5 страница. Наша абсолютность в высшей степени оскорбительна для ре­лятивистского (придерживающегося принципа относительнос­ти) и плюралистического мира

Наша абсолютность в высшей степени оскорбительна для ре­лятивистского (придерживающегося принципа относительнос­ти) и плюралистического мира, который не хочет слышать о существовании чего-либо абсолютного и о том, что существует только две вечные альтернативы. Но ему должны говорить об этом, и это должны делать не те, кто приносит лишь правиль­ную доктрину, а те, кто имеет пламенную веру. Действительно ли мы верим в то, что Бог назначил день, в который Он будет праведно судить мир? Нашей апостольской задачей является до­нести нежеланное, непрошеное послание этому безразличному миру, и мы можем сделать это лишь в той мере, в какой мы сами демонстрируем то, о чем говорим. Не достаточно просто выска­зывать «правильные» мысли, но мы должны прийти к этим лю­дям из сферы вечности.

Смысл вечности

Апостольская задача

Почему мы не говорим с такой же простотой, такой же на­стойчивостью и такой же абсолютностью? Возможно, потому что мы не верим в это настолько же абсолютно, как Павел. Мы просто не заняты в той же мере вечными вещами, и пото­му не способны вразумлять людей. Мы должны убеждать человечество согласиться с вечностью. При этом они будут обвинять нас в догматизме, ограниченности и нетерпимости, и этого будет достаточно, чтобы многие из нас от страха закры­ли свои уста. Нет ничего более смущающего и устрашающего

Апостол Павел написал Тимофею:

Подвизайся добрым подвигом веры, держись вечной жизни, к которой ты и призван... (1 Тимофею 6:12а).

Очевидно, что Павел говорит не о будущем, а о настоя­щем}. Это — нечто данное жизнью Божьей: особый вид муд­рости, образ мышления и восприятия. Всякий верующий в Иисуса получает вечную жизнь, — и не просто в будущем, а сейчас. Это — совершенно особое состояние бытия, измере­ние, превосходящее время. И, без сомнения, за это измере­ние нужно будет бороться, если только мы собираемся войти в Божью жизнь. «Подвизайтесь за веру, однажды преданную

святым», — под этим подразумевается нечто большее, чем лишь повеление придерживаться каких-то доктрин. Это — ни что иное, как приглашение войти в определенное измере­ние бытия. Из-за этого вы не станете «супердуховным» или неуместным. Вы не станете мечтательным фантазером, пото­му что вечность — это сама сущность реальности.

Вечность должны быть введена в нашу эпоху, и это может произойти только через Церковь, которая является представите­лем Бога на земле, — апостольскую Церковь, которая живет, движется и существует в вечном измерении, и которая пребыва­ет в Боге, обитающем в вечности. Наша проблема заключается в том, что мы тайно жаждем, чтобы этот мир восхищался нами. Мы хотим преуспеть в условиях этого мира — если не академи­чески, то теологически. Мы ищем возможность проявить свою элегантность, и проповедуем свои христианские убеждения та­кими методами, которые приемлемы для мира. Мы утратили апостольский взгляд, который выступает против всего мирского спектра мышления, потому что все нехристианское мышление является ложью и не учитывает фактора вечности. В своих раз­мышлениях мир не принимает во внимание вечные реалии, и потому все его решения и заключения искажены.

Миру должны быть противопоставлены вечные понятия. Павел сделал это, когда обращался к Еллинам на Марсовом холме, нанеся удар в самое сердце мира и его лжи. Примеча­тельно то, что Павел спустился с этого холма живым, потому что, услышав его слова, люди могли просто заткнуть себе уши и устремиться на него со злобным скрежетом зубов. Жаждем ли мы проповедовать Христа, и притом распятого, Его воскресение и возвращение как Царя и Судьи? Мы не можем отделить эти реалии одну от другой. Павел решил не знать ничего, кроме Христа, и притом распятого, и это тре­бует решимости! Этому совместно противятся мир, плоть и дьявол, которые хотят умалить эту истину и поместить ее в категорию религиозного доктринального учения. Но нам за­поведано проповедовать это Евангелие всему творению:

...ибо Он назначил день, в который будет праведно судить вселенную, посредством предопределенного Им Мужа, подав удостоверение всем, воскресив Его из мертвых (Деяния 17:31).

