Главная Случайная страница Контакты | Мы поможем в написании вашей работы! | ||
|
Посему мы не унываем; но если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется. Ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу, когда мы смотрим не на видимое, но на невидимое: ибо видимое временно, а невидимое вечно
2 Коринфянам 4:16-18.
Существует опасность, что мы начнем относиться к этим словам как к некоей библейской риторике, причудливому стилю речи, присущему апостолу Павлу, и согласимся с тем, что все это звучит неплохо, совершенно не улавливая при этом смысл сказанного. Основанием апостольского видения является подлинное восприятие того, что относится к вечности; причем не как предвкушение каких-то будущих наслаждений, но в качестве принятия совершаемого сейчас, еще при земной жизни. Именно это делает верующих во Христа особенными людьми, отличными от других. Мы до конца не представляем себе, насколько важен вопрос вечности. Потеря значения слова «вечность» равносильна потере всего. Это означает обречь Церковь на обыкновенное светское существование, превратить ее в механическое человеческое учреждение, наполненную изнеможением плоти вместо радости и силы. Другими словами, отсутствие в Церкви познания о вечности искажает ее предназначение и аннулирует как истинную Церковь. Вечность нужно отстаивать, потому что мир не относится к ней доброжелательно. Апостол Павел не только Открыл для себя это вечное измерение, но и жил в нем. Означает ли это, что он стал непригодным для жизни на земле? Нет, наоборот: это сделало его еще более пригодным, и это сделает более пригодными для жизни на земле и нас.
В представленном выше фрагменте Писания мы видим два упоминания слова «вечный». Вечность стала настолько реальной для Павла, что начала оказывать радикальное влияние на все его рассуждения и практически влиять на его жизнь. Выражение «кратковременное легкое страдание» явно должно принадлежать человеку, который либо развеял по ветру любые рациональные критерии оценки и здравый смысл (Павел терпел кораблекрушения, был побиваем палками и камнями, его оскорбляли, гнали и поносили и т.п.), либо тому, который живет в соответствии с каким-то совершенно неизвестным нам стандартом. Он смотрит на жизненные страдания, переносимые ради спасения души, всего лишь как на кратковременные и легкие. Церковь тоже должна прийти к такому видению, потому что оно соответствует апостольской реальности и истине. То, что видел Павел, должно отображаться и в Церкви.
Павел никогда не рассматривал свои страдания как что-то ненормальное. Он говорит о них как о кратковременных и легких, и он мог сделать такое утверждение только на основании способности видеть «вечную славу» (в английском переводе Библии — «вечный вес славы»). Это — не просто какая-то роскошь, которую мы по своему усмотрению можем иметь или не иметь. Это — всецело апостольское требование, предъявляемое к каждому, кто серьезно намерен следовать за Богом. Тот факт, что мы еще не пережили страданий, указывает на то, в каком духовном состоянии мы находились до сего дня: мы жили верой меньшего уровня (если это вообще можно назвать верой), которая не поднимала против нас ненависти этого мира.
Я говорю о самой практической элементарной реальности, которая позволит нам оставаться апостольским народом, потому что мы, без сомнения, находимся на пути, на котором мы столкнемся со страданиями. Если мы не видим вечности и вечного веса славы, то «легкое» страдание станет для нас великим, а «кратковременное» превратится в длительное и продолжительное. Все зависит от нашего фактического понимания вечности. Мы можем знать о ее существовании, но она будет какой-то далекой: чем-то, что мы получим только после физической смерти. Но, рассуждая таким образом, мы исключаем вечное измерение из нашей земной жизни, что является печальным заблуждением, и пока мы не изменим мышление, мы не войдем в апостольство.
