Тактические особенности доследственной проверки материалов о незаконном пересечении Государственной границы Российской Федерации в пунктах пропуска 4 страница

В силу этого, следует согласиться с мнением И. Е. Быховского о том, что «Своевременно произведенный допрос предотвращает возможность сговора между обвиняемыми, неожиданное проведение обыска пресекает действия, направленные на уничтожение доказательств, сокрытие имущества, вовремя произведенная выемка гарантирует сохранность документов. Таким образом, внезапность при производстве расследования достигается отнюдь не скороспелыми решениями и непродуманными действиями, а напротив, необходим хладнокровный учет всех плюсов и минусов определенного момента производства следственных действий»[544].

Наиболее благоприятная ситуация для использования такого тактического приема, как внезапность, обычно складывается именно на первоначальном этапе расследования, поскольку связана с быстротой и неотложностью следственных действий, а также одновременным их осуществлением в отношении нескольких лиц. Следовательно, возможности его использования значительно расширяются при возбуждении уголовного дела по материалам, собранным в процессе осуществления оперативно-розыскных мероприятий.

В таких случаях часто складывается ситуация, при которой следователь (дознаватель) и оперативный сотрудник заранее могут изучить имеющуюся информацию и определить время, порядок и последовательность ее использования с целью достижения желаемого результата. Их действия, таким образом, принимают целенаправленный, плановый характер, в то время, когда заинтересованные в противодействии расследованию лица их не ожидают. Это позволяет произвести задержание всех подозреваемых и их соучастников в одно время и исключить возможность согласования ими своих действий.

Таким образом, для эффективной организации мероприятий по установлению лиц, причастных к совершению преступлений, связанных с незаконным пересечением ГГ РФ в ППр, а также установления неизвестных обстоятельств их совершения и сокрытия, на первоначальном этапе расследования в данной следственной ситуации большое значение имеет проведение неотложных и согласованных действий следователя (дознавателя) и оперативных сотрудников.

Необходимым условием такого согласованного взаимодействия, на наш взгляд, является совместное планирование мероприятий сотрудниками оперативных и следственных подразделений, так как оно является «основным методом организации расследования»[545], который обеспечивает целенаправленную проверку всех версий, а также полноту, объективность и всесторонность расследования, выполненного в определенный срок, установленный уголовно-процессуальным законодательством[546].

К сожалению, данное положение на практике соблюдается довольно редко. При изучении материалов уголовных дел по преступлениям, связанным с незаконным пересечением ГГ РФ в ППр, в 96,6% план расследования отсутствовал.

Мы согласны с тем, что план расследования - это не процессуальный документ, следовательно, его форма произвольна. А.Р. Ратинов, например, полагает, что план может быть мысленный и письменный, словесный и графический[547].

Однако, проанализировав перечисленные формы плана, Р.С. Белкин, пришел к выводу, что «… с известной натяжкой можно признать, что существует мысленная форма плана. Нечего и говорить, что в тех случаях, когда раскрытие преступления требует взаимодействия следователя с оперативными и иными службами органов внутренних дел, без письменного плана расследования, в какой бы он форме ни составлялся, обойтись практически невозможно, какими бы феноменальными памятью и способностями ни обладал следователь, поскольку план становится программой действий не только следователя, но и других лиц, и поэтому непременно должен иметь свое внешнее выражение»[548].

С этим мнением трудно не согласиться, так как письменная форма плана позволяет организовать работу следователя (дознавателя) и оперативных сотрудников таким образом, чтобы производство каждого уголовного дела велось последовательно и своевременно, поэтому является наиболее целесообразной и эффективной.

При организации расследования преступлений, связанных с незаконным пересечением ГГ РФ в ППр, на по нашему мнению, следователю (дознавателю) необходимо составить письменный план расследования с учтем мероприятий, проводимых совместно с оперативными сотрудниками, в котором целесообразно отразить: исходные данные; следственные версии; вопросы и обстоятельства, подлежащие выяснению; следственные действия и оперативно-розыскные мероприятия по каждой следственной версии с указанием срока их выполнения, исполнителя и результата; процессуальные сроки расследования; организация системы связи и взаимного информирования. Составленный план, соответственно, может корректироваться и дополняться по мере необходимости и поступления новой информации, имеющей значение для дела, учитывая предложения заинтересованных в раскрытии преступления лиц.

