Раздел 1. Введение в информационные технологии 19 страница

Главная беда здесь заключается в том, что часто все эти "приятели" и "очаровашки" занимают в науке места своих более достойных соперников.

9. Проблема излишней формализации многих аспектов научно-исследовательской деятельности, часто проявляющаяся в излишнем увлечении естественнонаучными методами, например, когда уникальная, неповторимая и несоотносимая ни с какими психометрическими нормами личность "просчитывается" с помощью так называемых "личностных тестов", как это делается по отношению к более простым

проявлениям психического (психофизиологическим реакциям, некоторым репродуктивным интеллектуальным способностям и т. п.), где объективный метод вполне применим. Как это ни покажется парадоксальным, но при исследовании сложных (в частности, личностных) проявлений психического больше подходят более простые методы, основанные на "понимании" и "прочувствовании", чем на скрупулезном изучении каких-то малосущественных нюансов, за которыми не видно целостной картины.

Поскольку у некоторых психологов-исследователей восхваление простых (и понятных!) способов может вызвать сомнения и даже раздражение, мы позволим себе сослаться на мнение по этому поводу такого известного и уважаемого естествоиспытателя, как Г. Селье: "Возьмем, к примеру, мое ярко выраженное предпочтение к применению максимально более простых методов. Мне нравится держать крысу на ладони и

просто наблюдать за ней. Несмотря на мою докторскую степень по химии, я никогда не прибегал к сложным химическим процедурам. Я никогда не использовал изотопные методы, электронный микроскоп, рентгеновскую дифракцию или что-нибудь еще в этом роде не потому, что я недооцениваю их значимость, а просто потому, что меня больше интересует общая картина, чем детали. Легко распознаваемые, явные изменения формы или поведения не только меньше подвержены "инструментальным ошибкам", но и

благодаря своей простоте лучше поддаются широкомасштабному экспериментированию. Порой мне казалось, что я выгляжу "отсталым" в этой моей страсти к простоте и всеохватывающему подходу. Тем более что в науке сегодня действует совершенно противоположная тенденция. Создаются все более сложные средства для все более глубокого "копания" в каком-то одном месте. Разумеется, это необходимо,

но не для всех, вовсе не для всех. Узкий специалист теряет общую перспективу; более того, я уверен, что всегда будет существовать потребность в ученых-интеграторах, натуралистах, постоянно стремящихся к исследованию достаточно обширных областей знания. Меня не беспокоит возможность пропуска отдельных деталей. Среди нас должен остаться кто-то, кто будет обучать людей совершенствовать средства для обозрения горизонтов, а не для еще более пристального вглядывания в бесконечно малое" (Селье, 1987. - С. 12-13).

"Совершенствовать средства для обозрения горизонтов", - разве это не относится к психологу-исследователю и к психологу-практику, которые в совместной с клиентом деятельности стремятся "заглянуть в его будущее"? Парадоксальность простоты заключается в том, что для многих именно она часто оказывается невыносимо сложной.

Вероятно, для исследования человека как субъекта личностного и профессионального самоопределения еще предстоит разработать свои, специфические методы. В. Н. Дружинин отмечает, что "у психологов есть все основания претендовать на относительную самостоятельность в определении критериев научности и

ненаучности получаемого ими знания" (Дружинин, 1994. - С. 157).

А этическая сложность здесь заключается в том, что часто психолог, даже понимая ограниченность многих существующих традиционных методов исследования, основанных на естественнонаучных подходах, все-таки вынужден (иногда "скрепя сердце") использовать эти методы для написания дипломных и диссертационных работ, чтобы не рисковать при построении своей научной карьеры, то есть не провоцировать гнев авторитетных психологов, ориентированных на устаревшие подходы. Заметим, что

иногда и преподаватели, и члены различных экзаменационных комиссий (понимающие нелепость ситуации) вынуждены молча выслушивать дурацкие доклады и сами соблюдать, таким образом, существующие "правила игры". И относиться к этому следует спокойнее, ведь лучше хоть какая-то традиция, чем полный инновационный хаос, тем более что о новых подходах в исследовании личности пока еще больше говорят,

чем предлагают действительно работающие методы.

10. "Надстраивание" под чей-то научный авторитет или прикрытие этим авторитетом и даже откровенная эксплуатация его для достижения своих далеких от науки целей. Печально, когда сам "авторитет" (уже в годах и мало что соображающий) спокойно наблюдает за тем, как эксплуатируют его доброе и заслуженное в прошлом имя. Давно замечено, что многие авторитетные психологи к старости теряют свою здоровую напористость и нетерпимость к научной некомпетентности, они часто оказываются переполнены благодушием и всепрощением. А недобросовестные психологи, умело

войдя в доверие к таким авторитетам, творят свои глупые и часто нехорошие дела.

