Книга третья

СОДЕРЖАНИЕ КНИГИ ТРЕТЬЕЙ

Кухулин, которому пришлась по душе быль Карила, настоятельно просит,чтобы бард продолжил пение. Тот повествует о подвигах Фингала в Лохлине и осмерти Агандеки, прекрасной сестры Сварана. Едва он закончил песнь, какКалмар, сын Маты, прежде советовавший вступить в сражение, возвращаетсяраненый с поля боя и сообщает, что Сваран задумал неожиданно напасть наостатки ирландского войска. Сам Калмар намеревается сражаться в узкомпроходе один против всех неприятельских сил, пока ирландцы будут отступать.Кухулин, тронутый доблестным его намерением, решает остаться с ним иповелевает Карилу увести уцелевших ирландских воинов. Наступает утро. Калмарумирает от ран. В это время появляются суда каледонцев, и Сваран, прекративпреследование ирландцев, возвращается на берег, чтобы помешать высадкеФингала. Кухулин, стыдясь после своего поражения предстать перед Фингалом,удаляется в пещеру Туры. Фингал вступает в бой с врагом, обращает его вбегство, но ночь наступает прежде, чем решен исход битвы. Король,приметивший доблестное поведение внука, своего Оскара, наставляет его, каквести себя во время мира и войны. Он советует ему всегда помнить деяниясвоих предков как лучший образец, которому надлежит следовать; для примеравводится история Фейнасолис, дочери короля Краки, которую Фингал в юностивзял под свое покровительство. Филлан и Оскар посланы наблюдать задействиями неприятеля ночью. Гол, сын Морни, хочет предводительствоватьвойсками в следующей битве, и Фингал обещает исполнить его* желание.Некоторые общие рассуждения поэта завершают третий день. "Приятны слова этой песни, - сказал Кухулин, - и любезны преданьявремен минувших.* Сладостны они, словно мирная роса поутру на холме косуль,когда солнце едва озаряет склоны его, а синее озеро в долине спокойно. О,Карил, снова возвысь свой голос, да услышу я песнь о Туре, которую пели вмоих веселых чертогах, когда Фингал, властитель щитов, был там и возгорался,внемля подвигам праотцев". * Вторая ночь, считая от начала поэмы, продолжается, и Кухулин, Коннали Карил все еще сидят в том же месте, которое описано в предыдущей книге.Введение здесь рассказа об Агандеке вполне уместно, поскольку он широкоиспользуется затем в ходе поэмы и в какой-то мере предопределяет развязку. "Фингал, о муж битвы! - молвил Карил, - рано ты начал свершать бранныеподвиги. Лохлин был истреблен твоим гневом, когда состязалась младость твояс красотою дев. Они улыбались дивно цветущему лику героя, но длани его ужесеяли смерть. Был он силен, как воды Лоры. Воины его стремились за ним, кактысяча ревущих потоков. Они пленили в бою короля Лохлина, но затемвозвратили на его корабли. Надменное сердце его раздулось гордыней, и юношисмерть он замыслил во мраке своей души. Ибо никто доселе, кроме Фингала, немог пересилить могучего Старно.* * Старно был отцом Сварана, а также Агандеки. Яростный и жестокий нравего отмечается и в других поэмах, относящихся к этому времени. Он сидел в чертоге своих пиров в лесном краю Лохлина. Он позвалседовласого Снивана, что часто песнь заводил, приближаясь к кругу Лодыгкогда камень власти воплю его внимал, и менялся исход сраженья на поледоблести.* * В этом отрывке несомненно речь идет о верованиях, распространенных вЛохлине, а упоминаемый здесь камень власти был изображением некоегоскандинавского божества. "Ступай, седовласый Сниван, - молвил Старно, - на морем объятые скалыАрдвена. Скажи Фингалу, королю пустыни, достойнейшему средь тысяч его,скажи, что даю я ему свою дочь, любезнейшую из дев, вздымавших когда-либоснежную грудь. Ее руки белы, как волн моих пена. Ее душа благородна икротка. Да придет он с храбрейшими своими героями к дочери чертогапотаенного". Сниван достиг ветреных холмов Альбиона, и белокурый Фингал по плыл сним. Воспламененное сердце его летело пред ним, когда он несся по зыбучимволнам севера. "Добро пожаловать, - промолвил смуглоликий Старно, - добро пожаловать,король скалистого Морвена, и вы, герои могучие, чада одинокого острова!