ВЗИРАЯ НА НЕВИДИМОЕ
Божье обеспечение, даваемое нам для того, чтобы мы могли перенести грядущие события, заключается во взирании на вечное, духовное и невидимое. Вопрос видения является ключевым, и я знаю, что нам понадобится приложить сознательное и согласованное усилие, чтобы прийти к видению вечности. Все, существующее ныне, совместными силами противится этому видению. Этот мир всячески стремится приковать наш взгляд ко всем своим чувственным образам. Все это с шумом манит нас к себе, играя на наших чувствах, и нам постоянно приходится хранить себя чистым от этого мирского мусора. Для того чтобы преодолевать все это, не взирая на видимое и сосредотачиваясь на невидимом и вечном, необходима апостольская решительность. Это будет воспитывать в нас выдающееся качество: возрастающее безразличие ко всему мирскому. Павел не взирал на видимое. Он отводил свои глаза от всего, что было видимым и чувственным, что могло принести удовлетворение для его душевной и физической жизни. Благодаря его упорству в том, чтобы не смотреть на видимое, Бог дал ему возможность увидеть то, что является невидимым и вечным.
Призыв к подобному видению — это обратная сторона страданий. Видимое дает нам уверенность и твердость, но когда мы начинаем смотреть на невидимое и вечное, внутри нас начинает происходить борьба. Для того, чтобы отвести взгляд от материального, которое всегда находится вокруг нас, и научиться концентрировать свое внимание на невидимом и вечном, требуется приложить много усилий и затратить много душевной энергии. Тем не менее, решение взирать на вечное лежит в основании апостольства! Видим ли мы этот мир осужденным? Видим ли мы, что он скоро прекратит свое существование? Или же мы переполнены и запуганы тем, что окружает нас?
Итак, если вы воскресли со Христом, то ищите горнего, где Христос сидит одесную Бога; о горнем помышляйте, а не о земном. Ибо вы умерли, и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге. Когда же явится Христос, жизнь ваша, тогда и вы явитесь с Ним во славе (Колоссянам 3:1-4).
Мы должны настроить в соответствии с этим пониманием все наше мышление и отношение к жизни. Возможно, мы и «верим» в вечность, но при этом соглашаемся с точкой зрения этого мира о том, что вопрос вечности не имеет значения до тех пор, пока мы не умрем физически. Другими словами, вечность становится практически применимой только тогда, когда эта жизнь завершена. До тех пор, пока у нас будет такое отношение к вечности, мы не будем вызывать у этого мира несогласия или противодействия. Мир стремится отложить рассмотрение вопроса о вечности на будущее, не находя ему применения в данный момент. Тем не менее, вечность — это не еще один термин, связанный со временем, и не просто некий бесконечный промежуток, который можно измерить количественно, но абсолютно качественное понятие. К категориям качественности относятся те, которые доступны прямо сейчас, и это в полной мере справедливо и для вечности. Когда мы начнем рассматривать все события нашей жизни в контексте вечности, тогда мы увидим их яркость, важность, значимость и серьезность, которых мы не замечали ранее. Небеса реальны, и они грядут на землю. Это — тот новый Город, Основатель и Строитель которого есть Бог, и Бог призвал нас к апостольской задаче: принести осознание вечности в нашу эпоху.
МЫШЛЕНИЕ, НАПРАВЛЕННОЕ В ВЕЧНОСТЬ
Книга «Откровение» начинается со слов Иоанна о том, «чему надлежит быть вскоре». В этом апостольском писании есть определенная безотлагательность, однако прошло уже около двух тысяч лет, а это еще не сбылось. Неужели Иоанн был в обольщении или заблуждении? Абсолютно нет. Он писал и говорил с позиции того склада ума, который Бог хочет видеть в каждом христианине в любом поколении. Мы должны развить ощущение того, что «при дверях», ощущение того, что неизбежно и вот-вот проявится во временном измерении, а именно: явление Господа, установление Его Тысячелетнего Царства и апокалипсическое завершение века.