Бог предъявил доказательства (удостоверение) всем лю­дям, поставив перед ними Павла, который не только пропо­ведовал о воскресении и Суде, но и сам демонстрировал жизнь воскресения и предвкушение силы будущего века. Во­прос воскресения уже является вопросом вечности, потому что именно это и является грядущей жизнью. И когда чело­век стоит перед неверующими Еллинами и проникновенно говорит им с силой этой жизни, Бог предъявляет этим людям доказательство истинности произносимых слов.

Вечность и жизнь воскресения

Есть вход в вечное измерение через реальность жизни воскресения. Недостаточно просто одобрять доктрину о вос­кресении. Мы должны жить, двигаться и существовать в Ии­сусе Христе, иначе наши слова о неизбежном суде не будут иметь никакой ценности. Не может быть полноценной про­поведи о воскресении или вечном Суде, если не изменится вся система наших жизненных взглядов. Действительно ли мы хотим стать свидетелями повсеместного покаяния всех лю­дей? Они должны увидеть вечность, уже утвержденную в нас, и тогда они будут вьшуждены принять Того, во имя Которого мы к ним приходим, или же они будут навеки осуждены.

Мы движемся навстречу заключительной предельной конфронтации с философским духом этого мира. Людям должно быть представлено нечто не ограниченное временем и вечное. Это является задачей апостольской Церкви, ухва­тившейся за вечное, которая не ожидает удобного положе­ния в будущем, но уже сейчас осваивает вечное измерение и смотрит через него на все свои нынешние дела. Таким об­разом, вопрос воскресения в нас — это вопрос вечности для мира. Бог жаждет апостольского склада ума, потому что именно это является основанием Церкви, а не просто

механизмы церковного руководства, какими бы важными они ни были сами по себе. Церковь, не пребывающая в веч­ном измерении, какой бы правильной она ни была по своей форме, не является апостольской или истинной.

Это такое положение, которое намного превосходит правильную доктрину. Нечто должно вернуться в атмосфе­ру жизни Божьего народа: чувство безотлагательности, которого мы сами не сможем достичь. Мы должны быть «по­ставщиками» ощущения неминуемости того, что грядет вскоре. Мы должны принести ощущение вечности и того, что связано с небесами и адом, но сначала мы должны са­ми ощутить вечный вес Божьей славы, которая должна стать для нас реальной уже сейчас. И мы должны быть го­товы принять отвержение, оскорбления, поношения и го­нения, которые придут к нам за то, что мы несем Слово, которое мир не хочет слышать, зная о том, что эти страда­ния являются всего лишь «кратковременными» и «легкими». Но это будет истинно только до той степени, до которой наш взор устремлен на невидимое.

Истинная библейская вера

У всех героев веры, перечисленных в 11-й главе послания к Евреям, был склад ума, ориентированный на вечность. Что было основанием и источником их победоносной веры? По­чему Авраам был назван «отцом веры»? Мы должны сра­жаться за истинный смысл великих библейских понятий. Последнее поколение христиан подвергло смысл слова «ве­ра» ужасному искажению, и потому я рад, что Бог дает нам авторитетное определение веры:

Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в неви­димом. В ней свидетельствованы древние. Верою познаем, что веки устроены словом Божиим, так что из невидимого про­изошло видимое. Верою Авель принес Богу жертву лучшую, нежели Каин; ею получил свидетельство, что он праведен,

как засвидетельствовал Бог о дарах его; ею он и по смерти гово­рит еще. Верою Енох переселен был так, что не видел смерти; и не стало его, потому что Бог переселил его. Ибо прежде переселения своего получил он свидетельство, что угодил Богу. А без веры уго­дить Богу невозможно; ибо надобно, чтобы приходящий к Богу ве­ровал, что Он есть, и ищущим Его воздает (Евреям 11:1-6).

Я хочу показать^что та награда, о которой Бог говорит здесь, по существу, ожидает нас не в этой жизни, а в гряду­щей. Истинная вера не ожидает награду в этой жизни. Биб­лейские герои древности заслужили одобрение за свою веру, но они не получили обещанного. Например:

Верою Авраам повиновался призванию идти в страну, которую имел получить (в английском переводе Библии здесь также добав­лено слово «после») в наследие, и пошел, не зная, куда идет (стих 8).

