Наказание исключительно на основании закона 6 страница

Если дело закончилось принятием судебного акта в пользу заявителя, то указанное обстоятельство не оправдывает длительность судебных процедур. Суд по вышеупомянутому делу "Ангелова против Российской Федерации" подчеркнул, что положительные для заявительницы последствия непосредственно не связаны со сроками судебного разбирательства и поэтому не могут считаться явным или косвенным признанием нарушения ст. 6 или компенсацией за убытки, причиненные вследствие длительных судебных процедур (п. 46 Постановления).

Практика Суда свидетельствует, что вопрос о соблюдении государством разумных сроков будет анализироваться, если, с учетом вышеупомянутых критериев начала и окончания течения сроков, последние превышают два, два с половиной года. В свою очередь, если общая продолжительность судебного разбирательства меньше, то Суд, соответственно, не считает такой период долгим, неразумным.

По делу "Финков против Российской Федерации" Суд, установив, что длительность судебного разбирательства по одному из гражданских дел составляла два года и два месяца, посчитал, что отсутствуют основания для рассмотрения вопроса по Конвенции. Было констатировано отсутствие нарушения п. 1 ст. 6 Конвенции (Постановление от 8 октября 2009 г.). Нельзя не отметить, что по другому гражданскому делу Суд обратил внимание на то, что заявитель инициировал процедуры конституционного производства и надзорного производства, а также возобновление рассмотрения дела в связи с вновь возникшими обстоятельствами. Ответственность за указанные периоды, охватываемые этими процедурами, не может быть возложена на государство. Конституционное судопроизводство осуществлялось оперативно. Слушания дела проводились регулярно, дело слушалось судами трех инстанций. Несколько раз рассматривая дело по существу, суды не бездействовали. Применительно к критерию значения дела для заявителя, Суд констатировал, что дело действительно требовало оперативного рассмотрения, так как речь шла о компенсации ущерба здоровью, а также пособий на питание. Однако, учитывая все обстоятельства дела, Суд посчитал, что требование разумности сроков судебного разбирательства было соблюдено. Соответственно, не было нарушения п. 1 ст. 6 в исследованном аспекте (п. п. 103 - 111 Постановления от 8 октября 2009 г. по делу "Финков против Российской Федерации").

При рассмотрении дела "Пыриков против Российской Федерации" Суд указал, что отсутствует значительный период "неактивности" суда. Слушания проводились с регулярными интервалами, и требования сторон рассматривались в тот же день или сразу же на следующем заседании. Суд принял во внимание, что дело рассматривалось в трех инстанциях, включая надзорную. Национальные суды рассмотрели дело своевременно, без необоснованных просрочек. Принимая во внимание вышеизложенное, Суд пришел к выводу, что срок гражданского судебного разбирательства по настоящему делу не превышал "разумных сроков", установленных в п. 1 ст. 6 Конвенции. Поэтому соответствующая часть жалобы является явно необоснованной и подлежит отклонению согласно п. 4 ст. 35 Конвенции (п. п. 40, 41 Постановления от 8 июня 2006 г.).

Соблюдение права на разумные сроки

судебного разбирательства по уголовным делам

При анализе соблюдения государством разумных сроков по уголовным делам Суд выработал следующие правовые позиции.

При определении вопроса, насколько были соблюдены разумные сроки, Суд всегда выясняет, как и применительно к гражданским делам когда начали течь рассматриваемые сроки и когда они прекратились.

Период, который принимается во внимание при рассмотрении вопросов о соблюдении разумных сроков по уголовным делам, начинается когда лицу предъявлены обвинения в автономном и материальном понимании, которое придается данному термину (п. 81 Постановления от 7 апреля 2005 г. по делу "Рохлина против Российской Федерации". Указанная правовая позиция нашла отражение в том числе в Постановлении от 8 февраля 2005 г. по делу "Панченко против Российской Федерации" (п. 124)). Практика свидетельствует, что разумные сроки по уголовным делам начинают течь с момента предъявления обвинения, однако не исключаются случаи, когда обвинение в его классическом понимании лицу не предъявлено, но фактически государство в лице правоохранительных органов предъявляет претензии уголовно-правового характера к лицу. Например, возбуждение уголовного дела по факту пропажи имущества на предприятии. Если не предъявляется обвинение по тем или иным причинам, то, естественно, руководитель такого предприятия, осознавая, что на его предприятии имелись соответствующие факты, будет находиться в "уязвимом, неопределенном положении". Обвинение не предъявлено, однако разумные сроки должны в принципе начинать течь.

