Кунгуров А.Л., Цыро А.Г. История открытия и изучения палеолита Алтая: учебное пособие. Барнаул: Азбука, 2006. 144 с

С. 4–8. Большинство исследователей, так или иначе обращающихся к истории изучения каменного века на Алтае, традиционно выделяют в ней три периода, каждый из которых в свою очередь делится еще на несколько самостоятельных этапов.

I период: 2-я половина XIX в. – 1-я половина XX в.

1 этап: 2-я половина XIX в.

2 этап: начало XX в. – 1941 г.

3 этап: 1945–1960 гг.

II период: 1960–1970-е гг.

III период: 80–90-е гг. XX в.

1 этап: 1980-е гг.

2 этап: 1990-е гг.

Необходимо подчеркнуть, что со 2-й половины XIX в. начинается первый этап именно профессионального изучения древней истории нашего региона. Однако еще до начала этого периода интерес к алтайским древностям неоспорим и связан он прежде всего с именами известных исследователей сибирских древностей, среди них доктор Даниил Готлиб Мессершмидт (1685–1735) и его ближайший помощник Филипп Иоганн Табберт фон Страленберг (1676–1747), старший горный мастер Колывано-Воскресенских заводов Иван Иванович Лейбе (1724–1782), академик Петр Симон Паллас (1741–1811), управляющий Змеиногорским краем горный инженер Александр Иванович Кулибин (1798–1837), русский геолог Григорий Петрович Гельмерсен (1803–1885), академик Федор Федорович Брандт (1802–1879) и историк граф Алексей Сергеевич Уваров (1825–1884). Именно ими были сделаны первые находки плейстоценовой фауны в пещерах Юго-Западного Алтая, что в дальнейшем послужило поводом для более детального изучения данных объектов и, как следствие, открытия в некоторых из этих пещер палеолитических стоянок.

В начале XX в. начинается второй этап первого периода в истории изучения алтайского палеолита. Благодаря стараниям и энтузиазму местных исследователей Михаила Диановича Копытова (1869 – после 1932), Сергея Михайловича Сергеева (1879–1947), Александра Павловича Маркова (1904–1976) были сделаны открытия, которые привлекли внимание специалистов-археологов к нашему региону. Именно обнаруженные ими находки подтолкнули центральные научные учреждения страны организовать экспедицию на Алтай под руководством Георгия Петровича Сосновского (1899–1941). В результате работ, проведенных данной экспедицией, на протяжении нескольких лет были открыты первые памятники палеолитического времени на Алтае, признанные широким кругом специалистов, проведены разведочные работы, в результате которых собраны коллекции каменных изделий, датированных палеолитом, и предприняты первые попытки интерпретировать эти находки. Данный этап завершается с началом Великой Отечественной войны. Его основным итогом следует считать начало интерпретации и публикации накопленного к этому времени материала, а также превращение Алтая в новый перспективный для археологического изучения регион.

Великая Отечественная война прервала археологические исследования на Алтае. Но уже с 50-х гг. XX в. начинается третий этап первого периода в истории изучения алтайского древнекаменного века. В это время на Алтае начинает свои работы Горно-Алтайская археологическая экспедиция под руководством Сергея Ивановича Руденко (1885–1966). В Центральном Алтае один из отрядов данной экспедиции в 1954 г. открыл и исследовал палеолитическую стоянку в Усть-Канской пещере по правобережью Верхнего Чарыша. Тогда же этой экспедицией проводились раскопки курганов на Туэктинском участке долины р. Урсула (левый приток Катуни), где также были обнаружены архаичные каменные орудия, относящиеся к каменному веку. Открытие Усть-Канской палеолитической стоянки значительно расширило представления археологов о каменном веке на Алтае и отодвинуло его нижнюю границу на несколько тысячелетий в глубь веков.

Среди местных исследователей на данном этапе необходимо… отметить краеведа Бориса Хатмиевича Кадикова, которым в конце 1950-х – 1-й половине 1960-х гг. в результате интенсивных разведочных работ был открыт ряд палеолитических стоянок и местонахождений.

В целом первый период в истории изучении палеолита Алтая характеризуется как время первоначального накопления фактического материала. В это же время появляются первые публикации и попытки интерпретации обнаруженных находок, а Алтай превращается в регион, дополнивший археологическую карту Сибири.

Второй период изучения палеолита Алтая связан с именем Алексея Павловича Окладникова (1908–1981), одного из крупнейших советских исследователей азиатских древностей. Начало его работы на Алтае связано с открытием палеолитического местонахождения на реке Улалинка. Уникальный материал с этого памятника долгое время оставался и продолжает оставаться предметом споров и дискуссий ученых различных областей науки. Под руководством А.П. Окладникова проводились археологические раскопки в долине Катуни. Кроме исследований на памятниках открытого типа, он руководил работами по изучению палеолитических стоянок в пещерах Страшная и Денисова. В этих экспедициях также принимали участие геологи и палеонтологи.

В 60-е гг. XX в. десятки палеолитических местонахождений были открыты и обследованы геологами Западно-Сибирского геологического управления.

В 1976–1977 гг. в долинах Бии и Катуни, верхнем течении Оби и низовьях Чарыша бийский археолог Борис Иванович Лапшин (1947–1980) провел разведочные работы и открыл свыше 10 палеолитических и мезолитических памятников.

Благодаря поисковым работам новосибирского археолога Владимира Дмитриевича Кубарева были получены первые сведения о палеолите высокогорной зоны Алтая.

Таким образом, к началу 80-х гг. XX в. период накопления археологического материала закончился. Материалы, полученные на протяжении второго периода исследования, значительно увеличили источниковедческую базу алтайского палеолита. К началу 80-х гг. XX в. выявлена широкая сеть палеолитических объектов, охватившая примерно половину территории Алтая. Вместе с тем многие районы оставались не обследованными и в том числе почти весь высокогорный юг региона. Полевая изученность большинства памятников оставалась предварительной, что значительно снижало на тот момент уровень культурно-хронологической интерпретации полученных данных и ограничивало возможность проведения внутри- и межрегиональных корреляций.