Ключевым для библейского определения веры в данном сти­хе является выражение «получить после». Другими словами, в библейской вере есть нечто очень особенное. Она не ожидает, что награда, ответ, завершение или осуществление придут сей­час, но ожидает их потом. Это полностью противоречит направленности этого мира, который ищет награду сейчас. Это — конфликт двух мудростей, первая из которых основана на не­медленном, безотлагательном вознаграждении, а вторая — на том, что будет после. Все, что является естественным, человече­ским, душевным, плотским и чувственным, ожидает получить награду сейчас и стремится к этому. Короче говоря, истинная ве­ра призывает нас к такому внутреннему состоянию, которое противоречит всему, что является «естественным».

Вот почему мы нуждаемся в том, чтобы быть отлученны­ми от естественного вознаграждения, и переориентировать свою жизнь на то, что имеет отношение к «миру иному», а не к земной жизни. Мы должны стать гражданами небес. Все эти категории противоречат привычному для человека есте­ственному образу жизни. Вот почему люди предпочитают ос­новывать свою жизнь скорее на рассудке, чем на вере. Вера заключена в невидимом, а человек хочет видеть, чтобы полу­чить награду, и получить ее сейчас.

Авраам, великий отец веры, был призван не только вый­ти, но и войти. Между этими двумя словами существует

тесная связь. Израиль был выведен из Египта для того, что­бы войти в Обетованную Землю. Авраам должен был идти в место, которое он должен был после получить в наследие. В Ветхом и Новом Заветах слова «наследие» и «наследник» по­вторяются многократно. Наследие подразумевает что-то, что приходит после, обычно после смерти.

Верою обитал он на земле обетованной, как на чужой, и жил в шатрах с Исааком и Иаковом, сонаследниками того же обе­тования (стих 9).

Это — основание веры Авраама, и не только его, но и всех, кто был с ним. У Исаака, Иакова и остальных святых Ветхого Завета было такое же основание веры, что и у Ав­раама. У них была непоколебимая уверенность в том, что они — наследники обетования. Все основывалось на том, что сказал Бог. В стихе 13 сказано: «Все они умерли в вере, не получив обетовании», — и это не типографская ошибка, но отображение глубинного смысла слова «вера». Обетования не были исполнены при земной жизни этих людей, но я не ду­маю, что кто-либо из них был горько разочарован. Они знали что-то лучшее, чем ожидание вознаграждения в этой жизни, и при этом были уверены, что обязательно получат награду, обе­щанное и наследие. Поэтому они ходили верой и смотрели на земную жизнь как пилигримы и пришельцы, у которых есть на­дежда и наследие, как бы далеки они ни были.

Авраам был призван выйти из Ура Халдейского, но, даже придя в Обетованную Землю, или, говоря иначе, оказавшись в правильном месте, он считал себя на этой земле странни­ком и пришельцем. Он не чувствовал себя комфортно, пото­му что еще не настало время для того, чтобы по-настоящему унаследовать обетование. И это время наступает только пос­ле земной жизни: в воскресение мертвых, которое навечно введет нас в осуществление обещанного. Это означает, что полная награда за библейскую веру покоится на уверенности воскресения. Авраам ожидал вечное наследие, и именно поэтому апостол Павел сказал, что тот, кто не верит в воскре­сение мертвых, — несчастнейший из всех людей. Та «вера», которая пропагандируется сегодня, почти всегда находится в рамках настоящего: «Вы будете исцелены, вы получите мужа

или жену, новую квартиру, работу, "Кадиллак", — и прямо сейчас». При этом все ударение ставится на слове «сейчас». В соответствии с таким подходом, если вознаграждение не приходит сейчас, то это говорит о том, что у вас слабая вера! Но великие отцы веры стремились к наследию, которое они должны были получить после. Даже несмотря на то, что фи­зически они находились в Земле Обетованной, для них это еще не было исполнением обетования.

