Источниковедческие возможности мотивационных словарей

Любой лексикографический труд не только фиксирует тот или иной аспект словарного состава языка, но и служит базой для но­вых витков научного знания, а также для рождения новых типов словарей. Не составляют исключения в рассматриваемом плане и мотивационные словари: они служат источником для изучения ря­да лексикологических и лексикографических проблем.

Информативные возможности мотивационного толкового словаря определяются, прежде всего, тем, что такой словарь дает большую фактическую базу для становления и развития теории мотивации и ее исходных понятий, таких как мотивированность слова, мотивационная форма и мотивационное значение, внут­ренняя форма слова, виды и типы мотивированности слова и др.; для целостного исследования явления мотивации слов в разных аспектах: в аспекте уточнения категориальной сущности этого лексического явления, в аспекте выявления воздействия мотиро-ванности слова, его внутренней формы на различные компоненты и свойства слова - его семантику, экспрессивность, образность, стилевую приуроченность, валентность, употребление, в аспекте изучения функций мотивации в разных типах речи, в аспекте ус­тановления связи явления мотивации с другими лексическими явлениями - синонимией, антонимией, паронимией, омонимией, варьированием слова, гипонимией и т.п.

Словник МДС позволяет судить о месте мотивированных и полумотивированных слов, актуализующих мотивационные от­ношения в словарном составе языка. Знание и учет удельного веса мотивированных лексических единиц важны сами по себе для представления о том, каким единицам — мотивированным или немотивированным - и в каких случаях отдается предпочте­ние в языке в его статике и динамике; для выявления типологи­ческих свойств данного языка.

Толкования значений мотивированных слов представляют ценный источник для исследования одной из важнейших харак­теристик слова - его идиоматичности / неидиоматичмости и сте­пени идиоматичности. Так, например, по данным МДС, выявля­ется огромное количество мотивированных слов неидиоматич­ных, например: аккуратистка, аржаной. аржануха. бабничать, бабушка, багрить, баканщик. балованный, баловник, батрачить, батрачка, бегун, бегунец. бедняк, безрогий, белилка. белить1, бе­личий, белковать, бережной, березняк, берёзовый1'2, берестяной, бесхлебица, бобровый, богач, бодливый, бодучий, болотина, бо­лотистый, болотный, болтушка, больной, большак, боровой, бот, ботушка, боярышник2, братанник. братка, брошенка, бруснига2. брусника1, брусника2, брусница2. брусничник', брусничник2 и др., что составляет половину словника мотивированных слов на бук­вы А-Б. Это, в свою очередь, дает основание подумать о том, на­сколько целесообразно определять идиоматичность как непре­менное свойство слова.

Выявленный состав лексических и структурных мотиваторов слов позволяет на большом фактическом материале ставить во­прос (и решать его) о методике определения мотивационной фор­мы и мотивационного значения слова, а также тесно связанный с этим вопрос о лексическом значении аффиксов. МДС позволяет говорить о широко распространенном явлении варьирования внут­ренней формы слова как следствии его полимотивации.

МДС содержит богатые данные, иллюстрирующие действие различных процессов, связанных с мотивированностью слова: процесса демотивации, процесса лексикализации внутренней формы слова и др. Эти данные, например, обнаруживают, что процесс лексикализации внутренней формы слова - процесс сложный, который осуществляется в несколько этапов, от чего зависит степень лексикализации внутренней формы слова. Чем реже (меньше) актуализируются мотивационные отношения слова, тем больше возможностей для лексикализации его внутренней

формы. Так, частичной лексикализацией внутренней формы харак­теризуются слова-названия ягодных растений и кустарников, кото­рые в текстах (не спровоцированных собирателем диалектного ма­териала) реализуют, как правило, отношения структурной мотива­ции, поскольку эти названия часто используются в функции пере­числения. Калина, например, в текстах употребляется преимуще­ственно со структурными мотиваторами:

«Малины много. Калина есъ». «Кет, рябины у нас нет. Ее так ломают, ветками, калину-ту». «Калина растет везде... Крушина - это така ягода и так же, как черемуха, растет». И лишь в метатекстах это слово актуализирует отношения лексиче­ской мотивации: «Калина, она же, как калёная, стоит...» Ещё пример: слово клубника - в тексте: «На той стороне бор, там клубника, там брусника родится». «У нас есть и земляника и клубника». В метатексте: «Клубника клубнями растёт, ягода как связочка, помногу рядушком».

Нулевая актуализация мотивационных отношений слова сви­детельствует о завершении процесса лексикализации внутренней формы слова.