Заканчивается - когда обвинение окончательно подтвердилось или уголовные процедуры прекратились. Аналогичная правовая позиция была отражена в Постановлении от 15 декабря 2005 г. по делу "Ваньян против Российской Федерации" (п. 56); в Постановлении от 7 апреля 2005 г. по делу "Рохлина против Российской Федерации" (п. 81); в Постановление от 30 ноября 2004 г. по делу "Кляхин против Российской Федерации" (п. 87).

Статья 6 Конвенции в исследуемом аспекте по уголовным делам направлена на избежание того, чтобы обвиняемое лицо на протяжении длительного времени находилось в неопределенном состоянии. Это значит, что период, принимаемый во внимание, продолжается до тех пор, пока лицо не перестанет рассматривать сложившуюся ситуацию как результат рассматриваемого против него обвинения либо не прекратится состояние неопределенности в его правовом положении. По делу "Нахманович против Российской Федерации" Суд указал, что если принято решение о прекращении уголовных процедур в отношении лица, то с момента уведомления его о таком решении лицо прекращает чувствовать себя находящимся под влиянием уголовного дела, а также не испытывает чувство правовой неопределенности, которую ст. 6 Конвенции предназначена ограничить (п. 89 Постановления от 2 марта 2006 г.).

Суд при анализе соблюдения разумных сроков по уголовным делам, как и по гражданским делам, использует вышеупомянутые критерии - сложность дела, поведение заявителя, поведение государства, значение оперативного рассмотрения дела для заявителя. См., например, Постановление от 4 декабря 2008 г. по делу "Белашев против Российской Федерации" (п. 70); Постановление от 4 декабря 2008 г. по делу "Бахитов против Российской Федерации" (п. 24).

Важно всегда иметь в виду при определении соблюдения разумных сроков, что ст. 6 не требует от обвиняемого активно сотрудничать с судебными властями. По делу "Рохлина против Российской Федерации" Суд подчеркнул, что заявитель не может быть ответственен за то, что он использует для своей защиты все возможности, предусматриваемые национальным законодательством (п. 88 Постановления от 7 апреля 2005 г. Указанная правовая позиция была отражена и в Постановлении от 8 февраля 2005 г. по делу "Панченко против Российской Федерации" (п. 131)). Причем государство обязано так организовать систему расследования уголовных дел, чтобы соблюдать процессуальные сроки, не нарушая права на защиту ("Панченко против Российской Федерации", п. 134 Постановления от 8 февраля 2005 г.).

При рассмотрении дела "Владимир Соловьев против Российской Федерации" Суд обратил внимание на позицию властей Российской Федерации, согласно которой заявитель неоднократно заявлял ходатайства, обжаловал судебные акты, что не могло не повлечь увеличение сроков. Однако Суд вновь отметил, что заявитель не может нести ответственность за то, что попытался воспользоваться для защиты своих интересов правами, предусматриваемыми национальным законодательством. В свою очередь, Суд принял во внимание то, что около 10 месяцев не осуществлялись судебные разбирательства в связи с неявкой адвоката в суд. Но, принимая во внимание, что срок судебного разбирательства, за который ответственно государство, составлял приблизительно пять лет, Суд пришел к выводу о нарушении права заявителя на рассмотрение уголовного обвинения в разумные сроки (п. п. 147 - 149 Постановления от 24 мая 2007 г.).

Одновременно Суд подчеркивает, что период, когда заявитель скрывался от следствия, должен быть исключен из вышеуказанных сроков ("Смирновы против Российской Федерации", п. 81 Постановления от 24 июля 2003 г.).