При возникновении третьей обозначенной нами следственной ситуации (3,3% от общего числа изученных уголовных дел), когда сотрудники оперативно-розыскных подразделений располагают достоверной, но не полной информацией об организованной международной преступной группе, деятельность которой связана с незаконным пересечением ГГ РФ в ППр, в том случае если факты совершения преступных деяний зафиксирован, но информация об индивидуальных свойствах личности и соучастников преступления незначительная, комплекс следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий будет, на наш взгляд, аналогичным второй следственной ситуации. Однако, следует отметить, что немаловажное, а порой и основополагающее значение в данной следственной ситуации, может оказать именно международное сотрудничество правоохранительных органов тех или иных государств, осуществляемое в том числе и по линии аппарата пограничных представителей на территории данного субъекта Российской Федерации.

Данная деятельность регламентируется международными актами о взаимной правовой помощи и правовых отношениях, в том числе и по уголовным делам между государствами, как в двустороннем, так и в многостороннем порядке[549].

На протяжении последних лет организация взаимодействия с правоохранительными органами стран ближнего и дальнего зарубежья по вопросам оказания правовой помощи имеет четкую тенденцию к увеличению общего количества направляемых международных следственных поручений на территории иностранных государств.

Так, в 2009 г. сотрудниками СУ ФСБ России по Хабаровскому краю и Еврейской автономной области в страны ближнего и дальнего зарубежья было направлено 12 поручений по делам, связанным с организацией незаконной миграции, а в 2010 г. их число составило 41[550]. Кроме того, отмечается рост количества поступающих исполненных материалов от зарубежных партнеров.

В данном случае показателен пример, когда совместные усилия оперативных и следственных подразделений Управления ФСБ России по Хабаровскому краю и Еврейской автономной области и Китайской Народной Республики позволили выявить и обезвредить организованную преступную группу, которая на протяжении двух лет занималась организацией незаконной миграции на территории Китая и России (в Дальневосточном федеральном округе) под прикрытием сотрудника Федеральной миграционной службы Российской Федерации по Еврейской автономной области[551].

Таким образом, практика свидетельствует о наработке тактических приемов взаимодействия российских правоохранительных органов с компетентными органами иностранных государств по расследованию преступлений, связанных с незаконным пересечением ГГ РФ в ППр.

Анализ уголовных дел показал, что в ходе расследования рассматриваемых преступлений наиболее востребованы такие формы международной правовой помощи, как:

· получение свидетельских показаний;

· предоставление оригиналов или заверенных копий документов, штампов и печатей;

· установление места нахождения лиц;

· предоставление вещественных доказательств[552].

Важным моментом такой взаимопомощи является то, что в соответствии со ст. 455 УПК РФ, «доказательства, полученные на территории иностранного государства его должностными лицами в ходе исполнения ими поручений об оказании правовой помощи по уголовным делам или направленные в Российскую Федерацию в приложении к поручению об осуществлении уголовного преследования, в соответствии с международными договорами Российской Федерации, международными соглашениями или на основе принципа взаимности, заверенные и переданные в установленном порядке, пользуются такой же юридической силой, как если бы они были получены на территории Российской Федерации в полном соответствии с требованиями настоящего Кодекса».

Закрепление указанных положений, несомненно, является значительным шагом в сторону признания юридической силы доказательств, полученных на территории иностранных государств; между тем, в данном случае речь идет лишь об одном условии допустимости доказательств, а именно - о соблюдении порядка взаимодействия российских правоохранительных органов с зарубежными органами юстиции при представлении такого рода доказательств, в то время, как в уголовно-процессуальном законодательстве Российской Федерации, а также в конвенциях и международных договорах о правовой помощи отсутствуют не только требования, предъявляемые к оценке доказательств, полученных на территории иностранного государства, но и перечень нарушений, влекущих исключение такого рода доказательств из процесса уголовно-процессуального доказывания.

Кроме того, обзор литературных источников[553] позволяет прийти к выводу о том, что уголовно-процессуальное законодательство Российской Федерации существенно отличается от уголовного процесса ряда стран европейского региона и других государств, где процесс не настолько формализован и существует либо в юридических прецедентах, либо каждый раз процедура принимается самим судом, что приводит к тому, что полученное на территории иностранных государств доказательство может существенно отличаться по своей процессуальной форме, порядку собирания, закрепления и фиксации от доказательств, полученных на территории Российской Федерации.

