Наказание исключительно на основании закона 2 страница

Одним из дел, где, по мнению Суда, реализация надзорных полномочий была оправданной, стало дело "Ленская против Российской Федерации". Речь шла об отмене в надзорном порядке приговора, который наделял заявительницу правом на получение с осужденного денежных средств. Суд исследовал основания отмены приговора в надзорном порядке. Суд отметил, что президиум Томского областного суда пришел к выводу о том, что суды первой и кассационной инстанций не смогли установить неотъемлемый элемент состав преступления, а именно не установлен факт нападения. Нижестоящие суды также нарушили право бывшего мужа заявительницы считаться невиновным, поскольку при отсутствии достаточных доказательств они заключили, что осужденный напал на заявительницу. Президиум суда посчитал, что вина не была установлена. Соответственно, отсутствуют основания для предъявления гражданского иска о возмещении вреда. При таких обстоятельствах Суд пришел к заключению, что решение президиума Томского областного суда не было неразумным и произвольным (п. п. 36 - 38 Постановления от 29 января 2009 г.). Суд подчеркнул, что ошибки, допущенные судами, по своему характеру являлись достаточными для возобновления судебных процедур. Если бы указанные ошибки оставались неисправленными, это негативно сказалось на справедливости, цельности и репутации судопроизводства. Суд также обратил внимание на то, что указанные ошибки не могли быть исправлены какими-либо иными средствами, за исключением надзорного порядка. При таких обстоятельствах президиум Томского областного суда не мог не учесть положение невиновной жертвы несправедливого осуждения. Отмена окончательного решения суда стала средством компенсации осужденному лицу за ошибки, допущенные в ходе уголовного судопроизводства. Суд был удовлетворен тем, что Президиум Томского областного суда возобновил производство с целью исправления фундаментальной судебной ошибки. Соображения правовой определенности не должны мешать государству исправлять вопиющие <1> ошибки, совершенные при осуществлении правосудия, и поэтому в обстоятельствах настоящего дела не должны были помешать президиуму Томского областного суда пересмотреть окончательное решение, которое было ущербным для осужденного лица (п. п. 40 - 41 Постановления от 29 января 2009 г.). Суд пришел к выводу, что при обстоятельствах рассматриваемого им дела президиум Томского областного суда обеспечил баланс интересов окончательного судебного решения и интересов правосудия. Отмена судебного решения в надзорном порядке не нарушила право заявительницы на суд согласно п. 1 ст. 6 Конвенции. Соответственно, не было нарушения данного конвенционного положения (п. 44 Постановления от 29 января 2009 г. по делу "Ленская против Российской Федерации"). Следует также отметить, что в связи с отсутствием нарушения п. 1 ст. 6 Конвенции Суд констатировал, что вмешательство в право заявительницы на беспрепятственное пользование имуществом, гарантируемое ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции, не являлось необоснованным (п. п. 45 - 48 Постановления).

--------------------------------

<1> Буквальный перевод.

Представляется, что нарушение общепризнанных принципов международного права также может быть основанием отмены судебного решения в порядке надзора (подробнее см. лекцию 3 Общей части курса).

Президиум Верховного Суда РФ, отменяя в надзорном порядке решение мирового судьи, в Постановлении от 1 августа 2007 г. по делу N 13-ПВ06 отметил, что решением мирового судьи были частично удовлетворены исковые требования П.: с Генерального консульства Украины в пользу истицы были взысканы денежные средства. Однако в соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции РФ международные договоры Российской Федерации и общепризнанные принципы и нормы международного права являются составной частью ее правовой системы. Один из таких общепризнанных принципов - принцип, устанавливающий иммунитет государства от юрисдикции иностранных судов и иммунитет государства от исполнительных действий на территории иностранного государства. Согласно другому общепризнанному принципу имущество консульского учреждения не может быть объектом принудительных мер государства пребывания, вне зависимости от того, какими органами государства такие меры принимаются. В доказательство существования вышеуказанных общепризнанных принципов международного права Верховный Суд сослался на Венскую конвенцию о консульских сношениях 1963 г., Консульскую конвенцию между Российской Федерацией и Украиной от 15 января 1993 г.

