Августин Блаженный

Развивая идею человеческого несовершенства, Августин произносит знаменитую фразу, которая спустя века будет осознана как открытие "герменевтического круга": "непонимать, чтобы верить, а верить, чтобы понимать". Иначе говоря, пытающийся понять нечто в мире подходит к нему с уже сложившимися представлениями, ожиданиями. В результате познание оказывается в определенной мере корректировкой, расширением уже сложившихся, существующих "априорных форм" знания. Откуда же берутся эти "априорные формы"? То, что для позднейшей философской мысли стало проблемой, Августин выразил в формуле: "уверуй, чтобы уразуметь". В соответствии с духом того времени это значит, что человек должен осознать слабость и "немощь" своего ума и не рассчитывать на всесторонний анализ бытия Бога. Решение вопроса вне компетенции разума, оно - дело веры. Человеку просто "дана" вера - уверенность, что Бог с ним, что Он его поймет и поддержит в познании. Вот эта " поддержка", говоря современным языком, является "априорными формами" знания. Вера - надежда человека в собственных силах, в успехе своего предприятия, по логике Августина, означает, что человек не вброшен в мир и не забыт в нем. В развитом виде идея попечительства Бога, Его поддержки позже получила название провиденциализма (от лат. providentia - провидение, теологическая концепция истории и промысла божьего).

Иоанн Скот Эригена (ок. 810 — ок. 877). Эригена был, по сути дела, первым мыслителем Средневековья, создавшим оригинальную и всеобъемлющую философскую систему, представленную в его главном сочинении «De divisione naturae» («О делении природы»)

Касаясь взаимоотношения веры и разума, Иоанн Скот Эригена утверждает следующее. Человечество прошло две последовательные стадии по отношению к познанию истины. Первая стадия — до воплощения Христа. На этом этапе разум человека настолько искажен и замутнен первородным грехом, что единственным источником познания для него является естественная философия, или физика. Но после воплощения Христа, Искупления и распространения Откровения человек может черпать истину из непогрешимого источника — св. Писания. На этой стадии как философы, так и теологи научаемы Откровением, а потому философия есть ничто иное как религия. Отсюда знаменитая фраза Эриугены: vera philosophia vera religio est (истинная философия есть истинная религия).

Однако в вопросе о том, как именно следует извлекать истину, заключенную в Писании, Эриугена занимает позицию, отличную от точки зрения большинства современных ему теологов. Эригена считает, что главным авторитетом при толковании Писания является разум, поэтому, хотя к авторитету Отцов Церкви следует прислушиваться, нельзя возводить их в абсолют. Разум в постижении Писания может идти столь же далеко, сколь вера, все церковные догматы могут иметь рациональное объяснение, что, впрочем, понятно, ибо Эригена не делает различия между философией и теологией.

Ансельм Кентерберийский (1033-1109)- в своем трактате «О Троице против богохульств Рузелина, или Росцелина», он прямо заявляет, осмысление догматов — дело теологов. Но Ансельм при этом вовсе не отказывался от рационального богопознания и не считал философию ненужным и вредным занятием; Считал, что отправной точкой философского исследования должна служить христианская вера, а не то или иное философское учение, поэтому главным принципом философии Ансельма становится fides quaerens intellectum, вера, ищущая понимания.

Петр Абеляр (1079-1142)- В вопросе соотношения веры и разума Абеляр в некотором смысле являлся антиподом Ансельма Кентерберийского. Если принцип второго — «верую, чтобы понять», то принцип первого — «понимаю, чтобы верить». Абеляр полагал, что практически все догматы христианства имеют рациональное обоснование, поскольку верить в то, что неразумно — нелепо. В связи с этим обстоятельством Абеляр считал, что принципы и методы философии приложимы к сфере теологии, в результате чего пришел к выводам, сомнительным, с точки зрения ортодоксов. Отдельные тезисы учения Абеляра были дважды подвергнуты осуждению — в 1121 и 1140 гг.

Ибн-Рушд (Аверроэс)(1126- 1198)- Толпа имеет веру, теологи приходят к ней умозрением, а для философов истина, добытая доказательствами чистого разума, становится верой. Надо это понять и принять, чтобы впредь не было трений между теологами и философами. Быть может, считает Аверроэс, имеет смысл запретить широкое использование философских книг, ибо при "мгновенном" переходе из "тьмы" (незнания) к "свету" (истинам) можно ослепнуть окончательно.