Если мы чувствуем себя комфортно в этом мире, то это го­ворит о том, что у нас еще нет истинной веры. То, что мы цитируем определенные библейские стихи и ожидаем их ма­териального подтверждения, еще не говорит о том, что мы верим. Мы принимаем веру Авраама тогда, когда, так же как и он, начинаем смотреть на себя как на пришельцев и чужестранцев не только в этом мире, но даже в Земле Обетованной. Мы должны стремиться к пришествию Госпо­да, жаждать Его появления, прихода Тысячелетнего Царства и грядущей вечности, обещанной Им. Вот почему вечность должна прийти в наше сознание сейчас. Примечательный парадокс заключается в том, что когда вы поглощены мысля­ми о будущем и вечном, то вы начинаете быть уверены в не­значительности настоящего. Фактически, мир говорит так: «Если вы думаете о небесах (о вечности), то вы не годитесь для жизни на земле». Это утверждение ложно, потому что противоречит истине, которая гласит: «Если вы не думаете о небесах и о вечном, то вы не годитесь для жизни на зем­ле». Любая ценность, которая превозносится миром как правильная и истинная, является, несомненно, ложной. То, что нужно этому миру — это не больше земного, а боль­ше небесного. В нашу жизнь должна прийти вечность, в среду нечестия — святость, в повседневность — духовность, и это — задача тех людей, которые уже находятся в атмосфе­ре небес, и для которых небеса являются основанием всей их жизни. Только такая вера является истинной.

Обетование — это то, что сказано Богом. Оно всецело осно­вано на Его славе, истинности Его Слова и Его способности исполнить обещанное, невзирая на любые противоречащие обстоятельства. Можете ли вы умереть с твердой верой в то,

что получите обещанное, хотя и не увидели это в своей зем­ной жизни? Можете ли вы верить в обетование с такой убеж­денностью, которая оказывает влияние не только на то, как вы живете, но и на то, как вы умираете? Другими словами, такая вера не делает нас разочарованными, печальными и уг­рюмыми. Напротив, она дает нам намного более реалистич­ное понимание цели земной жизни и той награды, которая ожидает нас в вечности. Та сила, которую дает нам Бог для того, чтобы мы могли преодолевать искушения этого мира, заключается в уверенности в том, что грядет город, Художни­ком и Строителем которого есть Бог.

Я слышал, как люди говорят: «Если бы у Павла была вера, он бы не переносил всех своих страданий... Он страдал пото­му, что у него было «недостаточно» веры... Он просто не знал, что Иисус уже «все сделал» на кресте, и потому во всех своих страданиях Павел виноват сам... У него не было веры, чтобы познать привилегии Божьего Царства, и потому он стра­дал...» Подобные утверждения показывают, насколько иска­жено наше понимание библейской веры. Напротив, все наводит на мысль о том, что мы не должны ожидать испол­нение обещанного сейчас. Но можем ли мы жить таким об­разом? Могут ли у нас быть библейские школы и колледжи, в которых учили бы о том, что мы должны жить, ожидая награду и исполнение обещанного не сейчас, а в будущем? Настолько ли мы уверены в том, что грядет воскресение мертвых? Сможем ли мы умереть не разочарованными, если не получим обе­щанное при земной жизни, потому что твердо уверены в гря­дущей награде! Но небеса достойны того, чтобы ожидать их, и осознание этого должно влиять не только на то, как мы умираем, но и на то, как мы живем. Мы узнаем о том, что мы в истинной вере, по тому, как мы живем сейчас.

Божьи обетования

Все сии умерли в вере, не получив

обетовании, а только издали видели

оные, и радовались, и говорили о

себе, что они странники и пришель-

цы на земле

Евреям 11:13.

Обетования основаны на определенных утверждениях, высказанных Богом патриархам веры. К примеру, Давиду было обещано, что на его престоле воссядет его Потомок, Который будет править домом Израиля вовеки. Мы долж­ны проникнуться тем образом мышления евреев, живших в древние времена, который отобразился в поведении учеников Иисуса после Его воскресения. После того как Иисус на протяжении сорока дней учил о том, что отно­сится к Божьему Царству, ученики спросили Его: «Не в сие ли время, Господи, восстановляешъ Ты царство Израилю?» (Деяния 1:66). Мы потеряли ощущение вечности в такой же степени, в какой мы потеряли (или же вообще никогда не имели) осознание теократической реальности Божьего Царства. Это Царство всегда было и будет представитель­ством Божьего правления на земле, потому что «от Сиона выйдет закон, и слово Господне — из Иерусалима». Воз­можно, это обетование не имеет большого значения для нас как «современных» верующих, но оно имело огром­ный смысл для многих поколений евреев, которые жили в ожидании исполнения обещанного Богом.