Как видно, решение мирового судьи о взыскании денежных средств с консульского учреждения Украины противоречило не только общепризнанным принципам международного права, Венской конвенции о консульских сношениях 1963 г., Консульской конвенции между Российской Федерацией и Украиной 1993 г., но и п. 1 ст. 401 ГПК РФ, согласно которому "предъявление в суде в Российской Федерации иска к иностранному государству, привлечение иностранного государства к участию в деле в качестве ответчика или третьего лица, наложение ареста на имущество, принадлежащее иностранному государству и находящееся на территории Российской Федерации, и принятие по отношению к этому имуществу иных мер по обеспечению иска, обращение взыскания на это имущество в порядке исполнения решений суда допускаются только с согласия компетентных органов соответствующего государства, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации или федеральным законом". (Настоящий судебный документ опубликован не был. См. архив Верховного Суда РФ.)

Как следовало из материалов дела "Пшеничный против Российской Федерации", решение, принятое в пользу заявителя, было отменено на том основании, что суд первой инстанции допустил ошибку в фактических обстоятельствах дела. С точки зрения Суда, только ошибки в фактах, которые не могли быть исправлены с помощью обычной кассационной инстанции, потому что стали известными после того, как решение вступило в законную силу, могут рассматриваться в качестве обстоятельства существенного и настоятельного характера, оправдывающего отход от принципа правовой определенности <1>. Суд подчеркнул, что аргументы, изложенные частной компанией в надзорной жалобе, являются идентичными тем обстоятельствам, которые оценивались кассационной инстанцией. Поскольку эти аргументы уже анализировались и были отклонены, надзорная инстанция стала, по существу, попыткой компании вновь пересмотреть дела по тем же основаниям, которые ранее привели "к неудаче" в кассации (п. 26 Постановления от 14 февраля 2008 г.).

--------------------------------

<1> Видимо, речь должна идти о пересмотре дела в связи с "вновь открывшимися обстоятельствами". Как известно, наряду с надзорным судопроизводством данная процедура является самостоятельной, позволяющей отменить вступившее в силу судебное решение.

Несогласие вышестоящей судебной инстанции с толкованием национального законодательства, осуществленным нижестоящей судебной инстанцией, не может рассматриваться в качестве исключительного обстоятельства, оправдывающего отмену вступившего в силу судебного решения и пересмотра дела по требованию заявителя ("Кумкин и другие против Российской Федерации", п. 34 Постановления от 5 июля 2007 г.).

Отмена в надзорном порядке вступившего в силу судебного решения делает право стороны на суд иллюзорным и нарушает принцип правовой определенности. Определенные обстоятельства могут обусловить возможность отмены вступившего в силу решения суда, однако полномочия по пересмотру дела не должны осуществляться в произвольной манере ("Петров против Российской Федерации", п. 17 Постановления от 21 декабря 2006 г.).

По делу "Довгучиц против Российской Федерации" Суд обратил внимание, что п. 1 ст. 6 гарантирует каждому право на то, чтобы его требования, касающиеся гражданских прав и обязанностей, были представлены перед судом или трибуналом. В этом отношении указанное конвенционное положение гарантирует "право на суд", одним из аспектов которого является право на доступ к суду, т.е. право инициировать перед судом процедуру, касающуюся гражданских вопросов. Однако указанное право было бы иллюзорным (недействующим), если бы правовая система государства - участника Конвенции позволяла бы отменить окончательное, обязательное судебное решение со стороны должностных лиц государства, чье право подать такую жалобу не подчинено каким-либо временным ограничениям, с позиции, что судебное решение находится в таком "подвешенном" состоянии в течение неопределенного периода (п. 28 Постановления от 7 июня 2007 г. См. также п. 22 Постановления от 14 февраля 2008 г. по делу "Пшеничный против Российской Федерации"; п. п. 25, 26 Постановления от 1 марта 2007 г. по делу "Сыпченко против Российской Федерации").