Мы еще не убеждали этот мир, рассказывая ему о том, что будет после физической смерти, имея ощущение безотлагательности. Фактически, мы и не можем начать делать это, потому что сами не находимся в таком измерении мышления. Поэтому, единственное, что мы можем сказать о вечности, — это формальная теологическая доктрина. Мы знаем, что весь мир находится во власти сатаны, который является отцом лжи. Ложь — повсюду вокруг нас и даже в самом воздухе, который мы вдыхаем, и величайшей ложью является отказ от вечности, когда ее просто отвергают. Люди в мире даже на секунду не задумываются о вечности. Они живут так, как будто их жизнь сама по себе является всем смыслом существования, и мы позволяем им быть обманутыми. Если мы, как верующие, относимся к вечности только как к доктрине, которая становится реальной только после физической смерти, то мы сами становимся соучастниками в дьявольской лжи. Церковь является истинной Церковью только тогда, когда само ее присутствие и ее характер опровергают эту ложь. Истинная Церковь демонстрирует, что именно вопрос вечности и вечные истины, имеющие отношение к Богу, являются, по сути, главными вопросами в жизни. Церковь должна жить так, чтобы всем было видно, что она верит в эти вечные истины.
Выходя в этот мир, мы должны быть теми, кто находится в вечном измерении, когда все наши повседневные, обычные решения принимаются на основании мышления, направленного в вечность. И когда мы будем так поступать, то те вещи, которые раньше были обыденными и повседневными, перестанут быть таковыми. Все вокруг будет насыщено атмосферой вечности, и если вы с таким отношением станете перед людьми, то из ваших уст выйдет не просто проповедь, но то, что касается жизни и смерти. Весь мир висит «на волоске», и это выводит на передний план вопросы времени и вечности, и те решения, которые люди принимают по этим вопросам, имеют первостепенную важность. Все вокруг насыщено осмыслением того, что существует нечто за пределами человеческого понимания. Вечность переносится в настоящее, и это — именно то измерение, где обитает Сам Бог. Вот почему апостол Павел мог говорить о вечном весе Божьей славы — ее можно увидеть и почувствовать именно в сфере вечности.
ХАРАКТЕРНАЯ ЧЕРТА АПОСТОЛЬСТВА
Отношение к вечности — это характерная черта апостольства, на основании которой можно отличить истинного апостола от ложного. Ложные апостолы делают правильные утверждения, но им недостает ощущения вечности в жизни и в том, что они говорят. Они — люди, ограниченные временными рамками, и, встречаясь с ними, вы не можете ощутить того, что находится вне времени. Они не находятся в сфере вечности и потому не могут открыть ее. Она не является частью их осмысленного существования. Я не думаю, что полное понимание вечности может быть достигнуто за один день. Это - длительный процесс формирования мышления.
Павел был типичным апостолом. Он обладал отличительной особенностью и центральным элементом апостольства — апостольским складом ума. Это подразумевает сознательное и преднамеренное решение придерживаться определенного образа мышления, когда взгляд и внимание переводится с того, что находится перед нами, на то, что является невидимым. Нам нужно сделать сферу невидимого и вечного сферой нашего обитания и основанием всей нашей жизни. Она должна формировать наш взгляд на все, что нас окружает. Какое влияние и впечатление оказывают на нас окружающие общественные и культурные мировоззрения? Видим ли мы что-то большее, что простирается в вечность? Подобное видение изменяет все вокруг. Апостол Павел не был ограничен временными рамками, и потому, когда он сказал, что является гражданином небес, — это заявление не было случайным или поверхностным, но подтверждало факт. Павел действительно жил в сфере вечности, и именно там должна протекать и наша жизнь. Быть апостолом — это означает быть гражданином небес, не больше и не меньше. И это — не просто бессмысленное повторение поверхностных слов, сказанных кем-то другим. Апостольство — это сознательное смещение с нашей чувственной и земной «орбиты» в другое измерение, наполненное Божьей славой. Однажды оказавшись в этом измерении, мы должны в нем постоянно жить, двигаться и существовать, и тогда мы станем другими. Мы больше не будем жертвами греха, потому что просто не сможем уже быть ими. Старое мышление уйдет, потому что оно было признаком того факта, что мы находились в неправильном месте.
Ибо знаем, что, когда земной наш дом, эта хижина, разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворен-ный, вечный. Оттого мы и воздыхаем, желая облечься в небесное наше жилище... (2 Коринфянам 5:1-2).