Авраам ожидал города, Строителем и Художником которого есть Бог, и это является синонимом ожидания и ускорения при­хода теократического Царства. С точки зрения Божьего влады­чества над всем творением вопрос Божьего Царства — это вопрос Божьей славы. И как велика будет Его слава, когда Его правление буквально установится в Обетованной Земле, столи­цей которой является Иерусалим — город мира, расположен­ный на святой горе Сион! Если мы смотрим на эти стихи из послания к Евреям с какой-либо другой точки зрения, то у нас будет некое субъективное, а не полное понимание написанного.

Жажда увидеть Иисуса и стремление к Его пришествию не должны восприниматься как некий эмоциональный трепет. Господь грядет, чтобы установить Свое Царство в том самом месте, где Он был унижен, и где над Его головой была как насмешка прибита надпись на трех языках: «Иисус из Наза­рета, Царь Иудейский». Только в том месте, где Он был увен­чан терновым венцом, Он установит Свое правление над всем творением. Любовь к Богу подразумевает жажду уви­деть восстановление творения, которое по праву принадлежит Ему, и которое так долго отвергало Его. Авраам понимал это. То Евангелие, которое он услышал, содержало обещание восста­новления, когда будет явлена Божья слава и утверждено Его правление над всем человечеством, которое так долго отверга­ло Его, искажая и разрушая в себе образ Бога. Именно это бы­ло тем обетованием, исполнение которого люди ожидали в надежде, но при своей земной жизни так и не увидели. Все они умерли, не получив обещанного.

Как же мы можем заявлять, что ожидаем Иисуса и хотим быть с Ним, если нас совсем не интересует то, что приносит Ему вечную славу? Я никак не могу согласиться с «привязан­ностью» к Иисусу и «любовью» к Нему, которые направлены только на Его личность, когда не принимается во внимание то, что прославляет Его. Вот почему оба эти аспекта упоми­наются в одной главе.

Все сии умерли в вере, не получив обетовании, а только изда­ли видели оные, и радовались, и говорили о себе, что они стран­ники и пришельцы на земле (стих 13).

Они видели исполнение обетовании, взирая на Невиди­мого, и оба эти аспекта являются истинными. Первое не противопоставляется второму, и я призываю вас смотреть на Господа и на Его пришествие в контексте того, что это при­шествие означает, а именно: непреходящее явление Его славы. В последние дни эти вопросы выходят на поверхность и стано­вятся особенно актуальны, потому что со вторым пришествием Христа будет положен конец истории человеческого правления и временам язычников, и мы войдем в Тысячелетнее Царство и сферу вечности — то есть, в те обетования, которые грядут в бу­дущем. Вот почему будет спасен только претерпевший до конца.

Многие не согласны терпеть, потому что не видят и не ожидают конца и не стремятся к нему. Они не видят веру в эсхатологиче­ском, апокалиптическом и теократическом свете, но именно та­кое видение, согласно Божьему замыслу, должно быть для нас нормой. Именно на это указывает слово «обетование».

Отцы веры называли себя странниками и пришельцами в этом мире. Такой взгляд изменяет наш статус, и если мы при­держиваемся его, то радикально преображается само качест­во нашей земной жизни. Сколько христиан сегодня смотрят на себя как на пришельцев, странников и чужестранцев на этой земле? Сколько стремится обрести такой взгляд на се­бя? На скольких подобным образом смотрят другие? У того, кто воистину придерживается такого взгляда, неизбежно изме­нится отношение к жизни. Если кто-то является «пришельцем» и «странником», то это говорит о том, что он, скорее всего, не будет популярным. Он никогда не будет чувствовать себя уютно в этом мире. Если вы «странник», то этот мир всегда будет до­саждать вам, и вы никогда не сможете преуспеть в нем или почувствовать себя «как дома». Вы всегда стремитесь к чему-то другому, к тому, что выше. Быть «чужим» нелегко, потому что все в современном обществе пытается заставить вас быть таким как все, чтобы быть принятым и одобренным. Те чувства, которые вы переживаете, когда оказываетесь «чужим» и «при­шельцем» в этом мире, будучи не в состоянии втиснуться в его рамки, не являются чем-то приятным для вашей плоти.