Будете вы три дня пировать в моих чертогах и три дня стрелять моих вепрей,дабы молва о вас достигла девы, в потаенном чертоге сокрытой". Король снегов * замыслил их гибель и задал пиршество чаш. Фингадопасался врага и не снял стальных доспехов. Испугались помощники смерти исокрылись от очей героя. Веселья буйного глас раздался. Настроенытрепетно-радостные арфы. Барды воспевают битвы героев и высокогрудыхкрасавиц. Был там и Уллин, бард Фингала, сладостный глас холма Коны. Онславил дочь снегов и высокородного вождя Морвена.** Дочь снегов услыхала егои вышла из чертога вздохов своих потаенных. Во всей красе явилась она,словно луна из-за восточного облака. Как свет, сияла прелесть ее. Как музыкапесен, звучали ее шаги. Она увидала юношу и полюбила его. О нем вздыхалаукрадкой ее душа. Голубые очи тайно обращались к нему, и она благословлялавождя Морвена. * Старно поэтически назван здесь королем снегов из-за обилия снега,выпадающего в его владениях. ** В старину, по-видимому, все северо-западное побережье Шотландииназывалось именем Morven, что означает гряду очень высоких холмов. Третий день воссиял всеми лучами над лесом вепрей. Вперед устремилисьмрачный челом Старно и Фингал, властитель щитов. Полдня они вместеохотились, и копье Фингала обагрилось кровью на Гормале.* * Гормал - название холма в Лохлине в окрестностях дворца Старно. И вот тогда пришла дочь Старно, ее голубые очи были полны слез, иголосом полным любви сказала она королю Морвена. "Фингал, высокородный вождь, не доверяй горделивому сердцу Старно. Втом лесу сокрыл он своих вождей, берегись же леса погибели. Но помни, сынхолма, помни Агандеку, спаси меня от гнева отцовского, король ветряногоМорвена!" Юноша бесстрашно пошел вперед, рядом с ним - герои его. Помощникисмерти пали под дланью его, и Гормал вокруг отзывался эхом. Пред чертогами Старно сошлись сыны охоты. Мрачнее тучи было челекороля. Его глаза - метеоры ночные. "Приведите, - вскричал он, - Агандеку клюбезному ей королю Морвена. Десница его запятнана кровью моего народа, и ненапрасны были речи ее". Она пришла, и глаза ее были красны от слез. Она пришла, и развевалиськудри ее, как смоль черные. Белая грудь вздымалась от вздохов, словно пенамноговодного Лубара. Старно пронзил ее тело булатом. Пала она, словно снег,что свергается с утесов Ронана, когда леса безмолвны и эхо разносится подолине. Тогда Фингал взглянул на вождей своих доблестных, вожди его доблестныевзялись за оружие. Взревела грозная битва, и Лохлин бежал или гибнул.Бледную деву с волосами, как смоль черными, сокрыл Фингал на быстром своемкорабле. На Ардвене высится могила Агандеки, и море ревет вокруг еесумрачного жилища". "Благословенна будь душа ее, - молвил Кухулин, - и благословенны будьтеуста песен. Могуча была юность Фингала, и могуча его десница в преклонныегоды. Лохлин снова падет пред королем гулкозвучного Морвена. Яви свой ликиз-за туч, о луна! Озари паруса его белые на волнах ночных. И если некиймогучий небесный дух* восседает на той низко парящей туче, отврати от скалкорабли его темные, ты, всадник бури!" * Это единственное место в поэме, которому можно приписать религиозныйсмысл. Но обращение Кухулина к этому духу содержит сомнение, и