Разумность сроков судебного разбирательства должна оцениваться с учетом конкретных обстоятельств дела, принимая во внимание критерии, выработанные практикой Европейского суда по правам человека. Если заявитель в момент рассмотрения дела находился под стражей, то данное обстоятельство также должно приниматься во внимание при оценке соблюдения государством разумных сроков судебного разбирательства (п. п. 82, 83 Постановления от 24 июля 2003 г. по делу "Смирновы против Российской Федерации"). Государство, учитывая нахождение обвиняемого, подсудимого под стражей, обязано более оперативно рассматривать уголовное дело.

Как было отмечено выше, применительно к гражданским делам, Суд анализирует вопрос соблюдения разумных сроков судебного разбирательства, когда последнее, с учетом выработанных Судом критериев начала и окончания, продолжается более 2 - 2,5 лет. Уголовные дела в этом отношении не являются исключением. Так, при рассмотрении дела "Попов против Российской Федерации" Суд обратил внимание, что уголовные процедуры начались 14 мая 2002 г., а закончились 20 января 2004 г. Таким образом, процедуры продолжались один год, восемь месяцев и восемь дней, причем дело рассматривалось в двух инстанциях. Суд пришел к выводу, что этот период не превышает разумных сроков по смыслу п. 1 ст. 6 Конвенции, и не считает, что поведение национальных властей привело к значительным просрочкам в судопроизводстве (п. 162 Постановления от 13 июля 2006 г.). На основании п. п. 3, 4 ст. 35 Конвенции Суд отклонил в этой части жалобу как явно необоснованную. К аналогичному выводу пришел Суд и при рассмотрении дела "Белевицкий против Российской Федерации", где уголовные процедуры в отношении заявителя начались с момента его ареста, 11 октября 2000 г., и закончились вступлением в силу обвинительного приговора 9 сентября 2002 г., т.е. общий срок составлял один год и 10 месяцев. Этот период не является настолько долгим, чтобы не соответствовать требованию о "разумных сроках", содержащемуся в п. 1 ст. 6 Конвенции (п. 115 Постановления от 1 марта 2007 г.).

Примечание. "1. Суд может принимать дело к рассмотрению только после того, как были исчерпаны все внутренние средства правовой защиты, как это предусмотрено общепризнанными нормами международного права, и в течение шести месяцев с даты вынесения национальными органами окончательного решения по делу. 2. Суд не принимает к рассмотрению никакую индивидуальную жалобу, поданную в соответствии со статьей 34, если она: a) является анонимной; или b) является по существу аналогичной той, которая уже была рассмотрена Судом, или уже является предметом другой процедуры международного разбирательства или урегулирования, и если она не содержит новых относящихся к делу фактов. 3. Суд объявляет неприемлемой любую индивидуальную жалобу, поданную в соответствии со статьей 34, если сочтет ее несовместимой с положениями настоящей Конвенции или Протоколов к ней, явно необоснованной или злоупотреблением правом подачи жалоб. 4. Суд отклоняет любую переданную ему жалобу, которую сочтет неприемлемой в соответствии с настоящей статьей. Он может сделать это на любой стадии разбирательства" (ст. 35 Конвенции).

При вынесении Постановления по делу "Силин против Российской Федерации" Суд, проанализировав деятельность органов государства, вовлеченных в рассмотрение уголовного дела, обратил внимание, что предварительное следствие осуществлялось в течение 10 месяцев и указанный период не являлся неразумным. Учитывая сложность дела, поведение соучастников заявителя по преступлению, достаточно короткий период неактивности властей, Суд пришел к выводу об отсутствии нарушения ст. 6 Конвенции в части соблюдения разумных сроков судебного разбирательства ("Силин против Российской Федерации", п. п. 62 - 65 Постановления от 24 апреля 2008 г.).

Нельзя вновь не обратить внимания на то, что ст. 6 не применяется к процедурам, связанным с возобновлением судебного разбирательства. После того как судебные процедуры возобновятся, такие процедуры подпадают под гарантии, предусмотренные в ст. 6 Конвенции (п. 62 Постановления от 27 апреля 2006 г. по делу "Засурцев против Российской Федерации").

