Словесное поведение

“Обладающая пятью факторами речь произнесена хорошо, а не плохо. Она безупречна и не подлежит порицанию мудрыми. Какими пятью?

Она произнесена в надлежащее время. То, что сказано, является правдой. То, что сказано, произнесено мягко. То, что сказано, является полезным. То, что сказано, произнесено с доброжелательным умом”

(АН 5.198)

“Отбрасывая лживую речь, он воздерживается от лживой речи. Он говорит истину, держится за истину, [в этом] он прочен, надёжен, не обманывает мир.

Отбрасывая речь, сеющую распри, он воздерживается от речи, сеющей распри. То, что он слышал здесь, он не рассказывает там, чтобы не посеять рознь между этими людьми и теми. То, что он слышал там, он не рассказывал здесь, чтобы не посеять рознь между тамошними людьми и здешними. Так он примиряет тех, кто поругался, и [ещё больше] укрепляет тех, кто дружен, любит согласие, радуется согласию, наслаждается согласием, говорит [такие] вещи, которые создают согласие.

Отбрасывая грубую речь, он воздерживается от грубой речи. Он говорит слова, которые мягкие, приятные уху, любящие, проникающие в сердце, вежливые, привлекательные и нравящиеся большинству людей.

Отбрасывая пустую болтовню, он воздерживается от пустой болтовни. Он говорит в нужный момент, говорит действительное, полезное, говорит о Дхамме, о Винае. В должный момент он говорит ценные слова, разумные, лаконичные, полезные”

Рахула, когда человек не стыдится сказать намеренную ложь, то, я говорю тебе, нет такого зла, которого бы он не смог сделать. Поэтому, Рахула, вот как ты должен тренироваться: “Я не произнесу неправды даже в шутку”.

(МН 61)

“ Если Татхагата знает, что эти слова недействительные, неистинные, неполезные, неприятные и немилые для других, то он не говорит их.

(МН 58)

Если телесные поступки контролировать относительно просто, то с речью дело обстоит гораздо сложнее. Ум под влиянием загрязнений легко пускается в неумелые виды речи, так как если для совершения телесного поступка необходимо приложить усилия (иногда даже значительные), то для произнесения неблагой речи усилий подчас не требуется вовсе. Люди сплетничают, врут, хамят, говорят грубости “на автомате” в силу привычки. Практикующий благое словесное поведение человек может обнаружить, что контролировать речь не так просто, как может показаться вначале. Иногда встречаются буддисты или люди буддизмом интересующиеся, которые много времени тратят на практику высших этапов пути, но при этом не обладают фактором правильной речи. Уже только по одному этому критерию можно сделать вывод о том, насколько они преуспеют в практике высших этапов.

Как и с телесным поведением – практика с одной стороны состоит в устранении привычки использовать неблагую речь, а с другой стороны – в стремлении говорить правильно и подобающе. В суттах неблагая речь представлена четырёхчастным образом – это ложь, сеющие раздоры слова, грубости, пустая бесполезная болтовня. При этом наихудшим видом речи, судя по каноническим текстам, является ложь – поэтому это первое, на что стоит обратить внимание при практике данного этапа. Благая речь характеризуется лаконичностью, мягкостью, правдивостью, полезностью – это своего рода факторы-антиподы пустословию, грубости, лжи, распрям.

Для успешной практики словесного поведения, безусловно, нужна некоторая доля постоянно поддерживаемой осознанности и бдительности.

Умственное поведение

“Вот некий человек полон жажды. Он жаждет ценностей и имущества других: «Ох, если бы только то, что принадлежит другим, было бы моим!”

У него недоброжелательный ум и злобные устремления: «Пусть эти существа будут умерщвлены, убиты, умрут, будут уничтожены и истреблены!»