По делу "Сыпченко против Российской Федерации" Батайский городской суд Ростовской области (решение от 19 ноября 2004 г.) обязал местную администрацию предоставить семье Сыпченко жилое помещение жилой площадью не менее 70 кв. м и не менее 90 кв. м. - общей. При рассмотрении дела в кассационной инстанции указанное решение оставлено без изменений. Президиум Ростовского областного суда, рассмотрев дело в порядке надзора и установив нарушение норм материального права, принял новое решение, обязав местную администрацию предоставить семье Сыпченко жилое помещение жилой площадью не менее 45 кв. м. Суд обратил внимание, что перед рассмотрением дела в порядке надзора требования заявителя были предметом разбирательства судов первой и кассационной инстанций. Не было заявлений, что суды действовали в нарушение своей компетенции или что были допущены фундаментальные нарушения правовых норм. Тот факт, что президиум (Ростовского областного суда) не согласился с оценкой, осуществленной судами первой и кассационной инстанций, само по себе не является исключительным обстоятельством, оправдывающим изменения вступившего в силу судебного решения и пересмотр требований заявителя. Более того, похоже, что, изменяя решение от 19 ноября 2004 г. (в тексте Постановления, видимо, была допущена опечатка, так как речь должна идти не о решении от 19 декабря, как это отражено в тексте, а о решении от 19 ноября 2004 г.), президиум руководствовался скорее аргументами ответчика о невозможности исполнения судебного решения, нежели аргументами, касающимися правовой и фактической сторон дела. Принимая во внимание вышеизложенное, Суд констатировал факт нарушения как п. 1 ст. 6 Конвенции, так и ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции (п. п. 28 - 31 Постановления от 1 марта 2007 г. по делу "Сыпченко против Российской Федерации").

Вышеуказанная правовая позиция была отражена, в частности, в Постановлении от 19 октября 2006 г. по делу "Ирина Федотова против Российской Федерации" (п. 23); в Постановлении от 28 сентября 2006 г. по делу "Присяжникова и Долгополов против Российской Федерации" (п. 23); в Постановлении от 6 октября 2005 г. по делу "Андросов против Российской Федерации" (п. 63); в Постановлении от 21 июля 2005 г. по делу "Росэлтранс против Российской Федерации" (п. 25).

Как следовало из текста Постановления по делу "Росэлтранс против Российской Федерации", Президиум Московского городского суда в надзорном порядке отменил решение районного суда, признавшее действия Комитета по управлению государственным имуществом, касающиеся прекращения деятельности заявителя, недействительными. Дело было передано на рассмотрение в Арбитражный суд г. Москвы, который вновь принял решение в пользу заявителя. Однако то обстоятельство, что положительное решение, уже однажды принятое в пользу заявителя, было отменено, дало основания Суду констатировать факт нарушения п. 1 ст. 6 Конвенции (Постановление от 21 июля 2005 г. по делу "Росэлтранс против Российской Федерации").

Неизбежно, что в гражданском судопроизводстве стороны будут иметь различные, противоречащие позиции в отношении применения материального права. Национальный суд призван исследовать эти аргументы в справедливой и состязательной манере, сделать собственную оценку соответствующего требования.

По делу "Кот против Российской Федерации" Суд подчеркнул, что до того, как было подано заявление о принесении протеста, требования заявителя были рассмотрены первой и кассационной судебными инстанциями. Не было установлено, что суды действовали за пределами своей компетенции или были допущены фундаментальные нарушения. То обстоятельство, что президиум областного суда не согласился с оценкой, осуществленной нижестоящими судебными инстанциями, само по себе не является исключительным обстоятельством, оправдывающим отмену вступившего в силу судебного решения и пересмотр требований заявителя (п. 29 Постановления от 18 января 2007 г. Указанная позиция была также отражена в Постановлении от 7 июня 2007 г. по делу "Довгучиц против Российской Федерации" (п. 30)).

Удовлетворяя требование прокурора г. Москвы о пересмотре дела в порядке надзора, президиум Московского городского суда возвратил дело на новое рассмотрение, которое ранее уже закончилось вынесением вступившего в силу решения суда от 22 марта 2000 г., подтвержденного кассационной инстанцией 6 июня 2000 г. Суд заключил, что отмена решения в надзорном порядке ради исправления предполагаемых судебных ошибок нарушает принцип правовой определенности, закрепленный в п. 1 ст. 6 Конвенции ("Бойченко и Гершкович против Российской Федерации", п. 32 Постановления от 28 июня 2007 г.).