Примечание. Аналогичная правовая позиция была отражена в Постановлении от 8 июня 2006 г. по делу "Пыриков против Российской Федерации" (п. 35); в Постановлении от 15 декабря 2005 г. по делу "Ваньян против Российской Федерации" (п. 56).

Указанная позиция имеет отношение как к уголовным, так и к гражданским делам. Так, при рассмотрении дела "Чевкин против Российской Федерации" Суд напомнил, что ст. 6 Конвенции не применяется к процедурам, касающимся возобновления рассмотрения гражданского дела. Принимая во внимание, что с 24 апреля 1998 г. по 9 марта 2000 г. национальные суды рассматривали заявление о возобновлении судопроизводства, ст. 6 не применяется к этому периоду (п. 32 Постановления от 15 июня 2006 г. по делу "Чевкин против Российской Федерации"). Соответственно, этот срок не должен включаться в общий период, анализируемый с точки зрения соблюдения права заявителя на разумные сроки судебного разбирательства.

Таким образом, при анализе соблюдения государством разумных сроков по уголовным и гражданским делам Суд выработал следующие основные критерии: сложность дела, поведение заявителя, поведение органов государства, значение оперативного рассмотрения дела для заявителя. Разумные сроки начинают исчисляться по уголовному делу с момента, когда лицу предъявляются претензии уголовно-правового характера, а по гражданским делам - с момента обращения лица в суд. Разумные сроки истекают по уголовным делам вступлением обвинительного, оправдательного приговора в силу либо с момента прекращения уголовного дела (ст. ст. 212, 239 УПК РФ), по гражданским делам - в момент исполнения судебного решения, если оно носит имущественный характер, либо прекращением производства по делу (ст. 220 ГПК РФ). Если решение по гражданскому делу не требует исполнения, то, соответственно, оцениваемые сроки истекают вступлением решения в законную силу.

Обязанность по соблюдению и обеспечению разумных сроков судебного разбирательства по гражданским и уголовным делам возлагается именно на органы государства, а не на частные лица.

Примечание. За 2009 г. по следующим делам Суд констатировал нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции в аспекте несоблюдения разумных сроков судебного разбирательства как по гражданским, так и уголовным делам: "Горовая против Российской Федерации", Постановление от 22 декабря 2009 г.; "Леханова против Российской Федерации", Постановление от 22 декабря 2009 г.; "Татьяна Макарова против Российской Федерации", Постановление от 22 декабря 2009 г.; "Колчинаев против Российской Федерации", Постановление от 17 декабря 2009 г.; "Родин против Российской Федерации", Постановление от 22 октября 2009 г.; "Бужинаев против Российской Федерации", Постановление от 15 октября 2009 г. (неоднократное возвращение уголовного дела прокурору для доследования согласно УПК РСФСР); "Довидян против Российской Федерации", Постановление от 15 октября 2009 г. (неактивность суда первой инстанции по гражданскому делу); "Племянова против Российской Федерации", Постановление от 15 октября 2009 г.; "Макарова против Российской Федерации", Постановление от 1 октября 2009 г. (потеря материалов дела); "Пищальников против Российской Федерации", Постановление от 24 сентября 2009 г.; "Жаркова против Российской Федерации", Постановление от 17 сентября 2009 г. (неоднократное рассмотрение дела в суде первой инстанции); "Ламащук против Российской Федерации", Постановление от 30 июля 2009 г.; "Светлана Орлова против Российской Федерации", Постановление от 30 июля 2009 г.; "Харитонов против Российской Федерации", Постановление от 16 июля 2009 г.; "Зайцев и другие против Российской Федерации", Постановление от 25 июня 2009 г.; "Бахмутский против Российской Федерации", Постановление от 25 июня 2009 г.; "Рысев против Российской Федерации", Постановление от 18 июня 2009 г.; "Штейн против Российской Федерации", Постановление от 18 июня 2009 г.; "Сокорев против Российской Федерации", Постановление от 18 июня 2009 г.; "Сухов против Российской Федерации", Постановление от 18 июня 2009 г.; "Вдовина против Российской Федерации", Постановление от 18 июня 2009 г.; "Елисеев против Российской Федерации", Постановление от 28 мая 2009 г.; "Гасанова против Российской Федерации", Постановление от 30 апреля 2009 г.; "Губкин против Российской Федерации", Постановление от 23 апреля 2009 г.; "Московец против Российской Федерации", Постановление от 23 апреля 2009 г.; "Веретенников против Российской Федерации", Постановление от 12 марта 2009 г.; "Михайлович против Российской Федерации", Постановление от 12 февраля 2009 г.; "Боржонов против Российской Федерации", Постановление от 22 января 2009 г.; "Облов против Российской Федерации", Постановление от 15 января 2009 г.; "Маркова против Российской Федерации", Постановление от 8 января 2009 г.; "Рыпакова против Российской Федерации", Постановление от 8 января 2009 г.

