Опережающий рост торговли

В предындустриальную эпоху, как уже отмечалось, доминировали натуральные формы хозяйствования. Однако развитие товарно-денежных, рыночных отношений шло опережающими темпами, и именно они выступали локомотивом хозяйственного прогресса, постепенно взламывая скорлупу феодальной автаркии. Темп увеличения товарооборота был выше, чем демографический и производственный рост в Западной Европе. По данным Ф. Броделя, две трети XVIII в. темпы роста промышленного производства во Франции составляли 1,2 – 1,5 % в год, а торговли – 4,4 %. Тогда же в буржуазной Англии только десятая часть всех капиталовложений уходила в сферу материального производства, львиная же доля доставалась торговле и связанным с нею кредитно-финансовым операциям.

Местный товарооборот Как и в Средние века, большая часть товарооборота носила локальный характер: осуществлялась в пределах одной местности между городами и близлежащими сёлами. Этот «нижний этаж» рыночной экономики отличался завидным постоянством, традиционностью и консерватизмом. По-прежнему крестьяне выставляли на рынок невеликие излишки своего почти целиком натурального хозяйства и брали с городских прилавков лишь абсолютно необходимые в быту предметы, которые не могли изготовить сами. В среде городских мелких торговцев наблюдалась высокая специализация деятельности, сосредоточенность на реализации каких-то конкретных товаров – мяса или рыбы, обуви или одежды. Трудно было рассчитывать как на расширение сферы своей деятельности, так и на значительное увеличение продаж.

Подавляющее большинство местного грузооборота шло по суше, через использование гужевого транспорта. Лишь в Голландии с её уникальной сетью рек и каналов в XVII – XVIII вв. значительная часть внутреннего товарооборота осуществлялась водным путём. Непрерывно рос удельный вес речных перевозок и в Англии, где так же как в Голландии, строительство каналов рассматривалось в качестве главного средства удешевления перевозок.

Не было радикальных перемен и в формах местной торговли, однако менялось соотношение между ними. Исключительно высокое значение городского рынка (базара) в предшествовавшие времена подрывалось развитием более регулярной лавочной торговли. Лавка стала символом торговли шестнадцатого столетия. Уже в его начале Лопе де Вега писал о Мадриде: «Здесь всё превратилось в лавки». В XVII – XVIII вв., по мере укрупнения сёл и коммерциализации хозяйственной жизни, лавки всё чаще открывались и в сельской местности. В городах же становилось заметным расширение ассортимента товаров в лавках, приближавшее их к масштабам магазинов.

Централизация государственного управления способствовала снятию многих барьеров в местной торговле, сокращению числа поборов с её служителей и, в конечном счёте – быстрому росту локального товарооборота. Однако полностью внутренние пошлины отменены не были, поскольку теперь уже не сеньоры, а правительства рассматривала их как источник доходов. Власти по-прежнему считали своим долгом обеспечение «справедливости» товарообмена, подвергая его различным формам контроля. Регламентация легальных, публичных рынков вполне соответствовала настроениям большей части потребителей, но не отвечала интересам молодой буржуазии, нуждавшейся в экономической свободе. Её можно было завоевать, изменив характер самого государства, законодательство, что и произошло в результате буржуазных революций в Нидерландах и Англии. Но ещё раньше были найдены способы обхода административного контроля через создание, наряду с официальными, «прозрачными» рынками – нелегальных или полулегальных частных рынков (private market).

Конкретные формы функционирования частных рынков определялись уровнем и характером развития отдельных регионов, особенностями местного товарооборота. Современники с негодованием отмечали в XVI – XVII вв. рост числа перекупщиков, которые задолго до открытия городского рынка выезжали навстречу крестьянам, скупая их продукцию прямо на дороге в город. Сговор между покупателем и продавцом мог происходить и в близлежащем к рынку трактире, или на самом базаре с помощью потайных знаков, жестов, иносказаний.

Выросли размеры и коммивояжерской торговли, известной с давних пор. В Новое время она приобрела черты частного рынка. Прибывший в деревню торговец мог скупить готовую продукцию прямо на месте, избавляя тем самым производителя от хлопот по её перевозке и реализации. Одновременно он мог выдать крестьянину аванс или полностью оплатить будущий товар. В том же духе действовали раздатчики сырья для домашней переработки, только с исполнителем оговаривая размеры оплаты его труда. Развитие частных рынков стало одним из основных направлений коммерциализации хозяйственной жизни.