Примечание. Речь шла о взыскании долга по облигациям внутреннего государственного валютного займа III серии. Решением национального суда в пользу заявителей было взыскано соответственно 200 тыс. и 2 млн. 10 тыс. долларов США (по номинальной стоимости). Как следовало из материалов дела, Минфин России в связи со сложной экономической ситуацией порекомендовал воздержаться от предъявления вышеуказанных ценных бумаг к оплате.

Из материалов дела "Звездин против Российской Федерации" следовало, что решение от 15 сентября 2004 г., принятое в пользу заявителя <1>, было отменено в надзорном порядке на том основании, что городской суд неправильно применил материальное право и правила о территориальной подсудности. Суд исследовал, насколько полномочия по пересмотру дела в порядке надзора были осуществлены властями, с тем чтобы соблюсти справедливый баланс между интересами частного лица и интересами надлежащего осуществления правосудия. Суд вновь обратил внимание на то, что вступившее в силу решение суда может быть отменено в исключительных случаях, которые не связаны только с целью получения иного решения по делу. В российской правовой системе основания отмены или изменения судебного решения кассационной инстанции полностью охватываются основаниями отмены или изменения решения суда в порядке надзора. Решение от 15 сентября 2004 г. было отменено в надзорном порядке в связи с неправильным применением норм материального права и правил о территориальной подсудности. Указанные недостатки могли быть исправлены в кассационной инстанции. Поэтому указанная ситуация, касающаяся отмены вступившего в силу решения суда, могла быть разрешена, если бы военный комиссариат подал обычную кассационную жалобу в течение 10-дневного периода. Суд подчеркнул, что Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации допускает возможность обращения к надзорной инстанции даже в том случае, когда не были исчерпаны возможности кассационной инстанции. В настоящем деле Военный комиссариат не подал кассационную жалобу в течение допускаемых законом 10 дней на решение от 15 сентября 2004 г. Вместо этого комиссариат обратился за несколько дней до истечения сроков для подачи жалобы в порядке надзора. Власти Российской Федерации не продемонстрировали исключительные обстоятельства, которые могли помешать военному комиссариату представить свои аргументы в городском суде, а также суде кассационной инстанции. Учитывая вышеизложенное, Суд посчитал, что, удовлетворяя требования военного комиссариата об отмене решения от 15 сентября 2004 г., президиум Ростовского областного суда нарушил принцип правовой определенности и право заявителя на суд по п. 1 ст. 6 Конвенции (п. п. 29 - 32 Постановления от 14 июня 2007 г. Похожие обстоятельства были оценены Судом в Постановлении от 21 сентября 2006 г. при рассмотрении дела "Борщевский против Российской Федерации" (п. 48)).

--------------------------------

<1> Был взыскан в пользу бывшего военнослужащего долг по выплате пенсий в размере 252510,92 руб.

Примечание. "Судебные постановления могут быть обжалованы в суд надзорной инстанции в течение шести месяцев со дня их вступления в законную силу при условии, что указанными лицами были исчерпаны иные установленные настоящим Кодексом способы обжалования судебного постановления до дня его вступления в законную силу" (п. 2 ст. 376 ГПК РФ в ред. от 4 декабря 2007 г.).

С учетом вышеизложенной практики Суда, судов общей юрисдикции представляется возможным обратить внимание на следующее: надзорное судопроизводство по гражданским делам может быть как гарантией эффективной защиты прав и свобод человека, а с другой стороны, надзор может представлять собой необоснованное ограничение прав и свобод.