В самой глубине нашего сердца должно быть заключено апостольское «знание», которое заставляет нас «вздыхать» и «желать облечься в новое жилище». Осознаем ли мы себя смертными настолько, что наш дух жаждет освободиться из той «храмины», в которой он обитает, и войти в вечное место обитания, уготованное Богом? Сейчас же мы вынуждены находиться в своих смертных телах, и это приводит нас к воздыханиям, а не к желанию делать красивые прически, использовать косметику и стремлению не отстать от моды. Наше тело — это всего лишь необходимое «приспособление», предназначенное для того, чтобы быть жилищем нашего духа. До тех пор, пока мы находимся в теле, мы будем воздыхать, ожидая того момента, когда облечемся в свое вечное жилище. Именно такое отношение к жизни мы должны принять, потому что оно является предельно здравым. Я не дискредитирую тело, и Павел также не делал этого, просто в основании апостольства лежит то, что выражается в стремлении к небесам и «воздыхании». Подобные переживания могут быть только у того, кто переступил через порог земного и оказался в сфере вечного. Нам еще слишком уютно в своем теле. Мы еще слишком заботимся о нем: как оно выглядит, во что оно одето, чем мы его кормим, — и не осознаем, до какой степени размышления о телесном удаляют нас от истинной Божьей реальности.
Мир пытается заставить нас принять его ценности, и до тех пор, пока мы будем находиться в сфере временного и земного, мы будем жертвами этого мира. Если мы взираем только на то, что видимо, и не сосредотачиваемся на том, что невидимо и вечно, то мы непременно будем поглощены модой и мирскими увлечениями. Если мы стремимся, чтобы наша одежда была модной, впечатляющей и колоритной, то это говорит о том, что мы еще заботимся о телесном. Конечно, никто никогда не обвинит нас за это, но такой подход к жизни лишает нас познания Бога, обитающего в сфере вечного. До какой степени мы устраняемся от телесного, переставая уделять ему столько внимания, до такой степени мы приближаемся к Господу. Это — апостольский принцип, от которого мир с яростью бешеной собаки пытается удержать нас.
ПРИШЕЛЬЦЫ В МИРЕ
Если мы живем, двигаемся и эффективно существуем в сфере вечности, то становимся чужими и странными для тех, кто находится вне этой сферы. Мы, почему-то, постоянно смотрим вверх и видим то, что не привлекает их внимание. Мы все больше и больше становимся «странниками» и «пришельцами» в этом мире, ищущими города, построенного не человеческими руками. И это — вовсе не библейская поэзия. Это — Божье намерение, которое согласно Его воле должно быть нормой для всех истинных верующих. Это имеет фундаментальное значение для христианской веры: смотреть на себя как на странника, всегда искать то, что еще не видно, но появится через наше ожидание и поиск.
Если так все это разрушится, то какими должно быть в святой жизни и благочестии вам, ожидающим и желающим пришествия дня Божия, в который воспламененные небеса разрушатся и разгоревшиеся стихии растают? (2 Петра 3:11-12).
День Божий (или день пришествия Господа) — это не какое-то фиксированное хронологическое событие. Оно не произойдет само по себе, независимо от нашего духовного состояния, наоборот: именно наше состояние будет тем, что вызовет Его пришествие. Мы можем ускорить день пришествия Господа посредством ведения образа жизни, подобающего христианам, «ожидающим и желающим пришествия дня Божия». И это — не эзотерический предмет, не имеющий никакого отношения к реальной жизни, это — абсолютная реальность. Вопрос вечности — вопрос пришествия Господа и установления Его Царства.
Павел, обращаясь к греческим философам, сказал о том, что Бог назначил день, в который Он будет судить всех людей посредством Того, Кого Он воскресил из мертвых. Для Павла это было таким же естественным, как дыхание. Он не испытывал никакого смущения или неловкости, сходу переходя от философии к теологии, потому что для него это не было переходом от светского к священному. Вопрос о дне Суда и Боге как Судье был для Павла священным, вечным, небесным и реальным. Это были не просто религиозные размышления, но сами основания всякой реальности. Павел жил в этом вечном измерении и смотрел через него на все свои земные предприятия. Вечность — это вопрос небес и ада, и мы будем в значительной степени слабо оснащены для того, чтобы эффективно говорить о небесах и аде, если осознание вечности не будет постоянно влиять на каждый час нашей жизни.