Следующим важным критерием справедливого судебного разбирательства является справедливость судебного разбирательства в условиях фактических обстоятельств дела.

7.3.2. Справедливое судебное разбирательство в условиях

фактических обстоятельств дела

По делу "Ваньян против Российской Федерации" Суд обратил внимание, что согласно ст. 19 Конвенции, обязанностью Европейского суда по правам человека является обеспечение соблюдения государствами-участниками их конвенционных обязательств.

Примечание. "В целях обеспечения соблюдения обязательств, принятых на себя Высокими Договаривающимися Сторонами по настоящей Конвенции и Протоколам к ней, учреждается Европейский суд по правам человека, далее именуемый "Суд". Он работает на постоянной основе" (ст. 19 Конвенции).

Суд не обладает компетенцией рассматривать допущенные национальными судебными властями правовые и фактические ошибки, если последние не касаются нарушения конвенционных прав и свобод. Хотя ст. 6 Конвенции гарантирует право на справедливое судебное разбирательство, указанное положение не содержит правил приемлемости доказательств, которые устанавливаются в первую очередь национальным законодательством. Задача Европейского суда по правам человека состоит в оценке того, насколько судебные процедуры в целом являлись справедливыми, включая то, как собирались доказательства (п. 45 Постановления от 15 декабря 2005 г. См. также Постановление от 15 ноября 2007 г. по делу "Хамидов против Российской Федерации" (п. 170); Постановление от 13 июля 2006 г. по делу "Попов против Российской Федерации" (п. 166). Причем по делу "Попов против Российской Федерации" Суд дополнил, что его задача заключается в том, чтобы убедиться, насколько были соблюдены права защиты, исследуя, в частности, была ли предоставлена заявителю возможность оспорить, опровергнуть собранные доказательства (п. 166 Постановления)).

Применительно к процедуре оценки относимости и допустимости нельзя не обратить внимания на четкую позицию Суда, согласно которой ст. 6 не предусматривает обязанности национальных судов проводить экспертизу либо иные следственные действия только потому, что было заявлено соответствующее ходатайство от сторон. В первую очередь национальный суд должен разрешить, является ли необходимым и относящимся к делу проведение тех или иных действий с целью рассмотрения дела ("Вожигов против Российской Федерации", п. 37 Постановления от 26 апреля 2007 г.).

