Глава шестая. От полифонии к монизму

Полифонический и монистический этапы литературного развития; переходный период; отстранение А.Воронского(1927); травля Е.Замятина, М.Булгакова, Б.Пильняка, А.Платонова; завершение связей с эмиграцией; школа «вульгарного социологизма» и ее разгром (1929); дискуссия о школе «Перевал»(1930); дискуссия о мировоззрении и творчестве; «вопрекисты» и «благодаристы»; судьба журнала «Литературный критик»; дискуссии о языке(1934) и о формализме(1936); критика военных лет; Постановления ЦК ВКП(б) 1946-48 годов; теория бесконфликтности и поиски врагов; постутопическое сознание (В.Ермилов); А.Тарасенков.

Итак, литературно-критический процесс 20-х годов может быть означен как полифонический. Литература как саморазвивающаяся система представляла собой целый комплекс течений, направлений, идейно-стилевых тенденций, находящихся в постоянном взаимодействии. Это взаимодействие проявлялось в самых разных формах литературной жизни 20-х годов.

Мы наблюдаем множество группировок, весьма различных по своей значимости, длительности существования, влиянию на литературный процесс, но все они так или иначе были организационным воплощением идейных и литературно-художественных устремлений писателей и критиков, входивших в них.

Для этого десятилетия характерны интенсивные стилевые поиски, ознаменованные развитием традиционного типа повествования (нейтральный стиль), экспансией сказовых форм (фольклорный сказ, комический сказ) и орнаментализма (активное заимствование прозой принципов поэтического языка).

Именно в это время литература разрабатывает различные варианты художественной концепции личности, которые активно обсуждаются в критике.

Осуществляются творческие эксперименты, связанные с поэтикой невероятного, с формами условной образности, фантастического гротеска; идет интенсивное взаимодействие между модернистской и реалистической эстетикой.

Последующий этап (1930-50-е годы) будет характеризоваться как монистический: на поверхности литературной жизни восторжествует единственная эстетическая система, получившая название социалистического реализма. Ее чертами станут жесткая жанровая иерархия, единый (авторитарный) стиль, поэтика жизнеподобия и четко сформировавшийся эстетический канон.

Различие между этими двумя этапами затрагивает не только литературу, но и все сферы культурной жизни: музыку, изобразительное искусство, кино, архитектуру. Именно это обстоятельство дает возможность современному исследователю В.Паперному[221] условно обозначить эти периоды как «Культуру Один» (20-е годы) и «Культуру Два» (30-50-е годы). Он выстраивает целую серию бинарных оппозиций, обнаруживающих различную направленность культурных тенденций двух этапов: Растекание – Затвердевание, Механизм – Человек, Аскетизм – Зажиточность, Горизонталь – Вертикаль, Дело – Чудо и др. Думается, что обращение к литературно-критическому процессу заставляет нас добавить еще одну оппозицию: полифония – монологизм, соответственно характеризующие два этапа. Заметим, что исследование Паперногодает интереснейший материал, показывающий, что на организационном уровне тенденция монологизации затрагивала буквально все сферы общественного сознания: литература не была исключением.

Переход от многовариантного литературного развития к монистическому противоречил самым глубинным, сущностным качествам литературы как саморазвивающейся системы, основанной на взаимодействии альтернативных художественных концепций, стилевых и идейно-эстетических систем. Он стал возможен в результате продуманной целенаправленной и последовательной политики партии в области художественной литературы. В сущности, менее чем за десять лет удалось принципиально изменить характер литературного процесса и сформировать совершенно новый тип литературы, официальной, государственной, когда главная линия, соцреалистическая, была и единственной, безальтернативной. Таким образом естественный путь альтернативного развития был подорван, а на смену механизму взаимодействия идейно-эстетических систем пришел новый, основанный на государственной поддержке или же отрицании того или иного художественного течения. Разумеется, подобный тип литературного развития оказался возможен после сворачивания НЭПа и государственной монополизации издательств и периодики, а так же при введении жесткой политической и идеологической цензуры.

Орудием этой политики оказалась литературная критика, мобилизованная к ее выполнению. Изменились и формы литературно-критической деятельности как способа воплощения этой политики в жизнь. Это и традиционные жанры критических статей, где на первый план выходит социально-политическая интерпретация того или иного произведения; и дискуссии в печати, явно инспирированные партийно-политическим руководством; и дискуссии по вопросам литературы и искусства, проводимые в Комакадемии; и постановления ЦК ВКП(б), резюмирующие полученные результаты.

Таким образом, мы можем выделить своеобразный переходный период от полифонии к монизму, от культуры «Один» к культуре «Два», от двадцатых годов к тридцатым – пятидесятым. Начало этому периоду кладет 1927 год, когда с поля литературной битвы, по выражению М.Горького, был удален А.К.Воронский, главный редактор «Красной нови». Формальным поводом для снятия Воронскогос поста главного редактора стало его участи в троцкистской оппозиции, разгромленной в 1927 году. При этом не были обойдены молчанием и собственно литературные причины: предпочтение, которое отдавал Воронскийтак называемым «попутчикам». Тогда, объясняя его отстранение от редактирования журнала, говорили, что он, получив указание партии приручить попутчиков, сам оказался у них на поводу, превратив свой журнал в орган попутнической литературы, противопоставив его пролетарской литературе. Основу подобным обвинениям давал тот факт, что в 1923 году критик встал на точку зрения Троцкого, утверждавшего невозможность построения пролетарской культуры, которая позже была интерпретирована как «капитулянтская». Еще раз напомним ее суть: Троцкийполагал, что пролетариат находится на столь низком уровне развития, что никакой культуры создать не может, а когда это культура будет создана, то ее творец уже перестанет быть пролетариатом. Старые симпатии к Троцкому сыграли свою роковую роль. После смены редактора (им стал Федор Раскольников) журнал «Красная новь» перестал играть ту исключительную роль в литературе, какой он обладал при Воронском, являясь по сути консолидирующим центром формирующейся советской литературы.

Поворотным оказался 1929 год. События политические, в первую очередь, коллективизация, успехи в которой дали возможность Сталинуназвать его «годом великого перелома», сказались не только на судьбах деревни: литература познала свой «великий перелом». Именно в этом году была развязана травля писателей, и до того бывших излюбленной мишенью критики: Б.Пильняка, Е.Замятина, М.Булгакова, А.Платонова. Однако принципиально новым был мотив, по которому эти художники подверглись разгрому: публикация своих произведений за рубежом.

Массированная организованная травля была политической акцией, направленной на формирование в общественном сознании представлений о новом характере отношений писателя и политической власти. Она утверждала зависимость писателя от политики и идеологии, лишала его естественных раньше прав: свободно печататься. Кампания публичной проработки дополнилась вероломными акциями экономического характера в отношении зарубежных издательств, бывших своего рода экстерриториальной зоной русской литературы: им давали заказ и не выкупали миллионные тиражи, приводу таким образом издательство к банкротству. Таким образом, писатель лишался последней возможности выбора между советским и зарубежным издателем.

Этого, однако, было мало для формирования монистической концепции советской литературы: была необходима стройная идейно-эстетическая концепция, которая утверждала бы художественные параметры официального литературного направления (социалистического реализма), предлагала бы его социальную и философскую базу. Без решения этой задачи монистическая концепция советской литературы не могла бы реализоваться. Первые шаги в этом направлении тоже были сделаны в 1929 году. К ним относится дискуссия о школе профессоров В.М.Фричеи В.Ф.Переверзева. В результате резкой критики эта школа получила название вульгарно-социологической и была разгромлена.