Указанные обстоятельства порождают серьезные препятствия для российских правоохранительных и правоприменительных органов, поскольку возникает вполне закономерный вопрос: имеют ли юридическую силу доказательства, полученные на территории иностранного государства в соответствии с национальным уголовно-процессуальным законодательством, если они не отвечают требованиям собирания, оценки и фиксации доказательств на территории Российской Федерации, ведь «независимо от территории получения фактов, их признание доказательствами, собирание, определение допустимости и оценка производятся в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства России»[554]?

Таким образом, это обстоятельство ставит под сомнение не только юридическую силу доказательств, но и создает сложные правовые коллизии, связанные с проблемами признания судом полученных в процессе такого сотрудничества доказательств допустимыми и достоверными, что может привести к искусственному сужению доказательственной базы по уголовным делам.

Анализ судебной и следственной практики показывает, что до настоящего времени единого алгоритма принятия решений по оценке таких доказательств не выработано, и в каждом конкретном случае правоприменитель решает эту проблему, исходя из общих требований, предъявляемых к доказательствам, полученным на территории Российской Федерации, в результате чего часть доказательств может быть признана недопустимой.

В целях урегулирования указанных вопросов, Д.В. Шинкевич предлагает при оценке юридической силы такого рода доказательств предусмотреть следующие условия: «полученные по просьбе запрашивающей страны с применением иностранного уголовно-процессуального закона сведения должны признаваться в качестве доказательств судом страны, исполняющим поручение, и получить оценку их допустимости и достоверности, что позволит решить вопрос о соблюдении норм права иностранного государства о порядке получения и закрепления доказательств на территории иностранного государства. Затем, при получении исполненного поручения следователь, прокурор и суд должны давать оценку полученным за рубежом доказательствам исключительно в соответствии с процедурой, установленной соответствующей статьей УПК РФ, содержащей специальный пункт о признании таковых сведений допустимыми в качестве доказательств»[555].

Мы полностью согласны с приведенным выше предложением, поскольку для успешного решения проблемы использования доказательств, полученных на территории иностранных государств, требуется совокупный учет специальных условий собирания, оценки и представления доказательств, полученных на территории иностранных государств; в соответствии с законодательством исполняющей поручение страны, условий международных договоров, общепризнанных норм и правил международного права, нормативных актов Российской Федерации, а также соблюдение установленного порядка оформления и направления следственных и судебных поручений.

Таким образом, анализ результатов проведенных нами исследований позволил установить, что организационно-методические основы расследования преступлений, связанных с незаконным пересечением ГГ РФ в ППр, на первоначальном этапе выражаются в систематизации и оценке получаемой информации, зависящей от следственной ситуации, и, характеризующейся максимальной оперативностью действий следователя (дознавателя) и оперативных работников, в том числе зарубежных стран, при производстве комплекса неотложных следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий, направленных на выявление и закрепление информации о совершении данных преступных деяний и лиц, к ним причастных, которая в дальнейшем подлежит проверке и оценке на последующем и заключительном этапах расследования.

На дальнейшем (последующем) этаперасследования преступлений, который связывают с моментом привлечения лица в качестве обвиняемого[556], основной задачей следователя (дознавателя) является проверка и оценка информации, полученной на первоначальном этапе предварительного расследования, дальнейший сбор доказательств, направленный на выявление обстоятельств совершения и сокрытия расследуемых преступных деяний[557], а также всех участников данной преступной деятельности, т. е. установление обстоятельств, подлежащих доказыванию, предусмотренных ст. 73 УПК РФ.

Указанные обстоятельства образуют так называемый «главный доказательственный факт», поскольку от их доказанности или недоказанности напрямую зависит решение вопроса об уголовной ответственности – ключевого вопроса уголовного дела[558]. Этот «главный доказательственный факт» выражен в том, доказано ли, что соответствующее деяние было совершено и это деяние совершило конкретное лицо (подозреваемый, обвиняемый)[559].