Интересно, что при наличии обширной источниковой базы в этот период не было опубликовано ни одной обобщающей работы, кроме статьи А.П. Окладникова, посвященной концу палеолитического времени, а также нескольких статей Б.И. Лапшина, в которых он изложил ряд своих гипотез об эволюции палеолитических культур на Алтае в сторону микролитизации орудий и появления признаков мезолита. Вместе с тем в это время в различных научных изданиях выходит множество статей, посвященных исследованию отдельных памятников.

С 1980-х гг. начинается качественно новый период в изучении палеолита Алтая. Так, с этого времени новосибирские археологи приступают к планомерному изучению палеолита Горного Алтая. Прежде всего ими изучались пещеры Денисова, Каминная и Сибирячиха, стоянки верхнепалеолитического времени – Кара-бом, Ануй-1, Усть-Каракол, а также высокогорные памятники Чуйской котловины.

Примерно с этого времени начинают складываться региональные центры изучения древней истории Алтая.

Несколько ранее, с 1978 г., в центральной части Алтая под руководством М.В. Шунькова, впоследствии сотрудника Института археологии и этнографии СО РАН, начинает работать палеолитический отряд Томского университета. Им исследовались три мустьерских местонахождения на Тюмечинском археологическом комплексе в долине реки Урсул (левый приток Катуни). Первые же палеолитические находки были обнаружены здесь раньше, в 1976 г., барнаульским археологом Владимиром Александровичем Посредниковым.

К исследованию археологического прошлого Алтая приступают сотрудники Горно-Алтайского НИИ истории, языка и литературы.

После приезда в 1977 г. в Барнаул Юрия Федоровича Кирюшина начинает формироваться научная школа изучения каменного века в Алтайском государственном университете. Экспедиция под его руководством провела крупномасштабные полевые работы, в ходе которых были открыты целые комплексы палеолитических стоянок в Горной Шории, на р. Чумыше, в среднем течении Катуни и на высокогорных долинах Алтая.

Идея строительства Катунской ГЭС стала завершением первого этапа третьего периода изучения палеолита. В зоне планируемого затопления были проведены обширные работы по выявлению новых и документации уже известных археологических объектов. Таким образом, к рубежу 80–90-х гг. прошлого столетия в распоряжении ученых оказался огромный фактический материал, требующий осмысления и интерпретации.

С начала 1990-х гг. начинается современный этап изучения древней истории Алтая. В настоящее время перед исследователями стоит главная задача – анализ полученных данных, который позволил бы структурировать накопленный материал и создать наиболее целостную картину древнекаменного века на территории Алтая.<…>

С. 16–87. В 1918 г. в Бийске открылся Алтайский народный университет, при котором существовал небольшой естественно-исторический кабинет. Основой экспозиции этого кабинета являлись находки Михаила Диановича Копытова – энтузиаста-краеведа, археолога-любителя, первооткрывателя палеолита Алтая. В дальнейшем коллекции М.Д. Копытова становятся основой археологического отдела созданного в 1920 г. Бийского советского народного музея, а сам Михаил Дианович становится научным сотрудником музея и работает там до 1931 г. До 1920 г. М.Д. Копытов жил в с. Фоминском и занимал должность сельского писаря. Увлечение археологией у него началось в начале XX в., в связи с находками в осыпях обского берега около села древних предметов.

<…> В 1911 г. крестьянином с. Фоминского при копании колодца на глубине 6,5 м в аллювии был обнаружен очаг, также обследованный М.Д. Копытовым. По его словам, почва под очагом сильно прокалена из-за длительного воздействия огня. Копытов искренне верил, что его находки относятся к «делювиальному периоду» и датируются ранним палеолитом. Как подтверждения своим наблюдениям в рукописи он приводит и ряд других открытий. В 1912 г. в 20 км от Бийска, к юго-западу, на высокой («Бийской») древнечетвертичной террасе в 5 км от русла Оби М.Д. Копытов нашел стоянку каменного века. В пашне он собрал пять кремневых наконечников стрел лавролистной формы, восемь ножевидных пластин и отщепы. На основании удаленности памятника от современного русла и, как казалось краеведу, грубости изделий он отнес находки к палеолиту. Сейчас нам ясно и по высокому уровню залегания изделий (так как они найдены на пашне), и по присутствию наконечников стрел, что найденный М.Д. Копытовым комплекс предметов относится к концу каменного века – началу эпохи металла. Летом 1912 г. в районе Фоминского на оконечности «Бийской» террасы в 400 м от Оби М.Д. Копытов нашел настоящую палеолитическую стоянку, сейчас известную как «Фоминская». Материал с нее представлен следующими предметами: «1 кремневый оббивной работы клинок очень изящной работы, 6 кремневых наконечников стрел закругленной клинообразной формы и 2 орудия из продолговатых голышей с заостренными одними концами очень грубой работы». Позднее М.Д. Копытов не раз посещал памятник и собирал в разрушениях каменные изделия. Он сравнивал свои находки с палеолитическими изделиями Европы и датировал их шелльской, мустьерской и солютрейской эпохами. Часть предметов в 1914 г. М.Д. Копытов отослал в Нью-Йоркский естественно-исторический музей, а в 1928 г. в Америке они были опубликованы.

<…> В 1922 г. в Бийск приехал известный исследователь каменного века Н.К. Ауэрбах и ознакомился с коллекциями М.Д. Копытова, однако палеолитического возраста каменных орудий, к огорчению краеведа, не признал. Однако Копытов энтузиазма и активности в поисках древних памятников не потерял, но при его жизни палеолитический возраст находок так и не был признан. Только в 1936 г., спустя пять лет после его гибели, Г.П. Сосновский доказал палеолитический возраст фоминской и нижнеенисейской стоянки.

