Экскурс. Компетенции против образования

Распространению «организации личностей» способствует и современное образование, которое становится все более прикладным и тем усугубляет проблему депрофессионализации. Не успевает выпускник училища/вуза/бизнес-школы получить диплом, как сталкивается с тем, что его знания безнадежно устарели. «Компетенции», или наборы простых навыков, стали заменять фундаментальную подготовку, основанную на системном подходе к образованию и широком кругозоре. Подход, основанный на компетенциях, стал популярен в Штатах с самого начала индустриализации. (А что, собственно, могла позволить себе страна, находящаяся почти за пределами культурной ойкумены до начала Второй Мировой войны?)

Америка заимствовала образовательную модель у Великобритании. Однако англичане строили свой механизм воспроизведения правящего класса через систему элитарного среднего и высшего образования в течение «тысячи лет монархии». Итон и Оксбридж до сих пор остаются «кузницами» кадров для всех высоких постов Британской империи, независимо от сферы деятельности. Выпускники этих заведений служат в правительственной администрации (вспомним сериал «Да, господин министр!»), в военно-морском флоте и разведке, университетских издательствах, в Британском музее и на Би-Би-Си. Это та модель фундаментального образования, которое будет существовать, пока Англия остается жестко стратифицированным обществом. Попытка американцев скопировать систему английского высшего образования проявилась в создании «Лиги плюща», о которой шла речь выше. Американцы «широкой рукой» перенесли не только организацию колледжей, способы преподавания, студенческую униформу и профессорские мантии, но и внешний вид кампусов. Здания красного кирпича специально поливали кислотой, чтобы камень выглядел «старше»...

Континентальная Европа только в 1970-х годах начала использовать функциональный подход в образовании («учим не для того, чтобы знать, а чтобы уметь использовать»). Переход был связан с притоком трудовых мигрантов из стран Ближнего Востока и Африки и из бедных районов Юго-Восточной Европы. Этих людей надо было быстро обучить простым коммуникативным навыкам и рабочим специальностям, чтобы они могли без труда поменять профессию, не пополняя армию безработных. Этот путь сначала прошла Франция на волне арабской иммиграции 70-80-х годов прошлого века, с разницей в десятилетие – Германия. Постепенно обучение на основе компетенций стало распространяться и на всю систему образования в целом. В то же время Франция сохранила университетское образование как способ воспроизводства элиты. Каким насмешкам подвергался в свое время французский президент Жак Ширак за то, что он окончил «всего-то» Ecole Polytechnique (лучший технический вуз страны), а не Ecole Normale, откуда происходят все высшие чиновники французской администрации! Что же касается Германии, то в связи с оттоком в США плеяды блестящих ученых во время и после Второй Мировой войны фундаментальная наука и университетская традиция были безвозвратно утрачены. Несмотря на многомиллиардные вливания в образование в течение последнего полувека, немцы так и не восстановили былой интеллектуальный потенциал. Им приходится пестовать оставшуюся инженерную школу, растущую из глубинной народной культуры ремесленников и мастеровых.

Кажется, мы повторяем печальный опыт немцев. Из всех образованных наций Европы наша страна держалась дольше всех, оставаясь на позициях общеобразовательной политехнической школы и фундаментального естественнонаучного высшего образования. Эта образовательная парадигма была позаимствована из Германии еще в начале XX века и полностью себя оправдала в индустриальную эпоху. Гуманитарная же ветвь прервалась, а попытка ее восстановить в начале перестройки не увенчалась успехом, так как полностью были истреблены носители этой традиции.

Исследователь российской системы образования социолог Андрей Андреев с тревогой отмечает:

«Эта идеология [переход от школы знаний к школе компетенций] распространилась, как пожар по сухой траве. Вся педагогическая литература переписывается на компетентностном языке... Фактически речь идет о размежевании со всей уходящей корнями в эпоху Возрождения педагогической традицией, отождествляющей образование с приобретением знаний.

Речь идет о том, что изменения, про исходящие в современном мире, ведут к становлению такого типа культуры, для которой чисто знаниевое образование оказывается уже неприемлемым... Из этих посылок делается вывод, что современная ситуация в образовании характеризуется кризисом, который обусловлен столкновением двух образовательных идеологий – вроде бы исчерпавшей себя парадигмы “передачи знаний” и новой парадигмы “выращивания личности”...

Производство новой информации сегодня приняло такие масштабы, что ее поток буквально захлестывает современного человека. Вместе с новой информацией постоянно возникают новые потребности и невиданные ранее возможности, которые, однако, моментально утрачивают актуальность... Отсюда делается вывод, что в таких условиях традиционная установка на передачу от учителя к ученикам “необходимого запаса знаний” становится совершенно утопической. Эта общая линия рассуждений обычно подкрепляется тем, что профессии ныне превращаются в своего рода краткосрочные “пакеты компетенций”, а на рынке труда востребованы не сами по себе знания, а именно способность выполнять определенные функции.

Но если уж речь зашла о пресловутом запросе рынка, то нельзя забывать, что рынок не задан на все времена и може меняться значительно быстрее, чем обучается специалист... Так что за разговорами о необходимости покончить со старой системой перепроизводства “никому не нужных” специалистов... на самом деле просмотривается все тот же фактор неопределенности плюсь чисто умозрительные представления о том, чего рынок “хочет” и чего “не хочет”.

Надо понимать, что, если вы не дадите молодому человеку в школе и институте достаточное количество фундаментальных знаний, он их уже не получит никогда. Тем более что никаким компетенциям вы никогда его в полной мере не научите. В любом случае все доучиваются на рабочем месте...