По своей основной направленности современный еванге-лизм ориентирован на этот мир и земную жизнь, когда все рассматривается с точки зрения выгоды для человека. Я с трудом могу себе представить, чтобы тот, кто «спасен» на та­ком основании, был способен претерпевать и побеждать до конца. Возможно, также, что подобное послание, которое люди сегодня слышат с самых первых шагов хождения с Богом, в какой-то степени стало причиной плотского со­стояния современной Церкви и ужасающих масштабов от­падения от веры. Оно не сконцентрировано на вечности, как это было явлено в проповеди Павла.

Вы когда-нибудь видели, как некоторых служителей призывают для того, чтобы открыть молитвой заседание

Конгресса? Это — один из видов заигрывания Церкви с ми­ром, когда мы одобряем и поддерживаем его. Мы не бросаем вызов его высокомерию и не указываем ему на то, что время уже коротко, и что Бог установил день, в который Он будет судить всех людей. Мы не говорим этому миру о том, что он осужден, и что Бог силен, чтобы исполнить Свое обетование о пришествии Дня Господня, но не хочет, чтобы кто-либо по­гиб. Умалчивая об этом и просто снисходительно привнося в нечестивый мир «религиозный» аспект, мы позволяем ему еще больше погрязнуть во лжи. Мы позволяем безбожникам уйти без осознания вечности и вечных вопросов небес и ада. Мы сами не до конца уверены в существовании небес, и по­тому не в силах убедить людей в существовании ада. Если вечность для нас — это всего лишь абстрактная категория, а не пламенное убеждение, то нам нечего сказать этому миру. И если Церковь не является евангельской в апостольском смысле, то как ее вообще можно назвать Церковью? Одной из принципиальных функций Церкви является провозгла­шение Евангелия Царства. Сюда входит и послание о Суде, но совсем немногие из нас решаются стать «чужими» и вы­глядеть не так как все не только перед этим миром, но даже перед другими христианами.

Истинное место нашего обитания

Когда Бог придет за Своими избранными, Он соберет их «от четырех ветров», -— и это не означает, что мы для этого должны перейти в какую-то другую стратосферу. На тот момент будет две категории христиан, и хотя физически все они будут находиться на одной земле, но в духовном смысле они будут обитать в двух радикально и диаметраль­но противоположных местах. Первая категория — это те, которые обитают на земле, и ищут награду в настоящем —

земные люди. Вторая категория — те, которые обитают на небесах, хотя физически все еще находится на земле. Такие люди ищут город, Строитель которого есть Бог, и их взгляд прикован к невидимому и вечному.

Иисус однажды беседовал с одним иудейским начальни­ком по имени Никодим, который по своим религиозным способностям, моральным качествам и этическим нормам был типичным иудеем. Если бы не было Бога, то Никодим был бы совершенным отображением человеческих идеалов. Но он пришел поговорить с другим Человеком, в Котором отразилось нечто совершенно отличное от того, что было у Никодима. Это был Человек с Небес — Иисус Христос. Ни­кодим чувствовал, что в Иисусе есть что-то такое, что подры­вает все его религиозные представления. Хотя Никодим мог и не понять Иисуса, он все-таки попытался найти ответ на волнующий его вопрос:

Равви! мы знаем, что Ты учитель, пришедший от Бога; ибо таких чудес, какие Ты творишь, никто не может творить, ес­ли не будет с ним Бог (Иоанн 3:26).

Это был земной человек, задавший земной вопрос, и он получил небесный ответ, пришедший из небесного места, от небесного Человека:

Никто не восходил на небо, как только сшедший с небес Сын Человеческий, сущий на небесах (Иоанн 3:13).