<…> В сентябре 1932 г. М.Д. Копытову предъявлено обвинение в антисоветской деятельности, и он осужден на 5 лет заключения в лагерях. Ввиду преклонного возраста (Михаилу Диановичу было 63 года) приговор заменен ссылкой в Восточную Сибирь. В конце 1932 г. М.Д. Копытов выслан в г. Красноярск и дальнейшая его судьба неизвестна. Реабилитирован в 1989 г. Б.Х. Кадиков, длительное время бывший сотрудником и директором БКМ, бывал в с. Фоминском, беседовал о Копытове с местными жителями, осматривал его дом, который после смерти хозяина отдали под детский сад. Однако ни остатков коллекций, ни богатейшей библиотеки краеведа ему найти уже не удалось. По словам старожилов, книги долгое время хранились на чердаке, но «лежали всухе». Спустя некоторое время всю библиотеку, а возможно и коллекции, куда-то вывезли и выбросили. Следует только пожалеть, что М.Д. Копытов безвременно ушел из этого мира. Это был высокообразованный и эрудированный человек. Он выписывал и прорабатывал многие издания по археологии и первобытной культуре Европы и России, был в курсе новейших открытий того времени, знал материалы археологических памятников Сибири (Томская стоянка, Афонтова гора, «Царь-Девица» и т.п.) и Дальнего Востока, ориентировался в вопросах геологии и стратиграфии. Если бы его деятельность продолжалась. то уровень археологического исследования Алтая в наши дни был бы гораздо выше, а многие памятники не были бы утрачены (Кунгуров, 1995).

Краеведческие изыскания М.Д. Копытова. в том числе поиск и исследования объектов каменного века, продолжил Сергей Михайлович Сергеев, директор Бийского, а затем Ойротского областного музеев, последние годы жизни научный сотрудник Бийского музея, являющийся первооткрывателем практически всех основных древних культур Алтая. По его следам шли также ведущие исследователи 1930–1940-х гг. С.И. Руденко, М.П. Грязнов, Г.П. Сосновский. До сих пор исследуются памятники, открытые С.М. Сергеевым. широко используются добытые им материалы.

<…> В 1927 г. С.М. Сергеев получил приглашение на работу в Бийский краеведческий музей на должность директора. Он немедленно соглашается. Исполнилась его заветная мечта, в 48 лет археология становится не увлечением, которому он отдает все свободное время, а работой. С этого времени по инициативе Сергея Михайловича Бийский музей развертывает активную научную и общественную деятельность. Несмотря на ограниченность средств для работы, Сергеев сумел создать большой актив краеведов-любителей и кружок юных археологов, при помощи которых развернул большую работу по сбору коллекций для музея. В этом ему помогали М.Д. Копытов и А.П. Марков – бывший учитель, талантливый художник-самоучка и увлеченный краевед. Первые разведки он проводил с М.Д. Копытовым, который показывал ему открытые ранее памятники и знакомил с собранными коллекциями.

В 1934 г. С.М. Сергеев был переведен в Ойротский областной музей, который к этому времени был свернут, а часть сотрудников репрессирована. Сергей Михайлович… обладал уже значительным опытом музейной работы и в короткое время воссоздал музей, который был открыт для посетителей. В музее была развернута экспозиция, пропагандирующая исторические знания, организовывались передвижные выставки по аймакам. Редакция «Крестьянской газеты» за активную работу в области премировала музей автомашиной и патефоном.

В 1937 г. С.М. Сергеев вновь возвратился в Бийский музей, но уже не директором (директором после перевода Сергеева в Ойротский музей стал А.П. Марков), а научным сотрудником. Ему уже было 50 лет, он выработал пенсию по старости и, кроме того, был тяжело болен открытой формой туберкулеза, получил вторую группу инвалидности. За время работы в Бийском музее С.М. Сергеев трижды награждался почетными грамотами и дважды денежной премией, в 1945 г. получил медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». Научным сотрудником Сергей Михайлович работал до последних дней.

<…> С.М. Сергеев побывал у М.Д. Копытова, изучавшего курганы эпохи средневековья и раннего железного века на горе Пикет у с. Сросток, и в этот момент было сделано еще одно замечательное открытие. При раскопках кургана А.П. Марков уклонился несколько в сторону от могильной ямы. В суглинке на глубине около 1 м ему неожиданно встретился обработанный камень. Марков передал находку Сергею Михайловичу, и тот узнал в ней палеолитическое скребло. Неожиданное открытие в Сростках архаичного орудия, залегавшего на значительной глубине, настолько поразило его, что, как вспоминает А.П. Марков, у него вывалилась изо рта знаменитая курительная трубка, его неизменный спутник (Ларичев, 1969). Кроме скребла в курганах №10 и 14 были найдены два двустороннеобработанных топоровидных орудия и несколько отщепов. Сергеев придавал этой находке очень большое значение и даже возил орудия в этом же году в Новосибирск и показывал известному исследователю Северной Азии Н.К. Ауэрбаху, но тот не признал их палеолитический возраст, как в свое время сомневался в древности изделий, собранных М.Д. Копытовым в районе с. Фоминского. Тем не менее находки в Сростках стали широко известны и в 1935 г. специально с целью ознакомления с коллекциями каменных орудий в Бийск приехал Г.П. Сосновский. Он сразу же признал их палеолитический возраст. А после изучения материалов БКМ организовал разведку, а затем в течение ряда лет раскопки Сросткинской стоянки…

При изучении в 1936 г. афанасьевских курганов в урочище Куюм на Катуни (первым их исследовал сотрудник Ойрот-Туринского краеведческого музея Г.П. Сергеев в 1932 г.) Г.П. Сосновскому удалось обнаружить на той же площадке под курганными насыпями остатки древнего поселения… Нижний слой куюмской стоянки отделен от верхнего стерильным наносом в 0,2 м. В нем оказались более архаические остатки: каменные скребки, нуклевидные орудия, ножевидные пластины с ретушью по краю, фрагмент костяного орудия, выполненного вкладышевой техникой.