Фактическая база МДС предоставляет возможность для разноаспектного изучения мотивационных отношений слов. Один из возможных аспектов - это выявление факторов, способствующих актуализации разных видов мотивационных связей. Материалы МДС обнаружили, что большая часть мотивированных слов реа­лизует в тексте отношения лексической мотивации, меньшая часть - отношения структурной мотивации, еще меньшая - и тот и другой виды мотивации. Так, например, выясняется, что факто­ры, благоприятствующие актуализации отношений структурной мотивации слов, имеют не только языковой характер (об этом говорилось ранее), но и внеязыковой, который объясняет пре-имущественность актуализаций отношений структурной мотива­ции с тем или иным мотиватором. Слово березник, например, актуализирует мотивационные отношения с восемью СМ - ель­ник (19), кедёрник (5). осинник (51). пихтовник (2), тальник (17), топольник (6). черемошник (11), ветельник (1), но, как видим,

наиболее частотна его встречаемость с таким СМ, как осинник: березовые леса в Среднем Приобье обычно или соседствуют, или перемежаются ими. Кедрач 'кедровый лес' отмечено с тремя СМ - елач 'еловый лес' (7), пихтач 'пихтовый лес (50); мендач 'мендовый (с крупнослойной древесиной) лес' (2), однако пре­имущественно это слово актуализует мотивационные отношения со словом пихтач, о чем красноречиво говорит число 50. Это также объясняется внеязыковым фактором: кедр и пихта - посто­янные «соседи» в сибирском лесу.

Другой из возможных аспектов - выявление специфики про­явления мотивационных отношений слов разной лексико-грамматической отнесенности, разных вариантов одного и того же слова и т.д. Так, отглагольные существительные актуализуют мотивационные отношения не только (а иногда и не столько) с исходным глаголом деривационной цепочки, а и с его производ­ными. Например, таковы картины мотивационных связей отгла­гольных существительных: кладь 'продолговатый скирд сена, хлеба' (ЛМ: класть 'помещать куда-либо' (ПО) и - накласть (3), складывать (складать, скласть) (38), укладывать (укласть) (4); мотовило 'приспособление для намётывания пряжи1 (ЛМ: мотать 'навивать, накручивать на что-либо' (35) и - мотаться (2), намо­тать (наматывать) (14), разматывать (1), смотать (сматываться) (10) и др.), нетель 'молодая, еще не телившаяся корова' (ЛМ: те­литься (9) и отелиться (20) и др.) [155].

На базе МДС и его картотеки выявлены типы смысловых от­ношений мотивационно связанных слов и средства их выражения [150; 151: 78-83].

Разные лексико-семантические варианты отглагольных суще­ствительных мотивируются неодинаковым набором лексико-семантических вариантов исходного, мотивирующего глагола. Например, жизнь1 'повседневное существование кого-либо' моти­вируется: жить 'существовать, быть живым', 'вести тот или иной образ жизни', 'вести деятельную жизнь, пользоваться жизнью'; жизнь2 'полнота проявления физических и духовных сил' мотиви­руется: жить, 'вести деятельную жизнь, пользоваться жизнью, наслаждаться ею'; жизнь3 'период существования кого-либо, век' мотивируется: жить 'существовать, быть живым', 'вести деятель­ную жизнь, пользоваться жизнью'.

МДС предоставляет важный материал для разработки вопро­сов общей, литературной и диалектной лексикологии, для дери-ватологии, для исторической лексикологии, этимологии.

Информативные возможности МДС ДЛЯ лексикографии реа­лизуются в двух сферах: в сфере теоретической лексикографии и сфере практической лексикографии.

Жанр мотивационного толкового словаря как одного из но­вых типов словарей нуждается в осмыслении в качестве объекта теоретической лексикографии, в усовершенствовании принципов его организации, в повышении его источниковедческих возмож­ностей. Приемы толкования мотивированных слов в мотивационном словаре могут быть учтены при составлении толковых словарей обычного типа.

Мотивационный словарь может служить базой для создания других словарей, например МДС одного говора [61], мотиваци­онного словаря детской речи [124], словаря лексических мотива­торов (В.Г. Наумов [257]); словаря внутренних форм слова (О.И.Блинова, О.В.Золотухина [85; 172]), словаря формантов мотивированных слов [266], словаря, отражающего типы смы­словых отношений компонентов мотивационно связанных пар, и других словарей. По образцу МДС может быть составлен этимо­логический словарь, но на другом хронологическом срезе (В.А. Меркулова). Большой интерес мог бы представить мотива­ционный словарь языка писателя, отдельного художественного произведения [62], пословиц и поговорок [100].

