Эпоха романтизма и судьбы русской литературы золотого века. Ранние романтики

Читая эту главу, найдите ответ на вопрос:

Почему родиной классицизма стала Франция, а родиной романтизма Германия и Англия?

Эпоха романтизма. Мы уже разобрались в том, что такое эпоха в культуре, чем она отличается от направления. И сейчас приступаем к изучению литературы, которая была создана в рамках новой эпохи, получившей имя романтизма.

Что же это за эпоха? Когда она началась? Каковы ее основные идеи и принципы? В каких видах искусства проявила себя с наибольшей силой?

Слова романтизм, романтический гораздо старше, чем эпоха романтизма и непосредственно связаны со словом роман. «Романтическими» (или «романическими») вплоть до 1790-х годов, подчас и гораздо позже, называли возвышенные чувства, какие принято описывать в романах. А значит, мало напоминающие те, какие люди чаще всего испытывают в жизни. Слово «роман», в свою очередь, указывало на то, что произведение написано не на древней латыни, а на одном из новоевропейских языков, которые объединены в романскую группу.

Но история слов подчас бывает не менее сложной, драматической и непредсказуемой, чем история людей. В конце XVIII века слово «романтизм» было подхвачено молодыми писателями, прежде всего немецкими, и применено к новой литературной школе, пришедшей на смену сентиментализму.

Произошло это так. В университетском городке Йена в Германии – том самом, где профессором был Фридрих Шиллер, пока туберкулез не заставил его отказаться от преподавания – сложился дружеский литературно-философский кружок. В него вошли прозаик Людвиг Тик (его сказки «Кот в сапогах» и «Синяя борода» вы наверняка знаете), философы Фридрих Шеллинг и братья Август и Фридрих Шлегели. Время от времени в Йену приезжали и другие литераторы, близкие к этому кругу (например, Новалис). Дружественный кружок иенских романтиков проводил время в литературных и политических спорах, обсуждая события, которые сотрясали в то время Европу: во Франции началась буржуазная революция 1789 года.

Мир, казавшийся незыблемым, в одночасье утратил равновесие, история пошла по новому, неизведанному пути. Неужели искусство останется в стороне, не ответит на вызов времени? И вот Август Шлегель (сначала в беседах с друзьями, а затем и в статьях, и в университетских лекциях) выдвигает тезис: на смену старому, классическому искусству, основанному на незыблемых правилах, нормах и пропорциях, должно прийти новое искусство. Оно бесстрашно разрушит все прежние запреты и позволит художнику запечатлеть в произведении свободный порыв свободного человеческого духа, донести до читателей всю неповторимость, всю исключительность своего индивидуального опыта, своего творческого «я». А поскольку именно жанр романа не был признан и освоен «классиками», выбивался из всех рамок, всех границ, признанных ими, постольку новое искусство должно назвать себя романтизмом.

Вспомните, что мы говорили в начале этого учебного года о древнерусской словесности, о поэтике общих мест, о стремлении авторов соблюдать канон, систему строгих правил, как можно меньше выпячивать свое «я», - и вы поймете, что художественные принципы романтизма находятся на противоположном полюсе; все, что в древней культуре было отмечено знаком плюс, в романтизме отрицается, и наоборот.

Чуть позже Фридрих Шеллинг многое добавил к этому определению романтического искусства – искусства, разрывающего связь с классическими образцами во имя свободы творчества. Так сложилась теоретическая основа новой литературной школы, которая вскоре будет подкреплена литературной практикой иенских романтиков.

Эти философские и литературные идеи не были игрой ума; они возникли не на пустом месте, были порождены самим духом времени. Недаром в то же самое время, когда творили иенцы, создавали свои «Лирические баллады» английские поэты Уильям Вордсворт и С. Т. Колдридж. Они воспевали край озер, отчего получили прозвание «романтиков озерной школы». И тоже закладывали основу романтического искусства. Всем им казалось, что романтизм развернет человека лицом к стихийной природе, решит все художественные и этические проблемы, непосильные для классиков, полностью изменит облик европейской культуры и европейской жизни, привьет ей вкус к свободе.

Спустя некоторое время, уже в начале XIX века, в другом немецком университетском городке, Гейдельберге, возник еще один дружеский кружок прозаиков, поэтов, филологов. В него входили поэты и прозаики Клеменс Брентано, Людвиг Арним, знаменитые филологи братья Гримм. (Собранные и обработанные ими немецкие народные сказки мы читаем до сих пор.)

Гейдельбергские романтики резко спорили со своими иенскими предшественниками, считали их безответственными мечтателями, которые провозгласили идеал и при этом не захотели понять, насколько трагично положение художника, призванного воплотить этот идеал в своем творчестве. Он возносится духом к вечности, а в это время пошлость окружающей жизни, как камень, тянет его душу в пропасть. Двоится мир – есть обыденность, скучная, пошлая и в чем-то даже подлая, тянущая душу вниз, к земле, и есть мечта, которая открывает нам простор для творчества, дает переживание потустороннего, таинственного, непостижимого. Поэтому каждый духовно развитый человек раздвоен; он как будто застрял на границе между этими мирами – обывателем он быть не желает, а полностью переселиться в область мечты невозможно.

Так постепенно сложится представление о новом, романтическом герое. Если герой литературы классицизма – сильный человек, который руководствуется Разумом и попадает в ситуацию выбора между чувством и долгом, то романтический герой – это необычная личность в необычных обстоятельствах. Он всегда находится на перепутье, между земным и небесным, между родиной и чужбиной, между свободой и неволей, между идеалом и реальностью, между враждующими лагерями. Очень часто герой в произведениях романтиков – художник или музыкант; ведь человек искусства чувствует тоньше, переживает глубже и не может жить обычной жизнью обывателя. Ведь романтическая философия отводила искусству особую роль, практически уравнивала его с религиозной верой, считала, что искусство способно открывать человеку иные миры, постигать тайны мироздания, делать существом духовным.

А поскольку идеал недостижим и реальность часто окаывается сильнее мечты, постольку в философских и художественных исканиях романтиков такое значительное место займет образ двойника. Этот разрыв между высоким идеалом и низменной реальностью преодолеть до конца невозможно. Только ирония, постоянная горько-веселая насмешка над собой и над миром, способна освободить художника от страшного противоречия. Поэтому произведения гейдельбергских романтиков и их ближайших последователей буквально пропитаны трагической иронией и самоиронией.

Не случайно излюбленным жанром немецких романтиков станет сказка - ведь помимо иронии, на помощь художнику может прийти фантазия, свободный полет воображения. Только человек, который верит в сказку, верит в чудеса может быть настоящим романтическим героем; и читателя романтик как бы предлагает – выбери, ты с кем, со скучными и ни во что не верящими обывателями, или с теми, кому открываются тайны.

Вечным, неиссякаемым источником фантазии служил для гейдельбергцев немецкий фольклор. Особенно волшебные сказки, легенды, баллады. Писатели-классики опирались прежде всего на опыт прекрасной, гармоничной, чуть холодноватой античности, единой культурной прародины всех европейцев. А романтики утверждают: у всякого народа своя собственная культурная история. В ней и только в ней, в ее национальном колорите выражает себя дух нации. И этот дух не может быть успокоенным, не может быть гармоничным. Он полон стихийной силы, подчас страшной, зато неподдельной.

Вопросы и задания:

1. Как возникло понятие «романтизм»?

2. Перечислите основные черты романтизма, названные в этой статье.

3. В чем сходство, в чем различие между иенскими и гейдельбергскими романтиками