Менеджера среднего звена, грамотного чиновника, автомеханика, ветеринара, художника-оформителя на уровне владения соответствующим набором компетенций можно подготовить сегодня в любой европейской стране. Но “человек знания”, способный сделать что-то свое в своременной выскойо науке и технике, – это обычно Эколь нормаль или Сорбонна, Кембридж или Стэнфорд, Московский университет или Физтех.»[454]

Выход из непростой ситуации, в которой сейчас находится образование, состоит в том, чтобы обучать не профессиям, а метапрофессиям. Если дать короткое определение, то метапрофессия – это занятие на всю жизнь. Как же с этим согласуется «футурошок» и съеживающийся профессиональный цикл, который становится все короче? Дело в древнегреческой приставке «мета-», которая в гуманитарных науках означает «обращенный к себе». Метапрофессия предполагает универсальные комплексные умения, которые сами по себе являются ценными. Универсальность предполагает их использование в разных профессиональных ситуациях, они мало чувствительны к предметному содержанию. Комплексность выражается в том, что умения нельзя разделить на компоненты без потери целого. Наконец, слово «умение» шире, чем «навык».Навыки состоят из простых приемов деятельности, а также приемов контроля и регулирования. Умения – это владение способами применения усваиваемых знаний на практике. Умение включает в себя знания и навыки.

Профессиональные знания и навыки могут устареть, метапрофессиональные – вечны. Не случайно метапрофессии мы находим в разных странах во все времена. Под своим «зонтиком» метапрофессия объединяет не столько научную парадигму, которая может меняться, сколько знание общих принципов деятельности и опыт использования этих знаний на практике. Знание это целостное, поэтому в названиях метапрофессий нет указаний на конкретные разделы науки. Возьмем метапрофессию военного. Служивший в армии опознается по мельчайшим деталям выправки, стрижки, командному голосу. Если дать отставному командиру свободу действий, то через короткое время «штатские» сотрудники с удивлением обнаружат, что их деятельность построена по принципам армейской организации! Причем, сам руководитель не сможет объяснить, как он реализует в каждой ситуации архетипическую структуру своей деятельности. Профессиональные основы здесь не просто освоены, они «зашиты», интегрированы в личность и в то же время являются проявлением коллективного опыта.

К универсальным умениям, востребованным в наш информационный век, следует отнести и публичную коммуникацию, и педагогику, и управление. Заметим, что все эти комплексные умения связаны. Учитель (не учитель-предметник, а педагог в широком смысле слова) – действует в публичном пространстве, он – всегда руководитель. Это следует из совпадения значения корней в русском и древнегреческом – «ведущий».

Говоря о метапрофессии учителя, доцент Елабужского государственного педагогического университета А.Панфилов обращает внимание на то, что к самому способу подготовки современного учителя предъявляются высокие требования:

«В современной науке появляются метадисциплины, интегрирующие знания и факты различных отраслей науки и разделов одной науки вокруг определенного, конкретного предмета за счет отбора необходимого материала из каждой отдельной научной дисциплины. Очевидно также формирование метапрофессий (с интегративными профессиональными функциями и интегративными профессиональными задачами), ответственных за организацию функционирования сложных систем деятельности. На наш взгляд, под категорию метапрофессии подходит профессия учителя, так как образовательная система является сверхсложной антропологической системой... По сути дела, мы должны формировать новый тип мышления профессионала – интегративный – а также соответствующие функциональные места для его реализации в практике профессионального обучения и профессиональной деятельности. Этот тип мышления способен мобильно реагировать на постоянно меняющиеся ситуации в профессиональной деятельности, используя широкий набор концептуально-теоретических моделей. Возникает необходимость осуществлять постоянную “сшивку” теории и практики, различных теорий, методов, не разрывая единства личности и деятельности, практического и теоретического познания».[455]

Важным утверждением в приведенном высказывании является то, что метапрофессиональные умения необходимо формировать.

Метапрофессиями, именно в силу их интегрированного и универсального характера, овладевают только в стенах университета и только через фундаментальное образование. «Просто» образование сохраняет и приумножает имеющийся опыт, фундаментальное образование решает проблему адаптации специалиста к будущим изменениям. Если в молодости человек не научился учиться, если ему не привили «метаумение» переноса умений в изменяющейся ситуации, если он не овладел способами самостоятельного расширения кругозора, то после 25 лет он не сможет этого сделать никогда. Считается, что в этом возрасте заканчивается развитие и наступает фаза зрелости, когда происходит реализации накопленных за время созревания физических и интеллектуальных ресурсов. Генетическая программа заканчивает накопление, и от латентной фазы переходит к активной. В связи с этим обучить чему-то новому становится практически невозможно – реализуются заложенные потенции, не более того. Известно, что сверху вниз двигаться легко: если знать латынь и какой-нибудь один романский язык, можно без особого труда выучить и другие языки этой группы. Вот почему в дореволюционных гимназиях такое внимание уделяли древним языкам: они давали ключ к самообразованию в более позднем возрасте. Но вот в обратном направлении, от «пакетов компетенций» к общей профессиональной культуре, продвинуться самостоятельно нельзя. Кто-то должен обязательно тебя провести снизу вверх. И чем старше человек, тем меньше у него шанс даже в этом случае освоить другой набор умений. Умение быстро переносить профессиональный навык из одной области с другую самостоятельно – самое важное в современном быстро меняющемся мире. Именно поэтому полноценное высшее образование является залогом успешности нации.