Токарев С-А. Избранное. Теоретическиеи историографические гатьи... М., 1999. С. 267

Лекция 4

термальной культуры (жилище, одежда, украшения, утварь и пр.), дополняя описание графическими изображениями, планами, чертежами, зарисовками, фотографиями, и с такой же точностью и полнотой описывать технологические про­цессы изготовления тех или иных вещей и их употребление, тем не менее все эти описания всегда были и остаются лишь вспомогательными приемами, а не целью научного этногра­фического изучения. Иначе этнографическое исследование одежды превратилось бы в руководство по кройке и шитью, изучение пищи — в сборник кулинарных рецептов, изучение народного жилища — в раздел учебника архитектуры,

Для этнографа «предмет не существует (разве только физически) вне его значения для человека», как писал фран­цузский этнограф Марсель Маже. Изучая предмет, говорил он, надо принимать во внимание и всех тех людей, которые «имеют способность, право, обязанность, исключительную или нет, производить, распределять, продавать, употре­блять этот объект». Материальная вещь не может интере­совать этнографа вне ее социального бытования, вне ее отношения к человеку — тому, кто ее создал, и тому, кто ею пользуется²⁶.

Не столь важно знать отношение вещи к человеку или отношение человека к вещи, сколько отношения между людь­ми по поводу данной вещи. В работах, посвященных матери­альной культуре того или иного народа, можно выделить обычно повторяющиеся проблемы, теоретическую основу исследования.. Чаще всего это:

1) зависимость предметов материальной культуры (пища,
жилище, одежда и пр.) от природной среды и хозяйствен­
ных занятий;

2) зависимость их от этнических традиций; проявление эт­
нических особенностей, сходств и различий в матери­
альной культуре;

3) принадлежность определенных форм материальной куль­
туры к той или иной историко-этнографической области,

Роль материальной культуры в этнографических исследованиях

независимо от различного происхождения народов-но­сителей этих форм культуры;

4) связь форм материальной культуры с различиями семей­
ного состояния, пола, возраста их носителей; особенно
касается это одежды и украшений, в меньшей степени
пищи и жилища;

5) зависимость элементов материальной культуры от со­
циальной структуры общества, от классовых разли­
чий;

6) связь форм материальной культуры с религиозными ве­
рованиями и обрядами: в частности, изучение обрядовой
пищи, обрядовой одежды, реже — обрядового назначе­
ния построек или их частей;

7) связь с искусством: художественная сторона народной
архитектуры и одежды — архитектурные украшения,
вышивки и узорное тканье в одежде, стили орнамента
и т.д.;

8) современные изменения в материальной культуре наро­
да под влиянием проникновения товарных отношений,
городского быта, стирание традиционных этнических
особенностей²⁷.

В этот перечень основных проблем укладывается тео­ретическая (проблемная) сторона почти всех этнографиче­ских работ, посвященных материальной культуре разных этносов.

В актуальности этих вопросов, конечно, сомнения нет. Разумеется, всегда важно знать, в какой мере тип и форма того или иного комплекса одежды или отдельных ее частей, того или иного вида построек и т.д. обусловлены этнической традицией, влиянием соседних народов, воздействием при­родных условий, классовой принадлежностью носителей. В особенности важно выяснение взаимодействий всех этих факторов, зачастую направленных в противоположные сто­роны: например, изменение природной среды толкает к усо-

²⁶ Арутюнов С.А. Народы и культуры: развитие и взаимодействие. М., 1989-С. 78.

²⁷ Токарев С.А. Избранное. Теоретические и историографические статьи... С. 268.

Лекция 4

вершенствованию или к смене такой-то формы традицион­ной одежды или такой-то формы построек, этническая тра­диция стремится, напротив, ее сохранить.

Материальный предмет интересует этнографа не сам по себе, а в его отношении к человеку или в отношении челове­ка к этому предмету. Самое важное для этнографа другое: отношения между людьми в связи с данным предметом, т.е., говоря шире, социальные отношения, опосредованные мате­риальными предметами.

2. Пища как объект этнографического изучения

Изучая пищу какого-то определенного народа, надо об­ратить внимание на то, что функции пищи в человеческом обществе весьма разнообразны. Пища и питье служат чело­веку не только для чисто физиологического насыщения, т.е. не только для удовлетворения элементарной биологической потребности питания. Пища играет также иную роль — фор­мы, опосредующей социальное общение людей. Проявления этой роли пищи многочисленны и разнообразны. Совмест­ные трапезы на всех ступенях исторического развития были и остаются одной из важнейших форм бытового общения между людьми. От коллективного поедания убитого зверя в эпоху палеолита, от традиционных обязательных правил раз­дела охотничьей добычи, от совместных охотничьих пиру­шек вплоть до периодических братчин славянских народов, до торжественного семейного обеда в английских аристо­кратических и буржуазных кругах и до дипломатических завтраков, обедов, приемов, где обсуждаются важные во­просы международной политики²⁸.

Можно назвать, вероятно, десятки, если не сотни, разных поводов в общественном быту людей, когда считается обязательным совместное принятие пищи либо совместная

Роль материальной культуры в этнографических исследованиях

выпивка: прием гостей, званые обеды и вечера, товарищеские попойки, родины, крестины, свадьбы, похороны, юбилеи, чествования, календарные праздники, будь то церковные или гражданские и пр. В данных случаях элементарное биологическое назначение еды и питья — удовлетворение голода и жажды — отходит далеко на задний план, а то и совсем исчезает. Больше того, самый акт совместной еды и питья зачастую есть не только проявление дружбы или родства между людьми, но в ряде случаев он сам создает отношения дружбы или родства. В этнографической и исторической литературе очень часты описания обычаев побратимства через совместную еду: съесть кусок хлеба в доме врага — значит погасить вражду и восстановить мир; совместная еда жениха и невесты — существенная часть свадебного обряда.

Ритуальное значение совместной еды подчеркивается в определенных случаях употреблением особых обрядовых кушаний. На них этнографы всегда обращают должное внимание, но не всегда видят в них проявление того же общего закона: обрядовая еда есть лишь средство усилить символическое значение совместной еды как формы социального общения. Кстати, в круг общающихся личностей включается в этом случае и божество, дух-покровитель семьи, дух предка, и он принимает участие в ритуальной трапезе.

Отсюда тянется целая цепочка обрядов «богоядения», заканчивающаяся христианским таинством причащения — вкушения тела и крови Иисуса Христа. Из этого видно, что так называемые обрядовые кушанья являются таковыми не в силу своего материального состава, а в силу выполняемой ими социальной роли.

Но пища не только объединяет людей, она их и разъеди­няет. Наряду с функцией социального общения пища вы­полняет и обратную функцию — социального разобщения²⁹. У всех народов мира известны обычаи, запрещающие или

²⁸ Токарев СЛ. Теоретические и историографические статьи... С. 268.