Если вы пристально посмотрите вокруг себя, то увидите, в каком огромном обольщении лежит весь этот мир. Я вижу, что особенно отразилось в еврейском народе, к которому я сам принадлежу: блестящие интеллектуалы, выдающиеся карьеристы и профессионалы от атомной физики до компьютерных технологий, социологи, историки, бизнесмены, финансисты, которые совершенно не помышляют о вечности. Вечность — это категория, которая не имеет для них никакого веса и значения, являясь каким-то «паром» и пустяком, но Павел дал понять на Марсовом холме, в чем заключается цель существования человека: «Не ощутят ли Его (Бога), и не найдут ли». В интеллектуальном отношении это звучит нелепо, упрощенно и глупо, но, тем не менее, именно в этом и заключена вся цель нашего существования. За время нашей земной жизни мы должны установить такие взаимоотношения с Богом, которые окажут воздействие на всю вечность.
АПОСТОЛЬСКАЯ ЗАДАЧА
Почему мы не говорим с такой же простотой, такой же настойчивостью и такой же абсолютностью? Возможно, потому что мы не верим в это настолько же абсолютно, как Павел. Мы просто не заняты в той же мере вечными вещами, и потому не способны вразумлять людей. Мы должны убеждать человечество согласиться с вечностью. При этом они будут обвинять нас в догматизме, ограниченности и нетерпимости, и этого будет достаточно, чтобы многие из нас от страха закрыли свои уста. Нет ничего более смущающего и устрашающего современного христианина, чем быть «ограниченным» и «догматичным». Но это, тем не менее, не испугало Павла. Вечность — это неограниченное понятие, и мир должен быть потревожен людьми, которые не могут сдерживать себя, людьми, стоящими выше вкусов, элегантности и хороших манер. Это — те, кто «горит» реальностью вечности и использует каждую возможность выразить Божественное.
Наша абсолютность в высшей степени оскорбительна для релятивистского (придерживающегося принципа относительности) и плюралистического мира, который не хочет слышать о существовании чего-либо абсолютного и о том, что существует только две вечные альтернативы. Но ему должны говорить об этом, и это должны делать не те, кто приносит лишь правильную доктрину, а те, кто имеет пламенную веру. Действительно ли мы верим в то, что Бог назначил день, в который Он будет праведно судить мир? Нашей апостольской задачей является донести нежеланное, непрошеное послание этому безразличному миру, и мы можем сделать это лишь в той мере, в какой мы сами демонстрируем то, о чем говорим. Не достаточно просто высказывать «правильные» мысли, но мы должны прийти к этим людям из сферы вечности.
СМЫСЛ ВЕЧНОСТИ
Апостол Павел написал Тимофею:
Подвизайся добрым подвигом веры, держись вечной жизни, к которой ты и призван... (1 Тимофею 6:12а).
Очевидно, что Павел говорит не о будущем, а о настоящем. Это — нечто данное жизнью Божьей: особый вид мудрости, образ мышления и восприятия. Всякий верующий в Иисуса получает вечную жизнь, — и не просто в будущем, а сейчас. Это — совершенно особое состояние бытия, измерение, превосходящее время. И, без сомнения, за это измерение нужно будет бороться, если только мы собираемся войти в Божью жизнь. «Подвизайтесь за веру, однажды преданную святым», — под этим подразумевается нечто большее, чем лишь повеление придерживаться каких-то доктрин. Это — ни что иное, как приглашение войти в определенное измерение бытия. Из-за этого вы не станете «супердуховным» или неуместным. Вы не станете мечтательным фантазером, потому что вечность — это сама сущность реальности.
Вечность должна быть введена в нашу эпоху, и это может произойти только через Церковь, которая является представителем Бога на земле, — апостольскую Церковь, которая живет, движется и существует в вечном измерении, и которая пребывает в Боге, обитающем в вечности. Наша проблема заключается в том, что мы тайно жаждем, чтобы этот мир восхищался нами. Мы хотим преуспеть в условиях этого мира — если не академически, то теологически. Мы ищем возможность проявить свою элегантность, и проповедуем свои христианские убеждения такими методами, которые приемлемы для мира. Мы утратили апостольский взгляд, который выступает против всего мирского спектра мышления, потому что все нехристианское мышление является ложью и не учитывает фактора вечности. В своих размышлениях мир не принимает во внимание вечные реалии, и потому все его решения и заключения искажены.
