Жанр античной повести: творчество Апулея

Со II в. в литературной жизни Рима наступает оскудение, одновременно намечаются ростки литературного движения в тех западных провинциях империи, для которых латинский язык был основным языком культуры. До этого времени Рим был единственным центром литературы на латинском языке и привлекал к себе культурные силы. провинций. С ростом значения провинций это положение меняется. Провинция Африка, находившаяся на стыке с эллинистическим миром, дала самого интересного писателя II в., Апулея (родился около 124 г.).

В деятельности Апулея скрещиваются самые разнообразные культурные течения. Уроженец Мадавры, римской колонии в глубине Нумидии, Апулей происходил из богатой семьи. Он получил реторическое образование в Карфагене, главном городе провинции Африки, обучался философии в Афинах и много путешествовал по греческому Востоку. Апулей называет себя философом-платоником. При этом имеется в виду учение о противоположности бога и материи и о «демонах», как посредниках между богом и материей, причем в число «демонов» входят «божества» народной религии. Философ Апулей увлечен мистическими культами и посвящается в различные «таинства».

Философ, софист и маг, Апулей — характерное явление своего времени. Творчество его чрезвычайно многообразно. Он пишет по-латыни и по-гречески, составляет речи, философские и естественнонаучные сочинения, поэтические произведения в различных жанрах. Греческие произведения все утеряны, из латинских многое сохранилось: философские трактаты — о платонизме, «демонологии» и т. п., выдержки из софистических декламации на разные темы («Цветник»), «Апология», наконец большой роман «Метаморфозы» (или «Золотой осел»)*[13], на котором основано значение Апулея для мировой литературы. Сюжет «Метаморфоз» в самых основных чертах сводится к следующему.

Молодой грек, по имени Лукий, попадает в Фессалию, страну, славящуюся чародейством, и останавливается в доме знакомого, жена которого слывет могущественной колдуньей. В жажде приобщиться к таинственной сфере магии, Лукий вступает в связь со служанкой, несколько причастной к искусству госпожи, но служанка по ошибке превращает его вместо птицы в осла. Человеческий разум и человеческие вкусы Лукий сохраняет. Он знает даже средство освобождения от чар: для этого достаточно пожевать роз. Но обратное превращение надолго задерживается. «Осла» в ту же ночь похищают разбойники, он переживает различные приключения, попадает от одного хозяина к другому, всюду терпит побои и неоднократно оказывается на краю гибели. Когда диковинное животное обращает на себя внимание, его предназначают для позорного публичного представления. Все это составляет содержание первых десяти книг романа. В последний момент Лукию удается убежать на морской берег, и в заключительной 11-й книге он обращается с мольбой к богине Исиде. Богиня является ему во сне, обещает спасение, но с тем, чтобы его дальнейшая жизнь была посвящена служению ей. Действительно, на следующий день осел встречает священную процессию Исиды, жует розы с венка у ее жреца и становится человеком. Возрожденный Лукий приобретает теперь черты самого Апулея: он оказывается уроженцем Мадавры, принимает посвящение в таинства Исиды и отправляется по божественному внушению в Рим, где удостаивается высших степеней посвящения.

Сказание о человеке, превращенном в животное чарами колдуньи и вновь обретшем человеческий облик, встречается в многочисленных вариантах у различных народов. В русском фольклоре оно представлено былиной о Добрыне и Маринке. В античную литературу это фольклорное сказание вошло уже до Апулея, и в изложенном сюжете ему ничего не принадлежит, кроме заключительной части. Сюжет получает аллегорическое истолкование, в котором нравственная сторона осложняется учениями религии таинств. Пребывание разумного Лукия в шкуре «издавна отвратительного» чистой Исиде сладострастного животного становится аллегорией чувственной жизни. «Не в прок пошло тебе, — говорит Лукию жрец Исиды, — ни происхождение, ни положение, ни даже самая наука, которая тебя отличает, потому что ты, сделавшись по страстности своего молодого возраста рабом сластолюбия, получил роковое возмездие за неуместное любопытство». К чувственности присоединяется, таким образом, второй порок, пагубность которого может быть иллюстрирована романом, — «любопытство», желание самовольно проникнуть в скрытые тайны сверхъестественного. Но еще более важна для Апулея другая сторона вопроса. Чувственный человек — раб «слепой судьбы»; тот, кто преодолел чувственность в религии посвящения, «справляет победу над судьбой». «Тебя приняла под свое покровительство другая судьба, но уже зрячая». Противопоставление это отражается на всем построении романа. Лукий до посвящения не перестает быть игрушкой коварной судьбы, преследующей его так же, как она преследует героев античного любовного романа, и проводящей его через бессвязную серию приключений; жизнь Лукия после посвящения движется планомерно, по предписанию божества, от низшей ступени к высшей. Ослиная маска героя открывали широкие возможности сатирического изображения нравов: «люди, не считаясь с моим присутствием, свободно говорили и действовали, как хотели». По роману рассыпано огромное количество мелких штрихов, изображающих различные слои провинциального общества в различной обстановке. Большую культурно-историческую ценность имеют описания, связанные с религией и театром. В этой пестрой и красочной картине особо выделяется большой вставной рассказ, помещенный в центре романа и равный по величине двум книгам, — «старушечий рассказ», т. е. сказка, об Амуре и Психее (Psyche — «Душа»). Это один из самых распространенных в мировом фольклоре сказочных сюжетов: девушка выдана за какое-то таинственное существо, нарушает брачный запрет, муж исчезает, жена отправляется на поиски и после долгих странствий находит супруга. Но мужем героини является Амур, поэтому мир сказки перемешан со сферой олимпийских богов, поданной в комически-бытовых тонах.

Слава Апулея была очень велика. Вокруг имени «мага» создавались легенды. «Метаморфозы» были хорошо известны в Средние века; новеллы о любовнике в бочке и любовнике, выдавшем себя чиханьем, перешли в «Декамерон» Бокаччо. Но наибольший успех выпал на долю «Амура и Психеи». Сюжет этот много раз обрабатывался в литературе (например, Лафонтен, Виланд, «Душенька» Богдановича) и давал материал для творчества величайших мастеров изобразительного искусства (Рафаэль, Канова, Торвальдсен и др.).