ИКМ. Образы и морфология культур. «Закат Европы» О.Шпенглера

Одним из тех, кто развил идеи, содержащиеся в трудах основоположников «философии жизни», был Освальд Шпенглер (1880—1936), которого многие исследователи называют наиболее крупной фигурой среди культурологов нашего времени.

Если попытаться в сжатом виде дать изложение основных идей, содержащихся в главном труде Шпенглера, то лучше всего это сделать, обратившись к широко известной статье Томаса Манна. Ее суть состоит в следующем. Историю составляет смена развивающихся и подобных по структуре организмов с индивидуальным обликом и ограниченным сроком жизни, которые мы называем «культурами». Их восемь: египетская, индийская, вавилонская, китайская, античная, арабская, западная и культура народов майя. Однако, хотя культуры и подобны по общей структуре и общей судьбе, каждая из них представляет как бы совершенно самостоятельное существо, замкнутое, обособленное от других, подчиненное лишь собственным стилевым законам мышления, видения, ощущения, переживания. Ни одна из культур не понимает ничего того, что говорит другая. Она существует как локальное образование, никоим образом не связанное с другими. Из этого следует, что представление о единстве человечества абсурдно, ибо отсутствует процесс взаимодействия между локальными культурами. Каждая культура в своем развитии проходит такой же жизненный путь, как и отдельный человек. Она возникает на почве своей родины, расцветает, достигает зрелости, увядает и умирает, поднявшись к вершинам своего индивидуального характера, исчерпав все живописные, выразительные возможности своей сущности. Старческий возраст каждой культуры, представляющий собой переход к небытию, к окоченелости и умиранию, к завершению истории, называется цивилизацией. Западный мир ныне находится на последней стадии развития, и нет ничего удивительного в тех катаклизмах, которые сотрясают тело западного общества. Нашу эпоху возможно сопоставить только с периодом распада Римской империи и нашествия варваров, погубивших античную цивилизацию и погрузивших Европу в мрак Средневековья. Однако гибель европейской цивилизации вовсе не означает ее физического исчезновения. Речь идет прежде всего о закате европейской культуры, которая явно исчерпала свой творческий потенциал и не способна к дальнейшему развитию. Ситуация с европейской культурой аналогична ситуации с культурой китайской, которая перестала развиваться несколько столетий назад. Да, существует государство с названием Китай, где проживает несколько сотен миллионов китайцев, но они явно утратили свою культурную идентичность и остаются китайцами только по месту рождения и ничем не напоминают по своему менталитету тех, кто жил, предположим, во времена Конфуция, когда китайская цивилизация переживала час расцвета. Они превратились в феллахов, забывших свои культурные ценности и не способных к созидательному духовному творчеству. Нечто подобное ожидает и народы Европы, которые стоят на пороге периода без истории, когда утрата культурной самобытности для них станет реальностью. Орудием, способствующим разрушению культуры, прежде всего является дух городов, где совершается размывание традиционных основ жизни. Массовое переселение народов в крупные агломерации, совершившееся в последние десятилетия, привело к образованию мощного слоя так называемых «кочевников мировых столиц», не обладающих историческими корнями и собственными культурными традициями. Эта огромная, бесформенная масса, не имеющая представления о том, кто она, не соединенная в единое целое принадлежностью к одному культурно-историческому типу не способна быть носителем высших культурных ценностей, создавать культуру и поддерживать ее на достойном уровне. Но закат Европы начался, по Шпенглеру, не с момента превращения большинства сельских жителей в горожан, а со времени наполеоновских войн, когда воля одного человека перекроила карту Европы. За последние десятилетия наполеонизм перешел в цезаризм, парламентская демократия переродилась в диктатуру сильных личностей, отборных представителей человеческой породы, безжалостных конкистадоров типа Сесиля Родса. Эпоха цезаризма, как свидетельствуют многочисленные исторические примеры, длится приблизительно два столетия, а затем начинается новый исторический цикл. То, что ожидает человечество, вступившее в период цезаризма, абсолютно очевидно: грандиозные войны многочисленных цезарей за власть и добычу, потоки крови, молчание и долготерпение