Следовательно, определение следственных ситуаций на последующем этапе расследования преступлений, связанных с незаконным пересечением Гг РФ в ППр, зависит от того, установлена ли совокупность всех эпизодов преступной деятельности, выявлены ли все ее участники и какую позицию они при этом занимают:

- первая следственная ситуация: установлена вся совокупность эпизодов преступной деятельности и задержаны все лица, причастные к ним, которые полностью признают свою вину (57,8% от общего числа изученных уголовных дел);

- вторая следственная ситуация: установлена вся совокупность эпизодов преступной деятельности, но некоторые лица, причастные к этим преступлениям, не признают свою вину либо находятся в розыске (37,8%);

- третья следственная ситуация: установлена преступная группа, все ее участники задержаны, но свою вину не признают, и нет данных обо всех эпизодах их преступной деятельности (4,4%).

На последующем этапе расследования первая обозначенная нами следственная ситуация, когда установлена совокупность всех эпизодов преступной деятельности и задержаны все лица, причастные к ним, которые полностью признают свою вину, наиболее распространена на практике и продиктована в основном деятельным раскаянием лиц, совершивших преступление, поэтому носит, как правило, благоприятный и бесконфликтный характер. Однако следует отметить, что незаконное пересечение ГГ РФ в ППр зачастую связано с совершением других преступных деяний и административных правонарушений[560].

Следовательно, при расследовании преступлений данной категории необходимо иметь в виду то обстоятельство, что полное признание вины обвиняемым может в одних случаях быть следствием деятельного раскаяния, а в других – намерением преступника препятствовать выявлению всех обстоятельств совершенного преступления, а также иных преступных деяний и лиц, причастных к ним.

В последнем случае следственная ситуация, несомненно, носит явно проблемный характер, так как и показания обвиняемого, и лиц, причастных к совершению данного преступления, могут носить лживый характер. В связи с этим, при возникновении такой ситуации, необходимо проведение следственных действий, направленных на проверку и уточнение показаний обвиняемого, дальнейший сбор доказательств о причастности конкретных лиц к расследуемому преступлению и установление обстоятельств, связанных с ним (если они не были установлены на первоначальном этапе). К таким действиям, прежде всего, относятся:

1. Допрос обвиняемого.

2. Допрос свидетелей.

3. Очные ставки, решение о проведении которых, на наш взгляд, следует принимать лишь тогда, когда противоречия в показаниях участвующих в уголовном деле лиц являются существенными и не могут быть устранены при проведении других следственных действий.

4. Обыск по месту жительства или работы, в частности, должностного лица, оказывающего содействие в незаконном пересечении ГГ РФ в ППр, в целях обнаружения объектов, имеющих значения для дела, например, поддельных документов, удостоверяющих личность, формализованных бланков государственного образца, печатей, штампов подразделений УФМС России, подразделений пограничного и таможенного контроля, а также клише принадлежащих преступникам и предназначенных для осуществления различных подделок документов.

При проведении вышеуказанных следственных действий в данной ситуации существенное значение имеет использование тактических приемов - «наиболее эффективных и рациональных способов действия лица, производящего расследование при работе с доказательствами»[561], выработанных следственной практикой и учеными-криминалистами[562]. Так, в случае, если лицо в ходе производства допроса дает ложные показания или утаивает часть информации, рекомендуется использовать тактические приемы, которые направлены, прежде всего, на проверку показаний, т. е. установление: какие показания дает допрашиваемое лицо – правдивые или ложные, что возможно только с помощью их применения.

К таким тактическим приемам производства допроса, прежде всего, относятся: детализация показаний с целью выявления противоречий; предъявление вещественных доказательств; внезапная постановка вопросов, не связанных с предыдущими или предложение допрашиваемому повторить рассказ в иной последовательности, если есть подозрения, что ложные показания заучены; форсированный темп допроса; выжидание; создание напряженности; выяснение контрольных данных, позволяющих проверить сообщаемые сведения; применение видео- и звукозаписи, что позволяет опровергнуть последующее заявление о неправильном протоколировании; приглашение с этой же целью специалистов для участия в допросе.

Использование вышеперечисленных тактических приемов довольно подробно рассмотрено и аргументировано в различных источниках[563] и не является исключением для их использования при расследовании преступлений, связанных с незаконным пересечением ГГ РФ в ППр. Поэтому мы считаем более целесообразным дальнейший ход расследования данных преступных деяний рассмотреть применительно ко второй и третьей, обозначенных нами следственным ситуациям, поскольку для них характерны больший объем и сложность работы.