Однако основное внимание исследователя было уделено Сросткинской стоянке, которая собрала рекордную для палеолитических памятников библиографию. Только ее первый исследователь Г.П. Сосновский опубликовал 6 статей. Так или иначе, материал со Сросток использовался во всех работах, касающихся верхнего палеолита Западной Сибири.

<…> Сосновский причислял стоянку к поздней стадии верхнего палеолита. Каменные орудия по технике обработке и формам он соотносил с каменными орудиями Енисейских стоянок. Благодаря исследованиям Г.П. Сосновского территория Алтая перестала быть белым пятном в изучении палеолита. Он широко пропагандировал свои открытия, привлекая внимание исследователей к еще одной области изучения палеолита. Палеолитические находки в предгорьях Алтая Г.П. Сосновский связывал с сибирским палеолитом, каждый раз подчеркивая свою теорию о том, что наличие в сибирском палеолите изделий, сходных с европейским, не должно давать повода для миграционных построений. Г.П. Сосновский отметил в местных коллекциях особенность, свойственную позднему палеолиту Сибири в целом (по его стадиальной схеме, «сибирскому мадлену»), – сочетание в одном комплексе небольших, тщательно изготовленных орудий с орудиями массивными, архаичными по внешнему виду. В одной из своих статей Г.П. Сосновский пишет: «Очевидно, хозяйственно-бытовые условия жизни населения в эпоху верхнего палеолита Сибири, несмотря на знакомство человека с совершенными приемами обработки каменных орудий (мелкие сколы, отжим), требовали сохранения в инвентаре полезных по своему хозяйственному назначению орудий, хотя они имели более примитивную форму и простую выделку». Он считал, что предгорья Алтая и верховья Оби – наиболее западный район распространения культуры мадленских стоянок Сибири (Сосновский, 1941). Заслуги Г.П. Сосновского в изучении позднего палеолита Алтая очень велики. С его приезда начинается профессиональное изучение палеолита Алтая, работы археолога привлекли внимание других исследователей к этому региону. Материалы Г.П. Сосновского получили широкую известность, и до сих пор его выводы об алтайских памятниках используются в ряде обобщающих работ по палеолиту Северной Азии.

К сожалению, трагическая гибель этого исследователя в осажденном Ленинграде прервала так удачно начатые им работы по изучению палеолита Алтая. Поэтому, несмотря на детальную публикацию материалов Сросткинской стоянки, теоретические выводы о ее месте в палеолите Сибири недостаточны. С момента публикации статей Г.П. Сосновского прошло уже более 40 лет, но до сих пор они служат источником обширной информации по палеолиту Алтая.

<…> Вторая мировая и Великая Отечественная войны приостановили изучение древней истории Алтая почти на десятилетие. И только с 50-х гг. XX в. начинается качественно новый этап в этом процессе. В 1954 г. вышла статья М.Ф. Розена, в которой он указывает на ряд пещер на р. Чарыше, где были сделаны находки более поздних эпох – бронзы и железа, этот же год ознаменовался открытием Усть-Канской палеолитической стоянки.

В 1954 г. один из отрядов Горно-Алтайской археологической экспедиции под руководством С.И. Руденко обнаружил первое пещерное поселение палеолитического времени в Горном Алтае на Чарыше у с. Усть-Кан. Подтвердилось предположение А.С. Уварова о возможности заселения пещер древними людьми, которое он высказал в 1881 г. Каменный инвентарь раскопанной С.И. Руденко Усть-Канской стоянки, позволяет датировать ее более ранним временем по сравнению с другими палеолитическими стоянками Алтая. Типичные для позднепалеолитического времени орудия представлены здесь незначительным количеством экземпляров. В индустрии данного памятника присутствуют дисковидные и леваллуазские нуклеусы, скребла и остроконечники, аналогии которым имеются в западноевропейских памятниках, датируемых мустьерским временем. Однако подобные аналогии не могли в то время служить основанием для датировки Усть-Канской палеолитической стоянки эпохой мустье, так как наличие архаичных по форме и технике изготовления орудий, по общепринятому на тот момент мнению, считалось специфичной чертой позднего палеолита Сибири. Вместе с тем С.И. Руденко указывал, что подобные орудия, но в иных комплексах и менее значительных пропорциях встречаются в индустрии палеолитических стоянок на Енисее, исследованных и описанных Г.П. Сосновским. Поэтому, рассматривая каменную индустрию памятника в хронологических рамках позднего палеолита, исследователь отнес ее к более раннему времени по сравнению с другими известными тогда палеолитическими памятниками Сибири. Эту датировку подтверждал и состав древнего фаунистического комплекса стоянки, который связан с теплым климатом на данной территории перед последним оледенением. По мнению С.И. Руденко, пещера служила временным убежищем охотников только в летнее время. Он делает эти предположения, основываясь на том, что в пещере не было найдено остатков дерева и углей, а о том, что охота была основным занятием обитателей пещеры, свидетельствуют обнаруженные здесь фаунистические остатки.