феллахов. Человек в эпоху цезаризма снова опустится до уровня зоологического вида и будет обречен на жалкое существование. Лишенный истории, он будет крестьянином, привязанным к матери-земле. Часть же людей обречена прозябать среди развалин прежних мировых столиц, не способная ни к какому творчеству. В качестве духовного наркотика их убогая душа создаст так называемую «вторую религию», суррогат первой, культурнопол-ноценной и творческой. Но и она будет бессильна помочь человеку в его страданиях. Таким образом, кризис, переживаемый европейской культурой, есть начало ее конца и задержать этот процесс невозможно, как невозможно остановить движение Солнца по небосклону. Так выглядит в изложении Т. Манна концепция Шпенглера. Выдающийся немецкий писатель, без сомнения, точно схватывает квинтэссенцию шпенглеровского учения, однако справедливости ради необходимо сказать, что богатство идей Шпенглера не сводится только к моментам, отмеченным в вышеприведенном кратком пересказе. К тому же Т. Манн явно пристрастен, и это накладывает отпечаток на его изложение культурологической теории автора «Заката Европы». Многие ценные мысли немецкого мыслителя остаются за рамками рассмотрения, что вряд ли является оправданным, особенно в свете стоящей перед нами задачи детального анализа культурологической теории Шпенглера. Постараемся восполнить этот пробел, остановившись на принциципиальных моментах шпенглеровской морфологии культуры, опущенных Т. Манном в его эскизном наброске. Прежде всего необходимо сказать, что Шпенглер главной своей задачей видел отнюдь не разработку культурологической теории, а создание как он писал, философии судьбы или, другими словами, новой философии истории, где развитие стран, народов, культур рассматривалось через призму их планиды и исторического предназначения. Это был принципиально новый взгляд на историю, коренным образом отличающийся от тех представлений о сути исторического процесса, которые имели место в работах его предшественников, в частности Гердера, Вольтера и Гегеля, заложивших основы историософского знания. Судьба, по Шпенглеру, не понимается, не «схватывается» с помощью методов рационального познания, она прочувствуется. Для того, чтобы постичь судьбу, например, культуры, необходимо быть в «потоке переживаний», ощутить происходящее на эмоционально-интуитивном уровне. Тот же, кто не способен сделать это, тот никогда не постигнет скрытый смысл совершающегося и не сможет предсказать будущее того или иного феномена. Время, тоска, жизнь — понятия однопорядковые с судьбой, и именно их необходимо применять в ходе рассуждении о настоящем и будущем той же культуры. Итак, идея судьбы — главная вдея Шпенглера, о которой необходимо говорить, анализируя его теоретическую конструкцию. Именно опираясь на эту идею, он ставит перед собой грандиозную задачу постижения смысла всей человеческой истории через анализ судьбы Культуры вообще и отдельных (локальных) культур в частности. Вот как он определяет замысел своего главного труда во введении к первому изданию «Заката Европы»: В этой книге впервые делается попытка предопределить историю. Речь идет о том, чтобы проследить судьбу культуры, именно единственной культуры, которая нынче на этой планете находится в стадии завершения, западноевропейской-американской культуры, в ее еще не истекших стадиях. Таким образом, теория культуры Шпенглера является побочным продуктом его размышлений над непростыми проблемами: существует ли логика истории? есть ли нечто общее в судьбах различных этносов? каковы ступени исторического развития и что детерминирует переход от античности к Средневековью, а от него — к Возрождению, Новому и Новейшему времени? каковы временные промежутки, в рамках которых происходит зарождение, расцвет и гибель тех или иных культур? есть ли нечто общее в состоянии различных культур, пребывающих на одной и той же стадии и множества других. Шпенглер вводит понятие мира-как-истории, имея в виду противоположность последнего миру-как-природе, который был основным объектом научного любопытства практически всех его предшественников. С его точки зрения выяснение морфологии (внутреннего строения) мировой истории представляет главную задачу философии истории, и именно ее он пытается решать в своей книге, которая, напомним, носит подзаголовок «Очерки морфологии мировой истории». Историческую науку, которая стремится найти причины и следствия свершившихся явлений, Шпенглер называет прагматическ