Итак, при возникновении на последующем этапе расследования рассматриваемой категории преступлений следственных ситуаций, когда установлена совокупность всех эпизодов преступной деятельности, но некоторые лица, причастные к этим преступлениям, не признают свою вину либо установлена преступная группа, ее участники задержаны, но нет данных обо всех эпизодах их преступной деятельности, следователь (дознаватель) должен оценить имеющиеся по делу доказательства и определить последовательность использования следственных действий, оперативно-розыскных мероприятий, а также тактических приемов и комбинаций, которые являются поисково-познавательным инструментарием лица, осуществляющего расследование, по собиранию и проверке доказательственной информации в целях изобличения виновного, его соучастников и выявления доказательств совершения ими других преступных деяний.

Исходя из определенного дефицита информации в данных следственных ситуациях, особое место в их разрешении и «ядром» планирования действий следователя (дознавателя) должны быть типичные следственные версии [564], которые представляют собой наиболее характерные для обозначенных ситуаций, с точки зрения соответствующей отрасли научного знания или обобщения практики судебного исследования (оперативно-розыскной, следственной, судебной, экспертной деятельности), предположительное объяснение отдельных фактов или события в целом[565], поэтому, на наш взгляд, по отношению к процессу расследования они имеют внутренний характер и определяют план следствия.

В научной литературе высказываются различные мнения о соотношении следственной версии и плана расследования по уголовному делу. Некоторые криминалисты[566] считают, что версии входят в содержание планирования следствия, и в этом смысле могут считаться составной частью плана расследования, элементом планирования. Однако И. М. Лузгин[567] и Р.С. Белкин[568] признают более правильную, на наш взгляд, точку зрения, что следственные версии – не элемент планирования, а его основа и поэтому составленный план расследования служит проверкой версии.

Следует отметить, что типичные следственные версии определяются криминалистической характеристикой преступления, в которой исследуются все ее объективные и субъективные элементы (данные о свойствах личности, способе и мотивах совершения преступления и др.), т. е. типичные следственные версии наполняются конкретным содержанием, с учетом конкретных обстоятельств расследуемого события и возникающей следственной ситуации.

Например, при выдвижении версии о личности преступника следователю (дознавателю) при отсутствии информации о том, кем совершено преступление, надлежит ориентироваться, прежде всего, на сведения о типичных способах совершения преступлений данной категории[569].

Таким образом, следственные версии тесно связаны со следственной ситуацией, возникшей на определенном этапе расследования. В свою очередь, типичные следственные ситуации обуславливают выдвижение типичных следственных версий, определение типовых задач расследования, составляющих основу его планирования.

Вероятно в силу этого, Н.И. Порубов в качестве правил к построению следственной версии выдвигает следующие требования: «по делу должны быть выдвинуты все возможные в данной ситуации версии, они должны быть конкретными, реальными, обоснованными существующими фактами, логически правильно построенными, не должны противоречить научным данным и каждая версия должна иметь контрверсию, то есть иметь противоположное объяснение факта»[570].

Для выполнения вышеуказанных требований к выдвижению версий, на наш взгляд, необходимо при их разработке использовать все без исключения имеющиеся данные, а не только те, которые соответствуют наиболее вероятной, по мнению следователя, версии.

Выдвижение типичных частных версий о личности преступника на последующем этапе расследования по делам о преступлениях, связанных с незаконным пересечением ГГ РФ в ППр, как правило, зависит от цели совершения данных преступлений[571]:

· прибытие в Российскую Федерацию в поисках работы;

· поиск лучших условий проживания;

· совершение туристической поездки;

· организация на территории Российской Федерации или другого государства незаконной предпринимательской деятельности, либо оказание услуг своим соотечественникам по «переправке» их на территорию России или в третьи страны;

· совершение других правонарушений или преступлений на территории Российской Федерации (ввоз на территорию Российской Федерации наркотических средств, психотропных веществ, огнестрельного оружия или взрывчатых веществ и др.);

· организация и совершение террористических актов;

· организация незаконного вооруженного формирования.

Исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод, что содержание всего процесса расследования составляет: выдвижение и разработка следственных версий, их анализ, практическая проверка и утверждение одной версии как единственно возможного объяснения расследуемого события. В зависимости от наличия той или иной следственной ситуации и выдвигаемых лицом, производящим расследование, следственных версий, основу планирования расследования будут составлять примерные перечни (комплексы) следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий.