Результаты данных исследований были опубликованы С.И. Руденко в 1960 г. в «Материалах и исследованиях по археологии СССР» (№79). Скорее всего, С.И. Руденко понимал, что им и его сотрудниками был обнаружен памятник, значительно меняющий представления об алтайском каменном веке. Однако сам он с осторожностью говорит о датировке памятника, не относит его конкретно к мустьерской эпохе, а датирует его каргинским периодом, который охватывает как мустьерскую эпоху, так и верхний палеолит. Таким образом, выводы С.И. Руденко не противоречат современным на тот момент представлениям о древней истории Алтая и вместе с тем обращают внимание исследователей на то, что нижняя граница алтайского палеолита может быть расширена на несколько тысячелетий вглубь. Мустьерский возраст стоянки в Усть-Канской пещере был обоснован позже. Н.К. Анисюткин и С.Н. Астахов в 1970 г. поддержали оценку относительного возраста стоянки по фаунистическому комплексу, отметив при этом, что возраст стоянки должен быть не моложе каргинского потепления. Проанализировав каменный инвентарь, авторы статьи пришли к выводу, что основная его часть относится к мустье леваллуазской фации и имеет позднемустьерский возраст, а также, что, кроме мустьерских, в коллекции присутствуют позднепалеолитические изделия, однако эти предметы малочисленны и не искажают общий мустьерский облик индустрии… С.М. Цейтлин, рассмотрев в совокупности данные литологии, палеонтологии, археологии и геоморфологии, также признал существование Усть-Канской палеолитической стоянки в каргинское время вполне вероятным. Предположения С.И. Руденко о наличии среднепалеолитических мустьерских материалов на Алтае подтвердились и в связи с обнаружением бобковской пластины и началом археологических раскопок в пещере Страшной. Несколько десятилетий открытый С.И. Руденко памятник не исследовался, однако в отвалах и осыпях раскопа проводились сборы каменных изделий (Кунгуров, 1993). Лишь начиная с 80-х гг. XX в. работы на этой стоянке возобновили новосибирские археологи…

<…> Новый этап исследования палеолита и мезолита северных предгорий Алтая связан с приездом в Бийск выпускника Пермского госуниверситета (1955 г.), ученика О.Н. Бадера и хорошо подготовленного археолога Бориса Хатмиевича Кадикова. …Начав службу научным сотрудником Бийского краеведческого музея, Б.Х. Кадиков с конца 1950-х гг. развернул активные поисковые работы… Большую помощь сотруднику, а затем директору БКМ оказали энтузиасты-геологи В.Е. Рясина, О.М. Адаменко и другие, которые в процессе профессионального исследования региона периодически фиксировали палеолитические находки. В.Е. Рясиной в 1956 г. была обнаружена стоянка Майма, а также описана стратиграфия памятника, обнажающаяся в песчаном карьере на северо-восточной окраине села (этот карьер действует до сих пор, разрушая как сохранившиеся культурные горизонты многослойного памятника, так и курганный могильник раннего железного века…). В 1956–1957 гг. Б.Х. Кадиков раскопал наиболее аварийную часть памятника (около 62 кв. м), где зафиксировал достаточно насыщенный культурный слой и остатки трех наземных палеолитических жилищ округлой формы диаметром 3–4 м. Эти объекты выделялись по наличию очага, обложенного по периметру камнями, выкладок из галек, столбовых ямок, скоплению артефактов и валунов по предполагаемому контуру жилищ. По-видимому, на Майме в палеолитическое время находились легкие переносные жилища – чумы.

<…> Серьезный вклад внес в историю исследования каменного века Алтая Борис Иванович Лапшин, старший научный сотрудник БКМ. аспирант А.П. Окладникова, трагически погибший в начале своей деятельности. В 1960-х гг. Б.И. Лапшин активно принимал участие в поисковых и раскопочных работах БКМ, посещая археологический кружок. Будучи школьником, он проводил сборы каменных и других артефактов около сел Одинцовки, Вихоревки, Фоминского (устьевая зона р. Чемровки), сборы мамонтовой фауны в окрестностях Бийска и с. Иконниково.

Наиболее плодотворные работы исследователь осуществил в годы работы научным сотрудником БКМ. Наиболее удачный год – 1976. В ходе пеших маршрутов и осмотра берегов рек (на моторной лодке) на Катуни обнаружены стоянки Бийке, Эдиган-1–3, Тельдекпень, Чепош, каменные изделия на Кара-Тенеше, в долине Нижнего Куюса. Находки в нескольких местах долины Кара-Тенеш Б.И. Лапшин в рукописи отчета за 1976 г. соотнес с материалами Усть-Канской и Страшной пещер, однако датировать памятник столь ранним временем в публикации исследователь не рискнул, ограничившись тезисом о длительном переживании архаичных форм. На Бии открыты стоянки Прогресс, «ферма совхоза Прогресс», Фрунзе, Бокальский; на Чарыше каменные изделия обнаружены у с. Усть-Калманки и Елбанки. Кроме этого, в начале 1970-х гг. Борисом Ивановичем зафиксированы палеолитические находки около сел Красного Яра, Карагужа, Иогача, Турочака (поселение Лебедь-1).

<…> Кроме поиска новых памятников и осмотра уже известных объектов каменного века, Б.И. Лапшин систематизировал и публиковал материалы, хранящиеся в фондах музея. Благодаря ему в научный оборот были введены стоянки Каратурук, Майма, Одинцовка, ставшие достаточно известными в научных кругах. Перу Бориса Ивановича принадлежит первая работа, обобщающая историю открытия и изучения палеолита Алтая. К сожалению, так удачно начатая исследовательская деятельность ученого оборвалась в связи с его трагической гибелью летом 1980 г.

<…> В 1961 г. на Алтае начинает работы один из крупнейших советских исследователей азиатских древностей Алексей Павлович Окладников (1908–1981). К моменту своего первого приезда на Алтай он имел богатейший опыт поиска и изучения древних культур в Северной, Центральной. Восточной и Средней Азии, обследовал большое количество памятников от Красноводского полуострова на Каспии на западе до Колымы и Тихоокеанского побережья на востоке, от полуострова Таймыр на севере до Термеза на юге. Им было выделено множество культур различных эпох, а его обобщающие труды по истории Якутии, Бурятии, Прибайкалья, Приморья не только получили широкое признание среди отечественных ученых, но и были переведены на другие языки. Можно с уверенностью сказать, что к изучению алтайских древностей А.П. Окладников приступил в расцвете творческих сил, знания и опыта, позволившего ему и его сотрудникам создать новосибирскую школу палеолитоведения, являющуюся сейчас ведущей в России. Начало работ на Алтае связано с открытием палеолитического местонахождения на р. Улалинке, в черте города Горно-Алтайска, которое он впоследствии называл одним из своих звездных часов наряду с исследованным палеолитическим поселением Буреть на Ангаре и погребением неандертальского человека в гроте Тешик-Таш в Узбекистане (Конопацкий, 1987). Улалинка оказалась уникальным памятником, предоставившим исследователям сложный и дискуссионный материал.