поэтомутрудно определить, что подразумевает герой: высшее ли существо или духовпогибших воинов, которые, как считалось в те времена, управляли бурями иперелетали на порывах ветра из одной страны в другую. Так говорил Кухулин под рокот потока горного, когда Калмар взошел нахолм, раненый сын Маты. С поля пришел он, весь окровавленный. Он опирался накопье согбенное. Ослабела десница битвы, но сильна душа героя! "Добро пожаловать, сын Маты, - промолвил Коннал, - добро пожаловать кдрузьям! Почему прерывистый вздох исторгся из груди того, кто вовеки неведал страха?" "И вовеки, Коннал, не устрашится он, булата острого вождь. Душа моярасцветает в опасности и ликует в грохоте битвы. Я из стального племени, ипредки мои вовек не ведали страха. Кормар был первым в моем роду. Он мерялся силами с бурными волнами.Челн его черный бороздил океан и носился на крыльях ветра. Некий дух однаждывозмутил ночь. Вздымается море и грохочут скалы. Ветры гонят вдаль облака.Молния мчится на огненных крыльях. Устрашился он и пристал к земле, а потомустыдился страха. Он ринулся снова в волны на поиски сына ветра. Трое юношейправили скачущим судном; он стоял с обнаженным мечом. И когда проносилсямимо низко парящий призрак, он ухватил его косматую голову и погрузил свойбулат в темное чрево. Сын ветра покинул зыби воздушные. Луна и звездывернулись. Столь бесстрашен был мой род, и Калмар подобен своим праотцам. Лишьподнимет он меч - и опасность бежит. Кто дерзает, того венчает успех. Но ныне, вы, чада зеленодолого Эрина, оставьте кровавый вереск Лены.Соберите скорбную горстку наших друзей и сплотитесь с мечом Фингала. Яслышал шум наступающей Лохлинской рати, но Калмар останется и сновасразится. Голос мой будет так громок, други мои, словно тысячи следом замною. Но, сын Семо, вспомяни обо мне. Вспомяни о безжизненном теле Калмара.Когда Фингал расточит врагов, положи меня под памятным камнем, чтоб обо мнепроведали грядущие времена и мать Калмара * утешилась у камня славы моей". * Алклета; плач ее над сыном включен в поэму о смерти Кухулина,напечатанную в этом сборнике. "Нет, сын Маты, - сказал Кухулин, - вовек я тебя не оставлю. Бойнеравный радостен мне; душа моя возрастает в опасности. Коннал и Карил,древний годами, уведите печальных сынов Эрина, а когда окончится битва,ищите наши тела охладелые в этом тесном проходе. Ибо у этого дуба будемстоять мы в потоке сражения многих тысяч. О сын Фихила, чьи ноги, как ветер, лети над вереском Лены. СкажиФингалу, что Эрин завоеван, и проси поспешить короля Морвена. Да явится он,словно солнце в бурю, когда оно озаряет злачные холмы". Утро сереет над Кромлой; сыны моря идут на приступ. Калмар всталвпереди, дабы встретить их в гордости своей горящей души. Но бледностьпокрыла лик воина; он оперся на копье отца. То копье он взял в чертоге Лары,и скорбела душой его мать. И вот герой упадает медленно, словно древо наравнине Коны. Мрачный Кухулин стоит один, словно скала в песчаной долине.Море стремит свои волны и с грохотом бьется о твердые склоны ее.* Вершинапокрыта пеной, и холмы вокруг отзываются. И тогда из густого тумана в океаневозникли белопарусные суда Фингала. Высоко вздымается лес их мачт, когдаклонятся они одно за другим на зыбучих волнах. *...