На дальние расстояния В оптовой торговле на дальние расстояния основным способом обхода всех запретов и ограничений являлась обыкновенная контрабанда, не считавшаяся ни с какими колониальными монополиями. Торговля с Новым Светом означала сбыт здесь продуктов европейской промышленности и рабов из Африки. На обратный путь в Европу корабли загружали товарами с местных плантаций – хлопком, сахаром, табаком и пр. Значительную часть грузооборота составляли драгоценные металлы.

Во многом по-другому развивались торговые связи с Востоком. До промышленного переворота потребность Азии в европейских товарах была значительно ниже потребностей Европы в восточном импорте. Пассивный баланс европейского товарооборота на этом направлении приходилось покрывать звонкой монетой, благо, теперь американские рудники и прииски резко увеличили платёжеспособность Старого Света. Очень часто гружённые серебром корабли из Америки, не заходя в европейские порты, отправлялись прямиком в Индийский океан для закупки местных товаров.

Высокие транспортные издержки заокеанской торговли препятствовали радикальному расширению ассортимента перевозимых грузов. Оправдать их могли лишь товары, обладавшие высокой стоимостью в сравнении со своим весом или объёмом. В поисках дополнительных доходов португальцы, а затем голландцы и англичане, брали в свои руки внутренние перевозки в Индийском и Тихом океанах, лишая тем самым внушительных заработков прежних мусульманских перевозчиков.

Колониальная торговля строилась на принципах монополии всеми европейскими державами. Но если в Португалии монополистом в торговле восточными специями являлся сам король, а в Испании связи с Америкой регулировала особая государственная палата, то в Голландии, Англии и Франции торговую экспансию вели компании – Ост-Индские и Вест-Индские. Они обладали широчайшими правами и привилегиями – вплоть до содержания собственных армий и флотов и ведения войны против туземных правителей. Несмотря на частный правовой статус этих компаний, за ними стояла вся мощь соответствующих государств, рассматривавших интересы компаний как свои собственные. Еще бы, ведь во главе компаний стояли самые влиятельные и богатые люди в названных государствах. Думается, что именно такое сочетание частной инициативы и государственного покровительства обеспечило долгосрочный триумф европейцев за океаном. В контрасте с Европой традиционная деспотическая власть на Востоке более чем равнодушно относилась к усилиям своих первопроходцев за границей, если они действовали по собственной инициативе.

Внутреннее устройство компаний претерпело в течение XVI – XVIII вв. серьёзную эволюцию. В начале эпохи они действовали как регулируемые компании, члены которых вели самостоятельную торговлю, но под одним флагом и общей защитой. В дальнейшем отдельные торговые капиталы были объединены и компании стали паевыми, т.е. акционерными. Первоначально акциями назывался весь пай конкретного акционера, они были именными, и вопрос о передаче акций другому лицу решался на общем собрании всех пайщиков. Ограниченный круг влиятельных и богатых пайщиков по сути составлял то, что сейчас называется акционерным обществом закрытого типа. С XVIII в., наряду с именными акциями, появляются анонимные – на предъявителя, одинаковые по номинальной стоимости, которые становятся объектом свободной купли-продажи.

При всей значимости колониальной торговли межрегиональный товарообмен внутри Европы в несколько раз превышал объём её торговли с другими континентами. (Правда, нужно учитывать и то, что значительную часть внутриевропейского грузооборота составляла перепродажа тех же колониальных товаров). Заметнее, чем в колониальной торговле, здесь было видно расширение ассортимента товаров, включение в него продукции относительно низкой стоимости – зерна, рыбы, солонины, производственного сырья и полуфабрикатов. Особенно быстро росла торговля лесом, дёгтем, парусиной – необходимых материалов для бурно развивавшегося судостроения. Расширению товарного ассортимента в европейских морях способствовало удешевление морских перевозок в связи с увеличением грузоподъёмности кораблей в среднем с 200 т в начале XVI в. до 600 т в середине XVIII столетия.