В 1969 г. на Улалинке проводились раскопки, которые дали материал, сходный, по мнению Алексея Павловича, с галечными культурами Индии и Африки. В обнажении левобережного склона Улалинки прослежено два уровня залегания находок. Верхний – в покровных лессовидных суглинках – представлен типичной верхнепалеолитической индустрией. Ниже, в красноцветной суглинистой толще, насыщенной грубыми обломками местных пород, выявлены расколотые кварцитовые гальки, среди них встречены чопперы, чоппинги и скребла. Вмещающие отложения были датированы в широком хронологическом диапазоне от нижнего до начала верхнего плейстоцена, но наиболее вероятной датой исследователи посчитали конец среднего плейстоцена, что позволило им отнести находки к раннему палеолиту. До 1977 г. А.П. Окладников датировал находки ашельским временем, хотя и считал, что они, возможно, древнее. «Можно предполагать, таким образом, – писал он, – что в Горно-Алтайске имеются древнейшие, известные в настоящее время на территории Сибири следы человека, которые так или иначе уходят в своем истоке в те счастливые страны земного шара, где наш предок проходил свое подлинное детство, делал первые шаги от зверя к человеку» (Окладников, 1970). В 1977 г. с материалами памятника ознакомился JI.A. Рагозин. Проведенная стратиграфическая интерпретация нижней пачки отложений (пестроцветы кочковской свиты) и скорректированные с ней результаты палеомагнитного и термолюминесцентного датирования удревнили возраст местонахождения до верхнеплиоценового (Окладников, Рагозин, 1978). По мнению Л.А. Рагозина, возраст Улалинской стоянки никак не менее 690 тыс. лет. Подобный пересмотр геологического возраста ставит Улалинку в ранг древнейшего археологического памятника Сибири. Однако для этого, по мнению ряда специалистов, представляется необходимым более аргументированное обоснование искусственного характера обнаруженных там кварцитовых предметов и их соответствия отложениям столь раннего времени. Аналогичные находки отмечены и по соседству с Улалинкой, на реке Майме – местонахождение Кизик-Озек (Окладников, Абрамова, 1974).

Археологические находки, обнаруженные на Улалинке до настоящего времени не получили однозначной оценки археологов. Вопрос о возрасте этого уникального памятника до сих пор остается открытым, хотя многие исследователи и признают древний возраст этих находок, однако точный возраст памятника так и не был определен.

С Алтаем было связано открытие и обоснование мустьерской среднепалеолитической эпохи Сибири. После работ экспедиции С.И. Руденко в Усть-Канской пещере (блестяще продолженных в конце 1990-х – начале 2000 гг.) и публикации индустриального комплекса памятников 1970 г. Н.К. Анисюткиным и С.Н. Астаховым проблема заселения Алтая в мустьерскую эпоху вышла на первый план в проблематике каменного века Северной Азии. Отчасти эта проблема оттеснила внимание к более поздним периодам каменного века, хотя интерпретационный и эвристический потенциал верхнепалеолитических и мезолитических комплексов далеко не исчерпан. Открытия на Улалинке, в пещерах Страшная, Денисовая, им. Окладникова (Сибирячиха), исследование этих памятников как геоархеологических объектов, а также комплексное изучение прилегающих стоянок и корреляции их культурных слоев, создание локальных эволюционных схем развития каменного века для отдельных регионов Саяно-Алтая затенило другие проблемы каменного века Алтая.

С 1963 г. исследуются палеолитические стоянки Урожайная и Усть-Куюм. В 1964–1965 гг. Е.М. Берс производит раскопки Усть-Куюмской палеолитической стоянки, где в 1930-е гг. Г.П. Сергеевым исследовались могильник и поселение афанасьевской культуры. Стоянка расположена в устье Куюма, правого притока Катуни. В этом месте Куюм и Катунь образуют широкий мыс 15-метровой террасы, ограниченный с юга сланцевым массивом хребта Иолго, с остальных сторон реками. На памятнике были выделены четыре различных литологических слоя, содержащих каменные изделия: подпризматические и клиновидные нуклеусы, массивные скребки, призматические пластины, долотовидные орудия и проколки. Рассмотрев каменный инвентарь всех четырех слоев. А.П. Окладников определил его как «единое, типологически выдержанное целое» и отнес поселение Усть-Куюм к наиболее позднему этапу палеолита (Окладников, Владыкин, 1967). В этом же году было обследовано палеолитическое местонахождение на р. Баранголе.

Летом 1966 г. группа спелеологов-любителей из Томского университета, руководимая А. Черновым и Л. Поповым, проводила поиски и топографическую съемку пещер в районе Северо-Западного Алтая, а именно в среднем течении Ини (бассейн Чарыша). В окрестностях с. Тигирека ими была проведена разведочная шурфовка пещеры Страшной. Собранный материал (галечниковые отщепы, обломки костей) убедительно показал наличие культурного верхнепалеолитического слоя в пещере. В 1969–1970 гг. по поручению А.П. Окладникова отряд Института истории, филологии и философии СО АН СССР под руководством палеонтолога Н.Д. Оводова исследовал условия залегания культурных и фаунистических остатков в пещере Страшной.

