Кто его не понял

Европа продолжала безмятежно жить, не замечая марширующих по улицам Германии колонн горластых парней в коричневых рубашках. В пивных Мюнхена гремели речи низенького, дёрганого человечка – Адольфа Гитлера, но его визгливый голос не долетал до правительственных кабинетов. Тем более не реагировал на это научный мир – он был занят обсуждением открытия Гейзенберга.

Большинство сразу оценило квантовую теорию. Среди немногих сомневающихся, как ни странно, оказался человек, которого уж никак не заподозришь в косности мышления, – Альберт Эйнштейн. После доклада в Берлинском университете он пригласил Вернера зайти к нему домой и пару часов «пытал» его, не веря, что у электронов нет орбит, что они не вращаются вокруг атомного ядра, а пребывают не понять где – и в пространстве, и вроде как вне пространства... Гейзенберг не знал, как объяснить, и ответил:

– Надеюсь, моя математическая схема происходящего в атоме в полном порядке, однако её связь с обычным языком ещё не установлена.

Спустя несколько лет озарение, посетившее учёного на острове Гельголанд, было подтверждено новым его открытием. О нем Гейзенберг позже писал так: «Когда спрашивают, в чем, собственно, заключалось великое достижение Колумба, открывшего Америку, приходится отвечать, что дело было не в идее шарообразности Земли, позволяющей проникнуть в Индию западным путём, – эта идея рассматривалась и другими. Дело было и не в тщательной подготовке экспедиции, что также могли осуществить другие. Самым трудным в этом путешествии-открытии было решение оставить всю известную до тех пор землю и плыть так далеко, имея провиант только в один конец... Когда вступаешь на действительно новую землю, может случиться так, что мало воспринять содержание новых идей, надо ещё и изменить саму структуру мышления, чтобы понять новое».