Необходимо отметить, что в методике расследования преступлений данные перечни имеют принципиальное значение. Вместе с тем, следует учитывать, что рекомендации криминалистической методики и алгоритмы следственных действий требуют адаптации к условиям и обстоятельствам конкретного случая расследования[572]. Следовательно, проблема тактики проведения следственных действий включает в себя следующие аспекты: выбор определенного комплекса и алгоритма следственных действий; приемы подготовки, осуществления, фиксации и оценки их результатов.

Типичными следственными действиями в процессе расследования преступлений, связанных с незаконным пересечением ГГ РФ в ППр, при возникновении обозначенных следственных ситуаций на последующем этапе, как правило, являются:

1. Обыск по месту жительства и (или) работы или пребывания обвиняемого и его соучастников, в целях обнаружения объектов, имеющих значения для дела, например, поддельных документов, удостоверяющих личность, бланков, в том числе на электронных носителях, печатей, штампов подразделений ФМС России, подразделений пограничного и таможенного контроля, а также приспособлений, предназначенных для осуществления различных видов подделки документов.

2. Выемка обнаруженных объектов, имеющих значение для дела.

3. Осмотр обнаруженных и изъятых документов, удостоверяющих личность российского, иностранного гражданина и предоставляющих ему право на въезда в РФ или выезда за ее пределы, с признаками полной либо частичной подделки и других объектов, имеющих значение для дела и приобщение их в качестве вещественных доказательств[573].

4. Назначение и проведение судебных экспертиз (почерковедческой, технико-криминалистической, дактилоскопической и др.).

5. Допрос свидетелей.

6. Допрос обвиняемого.

7. Очные ставки.

Следует отметить, что в отличие от «традиционных» преступлений (кражи, убийства и др.), основным следственным действием на месте подготовки и (или) совершения преступлений, связанных с незаконным пересечением ГГ РФ в ППр является не осмотр места происшествия, а обыск. Это связано с тем, что информация о месте совершения рассматриваемых преступных деяний, как правило, носит предположительный характер, добывается оперативным и следственным путем, вследствие обнаружения средств преступления и (или) установления лиц, их совершивших, а затем устанавливается место данного происшествия.

Поэтому одним из наиболее сложных из вышеперечисленных следственных действий по делам о рассматриваемой категории преступлений является обыск места жительства, временного пребывания и (или) места работы обвиняемого или его сообщников, в том случае если установлен факт соучастия должностного лица в организации и совершении незаконного пересечение ГГ РФ в ППр, с целью обнаружения средств преступления, предметов и документов, содержащих следы данных преступных деяний.

В своем исследовании мы не будем останавливаться подробно на тактике производства обыска, поскольку этот вопрос достаточно полно освещен в криминалистической литературе[574], однако мы считаем целесообразным обратить свое внимание на некоторые особенности данного следственного действия применительно к расследованию рассматриваемых преступных деяний.

Эффективность проведения обыска в значительной степени определяется подготовкой к нему, которая заключается, прежде всего, в тщательном анализе имеющейся по делу информации, изучении аналогичных уголовных дел и планировании данного следственного действия. Следователю (дознавателю) необходимо продумать, что он должен искать и какие тактические приемы ему применять для обнаружения искомых объектов, для этого необходимо навести специальные справки об их индивидуальных признаках у специалистов или экспертов, ведь как справедливо, на наш взгляд, отметил В.И. Гаенко, «обыск может быть успешным только в том случае, если следователь обладает необходимой ориентирующей информацией»[575].

По анализируемым уголовным делам обыск, как неотложное следственное действие проводится для обнаружения: документов, относящихся к выдаче паспортов, виз, любых формы регистрации, проездных документов, билетов, квитанций, посадочных талонов, багажных бирок, документов, относящихся к финансовым сделкам любого вида, в том числе рукописных листков с платежами, форм денежных переводов, документов, имеющих отношение к аренде или сдаче в наем помещений, в которых находились, например, туристические фирмы, типографии и другие подобные учреждения.

При проведении обыска качество изъятия уличающего материала является важным составляющим в ходе дальнейшего расследования преступлений, связанных с незаконным пересечением ГГ РФ в ППр. Именно этим объясняется целесообразность участия в данном следственном действии специалиста. Так как только человек, обладающий специальными знаниями, с высокой долей вероятности после визуального осмотра способен определить степень значимости различных предметов в раскрытии расследуемого преступления.