При рассмотрении дела "Хамидов против Российской Федерации" Суд подчеркнул, что для подтверждения своих исковых требований <1> заявитель предоставил значительный объем доказательств, включая документы, свидетельствующие о его правах в отношении использованного имущества, иные документы, подтверждающее наличие ущерба, причиненного со стороны федеральных сотрудников МВД России, собственно копию решения от 14 февраля 2001 г. <2> и копии ответов из различных организаций, подтверждающих факт использования имущества, так же как и свидетельствующих о наличии ущерба, заключение о размере причиненных убытков от 26 мая 2000 г. Стоимость восстановительных работ и документы, свидетельствующие о стоимости коммерческих предприятий и факте о причинения ущерба сотрудниками милиции, в том числе документ, подписанный главой администрации села Братское, из которого следует, что внутренние войска МВД России использовали собственность заявителя с 13 октября 1999 г. по 26 мая 2000 г. и что жилью и коммерческим предприятиям заявителя был причинен ущерб (п. 171 Постановления от 15 ноября 2007 г.). Далее Суд обратил внимание, что ответчик, Министерство внутренних дел РФ, никогда не отрицал, не опровергал имеющиеся в деле доказательства, не подвергал сомнению добросовестность утверждений заявителя. Доказательства, представленные заявителем, были приняты судом первой инстанции, за исключением последнего документа, который был исключен из доказательственной базы в связи с отсутствием даты составления документа и тем, что он не подтверждал реальные суммы ущерба, предъявленные заявителем. Суд был удивлен указанным решением, так как документ был подписан надлежащим образом, проставлена печать главы администрации села Братское и военного командования Надтеречного района, аутентичность документа никогда не подвергалась сомнению, указанный документ явно свидетельствовал о периоде пребывания сотрудников МВД России и об убытках, причиненных таким пребыванием, данный документ непосредственно отсылал к датированному 26 мая 2000 г. заключению о размерах убытков. Однако Суд оставил данный вопрос открытым, так как именно национальные суды должны решать вопрос о приемлемости доказательств. С другой стороны, признавая полномочия национальных властей в части оценки доказательств применительно к вопросам относимости и допустимости, Суд вновь повторил, что п. 1 ст. 6 обязывает суды проводить надлежащую оценку представленных сторонами аргументов, доказательств, позиций. В этой связи Суд не смог признать удовлетворительной ситуацию, когда суд первой инстанции утверждает, что из представленного документа не следует точный размер убытков и одновременно обходит молчанием имеющееся в деле заключение от 26 мая 2000 г., к которому и апеллирует соответствующий документ, определяющее четкий размер причиненных убытков. Национальный суд не указал, является ли это заключение неприемлемым, и если оно является таковым, то по каким основаниям; суд проигнорировал указанное доказательство, представленное заявителем. Далее Суд отметил, что решением Надтеречного районного суда Чеченской Республики от 14 февраля 2001 г. установлено, что подразделения внутренних войск МВД России незаконно использовали имущество заявителя и что они не подчинились распоряжению военного командования района от 25 мая 2000 г. не допускать причинения ущерба собственности заявителя. Указанное распоряжение, с точки зрения Суда, косвенно подтверждает довод о том, что имуществу заявителя причинялся ущерб. При рассмотрении дела национальные суды не подвергали сомнению выводы, сделанные в решении от 14 февраля 2001 г., или иные в этом отношении доказательства, не рассматривался даже вопрос, была ли в действительности повреждена собственность заявителя. Тем не менее национальные суды неожиданно пришли к выводу о недоказанности факта использования собственности заявителя сотрудниками МВД России и что Министерство причинило эти убытки. Суд озадачен таким выводом и не может представить, как это соответствует явным доказательствам, свидетельствующим об обратном, и прежде всего выводам, к которым пришел суд при вынесении решения от 14 февраля 2001 г. С точки зрения Суда, неразумность указанного вывода является таким вызывающим и ощутимым, что решения 2002 г. могут рассматриваться как явно произвольные, и, сделав такой вывод при наличии рассмотренных выше обстоятельств дела, национальные суды возложили непреодолимое бремя доказательств на заявителя так, что его требование в любом случае не имело каких-либо шансов на успех. Принимая во внимание вышеизложенное, Суд пришел к выводу, что заявитель не имел справедливого судебного разбирательства в отношении его требований о компенсации ущерба, причиненного его имуществу, и, соответственно, в этой связи было нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции ("Хамидов против Российской Федерации", п. п. 172 - 175 Постановления от 15 ноября 2007 г.).

--------------------------------

<1> Речь шла о взыскании ущерба, причиненного вследствие неправомерного использования сотрудниками Министерства внутренних дел РФ принадлежавшего заявителю имущества.

<2> Указанным решением был признан факт неправомерного использования сотрудниками внутренних дел принадлежавшего заявителю имущества.