<…> В 1980 г. разведочный отряд Северо-Азиатской комплексной археологической экспедиции под руководством А.П. Окладникова открыл новое палеолитическое местонахождение – Кара-Бом. Исследования, проведенные на стоянке Кара-Бом, оказались последними работами А.П. Окладникова на Алтае. Памятник находится в устьевой зоне р. Семисарта, при выходе к долине более крупной речки Каерлык, в местности называемой Кара-Бом (Черный прижим). При осмотре местонахождения большая часть каменных изделий была собрана в зоне, где терраса смыкается со скалой. В скале была своеобразная выемка, напоминающая остатки небольшого грота. Очень важно, что этот склон имеет южную экспозицию и на протяжении всего дня освещается солнцем. После подъемных сборов материала в зоне наиболее интенсивных находок был заложен раскоп. В результате проведенных работ на стоянке Кара-Бом в общей сложности была собрана коллекция каменных артефактов, состоящая из 5739 экз. Технико-типологический анализ каменного инвентаря позволил соотнести его с аналогичными комплексами из Усть-Канской пещеры. Эта близость была установлена по приемам расщепления нуклеусов, широким ножевидным пластинам и последующим изготовлением из них остроконечников, скребел и зубчато-выемчатых орудий. Данные, полученные в результате стратиграфических наблюдений, а также палеонтологические данные позволили А.П. Окладникову предварительно отнести стоянку Кара-Бом по указанным аналогиям к 40–30 тыс. лет назад… В последующие годы на данном памятнике неоднократно проводились археологические работы с привлечением широкого круга специалистов из разных областей научного знания.

<…> Неоценимый вклад в исследование палеолита Алтая внес Валерий Трофимович Петрин (1943–2002).

Исследователь проводил как разведочные работы, так и стационарные раскопки пещерных и открытых памятников региона. Целый комплекс памятников был открыт В.Т. Петриным и В.И. Молодиным в окрестностях с. Манжерока: стоянки Черемшанка-1, 2, «113 км», Манжерок-1, 2, Едрала-1-4, Мунушка-1, 2; местонахождения Бирюля-1 и Муны-1 (Молодин, Петрин, 1985). На стоянке Манжерок-1 в 1979 г. были заложены два раскопа площадью 48 и 20 кв. м, что позволило зафиксировать расположение культурного слоя и соотнести его с материалом стоянки Майма. Манжерок-2 исследован раскопом площадью 106 кв. м. При его исследовании получен представительный комплекс микролитической индустрии раннеголоценового времени (Молодин, Петрин, 1990). В 1993 г. под руководством В.Т. Петрина был обследован пещерный комплекс, включающий в себя шесть карстовых полостей различного размера (пещера Бийка-I и гроты Бийка-II–VI), Бийка-I и II оказались многослойными памятниками, содержащими культурные горизонты палеолитического и мезолитического времени. В этом же году проводились раскопки на стоянке Кара-Тенеш, расположенной выше по правобережью Катуни. Исследование культурного слоя раннего верхнего палеолита, зафиксированного еще в 1982 г. показало достаточно большую перспективность памятника для дальнейших раскопок, что и было осуществлено позднее (Петрин, Николаев и др., 1995). Наиболее интересные материалы получены Валерием Трофимовичем в ходе многолетних исследований стоянки Кара-Бом, расположенной в Онгудайском районе Республики Алтай. Начало изучения этого памятника связано с именем академика А.П. Окладникова. Документирование нескольких культурных горизонтов позднемустьерского и ранневерхнепалеолитического времени, всестороннее исследование их стратиграфии, индустрии, многочисленные естественно-научные определения, включая радиометрическое датирование, позволили В.Т. Петрину обосновать существование особого периода палеолита, переходного от среднего к верхнему палеолиту. Валерий Трофимович именовал этот период «карабомовским пластом». На показательных и чрезвычайно информативных материалах Кара-Бома были защищены две кандидатские диссертации (Л.М. Чевалков, Е.П. Рыбин).

<…> В 1984 г. началось исследование пещеры имени академика А.П. Окладникова. Пещера расположена на окраине с. Сибирячихи Солонешенского района Алтайского края. Первые археологические находки на памятнике были сделаны в 1973 г. В.Д. Луневым, который обнаружил в пещере кости ископаемых животных и остроконечник (Вистингаузен, 1982). Начиная с 1984 и до 1987 г. в пещере проводились исследовательские работы с привлечением широкого круга как отечественных, так и зарубежных специалистов.

<…> Денисовая пещера. Расположена на правом берегу Ануя в 5,6 км ниже с. Черный Ануй (Усть-Канский район Республики Алтай) и в 1,5 км ниже по течению Ануя от устья Каракола. Главный вход, открытый на юго-запад, находится на подножье горы Сосновой в 30 м выше уреза реки. В разные годы эта пещера обследовалась Н К. Рерихом, Б.Х. Кадиковым, А.П. Окладниковым, Н.Д. Оводовым, который заложил на памятнике в 1977 г. шурф, вскрывший голоценовые и плейстоценовые слои. Кроме костей ископаемых животных, исследователь обнаружил представительную коллекцию каменных изделий, часть которых имела выразительные признаки среднепалеолитической леваллуазской техники расщепления камня. С 1982 г. на памятнике новосибирскими учеными проводятся стационарные исследования, продолжающиеся до настоящего времени. Всего на памятнике зафиксировано 22 культурных слоя. Наиболее ранними считаются 22 и 21 разреза центральной камеры Денисовой пещеры. Две TJI-даты, полученные по образцам из нижней половины вскрытого осадка слоя 22 (282±56 тыс. лет (ТЛ-15-ДП)) и его кровли (224±45 тыс. лет (ТЛ-14-ДП)), соответствуют времени среднего плейстоцена Горного Алтая.