как камень Страшно высокий, великий, который у пенного моря Гордо встречает и буйные вихрей свистящих набеги, И надменные волны, которые противу хлещут... Гомер. Илиада, XV [617]. Сваран увидел их с холма и отошел от сынов Эрина. Как отступает море,рокоча в проливах ста островов Инис-тора, так громозвучные, так несметные,так неоглядные полчища Лохлина устремились на короля пустынной горы. АКухулин, склонясь и рыдая, скорбно и медленно волоча за собою длинное копье,углублялся в чащу деревьев Кромлы и оплакивал павших друзей. Он страшилсяпредстать пред Фингалом, пред тем, кто не раз поздравлял его, идущего с поляславы. "Сколько здесь полегло моих героев, вождей Инис-файла, что ликовали вчертоге моем, когда звонко вздымались чаши! Не сыскать мне уж больше следових средь вереска, не услыхать голосов их средь охоты на ланей. Бледны,безмолвны, повержены на постели кровавые те, кто были моими друзьями! О,духи недавно почивших, явитесь Кухулину на его вереске. Говорите с ним вветре, когда, шелестя, отзовется древо над пещерою Туры. Там, вдали от всех,опочию безвестный. Ни один бард обо мне не услышит. Ни единого серого камняникто не воздвигнет, чтобы прославить меня. Оплачь же ты мою смерть, оБрагела, отошла моя слава!" Так сокрушался Кухулин, когда углублялся он в чащу деревьев Кромлы. Фингал, возвышавшийся на корабле, подъял пред собою блиставшую пику.Страшно сверкала сталь, подобная метеору зеленому смерти, что падает ввереск Малмора, когда путник остался один и полная луна затмевается на небе. "Кончена битва, - сказал король, - и я вижу кровь друзей моих. Скорбитвересковая пустошь Лены и печальны дубы Кромлы: охотники пали в расцветесил, и нет уже сына Семо. Рино и Филлан, сыны мои, трубите в бранный рогФингала. Взойдите на тот прибрежный холм и взывайте к чадам врага. Взывайтек ним с могилы Ламдерга, вождя минувших времен. Да будет ваш глас, как гласотца, когда во всей своей силе вступает он в битву. Я жду здесь могучегомрачного мужа, я Сварана жду на бреге Лены. И пусть он приходит со всемсвоим племенем, ибо сильны во брани други павших!" Прекрасный Рино полетел, как молния, мрачный Филлан - словно теньосенняя. Над вереском Лены слышен их зов; сыны океана услышали рог боевойФингала. Как океанские струи ревущие, что стремятся из царства снегов, такмогучие, мрачные, неудержимые ринулись вниз сыны Лохлина. Впереди король ихв зловещей гордыне доспехов своих. Гневом пылает его смуглокожий лик, и очи,вращаясь, горят пламенем доблести. Фингал увидел сына Старно, и вспомнил он Агандеку. Ибо Сваран юнымислезами оплакал некогда сестру свою белогрудую. Он послал Песнопевца Уллинапригласить его на пиршество чаш, ибо душе Фингаловой было приятно вспомнитьо первой своей любви. Уллин пришел старческой поступью и молвил сыну Старно: "О ты, чтоживешь далеко, окруженный волнами, словно утес, приди на пир короля и сейдень проведи в покое. Пусть завтра мы станем биться, о Сваран, и крушитьщиты гулкозвучные". "Нет, ныне мы станем крушить щиты гулкозвучные, - отвечал свирепый сынСтарно, - заутра задам я пир, а Фингал поляжет костьми". "Что ж, пусть заутра задаст он пир, - сказал Фингал, улыбаясь, - ибоныне, сыны мои, мы будем крушить щиты гулкозвучные. Оссиан, ты встань близмоей десницы. Гол, подними свой ужасный меч. Фергус, гнутый лук натяни.Пронзи, Филлан, копьем небеса. Вздымайте ваши щиты, что подобны лунеомраченной. Да будут ваши копья перунами смерти. Следуйте по стезе моейславы и сравняйтесь со мною в бранных подвигах". Как сотня ветров на Морвене, как потоки сотни холмов, как тучи, летящиепо небу друг за другом, или как злой океан, нападающий на берег пустынный,так с ревом ужасным смешались огромные полчища на гулкозвучной пустоши Лены.