XI Понятие литературности

Границы художественной литературы еще более неопределенны, чем границы литературоведения, и в этой неопределенности заключается сама ее сущность. Типичными как в профессиональной критике, так и в бытовых суждениях являются высказывания типа "такой-то (автор, текст) - это не литература (не поэзия)". С другой стороны, понятие "литературы" само может служить синонимом духовной несостоятельности - "литературщины" ("Все прочее - литература" - П.Верлен). Таким образом, граница литературы все время оспаривается, ее все время пытаются передвинуть в ту или иную сторону.
Затруднительными оказываются и попытки дать научное определение литературы, описать круг объектов, которые к ней относятся. "Литература - это вымышленное повествование", "литература - это изящная речь", "литература - это мышление в словесных образах": вот уже ряд определений, каждое из которых раскрывает нечто существенное, некую реальную сторону литературного факта, но все они не удовлетворяют критерию полноты, а порой и непротиворечивости. Учитывая это, наиболее глубокие теоретики литературы и искусства ХХ века стали предлагать переместить сам центр вопроса. Р.О.Якобсон в начале 20-х годов выдвинул формулу: "предметом теории литературы должна быть не литература, а литературность", то есть то качество текста, благодаря которому тот признается принадлежащим к литературе. Литературность исторически переменчива; для одних текстов она концентрируется в чем-то одном, а для других - в другом. Такая подвижность критерия как раз и создает теоретическую предпосылку для борьбы вокруг литературы, для постоянных попыток отнести то или иное явление к литературе или не-литературе.
Каковы же могут быть виды литературности, и нельзя ли все же придумать какой-либо ее общий, постоянный критерий? Ж.Женетт, разрабатывая и интерпретируя якобсоновское понятие. предложил разграничивать два типа литературности - конститутивную и кондициональную, литературность "по сущности" и литературность "по обстоятельствам". Литература строится как область, имеющая центр и периферию. В центре располагаются тексты, которые всегда, у всех ответственных субъектов речи, признаются литературными (не обязательно "хорошими"). На периферии же находятся тексты, которые могут оказаться литературными в тех или иных обстоятельствах. Женетт опирается здесь на мысль Н.Гудмена, который, рассматривая эту проблему для искусства в целом, предложил заменить традиционный вопрос эстетики и искусствознания "What is art?" ("Что такое искусство?") - другим вопросом: "When is art?" ("Когда имеет место искусство?"), то есть вместо того чтобы искать постоянную сущность искусства, предложил выяснять те обстоятельства и условия, при которых некий артефакт, текст, даже природный объект могут попасть в орбиту искусства. Если конститутивная литературность может быть определена такими критериями, как вымышленность текста и его организация по тем или иным формальным канонам (скажем, стихотворному), то кондициональная литературность образуется вследствие игры множества преходящих исторических факторов.
Итак, существуют все-таки некие признаки литературности, которые делают текст безусловно литературным, - другое дело, что они не вполне охватывают собой сферу литературы, являются достаточным, но не необходимым условием принадлежности текста к этой сфере. Кроме правильных трагедий, сонетов и т.д., в литературе есть много текстов, которые не кодифицированы как устойчивые жанры, а к литературе тем не менее относятся. Тут начинается действие кондициональной литературности: одни и те же тексты в одних условиях воспринимаются как явления внехудожественные, а в других как художественные. Речи Цицерона против Катилины в момент своего произнесения были прямым политическим действием и создавались вовсе не как самоценные художественные тексты. Но прошли века, события отошли в прошлое, Цицерон и Катилина начали восприниматься не столько как исторические деятели, сколько как участники некоторого риторического состязания, а речи Цицерона стали преподаваться как образец изящной и убедительной латинской речи. Произошел сдвиг в оценке текста: изначально нелитературный, этот текст обрел кондициональную литературность.
Подобные переходы могут иметь место на разных границах литературы. В случае Цицерона это граница литературы и политики. Часто переходы текстов в литературу имеют место из сферы так называемого "быта" (или наоборот). Ю.Н.Тынянов в статье "Литературный факт" писал о том, каким образом явления окололитературного быта могут обретать или, наоборот, терять с течением истории литературную функцию. Один из его примеров - переписка. В русской литературе первой трети XIX века частные письма часто обретали литературную функцию - они распространялись, демонстрировались третьим лицам, переписывались, собирались в сборники, иногда издавались именно как изящные тексты, задающие образец литературного стиля. С течением времени литературная функция, литературность данного жанра исчезла: в литературе второй половины века даже самые значительные писательские письма (скажем, письма Толстого) уже не рассматриваются как факт собственно литературы - это окололитературный документ. Таким образом, "литературный факт" постоянно меняет свои границы. В этой переменчивости границ литературы состоит ее жизнь - если бы эти границы зафиксировались, литература немедленно умерла бы от окостенения.
Еще одна важная граница, которая постоянно смещается и этим смещением задает динамику литературного развития, - граница между высокой и низкой словесностью. Ю.М.Лотман в статье "О содержании и структуре понятия "художественная литература"" показывает, что литература никогда не может охватывать собой всю область словесного творчества - всегда есть некоторая зона (включающая даже вымышленные, даже специально художественно обработанные тексты), которая будет рассматриваться обществом как не-литература. Исторически первым таким разрывом в целостности словесного творчества явилось разделение литературы и фольклора. Фольклор - это устное народное творчество, обладающее такими отличиями от литературы, как анонимность и массированная повторяемость (ориентированность на "язык", а не на "речь", в терминах лингвистики Ф. де Соссюра), что связано с устным, нефиксированным характером текстов: текст приходится часто повторять, чтобы он закрепился в памяти. С возникновением письменной литературы, ориентированной на оригинальность и личное авторство, фольклор не изгоняется совсем из художественной сферы, но оттесняется на периферию художественной области. Такое отношение к фольклору сохранялось очень долго, вплоть до его "возрождения" в культуре романтизма. В литературе постромантической эпохи возникает новое деление литературного поля: уже в рамках письменной словесности проводится граница высокой и массовой литературы, то есть новая оппозиция центра и периферии. В некоторых ситуациях сам факт публикации произведения (издания) может по-разному оцениваться применительно к проблеме его литературности. Лотман приводит выразительный пример: в разных ситуациях можно помыслить себе два по видимости противоположных утверждения: "Это хороший поэт - он печатается" и "Это хороший поэт - он не печатается". Таким образом, разграничение литературы и не-литературы оказывается не просто подвижным, но и обратимым: в определенных случаях один и тот же критерий может служить отличительным признаком как литературы, так и не-литературы (или "плохой литературы").
Попытку дать общее определение литературности предпринял Якобсон в статье "Лингвистика и поэтика". Он применяет функциональный подход: литературность - это поэтическая функция высказывания. Какие вообще бывают функции у высказывания и какое место среди них занимает функция поэтическая? Каждое словесное высказывание определяется наличием шести компонентов; в разных высказываниях они могут иметь разный вес - отступать на задний план или получать господствующее положение.