Он придерживается неправильного воззрения и неправильной точки зрения: «Нет ничего, что дано; нет ничего, что предложено; нет ничего, что пожертвовано. Нет плода или результата хороших или плохих поступков. Нет этого мира, нет следующего мира; нет отца, нет матери, нет спонтанно рождающихся существ. Нет жрецов и отшельников, которые посредством правильной жизни и правильной практики [истинно] провозглашали бы другим, что познали и засвидетельствовали самостоятельно этот мир и следующий».

Вот таким образом загрязнённость ума трёхчастна.

У него доброжелательный ум и его устремления лишены злобы: «Пусть эти существа живут счастливо, будут свободны от вражды, угнетения, тревоги!»

Он придерживается правильного воззрения и правильной точки зрения: «Есть то, что дано; есть то, что предложено; есть то, что пожертвовано. Есть плод или результат хороших или плохих поступков. Есть этот мир, есть следующий мир; есть отец, есть мать, есть спонтанно рождающиеся существа. Есть жрецы и отшельники, которые посредством правильной жизни и правильной практики [истинно] провозглашают другим, что познали и засвидетельствовали самостоятельно этот мир и следующий».

Вот таким образом чистота ума трёхчастна”.

(АН 10.176)

«Изъян», друг, обозначает сферу порочных, неблагих желаний. Может быть так, что монах может пожелать: «Если я совершу проступок, пусть монахи не узнают о том, что я совершил проступок… Пусть мне достанется лучшее сиденье, лучшая вода, лучшая еда в монастырской трапезной, но не некоему другому монаху!»… «Пусть я буду давать благословения в монастырской трапезной после принятия пищи, а не некий другой монах!»… «Пусть монахи чтят, уважают, почитают, выражают почтение мне, а не другому монаху!»… «Пусть монахини… миряне… мирянки чтят, уважают, почитают, выражают почтение мне, а не другому монаху!»… «Пусть я буду тем, кто получает лучшее одеяние, а не некий другой монах!»… «Пусть я буду тем, кто получает лучшую еду… лучшее жилище… лучшие необходимые для лечения вещи, а не некий другой монах!».

(МН 5)

“Порочную зависть, монахи, следует отбросить ни телом, ни речью, но [она отбрасывается] за счёт постоянного видения мудростью. И что такое порочная зависть? Вот домохозяин или сын домохозяина благоденствует в плане богатства или зерна, серебра или золота. Раб или кто-либо зависимый может подумать о нём так: «Ох, чтоб этот домохозяин или сын домохозяина не благоденствовал бы в плане богатства или зерна, серебра или золота!». Или же, [бывает так, когда] жрец или отшельник получает одеяния, еду, жилище, лекарства и обеспечение для того, кто болен. Другой жрец или отшельник может подумать о нём так: «Ох, чтоб этот достопочтенный не получал бы одеяний, еды, жилища, лекарств и обеспечения для того, кто болен!». Это называется порочной завистью. Порочную зависть следует отбросить ни телом, ни речью, но [она отбрасывается] за счёт постоянного видения мудростью.

Порочное желание, монахи, следует отбросить ни телом, ни речью, но [оно отбрасывается] за счёт постоянного видения мудростью. И что такое порочное желание? Вот, человек, не имеющий веры, желает: «Пусть они думают, что я обладаю верой». Безнравственный человек желает: «Пусть они думают, что я нравственный». Тот, кто изучал мало, желает: «Пусть они думают, что я учёный». Тот, кто радуется компании, желает: «Пусть они думают, что я отшельник». Тот, кто ленивый, желает: «Пусть они думают, что я усердный». Тот, ум кого замутнён, желает: «Пусть они думают, что я осознан». Тот, кто не сосредоточен, желает: «Пусть они думают, что я сосредоточен». Тот, кто не мудрый, желает: «Пусть они думают, что я мудрый». Тот, чьи загрязнения [ума] не уничтожены, желает: «Пусть они думают, что я тот, чьи загрязнения уничтожены». Это называется порочным желанием. Порочное желание следует отбросить ни телом, ни речью, но [оно отбрасывается] за счёт постоянного видения мудростью”.