Право на мотивированное решение

Одним из важнейших аспектов критерия справедливого судебного разбирательства в условиях фактических обстоятельств дела является право лица на мотивированное судебное решение.

По делу "Татишвили против Российской Федерации" Суд вновь обратил внимание, что согласно принятым Судом прецедентам, отражающим принципиальную связь с надлежащим осуществлением правосудия, суды при вынесении решений должны адекватно отражать обстоятельства, на которых они основываются. Пункт 1 ст. 6 обязывает суды мотивировать свои выводы, однако указанное конвенционное положение не должно интерпретироваться в качестве обязывающего давать детализированный ответ на каждый аргумент стороны. Объем, в котором реализуется соответствующая обязанность, зависит от существа рассматриваемого вопроса. Если даже национальный суд имеет определенную свободу в оценке избираемых аргументов по конкретному делу и принятии доказательств, подтверждающих доводы сторон, власти обязаны мотивировать принятые им решения. Функция необходимости в мотивированных решениях заключается в том, чтобы показать сторонам - они были услышаны. Мотивированное решение дает стороне возможность обжалования, так же как и возможность вышестоящей инстанции пересмотреть дело. Только при вынесении мотивированного решения может существовать общественный контроль за осуществлением правосудия (п. 58 Постановления от 22 февраля 2007 г. См. также Постановление от 26 июня 2008 г. по делу "Серов против Российской Федерации" (п. 45)). По делу "Татишвили против Российской Федерации" Дорогомиловский районный суд и Московский городской суд, отказывая в удовлетворении жалобы заявительницы на отказ в регистрации по местожительству, использовали два основания. Во-первых, они утверждали, что существует спор между заявительницей и собственником квартиры о порядке использования жилья. Во-вторых, суды исходили из незаконности пребывания на территории России заявительницы в связи с тем, что требовалась виза для въезда на территорию России. Что касается первого аргумента, то заявительница представила письменное удостоверенное согласие собственника жилья на ее пребывание в ней. Представитель собственника жилья подтвердил указанное согласие в устных выступлениях в районном суде. Из этого следует, что согласие собственника квартиры было надлежащим образом продемонстрировано в ходе судебной процедуры. Что касается аргумента, связанного с соглашением между Грузией и Россией, обязывающим заявительницу получить визу, то Суд обратил внимание, что национальные власти не проанализировали, действительно ли имеется такое соглашение. В действительности требование о получении визы гражданами Грузии не было предусмотрено в каком-либо договоре, как утверждал районный суд, но следовало из факта денонсации Россией Бишкекского соглашения и отсутствия между Грузией и Россией двустороннего договора о безвизовом обмене. Суд не уверен, что эти разногласия могли стать результатом терминологических разногласий, поскольку текст "договора о безвизовом сообщении" никогда не фигурировал в материалах судебного дела. Похоже, национальные суды обратились к этому аргументу благодаря позиции органов милиции. Суд посчитал, что это неразумно, когда районный суд ссылается на необходимость получения визы по договору, касающемуся пребывания грузинских граждан в России, и одновременно не выясняет вопрос, являлась ли заявительница гражданкой Грузии. Неадекватность в мотивировке, осуществленной районным судом, не была изменена Московским городским судом, который только повторил доводы нижестоящей инстанции. Хотя такой подход возможен со стороны кассационной инстанции, при обстоятельствах настоящего дела суд не соответствовал требованиям справедливости. Заявительница в кассационной жалобе обращала внимание, что мотивировка суда первой инстанции не основывалась на фактических обстоятельствах дела и нормах права, кассационный суд, в свою очередь, дал собственную интерпретацию. Городской суд поддержал выводы районного суда, не проанализировав аргументы заявительницы. Суд пришел к выводу, что упущения в мотивировке, представленной Доргомиловским районным судом, и последующее одобрение Московским городским судом неадекватно рассматриваемого обоснования нарушили право на справедливое судебное разбирательство. Соответственно, было нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции ("Татишвили против Российской Федерации", п. п. 59 - 63 Постановления от 22 февраля 2007 г.).