Если деятельность надзорной инстанции по гражданским делами приводит к восстановлению и/или эффективной защите прав и свобод человека, то, естественно, в данном случае надзорное судопроизводство необходимо рассматривать в качестве дополнительной гарантии права на справедливое судебное разбирательство, предусматриваемого, в частности, ст. 6 Конвенции. В свою очередь, если в результате рассмотрения дела в порядке надзора права и свободы человека необоснованно ограничиваются, то здесь необходимо говорить о негативном влиянии надзорного порядка судопроизводства в отношении права частного лица на справедливое судебное разбирательство. Государство должно практически исключить пересмотр в порядке надзора гражданских дел, по которым государственные органы, включая органы субъектов Российской Федерации, а также органы муниципального самоуправления, выступают в качестве должников, т.е. лиц, обязанных совершить в пользу частного лица те или иные действия (выплатить денежные суммы, устранить препятствия в пользовании имуществом и т.д.). Представляется, что интерпретация в соответствующей части Гражданского процессуального кодекса РФ именно таким образом будет отвечать духу международно-правовых обязательств, принятых Российской Федерацией в том числе по Европейской конвенции о защите прав и свобод человека. Постановления Суда в отношении Российской Федерации свидетельствуют, что практически по всем делам, где осуществлялось надзорное судопроизводство, должником выступало государство. В интересах должника приносились протесты, по результатам рассмотрения которых обязательства частного лица либо прекращались, либо значительно уменьшался объем таких обязательств.

Иная ситуация складывается, когда в качестве должника выступает другое частное лицо. Необходимо уделять особое внимание принципу соблюдения баланса публичных и частных интересов. Отмена или изменение в надзорном порядке решения суда нижестоящей инстанции, принятого в пользу частного лица, может рассматриваться, как уже подчеркивалось выше, в качестве ограничения его права на справедливое судебное разбирательство и права на беспрепятственное пользование принадлежащим ему имуществом, если такое решение носит имущественный характер. Одновременно такая отмена защищает права и законные интересы другого частного лица, как это произошло по вышеприведенному делу "Тишкевич против Российской Федерации". Но в любом случае при осуществлении надзорного судопроизводства необходимо всегда иметь в виду два принципа.

Во-первых, только фундаментальные нарушения, допущенные нижестоящими судебными инстанциями, могут позволить государству отменить или изменить в надзорном порядке такое решение. Статья 387 ГПК РФ предусматривает, что "основаниями для отмены или изменения судебных постановлений нижестоящих судов в порядке надзора являются существенные нарушения норм материального или процессуального права". Принимая во внимание уже сложившуюся в отношении России практику Суда, можно утверждать, что критерий существенности толкуется судами Российской Федерации достаточно широко. Нельзя не обратиться к Постановлению Конституционного Суда РФ от 5 февраля 2007 г., где в п. 4 было указано, что "по смыслу ст. 387 ГПК РФ во взаимосвязи с положениями Конвенции о защите прав человека и основных свобод и с учетом правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации существенным нарушением, являющимся основанием для отмены или изменения судебных постановлений в порядке надзора, может быть признано не всякое из числа указанных в ст. ст. 363 и 364 ГПК РФ нарушений норм материального и процессуального права. Его существенность в качестве основания для отмены или изменения судебного постановления в порядке надзора должна оцениваться с учетом природы, предназначения и целей именно надзорного производства".

Представляется, что речь должна идти не просто о существенных, а о фундаментальных нарушениях норм материального и процессуального права, т.е. таких нарушениях, которые подрывают основы публичного порядка в государстве, нарушают справедливость судебного разбирательства в условиях фактических обстоятельств дела. В доктрине подчеркивается, что "публичный порядок" - это устои правовой системы и коренные интересы общества и государства, основы их морали" [94. С. 160]. Ординарное нарушение нижестоящим судом норм материального и/или процессуального права, включая неправильное толкование правовых норм, ненадлежащее обоснование судебного решения не должны рассматриваться в качестве "фундаментальных нарушений", позволяющих отменять или изменять соответствующие решения.