(МН 40)

Ещё более сложной практикой является последний этап нравственного очищения, относящийся непосредственно к умственным устремлениям. Телесные поступки заметить легко, произнесённые слова заметить сложнее, а умственные устремления у многих людей вовсе оказываются вне поля их осознанности. У некоторых саморефлексия настолько слаба, что они могут совершенно не замечать того, что происходит у них в голове. Вот почему на данном этапе требуется изрядная доля осознанности, мудрости (т.е. видения в соответствии с реальностью) и, главное, честности по отношению к самому себе (готовности признать свои изъяны, а не делать вид, будто их нет).

Однако, если предварительные этапы были достаточно развиты, то и эти благотворные качества также получили определённую силу, и тогда, поскольку к данному этапу ум уже должен быть достаточно очищен от самых грубых загрязнений, замутняющих ум и мешающих видению, появляется возможность успешно работать с негативными умственными устремлениями самомнения и эгоизма, жажды, злобы, причинения вреда, невежества.

Здесь нужно отметить, что отмечаются и намеренно устраняются именно внутренние умственные тенденции и подвижки ума, которые никак не проявляются в виде телесных поступков или неблагой речи – но реально наличествуют и действуют внутри самого сознания. Поначалу легче всего заметить их наиболее грубое проявление, которое выражается в виде мыслей или даже в виде внутреннего диалога с самим собой. На более продвинутом уровне можно замечать даже невербальные негативные движения ума, т.е. направления, по которым ум “начинает течь и разрастаться” – и пресекать их прямо на корню[7]. Успешное развитие этого этапа окажет значительное влияние на все остальные – как предыдущие, так и последующие.

Опять-таки, помимо отрицательной стороны, на этом этапе имеется и положительная – развитие благотворных устремлений ума, которые, согласно текстам, выражаются в отречении от чувственности, доброте, сострадании, желании развить правильные воззрения, мудрость, и иные благотворные умственные факторы. Как только ум начинает склоняться в ту или иную позитивную благотворную область, необходимо это заметить и поддержать его вовлечение в эту сторону.

Охрана дверей чувств

«Мы будем охранять двери наших органов чувств. Увидев форму глазом, мы не будем цепляться за её черты и детали. Поскольку, если мы оставим качество глаза неохраняемым, плохие неблагие состояния сильного желания и подавленности могут наводнить нас – мы будем практиковать сдержанность в отношении этого, мы будем охранять качество глаза, мы будем предпринимать сдерживание качества глаза.

Услышав ухом звук…
Унюхав носом запах…
Различив языком вкус…
Ощутив осязаемые вещи телом…

Познав умственный объект умом, мы не будем цепляться за его черты и детали. Поскольку, если мы оставим качество ума неохраняемым, плохие неблагие состояния сильного желания и подавленности могут наводнить нас – мы будем практиковать сдержанность в отношении этого, мы будем охранять качество ума, мы будем предпринимать сдерживание качества ума».

(МН 39)

«Монахи, не отбросив эти шесть вещей, человек не способен реализовать какое-либо сверхчеловеческое отличие в знании и видении, достойное благородных. Какие шесть?

Замутнённость ума, отсутствие бдительности, отсутствие охраны дверей органов чувств, отсутствие умеренности в еде, двуличность, лесть”.

(Ити 2.1)

«Друг Сарипутта, монах, который жил со мной по соседству, оставил [монашескую] тренировку и вернулся к низшей жизни [домохозяина]».

«Так оно, друг, бывает, когда кто-либо не охраняет двери органов чувств, неумерен в еде и не предаётся бодрствованию. Чтобы монах, который не охраняет двери органов чувств, неумерен в еде и не предаётся бодрствованию, поддерживал бы в течение всей своей жизни полную и чистую святую жизнь – не может быть такого. Но, друг, монах, который охраняет двери органов чувств, который умерен в еде и который предаётся бодрствованию, мог бы поддерживать в течение всей своей жизни полную и чистую святую жизнь – такое возможно”.