, в голове отбивался стишок из детской сказки:

Добрый доктор Айболит

Он под деревом сидит.

Приходи к нему лечиться

И корова, и волчица,

И жучок, и паучок,

И медведица!

Всех излечит, исцелит

Добрый доктор Айболит!

Стихи на 7 повторе уперли меня во входную дверь.

- Разрешите?

- Да, пожалуйста, входите.

- Миша, дело есть.

- Рассказывай.

Миша – Михаил, а по-честному Моисей Абрамович Михельсон, был начальником медицинской службы Управления. Старый еврей надежно знал все и обо всем, да и обо всех тоже. Придти к нему было последней чертой, я знал, что Миша сольет мой визит, поэтому нужно было играть в открытую, но не особо засвечиваясь.

- Миша, ты Ливадного помнишь?

- Самострел который? Есть немного.

- Что скажешь, доктор?

- А что скажу, давай светлой памяти погибшего…

Мы выпили. Медицинский неразбавленный спирт обжигал внутренности – доктор свое дело знал.

- Миша, ты мне друг или портянка?

- Это все от обстоятельств зависеть будет.

- Кто этот следователь, Ливадный?

- А вы почём спрашиваете?

- Короче, Миша, дело такое – я веду дело это, разгребаю такое количество дерьма, что ты и не видел за всю свою практику.

- Ты давай полегче – то, со словами особенно.

- Короче, Миш, его твои лечили?

- Надо выяснить.

Пока доктор мучил телефонную трубку в поисках ответов, на столе обновились рюмки, молоденькая сестренка подсуетилась с закуской. Это значило только одно – надо бежать пока не поздно, иначе я пропаду еще на пару дней.

- А что, ты так до сих пор в Управлении?

- И да, и нет. Рапорт подписан, а приказ никак не придет. Вот и маюсь, как сам знаешь кто.

- Ладно, удачи тебе. Сам понимаю, что на пенсию надо, уставать начал. Ну, давай еще по чуть-чуть.

С информацией Миша делился неохотно, понимал, что возможны последствия. Поэтому цедил ее в час по чайной ложке, чем достаточно сильно меня раздражал.

- Миша, у меня заканчиваются время и невры. Ты, старый лекарь, знаешь, испоганишь мене нервную систему – то я обижусь.

- Не торопись меня обвинять, а невры мы твои подлечим и расчешем как надо.

- А время?

- А шо есть время?

- Киса, время – это деньги, которых у нас нет. Что узнал?

- В общем, лечил его наш сцепиалист (он нарочно коверкал слова), лечил – лечил, а грядку – то пролюбил. Пока носился со своими бумажками ценными, у следака у твоего глиобластома вылезла. Не запоминай. Это рак, с теннисный мяч в голове

- С метастазами?

- А как без них?

- А куда, старый ты еврей, смотрел, что у тебя особисты дохнут?

Сейчас я его обидел, но обидел по делу, поэтому Миша неприятно сглотнул обиду и уже мягким голосом сказал

- Ты пойми, мозг такое дело – туда не залезешь, зацепишь что-то, и все – либо инвалид, либо того хуже. Ты не сердчай, любезный, пойми, не все от нас зависит, на все воля Всевышнего..

- Миша, давай без религии. Как мне его найти?

- Для чего?

- Подробности нужны

Он показал мне кабинет, в котором пребывал тот самый доктор.

- Спасибо, Миш. Как никогда

- Делов – то, все равно его увольнять собирались..

Я постучался, открыл дверь и спросил:

- Разрешите?