Стон людской полетел над холмами, словно гром в ночи, когда туча рвется надКоной и воздух пустой разносит вопли тысячи духов. Фингал устремился вперед в силе своей, ужасный, как дух Тренмора. когдав урагане является он на Морвен, дабы узреть потомков своей гордыни. Нахолмах дубы отзываются и рушатся скалы пред ним. В крови была длань моегоотца, когда он вращал перун своего меча. Он вспоминает битвы юности, и полепустеет на его пути. Рино несется дальше, как огненный столп. Мрачно чело Гола. Фергусстремится вперед стопами быстрее ветра, а Филлан - подобно туману холма. Яже обрушился вниз, как утес, я ликовал, видя могущество короля. Многиеприняли смерть от десницы моей, и зловеще сверкал мой меч.* Кудри мои в тедни не были седы и не дрожали руки от старости Глаза мои не были тьмоюобъяты и ноги не изменяли в беге. * Здесь поэт прославляет собственные подвиги, но делает это так, что мыне испытываем неудовольствия. Воспоминание о великих подвигах его юностисразу же вызывает у него мысль о беспомощной старости. Мы не презираем егоза похвальбу, а сочувствуем его невзгодам. Кто исчислит ратников павших или подвиги могучих героев, когда Фингал,пылая гневом, истреблял сынов Лохлина? Стоны множили стоны перелетая отхолма к холму, пока ночь не сокрыла всех. Бледные, трепетные, словно стадооленей, сгрудились на Лене чада Лохлина. Мы воссели у мирного потока Лубара и слушали бодрые звуки арфы. СамФингал сидел ближе всех к неприятелю и внимал сказаниям бардов. Онивоспевали его богоподобное племя и вождей минувших времен. Исполненвнимания, склоняясь на щит, сидел король Морвена. Ветр развевал егопоседелые кудри, и мысли его обращались ко дням минувших лет. Близ него,опершись на копье, стоял мой юный, мой возлюбленный Оскар. Он восхищалсякоролем Морвена, чьи деянья лелеял в душе своей. "Сын моего сына, - начал король, - Оскар, краса юности, я виделсверканье меча твоего и гордился своим потомством. Следуй славе наших отцови будь таким, как были они, когда жил Тренмор, первый из смертных, и Тратал,отец героев. Юными бились они во бранях, и барды воспели их. Покори десницумогучего, Оскар, но щади слабосильную длань. Будь многоводным бурным потокомпротив врагов своего народа но нежным дыханием ветра, колеблющим травы, длятех, кто взывает о помощи. Так жил Тренмор, таким был Тратал, таков и Фингалпоныне. Десница моя служила опорой обиженному, и слабый обретал покой заперуном стали моей. Оскар! и я был молод, как ты, когда предо мною предстала любезнаяФейнасолис, этот солнечный луч, этот кроткий свет любви, дочь короля Краки!** Я вернулся тогда с вересковой пустоши Коны, и мало ратников следовало замной. Вдали показалась ладья белопарусная; она явилась нам, словно туман,что несется на вихре морском. Вскоре она приблизилась, мы узрели красавицу.Ее белая грудь вздымалась от вздохов. Ветер играл в ее распущенных темныхкудрях; слезы катились по румяным ее ланитам. "Дочь красоты, - тихо сказаля, - почему ты так тяжко вздыхаешь? Могу ли я, хоть и молод, защитить тебя,дочь моря? Быть может, меч мой не самый сильный в бою, но сердце моебесстрашно". * Что здесь имеется в виду под названием Краки, трудно определить притакой удаленности во времени. Наиболее вероятно, что так назывался один изШетландских островов. - В шестой книге помещен рассказ о дочери короляКраки. "К тебе я стремлюсь, о вождь могучих мужей! - отвечала она, вздыхая. -К тебе я стремлюсь, вождь обильных пиров, опора бессильной длани. Корольгулкозвучного острова Краки почитал меня солнечным лучом его племени. Ичасто холмы Кромалы отзывались на вздохи любви к несчастной Фейнасолис.Вождь Соры узрел мою красу и полюбил дочь Краки. Меч на бедре воина сверкалсловно луч света. Но мрачно его чело, и бури в его душе. Я бежала прочь отнего по зыбучим волнам, но вождь Соры меня преследует". "Покойся под сенью щита моего, - сказал я, - покойся в мире, ясный луч!