Во-вторых, принцип недопустимости повторного рассмотрения дела, т.е. надзорная инстанция не должна рассматриваться в качестве очередной инстанции, по существу рассматривающей дело, или инстанции, предоставляющей такую возможность, когда дело передается на новое рассмотрение. Конституционный Суд РФ в Постановлении от 5 февраля 2007 г. отметил, что "поскольку пересмотр судебных постановлений в порядке надзора выступает в качестве дополнительной гарантии реализации конституционного права на судебную защиту и обеспечения правосудности судебных решений, когда исчерпаны все средства защиты в судах общей юрисдикции первой и второй инстанций, основания такого пересмотра не должны открывать возможность надзорного производства лишь с целью исправления судебных ошибок, подлежащих устранению в обычных (ординарных) судебных процедурах проверки судебных постановлений, не вступивших в законную силу". Представляется, что указанное обстоятельство возлагает основную ответственность за исправление допущенных нарушений норм материального и процессуального права на вторую (апелляционную, кассационную) инстанцию.

Указанные выше принципы должны приниматься во внимание судебными инстанциями Российской Федерации при осуществлении своей компетенции в сфере надзорного судопроизводства. Такая обязанность вытекает как из ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, благодаря которой Конвенция была включена в правовую систему России, так и из Федерального закона "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней", который включил в правовую систему Российской Федерации постановления Европейского суда по правам человека, вынесенные в отношении России, и, как следствие, те правовые позиции (прецеденты толкования), нашедшие свое закрепление в таких актах.

Пересмотр дела по вновь открывшимся обстоятельствам

Процедура пересмотра гражданского дела по вновь открывшимся обстоятельствам сама по себе не противоречит принципу правовой определенности, если цель такой процедуры заключается в исправлении судебных ошибок. Поэтому задача Суда состоит в том, чтобы определить, была ли осуществлена процедура пересмотра вступившего в законную силу решения в соответствии с п. 1 ст. 6 Конвенции ("Кузнецова против Российской Федерации", п. 40 Постановления от 7 июня 2007 г.).

Примечание. В отношении уголовных дел Суд обратил внимание на то, что простая возможность пересмотра уголовного дела является prima facie (поскольку не будет опровергнуто надлежащими доказательствами) совместимой с Конвенцией, включая гарантии ст. 6 ("Фадин против Российской Федерации", п. 33 Постановления от 27 июля 2006 г.).

Конвенция в принципе спокойно относится к пересмотру окончательных судебных решений при появлении вновь возникших обстоятельств. К примеру, ст. 4 Протокола N 7 непосредственно разрешает государству исправлять судебные ошибки. Решение, игнорирующее ключевые доказательства, может представлять собой такое нарушение. Однако возможность пересмотра должна использоваться для исправления судебных ошибок, а не для завуалированного пересмотра дела ("Кумкин и другие против Российской Федерации", п. 26 Постановления от 5 июля 2007 г.).

Процедура отмены окончательного решения суда предполагает, что существуют доказательства, которые раньше не были известны при условии наличия добросовестности, способные привести к иному разрешению дела ("Праведная против Российской Федерации", п. 27 Постановления от 18 ноября 2004 г.).

Лицо, ходатайствующее о пересмотре дела, должно показать, что отсутствовала возможность представить доказательство во время окончательного слушания дела и что доказательство является решающим. Такая процедура широко известна государствам - участникам Конвенции ("Кумкин и другие против Российской Федерации", п. 27 Постановления от 5 июля 2007 г.). Такая процедура, продолжил Суд, не противоречит принципу правовой определенности в той мере, в которой она используется для исправления судебных ошибок. Однако указанная процедура может быть объектом злоупотребления, как это произошло по делу "Праведная против Российской Федерации". По указанному делу соответствующий пенсионный фонд, обращаясь к содержанию того же самого нормативного документа <1>, как и в настоящем деле "Кумкин и другие против Российской Федерации", добился процедуры пересмотра дела и отмены вступившего в силу решения в ретроспективном порядке.

--------------------------------

<1> Речь шла о Постановлении Министерства труда и социального развития от 29 декабря 1999 г. N 54 "Об утверждении разъяснения "О применении ограничений, установленных Федеральным законом "О порядке исчисления и увеличения государственных пенсий".

Вышеуказанное Постановление Министерства вступило в силу в феврале 2000 г., однако расчет пенсий, с учетом положений данного нормативного акта, был произведен за период, предшествующий вступлению в силу указанного документа.