Роджер Бэкон (1214-1292)-

Идея Бэкона "знание - сила" давала уверенность в опытном ("с помощью внешних чувств") знании, для которого сущность мира раскроет наконец свои тайны. Однако, если основой жизни и познания является эмпирия, следовательно, для возвышенной области духовных "предметов" просто нет места. Нет места Богу, "сущности" бытия, "сущности человека", а значит, нет места и "сущности" любви, добра, справедливости. Понимая все это, Бэкон говорит о необходимости "внутреннего опыта", "божественного вдохновения" в постижении духовных "предметов", без которых остаются неясными вопросы, относящиеся к сфере телесного, чувственного мира. Бэкон, оказавшись "между" знанием и верой, в итоге все больше склонялся к мистицизму, в сумерках которого виднелся силуэт Платона.

Фома Аквинский (1221-12 74)- святой и учитель католической церкви. Монах-доминиканец. Учился в Монте-Кассино, Неаполе, Кельне и Париже, преподавал преимущественно в Париже. Фома Аквинский был создателем католического аристотелизма. Используя отдельные принципы философии Аристотеля, он сумел создать целостную и законченную философскую систему, полностью отвечавшую требованиям христианской догматики.

Касаясь отношения веры и разума, Фома Аквинский различает разумные и сверхразумные истины. Разумные истины можно доказать силами человеческого разума, а сверхразумные истины выходят за пределы естественного человеческого познания и познаются только с помощью откровения. Различие, таким образом, не в самих истинах, но в отношении к ним разума, поэтому, хотя данные истины и различны, они не противоречат друг другу. Следовательно, между разумом и верой не может быть противоречия. Если разум не впадает в заблуждение, он не может прийти к выводам, которые противоречат истинам веры. Разум, тем не менее, не может доказать сверхразумных истин христианства. Он может только установить, что эти истины не противоречат разуму. Именно в этом и состоит основная задача философии как инструмента теологии.

Проблема соотношения веры и разума, истин откровения и знаний, извлеченных человеческим умом из мира, закономерно выступает на первый план в христианской философии. Ее важной задачей является соединение опыта мистического, интимного, молитвенного общения с Богом с внешне выраженными, устоявшимися, рационально осмысленными формами культуры, представление системы общезначимого миропонимания на основе веры. В такой философии мистицизм и рационализм находятся в отношениях взаимодополнения и взаимоотталкивания.

Преобладание ориентации на ценности мистического единения с Богом, любви к нему, подчинения его воле характерно для мистической философии, зачастую связанной с традицией платоника; рационалистическая философия в большей степени стремится следовать Божественному разуму, опирается на ценности размышления., научного знания, здесь сильнее сказывается влияние аоистотелизма.

В Средние века приоритет христианской веры по отношению к человеческому разуму представлялся несомненным. Вера — это и доверие Богу, верность ему и уверенность в истинах, данных в его Откровении.

При ее соприкосновении с разумом, рациональной критикой, как отмечает С. С. Аверинцев, возникают три основные позиции, по-разному определяющие перспективы связи теологии и философии:

1. «Верую, чтобы понимать» — тезис Аврелия Августина (354—430). Догматы веры принимаются без критики, без обоснования и становятся фундаментом для рациональных выводов. Эта позиция характерна для ортодоксальной теологии.

2. «Понимаю, чтобы верить» — принцип Петра (Пьера) Абеляра (1079—1142). Истины веры должны получать рациональное обоснование и философское истолкование. Данная позиция ведет к поглощению теологии философией.

3. «Верую, ибо нелепо» — высказывание в духе Квинта Септимия Тертуллиана (ок. 160 — после 220). Оно предполагает расхождение истин разума и веры (концепция двух истин), в крайних формах доходящее до их несовместимости. Из влиятельных сторонников этой концепции назовем Уильяма Оккама (ок. 1300—1349). Такая позиция приводит к разрыву между теодогий и философией

Считалось, что разум не слуга теологии, поскольку он развивается самостоятельно. Поскольку логика (философия) как техника мысли служит пониманию истин веры, постольку содержательность ей сообщает божественное откровение. В принципиальной позиции схоластов была заложена "мина замедленного действия": чтобы понять истины, надо "запастись" техникой мысли, но оснащенная логикой, диалектикой мысль становится еще более беспокойной и выходит за "пределы", ей положенные. Рациональная "автономия" философии приводит к тому, что все мнения становятся неокончательными, начинаются бесконечные конфликты, споры в среде авторитетов церкви. Утвердившийся принцип "понять, чтобы верить" практически означал бесконечное углубление проблемы при условии ее неблокирования.