Миру должны быть противопоставлены вечные понятия. Павел сделал это, когда обращался к еллинам на Марсовом холме, нанеся удар в самое сердце мира и его лжи. Примечательно то, что Павел спустился с этого холма живым, потому что, услышав его слова, люди могли просто заткнуть себе уши и устремиться на него со злобным скрежетом зубов. Жаждем ли мы проповедовать Христа, и притом распятого, Его воскресение и возвращение как Царя и Судьи? Мы не можем отделить эти реалии одну от другой. Павел решил не знать ничего, кроме Христа, и притом распятого, и это требует решимости! Этому совместно противятся мир, плоть и дьявол, которые хотят умалить эту истину и поместить ее в категорию религиозного доктринального учения. Но нам заповедано проповедовать это Евангелие всему творению:
...ибо Он назначил день, в который будет праведно судить вселенную, посредством предопределенного Им Мужа, подав удостоверение всем, воскресив Его из мертвых (Деяния 17:31).
Бог предъявил доказательства (удостоверение) всем людям, поставив перед ними Павла, который не только проповедовал о воскресении и Суде, но и сам демонстрировал жизнь воскресения и предвкушение силы будущего века. Вопрос воскресения уже является вопросом вечности, потому что именно это и является грядущей жизнью. И когда человек стоит перед неверующими еллинами и проникновенно говорит им с силой этой жизни, Бог предъявляет этим людям доказательство истинности произносимых слов.
ВЕЧНОСТЬ И ЖИЗНЬ ВОСКРЕСЕНИЯ
Есть вход в вечное измерение через реальность жизни воскресения. Недостаточно просто одобрять доктрину о воскресении. Мы должны жить, двигаться и существовать в Иисусе Христе, иначе наши слова о неизбежном суде не будут иметь никакой ценности. Не может быть полноценной проповеди о воскресении или вечном Суде, если не изменится вся система наших жизненных взглядов. Действительно ли мы хотим стать свидетелями повсеместного покаяния всех людей? Они должны увидеть вечность, уже утвержденную в нас, и тогда они будут вынуждены принять Того, во имя Которого мы к ним приходим, или же они будут навеки осуждены.
Мы движемся навстречу заключительной предельной конфронтации с философским духом этого мира. Людям должно быть представлено нечто не ограниченное временем и вечное. Это является задачей апостольской Церкви, ухватившейся за вечное, которая не ожидает удобного положения в будущем, но уже сейчас осваивает вечное измерение и смотрит через него на все свои нынешние дела. Таким образом, вопрос воскресения в нас — это вопрос вечности для мира. Бог жаждет апостольского склада ума, потому что именно это является основанием Церкви, а не просто механизмы церковного руководства, какими бы важными они ни были сами по себе. Церковь, не пребывающая в вечном измерении, какой бы правильной она ни была по своей форме, не является апостольской или истинной.
Это такое положение, которое намного превосходит правильную доктрину. Нечто должно вернуться в атмосферу жизни Божьего народа: чувство безотлагательности, которого мы сами не сможем достичь. Мы должны быть «поставщиками» ощущения неминуемости того, что грядет вскоре. Мы должны принести ощущение вечности и того, что связано с небесами и адом, но сначала мы должны сами ощутить вечный вес Божьей славы, которая должна стать для нас реальной уже сейчас. И мы должны быть готовы принять отвержение, оскорбления, поношения и гонения, которые придут к нам за то, что мы несем Слово, которое мир не хочет слышать, зная о том, что эти страдания являются всего лишь «кратковременными» и «легкими». Но это будет истинно только до той степени, до которой наш взор устремлен на невидимое.