Из материалов дела "Праведная против Российской Федерации" следовало, что решение районного суда от 21 октября 1999 г., принятое в пользу заявителя, было отменено 15 месяцев спустя, потому что суд не принял во внимание вышеуказанное Постановление. 24 января 2000 г. Пенсионный фонд первый раз потребовал пересмотреть дело в связи с вновь открывшимися обстоятельствами. Из этого следует, что к этому моменту Фонд знал о существовании Постановления. В свою очередь, поскольку в решении (Новосибирского) областного суда от 15 февраля 2000 г. не было ссылок на указанный нормативный акт, то ничто не позволяет утверждать, что Фонд в своей кассационной жалобе ссылался на Постановление. При этих обстоятельствах второе обращение Фонда от 21 августа 2000 г. с требованием о пересмотре дела в связи с вновь возникшими обстоятельствами было по своей сути попыткой вновь пересмотреть дело по основаниям, которые Фонд не смог привести в кассационной жалобе. Суд считает, что требования Фонда скорее являлись скрытой формой кассации, нежели сознательной попыткой добросовестного исправления ненадлежащего осуществления правосудия. Удовлетворив запоздалое требование Фонда об отмене окончательного решения районного суда от 21 октября 1999 г., районный суд нарушил принцип правовой определенности и право заявителя на суд, гарантированное п. 1 ст. 6 Конвенции (п. п. 29 - 33 Постановления от 18 ноября 2004 г. по делу "Праведная против Российской Федерации").

См. также Постановление от 19 июня 2008 г. по делу "Ерогова против Российской Федерации" (п. п. 28 - 37); Постановление от 3 апреля 2008 г. по делу "Тецен против Российской Федерации" (п. п. 20 - 27); Постановление от 18 января 2007 г. по делу "Булгакова против Российской Федерации" (п. п. 38 - 44).

Обстоятельства, которые касаются дела и которые существовали во время его рассмотрения, однако оставались неизвестными суду и стали известными только после судебного разбирательства, являются "вновь возникшими обстоятельствами". Обстоятельства, которые касаются дела, но возникли после его рассмотрения, представляют собой "новые обстоятельства". Доказательства, для того чтобы стать "вновь возникшими обстоятельствами", должны были быть недоступными при условии соблюдения добросовестности. Лицо, желающее отменить решение, должно показать, что было невозможно представить соответствующее доказательство при окончательном рассмотрении дела и что доказательство по делу является решающим (п. 31 Постановления от 5 июля 2007 г. См. также Постановление от 19 июня 2008 г. по делу "Ерогова против Российской Федерации" (п. п. 28 - 37); Постановление от 3 апреля 2008 г. по делу "Тецен против Российской Федерации" (п. п. 20 - 27); Постановление от 18 января 2007 г. по делу "Булгакова против Российской Федерации" (п. п. 38 - 44)). Суд обратил внимание на то, что решение Верховного Суда РФ, касающееся законности Постановления Министерства труда и социального развития от 29 декабря 1999 г. N 54 "Об утверждении разъяснения "О применении ограничений, установленных Федеральным законом "О порядке исчисления и увеличения государственных пенсий", было вынесено после принятия судом первой инстанции решения от 12 апреля 2000 г. Одновременно решение Верховного Суда РФ было вынесено до рассмотрения дела в суде кассационной инстанции. Однако при рассмотрении дела в кассационном порядке Пенсионный фонд не сослался на указанное решение Верховного Суда РФ, а апеллировал к указанному решению в ходатайстве о пересмотре дела в связи с вновь возникшими обстоятельствами. Не было предоставлено каких-либо объяснений, почему произошло указанное упущение. Решение Верховного Суда РФ от 24 апреля 2000 г., по мнению Суда, нельзя рассматривать в качестве вновь возникшего обстоятельства. Суд принял во внимание позицию суда первой инстанции, отказавшегося удовлетворять ходатайство о пересмотре дела в связи с вновь возникшими обстоятельствами, поскольку, по мнению районного суда, указанное "обстоятельство" содержало интерпретацию Постановления, которое уже было известно суду при принятии решения (п. п. 21, 34 Постановления от 5 июля 2007 г. по делу "Кумкин и другие против Российской Федерации").