Другими словами, Иисус дал Никодиму понять, что, хотя физически Он и находится в Иерусалиме, фактически Он оби­тает на небесах. Иисус объяснил, в чем действительно заключа­ется реальность. Вы смущены этим ответом? Это говорит о том, что вы больше похожи на Никодима, чем на Иисуса. Как, нахо­дясь в Иерусалиме, Он мог утверждать, что в то же время Он на­ходится на небесах? Если мы до сих пор этого не пониманием, то это говорит о том, что мы еще не достигли библейской веры. Вера придает земному и обыденному качества вечного. Она де­лает мирское священным и приносит на землю атмосферу веч­ности. Именно в такой вере отчаянно нуждается человечество. Человек был создан по образу Божьему, чтобы жить в праведно­сти, истине, любви и реальности, но современный мир очень сильно удалился от Бога и Его представлений. Люди начали

думать, что все, имеющее какое-либо значение, находится толь­ко в физическом мире. Такой подход к жизни является искажен­ным и ограниченным и не имеет ничего общего с истиной. Цель Церкви — сказать миру о том, что Царство Божье близко: «По­смотрите, вот оно! Взгляните на реальность. Посмотрите на тех людей, которые совершенно свободны от неуверенности, стра­ха, беспокойства и нищеты!» Тот покой, в котором мы пребы­ваем, сокрушит сердца тех, кто наблюдает за нами, находясь в смятении от происходящего в мире.

«Истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится свы­ше, не может увидеть Царствия Божия» (Иоанн 3:36). И за­тем: «истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие» (Иоанн 3:5).

Вы можете спросить: «Как ответ Иисуса взаимосвязан с во­просом Никодима?» И ответом будет: «Никак». Иисус и не дол­жен был отвечать на этот вопрос. Мы не обязаны давать земные ответы на земные вопросы. Наши ответы должны быть только небесными, даже если они приводят людей в смущение!

Страдания святых

Как мы уже отметили, Павел видел вечный вес Божьей сла­вы, благодаря чему он стал смотреть на свои страдания как на кратковременные и легкие. Это — видение, которое оказывает очень ощутимое и существенное влияние на настоящее. Это — провидение Божье для последнего времени, чтобы мы не стали малодушными и боязливыми и не пошли на компромисс с ве­рой из-за страха перед болью и страданиями. Были святые, ко­торые действительно с радостью шли к столбам, где их сжигали заживо. Они воспринимали это как логическое завершение и проверку своей истинной веры. Они радовались, что их жизнь заканчивается подобным образом, потому что теперь они были уверены в том, что получат небесные венцы. Их радость от пред­вкушении награды была столь велика, что они едва ли чувство­вали обжигающее пламя костра.

Именно к такой вере мы призваны. Это — призвание быть сконцентрированными на невидимом и вечном. Это — выбор, который мы делаем каждый день, каждый час и каждую минуту. На чем мы позволяем задерживаться своему взгляду? Бтаза — это органы чувств. Они хотят видеть так много приятного, и ча­сто они не видят того, на что смотрят, или видят того, чего на самом деле не существует. Но такой взгляд является чув­ственным, земным, плотским и дьявольским. Бог призывает нас смотреть на невидимое и вечное, и не просто смотреть, но и ви­деть. Вечный вес Божьей славы, который является нашей вечной наградой, принадлежит нам в той мере, насколько мы готовы войти в страдания Христа. Славе предшествуют спаси­тельные страдания, и сама слава будет соответствовать тому, как мы переносим эти страдания. Фактически,, если мы хотим иметь подобный апостольский склад ума и взгляд, мы становимся кандидатами на то, чтобы в той или иной форме переживать страдания. Мы будем «меченными» людьми перед демоничес­кими начальствами и властями. Они будут испытывать нас, и Бог допустит эти испытания, но Он обращает дьявольские за­мыслы нам во благо. Если сатана причиняет страдания святым, потому что их мышление стало апостольским и направленным в вечность, то их страдания открывают больше Божьей славы и формируют их характер. Но мы можем проявлять настойчи­вость и долготерпение только в том случае, если взираем на грядущую радость. Бог не призывает нас к какой-то форме мазо­хизма, когда мы мужественно страдаем ради самих страданий, но мы переносим страдания потому, что предвкушаем фядущую славу. Чем больше страдания, тем больше вес Божьей славы.