ИСТИННАЯ БИБЛЕЙСКАЯ ВЕРА
У всех героев веры, перечисленных в 11-й главе послания к Евреям, был склад ума, ориентированный на вечность. Что было основанием и источником их победоносной веры? Почему Авраам был назван «отцом веры»? Мы должны сражаться за истинный смысл великих библейских понятий. Последнее поколение христиан подвергло смысл слова «вера» ужасному искажению, и потому я рад, что Бог дает нам авторитетное определение веры:
Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом. В ней свидетельствованы древние. Верою познаем, что веки устроены словом Божиим, так что из невидимого произошло видимое. Верою Авель принес Богу жертву лучшую, нежели Каин; ею получил свидетельство, что он праведен,
как засвидетельствовал Бог о дарах его; ею он и по смерти говорит еще. Верою Енох переселен был так, что не видел смерти; и не стало его, потому что Бог переселил его. Ибо прежде переселения своего получил он свидетельство, что угодил Богу. А без веры угодить Богу невозможно; ибо надобно, чтобы приходящий к Богу веровал, что Он есть, и ищущим Его воздает (Евреям 11:1-6).
Я хочу показать, что та награда, о которой Бог говорит здесь, по существу, ожидает нас не в этой жизни, а в грядущей. Истинная вера не ожидает награду в этой жизни. Библейские герои древности заслужили одобрение за свою веру, но они не получили обещанного. Например:
Верою Авраам повиновался призванию идти в страну, которую имел получить (в английском переводе Библии здесь также добавлено слово «после») в наследие, и пошел, не зная, куда идет (стих 8).
Ключевым для библейского определения веры в данном стихе является выражение «получить после». Другими словами, в библейской вере есть нечто очень особенное. Она не ожидает, что награда, ответ, завершение или осуществление придут сейчас, но ожидает их потом. Это полностью противоречит направленности этого мира, который ищет награду сейчас. Это — конфликт двух мудростей, первая из которых основана на немедленном, безотлагательном вознаграждении, а вторая — на том, что будет после. Все, что является естественным, человеческим, душевным, плотским и чувственным, ожидает получить награду сейчас и стремится к этому. Короче говоря, истинная вера призывает нас к такому внутреннему состоянию, которое противоречит всему, что является «естественным».
Вот почему мы нуждаемся в том, чтобы быть отлученными от естественного вознаграждения, и переориентировать свою жизнь на то, что имеет отношение к «миру иному», а не к земной жизни. Мы должны стать гражданами небес. Все эти категории противоречат привычному для человека естественному образу жизни. Вот почему люди предпочитают основывать свою жизнь скорее на рассудке, чем на вере. Вера заключена в невидимом, а человек хочет видеть, чтобы получить награду, и получить ее сейчас.
Авраам, великий отец веры, был призван не только выйти, но и войти. Между этими двумя словами существует тесная связь. Израиль был выведен из Египта для того, чтобы войти в Обетованную Землю. Авраам должен был идти в место, которое он должен был после получить в наследие. В Ветхом и Новом Заветах слова «наследие» и «наследник» повторяются многократно. Наследие подразумевает что-то, что приходит после, обычно после смерти.
Верою обитал он на земле обетованной, как на чужой, и жил в шатрах с Исааком и Иаковом, сонаследниками того же обетования (стих 9).
Это — основание веры Авраама, и не только его, но и всех, кто был с ним. У Исаака, Иакова и остальных святых Ветхого Завета было такое же основание веры, что и у Авраама. У них была непоколебимая уверенность в том, что они — наследники обетования. Все основывалось на том, что сказал Бог. В стихе 13 сказано: «Все они умерли в вере, не получив обетовании», — и это не типографская ошибка, но отображение глубинного смысла слова «вера». Обетования не были исполнены при земной жизни этих людей, но я не думаю, что кто-либо из них был горько разочарован. Они знали что-то лучшее, чем ожидание вознаграждения в этой жизни, и при этом были уверены, что обязательно получат награду, обещанное им наследие. Поэтому они ходили верой и смотрели на земную жизнь как пилигримы и пришельцы, у которых есть надежда и наследие, как бы далеки они ни были.
Дата публикования: 2015-10-09; Прочитано: 189 | Нарушение авторского права страницы | Мы поможем в написании вашей работы!