Утилитарный характер провозимых грузов особенно ярко проявлялся в бассейнах Северного и Балтийского морей, что отражало более высокую производственную динамику североатлантических стран. Безусловными лидерами в северной торговле XVI – XVII вв. были голландцы, «похоронившие» дешевизной своих товаров и перевозок Немецкую Ганзу. Но чем дальше, тем больше их самих теснили англичане, доказавшие после нескольких войн с Нидерландами, если не экономическое, то, во всяком случае, своё военно-политическое превосходство. Обе страны являлись главными импортёрами лесопродуктов и зерна из Восточной Прибалтики, экспортируя туда изделия своих мануфактур.

Активизация северной торговли, вопреки устоявшимся штампам, не сопровождалась до конца XVI в. упадком экономической жизни в Средиземноморье. Хотя удельный вес левантийского маршрута в торговле с Востоком снизился, прежние лидеры Средиземноморья – Генуя и Венеция, сумели найти другие источники пополнения своих богатств. Генуэзские финансисты, в частности, распределяли потоки драгоценных металлов из испанских колоний, а венецианцы стали посредниками португальцев в торговле восточными пряностями. Весьма прибыльным делом для итальянских купцов оказалась продажа зерна с юга Апеннин и Сицилии. Оседая в портовых городах атлантического побережья Европы, итальянцы принимали участие в торговле и на севере континента.

Лишь в конце XVI в. гегемония итальянских городов в Средиземноморском бассейне была подорвана быстро выраставшим французским флотом и голландцами, предлагавшими самые низкие цены за провоз на своих кораблях. Вторгшееся в Средиземноморье нахрапистое, почуявшее запах больших денег купечество североевропейских стран усиленно вытесняло расслабившихся за несколько веков своей монополии итальянских негоциантов. Северяне «били» южан более низкими ценами, не останавливаясь перед подделкой знаменитых торговых марок, использованием других приёмов, характеризуемые сейчас как «недобросовестная конкуренция».

Резко возросшие в Новое время обороты оптовой торговли предопределили господство бирж над ярмарками в качестве её основных центров. Главное преимущество бирж заключалось в сокращении транспортных издержек и экономии времени. На биржевых торгах выставляют не всю партию того или иного товара, а его образцы. Для того, к примеру, чтобы продать товар из Испании в Италию, его не нужно было везти в Антверпен или Амстердам, где заключались сделки.

Зародыши бирж возникали в отдельных европейских городах ещё в Средневековье. Некоторое время роль общеевропейского торгового центра примерял на себя город Брюгге (современная Бельгия), где осевшие итальянские дельцы организовали нечто вроде вексельной биржи. Однако местный торговый центр так и не смог преодолеть феодальную инерцию дискриминации «чужих»: отказаться от предоставления привилегий своим купцам перед «иногородними». Там, к примеру, продолжал действовать рождённый Средневековьем порядок, при котором иногородний купец 40 суток был обязан придержать свой товар на складах для того, чтобы местный негоциант, поразмыслив столько, мог купить всё оптом.

Решительный прорыв к новому качеству оптовой торговли был осуществлён в Антверпене, биржа которого обеспечивала полное равенство всех участников торгов независимо от их национальной принадлежности, места проживания, вероисповедания и т.п. Деньги и товары уравнивали всех. Со времён торговой гегемонии Антверпена главными центрами общеевропейской экономической жизни становились те города, чья биржа на данный момент была наиболее востребованной: Генуя – Амстердам – Лондон. Ярмарки же, потеряв приоритет в экономическом ядре Европы, расширили своё место на восточной периферии континента, не созревшей ещё до биржевого размаха.

Характеризуя место и роль торгового капитала в Новое время, следует отметить, что он доминировал и определял развитие других форм накопления. Часть торговой прибыли превращалась в ссудный капитал, постепенно проникая в производственную сферу. Однако ещё большая часть, как и в Средние века, уходила на эксплуатацию феодальной и полуфеодальной экономики – покупку земельных массивов, откуп налогов, кредитование правительств и знати, покупку государственных должностей, вознаграждаемых получением рентных доходов. Последнее было особенно характерно для абсолютистской Франции.