<…> Наиболее интересным открытием последних лет стало исследование раннепалеолитической стоянки Карама, расположенной в долине Ануя в 14 км ниже по течению от Денисовой пещеры. Датирование нижних культурных слоев памятника определено в 300–400 тыс. лет, что доказывает заселение региона популяциями Homo erectus, пришедшими, по мнению А.П. Деревянко, с первой миграционной волной с территории Африки. В нескольких раскопах на площади стоянки выявлены три культуросодержащих раннеплейстоценовых горизонта (Деревянко и др., 2003; 2005; Деревянко, Шуньков, 2005). Наиболее ранние комплексы Карамы содержат изделия достаточно примитивной галечной доашельской индустрии (чопперы, скребла, изделия «с носиком», выемчатые и клювовидные орудия). Исследователи особо выделяют группу галечных орудий высокой формы с отвесной обивкой рабочего края, близкие по морфологии нуклевидным скребкам раннего палеолита Восточной Африки, а также дошелльских и шелльских комплексов Олдувая. «На сегодняшний день в результате пятилетних комплексных исследований на стоянке Карама в четких стратиграфических условиях зафиксирована культурная последовательность из нескольких горизонтов обитания раннепалеолитического человека с достаточно выразительной галечной индустрией, возраст которой предварительно определен в диапазоне 400–800 тыс. лет. Два наиболее древних культурных горизонта стоянки связаны, скорее всего, с нижней хронологической границей этого интервала» (Деревянко, Шуньков, 2005, с. 99).

<…> Традиционно сложилось так, что каменный век предалтайской части Западной Сибири (Предалтай) и, отчасти, долина средней и нижней Катуни стали «зоной интересов» Барнаульской археологической школы, сформировавшейся в Алтайском государственном университете при участии В.Д. Славнина, В.А. Посредникова, А.С. Шемякиной, А.П. Уманского. Окончательное формирование территории изучения и круга исследовательских проблем произошло после создания с приездом в Барнаул Ю.Ф. Кирюшина хоздоговорной Лаборатории археологии и этнографии Алтая в 1978 г. Хоздоговорные работы по исследованию аварийных археологических объектов, среди которых оказывались и открытые в прошлые годы палеолитические и мезолитические стоянки, плановые научные тематические исследования, археологические учебные практики, картографирование и паспортизация археологического наследия Алтайского края способствовали сложению на базе хоздоговорной лаборатории целого спектра подразделений. Прежде всего это образование кафедры археологии, этнографии и источниковедения (зав. кафедрой Ю.Ф. Кирюшин), НИИ гуманитарных исследований (директор А.Б. Шамшин, позже В.П. Семибратов), Лаборатория археологии и этнографии Южной Сибири ИАиЭт СО РАН (руководитель Ю.Ф. Кирюшин), кабинет антропологии АГУ им. А.Р. Кима (заведующая С.С. Тур), Музей антропологии и этнографии Алтая. Изучение каменного века Предалтая и долины Катуни вышло на новый уровень, который можно рассматривать как следующий этап исследования с начала 1980-х гг.

<…> В 1985–1990-х гг. в устьевой зоне Тыткескеня обнаружены и частично исследованы палеолитические и мезолитические слои поселения Тыткескень-3, Нижнетыткескенской пещеры-1, а также зафиксированы обширные мастерские-каменоломни (в том числе единственная на Алтае горизонтальная штольня) и стоянки, на которых осуществлялось первичное расщепление сырья (Тыткескень-4, 5, 7 и 8). К сожалению, дальнейшее исследование этого перспективного микрорайона пока не проводится. В 1985–1990-х гг. Куюмская археологическая экспедиция АГУ (руководители А.Л. Кунгуров, Н.Ю. Кунгурова) проводила исследование многослойного поселения Усть-Куюм, известного с 1930-х гг. В 1964–1962 гг. рекогносцировочные раскопки на памятнике были проведены Е.М. Берс. За период исследования Усть-Куюмской стоянки вскрыто около 1000 кв. м и зафиксированы остатки палеолитического и неолитических жилищ…

В 1987 г. A.JI. Кунгуровым по хоздоговору с Горно-Алтай-автодором, планирующим спрямление Чуйского тракта в устье Семы, была раскопана оставшаяся часть многослойной стоянки Усть-Сема. Изученная площадь составила около 1000 кв. м. Удалось зафиксировать основные культурные слои (хотя Б.Х. Кадиков и исследовал наиболее насыщенные участки памятника, выявленные траншеей), а также выделить в планиграфии остатки жилищных сооружений типа чумов с центральным очагом и выраженной завалинкой из аллювия террасы, огораживающей жилище с запада. …Основным итогом изучения стоянки явилось документирование наличия двух мезолитических и позднепалеолитического культурных слоев.

<…> Приобское плато. …Обширная лесостепная равнина не имеет выходов пригодного для обработки камня, что снижало ее привлекательность для палеолитических охотников. Их хозяйство было сильно зависимо от сырьевых источников, поэтому обнаруженные стоянки, скорее всего, являлись дальними охотничьими лагерями. Первый памятник открыт в 1978 г. В.Б. Бородаевым на междуречье Барнаулки и Оби, в которую приток впадает слева. Стоянка получила наименование Мохнатушка-1 и предварительно изучена раскопом в 6 кв. м. Видимо, подобные кратковременные стоянки зафиксированы в селах Власиха и Казенная Заимка (окрестности Барнаула), в устье Барнаулки (мыс левого берега, территория речного порта и «Ковша»), а также у с. Заковряшино (работы A.Л. Кунгурова и А.Б. Шамшина в 1979–1980 гг.) и в нижнем течении Алея. На Алее в 1978 г. В.Б. Бородаевым найдена стратифицированная стоянка с мамонтовой фауной Староалейский мыс, в 1999–2000 гг. А.А. Тишкиным, Ю.Ф. Кирюшиным и A.П. Кунгуровым обследовано местонахождение в пойме Алея Соловьиная Лука… На Соловьиной Луке, кроме мамонтовой фауны, найден костяной наконечник копья с пазом…

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ

1. С именем какого исследователя связано открытие палеолита на Алтае?

2. Перечислите и кратко охарактеризуйте ключевые памятники эпохи палеолита, исследованные на Алтае.

3. Опишите значение работ А.П. Окладникова по исследованию эпохи палеолита Алтая.

4. Выделите основные направления исследования палеолитических комплексов Алтая на современном этапе.