Угрюмый вождь Соры помчится вепять, если только десница Фингала не уступаетего душе. В уединенной пещере я мог бы сокрыть тебя, дочь моря! Но Фингал необратится вспять, ибо там, где грозит опасность, тешусь я в вихре копий". Яувидел слезы на ее ланитах. Я жалел красавицу Краки. Но вот, как ужасный вал, вдалеке показался корабль свирепого Борбара.Его высокие мачты под снежными парусами склонялись над морем. Белые водыкатились вдоль бортов. Гремел океан могучий. "Приди же, - молвил я, - сокеана ревущего, о ты, наездник бури. Раздели пиршество в чертоге моем.Здесь приют чужеземцев". Трепеща, стояла дева рядом со мной. Он натянул свойлук - она упала. "Верна твоя рука, - сказал я, - но немощен был твойпротивник". Мы сразились, и нелегкой была та смертельная брань. Он полег подмоим мечом. В два каменных гроба мы их положили, несчастных юных любовников. Таков я был в юности, Оскар; будь же и ты, как Фингал в те годы.Никогда не ищи сражения, но если оно завяжется, не чурайся его. Филлан итемно-русый Оскар, вы, чада моего племени, неситесь по пустоши ветровревущих, следите за сынами Лохлина. Я слышу вдали, как ревет их страх,словно бури гулкозвучной Коны. Спешите: да не умчатся они по волнам севераот меча моего. Ибо много вождей племени Эрина здесь полегло на мрачном ложесмерти. Повержены чада бури, сыны гулкозвучной Кромлы". Понеслись герои, как две темные тучи, две темные тучи - колесницыдухов, когда темные чада воздушные выходят страх наводить на дрожащих людей. Вот тогда-то Гол,* сын Морни, восстал, как скала в ночи. Копье егоблещет в звездных лучах, голос подобен реву потоков. * Гол, сын Морни, был вождем племени, которое в течение долгого времениСпорило о первенстве с самим Фингалом. Наконец, оно было покорено, и Гол изпротивника превратился в лучшего друга Фингала и великого героя. Характеромон несколько напоминает Аякса в Илиаде, героя более сильного, нежелиискусного, в бою. Он очень дорожил военной славой и здесь требует, чтобыследующая битва досталась ему. Поэт искусно устраняет Фингала, чтобы еговозвращение было еще великолепнее. "Сын битвы, - воскликнул вождь, - о Фингал, владыка чаш! пусть бардымногих песен усыпят сынов Эрина. Ты, Фингал, вложи в ножны свой мечсмертоносный, а народ твой пусть сражается. Мы чахнем без славы, ибо одиннаш король сокрушает щиты. Когда утро взойдет на холмы, взирай издалека наподвиги наши. Да восчувствует Лохлин меч сына Морни, чтобы барды смогливоспеть и меня. Так повелося исстари в благородном роде Фингаловом. Такпоступал и ты, король мечей, в битве копий". "О сын Морни, - ответил Фингал, - я горжусь твоей славой. Сразись же,но только мое копье будет неподалеку, чтобы прийти на помощь тебе вопасности. Возвысьте, возвысьте свой глас, сыны песнопений, и усыпите меня.Здесь возляжет Фингал под ветром ночным. И если ты, Агандека, витаешьпоблизости среди сынов отчизны твоей, если ты восседаешь на струях ветра,среди высоко оснащенных мачт Лохлина, приди ко мне в сновидениях,* дивная, ияви душе моей светлый свой лик". Много голосов и много арф слились в стройном звучанье. Воспевали ониблагородство деяний Фингаловых и благородство племени героя. А иногда влюбезных звуках слышалось имя Оссиана, ныне печального. Часто я бился и часто победу одерживал в битвах копий. А ныне слепой, искорбный, и беспомощный я скитаюсь с людьми ничтожными. Ныне, Фингал, я невижу тебя с твоим воинственным племенем. Дикие лани пасутся на зеленоймогиле могучего короля Морвена. Да будет благословенна душа твоя, властительмечей, наиславнейший на холмах Коны! * Поэт предваряет нас о сне Фингала, изложенном в следующей книге.