Источниковедческие возможности частотного мотивацион­ного словаря (ЧМС) [243. Т. 2: 321-353] обусловлены прежде все­го тем, что статистические характеристики мотивированных слов, отражающие их актуализацию в речи, представлены в сло­варе в сконцентрированном, систематизированном (по степени убывающей частотности актуализации отношений мотивации) и легко обозримом виде. Благодаря этому на базе ЧМС можно сравнительно быстро выявить: а) мотивированные слова разной частоты актуализации ими мотивационных связей в речи; б) «приверженность» мотивированного слова к тому или иному виду мотивации - к лексической или структурной; в) слова мо­номотивированные и слова полимотивированные, отсюда г) сло­ва с невариантной и слова с вариантной ВФ.

Кроме того, данные ЧМС позволяют выявить некоторые за­кономерности, связанные, например, с избирательностью тех или иных видов мотивационных отношений; позволяют обнаружить причины отсутствия у слова отношений структурной или лекси­ческой мотивации и т.д.

Источниковедческие работы по диалектной мотивологии, вы­полненные на лексикографической базе, завершаются определе­нием информативных возможностей «Словаря внутренних форм слова: Говоры Среднего Приобья [43: 129-130; 85: 162-168; 172], фрагменты которого даны в приложении к кандидатской диссер­тации О.В. Золотухиной [172].

Словарь ВФС дает возможность: 1) получить более полное представление о содержании таких научных понятий, как «внут­ренняя форма слова», «мотивационное значение»; 2) выработать в процессе лексикографирования критерии выделения МФ и оп­ределение МЗ слов разных частей речи; 3) решить проблему со­отношения мотивационного и лексического значения слова, вы­явить типы их соотношения; 4) более объективно определить степень идиоматичности слова; 5) выявить факторы и причины варьирования ВФС; 6) выяснить место вариантных и невариант­ных ВФС, их соотношение; 7) определить результаты действия процессов, связанных с мотивированностью слова.

Информативные возможности «Мотивационного словаря дет­ской речи» (Томск, 2007) его составителем К.В. Гарганеевой оп­ределены задолго до опубликования словаря [123: 35-45]. Пер­вый в отечественной лингвистике толковый мотивационнный словарь дошкольников и младших школьников, включающий 530 ЛЕ, почерапнутых из записей живой речи детей от 1 года до 11 лет, вместе с данными психолингвистических экспериментов, являет собой уникальный источник мотивологии детской речи в современный период и в динамике (охвачен опубликованный ма­териал 1920-х - 90-х гг.).

В словаре представлены результаты осмысления ВФС узуаль­ных слов и детских окказионализмов (банкир 'владелец стеклян­ных банок', слушалка 'фонендоскоп'), полимотивация ЛЕ (подуш-ка 'мешок с перьями, который кладут под голову, под ушко' и 'мешок, набитый перьями, имеющий четыре «ушка» - уголка'; бе­седка 'место, где можно беседовать' и 'место, где можно шуметь, беситься'), осознание лексической и структурной мотивированно­сти слова (Брызгалка, чтобы брызгать - об упаковке из-под де­зодоранта. А это слушалка, чтобы слушать - о детском фонен­доскопе), осознание типов мотивированности ЛЕ: семантическо­го ([Какого человека называют лисой?] - Хитрого, как лиса), морфологического и фонетического (Скажешь «визг» - как буд­то сам взвизгнешь: ви-и-зг! [В каком звуке слова колокол пря­чется звук колокола?] - В звуке О), в связи с чем К.В. Гарганее­вой в терминосистему мотивологии введено понятие «фонетиче­ский мотиватор». Словарь отражает также случаи лексической и структурной мотивации ([Облепиха] липкая, у неё сок липкий; вор —> ворак), неомотивации (Почему мы говорим «магазин»? Надо говорить «покупальник», потому что там покупают).

«Контексты, - отмечает К.В. Гарганеева, - обнаруживающие осознание слова как мотивированного, выявляют некоторые функции мотивации в речи детей, прежде всего коммуникатив­ную функцию в различных её вариантах (в метаязыковой и ин­формативной функциях, в функции объяснения и дополнитель­ной информации). <...> Например: Метель так назвали потому, что она снег по улице метёт [123: 41-42].

Таким образом, данные «Мотивационного словаря детской речи» являются ценным источником, иллюстрирующим и допол­няющим научные изыскания по «детской» мотивологии.