11. Откровенная травля своих коллег по работе. Обычно в основе этого лежит зависть и нездоровое соперничество. Этическая проблема заключается в том, что многие действительно творческие специалисты позволяют себя втянуть в эти склоки. Эта проблема усугубляется тем, что в науке (особенно, в психологической науке) не существует четких критериев эффективности проведенных исследований, что и

порождает спекуляции по поводу "некорректности" или "низкой квалификации" соперников и конкурентов. Опыт показывает, что обычно этим занимаются люди, которые сами ничего значительного в науке сделать не могут и находят в склоках способ самоутверждения (хотя бывают и исключения, когда некоторые

тщеславные ученые совмещают свои интересные исследования с откровенной травлей своих коллег).

12. "Научное обоснование" и участие некоторых психологов в глобальных общественных манипуляциях. Например, ради тех же "высоких гонорарчиков" психолог участвует в избирательной кампании какого-то откровенного преступника или • непорядочного человека, помогая ему "пройти во власть" (к сожалению, "грязные избирательные технологии" уже давно стали реальностью в современной России).

Этические проблемы начинаются для психолога тогда, когда он сам осознает свои действия и свою старательность как акт откровенной "продажности". Естественно, если у психолога нет профессионального достоинства и совести, то нет для него и этических проблем.., что еще печальнее.

4. Основные этические проблемы и "соблазны" практической психологии

Можно выделить следующие специфические проблемы и "соблазны" в практической деятельности психолога, в его взаимоотношениях с клиентами, коллегами и администраторами:

1. Проблема (она же - "соблазн") власти над сознанием клиента, когда психолог входит в доверие к клиенту и буквально "вьет из него веревки", принимая за него важнейшие жизненные решения, а то и "круто меняя жизнь клиента" своими советами и рекомендация. К сожалению, немалая часть клиентов именно так и представляет себе "помощь" со стороны психолога, как бы перекладывая на них всю ответственность за свои действия.

2. Проблема самокрасования психолога на работе (перед клиентами и даже перед коллегами).С одной стороны, психолог все-таки должен уметь "производить впечатление" на клиентов, иначе ему сложно будет установить с ними эмоционально-доверительный контакт и сформировать по отношению к себе уважение как к специалисту. Но, с другой стороны, если доводить "очаровывание" клиентов до абсурда, то вся работа

превращается в "театр одного актера". Многие клиенты это даже чувствуют и не всегда воспринимают такого психолога как своего реального помощника. Заметим, что у педагогов и психологов возможностей для самокрасования на работе, быть может, даже больше, чем у артистов театра и кино и даже чем у различных теле- и эстрадных "звезд", поскольку педагоги и психологи работают не с безликими аудиториями, которые часто воспринимают своих "звезд" как неких "идолов успеха", но не как живых людей, тогда как в учебных аудиториях и психологических кабинетах возможно более "живое" общение с

реальной "обратной связью" и взаимодействием. Можно даже предположить, что у психологов и педагогов больше возможностей для подлинного творчества

и импровизации на работе, поскольку им в меньшей степени приходится реализовывать какой-то чужой сценарий или многократно исполнять одну и ту же песенку. Кроме того, главная задача эстрадных и театральных "звезд" связана с тем, чтобы понравиться публике, привлечь публики побольше и побольше заработать (отчего часто и называют ласково таких звезд "пупсиками"), тогда как у психолога и педагога задача посложнее - донести до аудитории или до клиента какую-то важную идею, которая поначалу может

даже кому-то и не понравиться, а кого-то вообще серьезно озадачить. Как отмечал Г. Мюнстенберг, психолог должен быть воодушевлен "благородной идеей", а С. И. Гессен писал, что такие идеи и сам метод научного познания должны передаваться от учителя к ученику "путем заразы", через живое общение. К сожалению, многие психологи и педагоги уже давно превратились в "пупсиков", не реализуя творческих возможностей

своей профессии.

Главная причина этого - отсутствие в образовании идеи и смысла (отсутствие разнообразных, но все-таки благородных смыслов). Именно смысл составляет "душу" образования. Но, как отмечал В. П. Зинченко, "души" в образовании и в "родной психологии", скорее всего, нет" (Зинченко, 1995. - С. 13), и школа будущего, прежде всего, "должна учить мыслить, в том числе, мыслить о смысле" (там же. С. 21). А она все

больше превращается в "школу самокрасования"... И, вероятно, эта тенденция - "театрализации всей жизни", ведущая к искажению в понимании мира, носит глобальный характер. Но тогда тем более это требует от психологов и педагогов активного поиска средств, позволяющих органично соединять смысл и форму, содержание и артистизм...

3. "Соблазн" следования "методическим модам", когда психолог, приобретая и осваивая очередную новомодную методику, как бы самоутверждается среди своих коллег (или среди впечатлительных клиентов), как бы заявляя, что "я на высоте", "я использую самые-самые лучшие методы работы"... Хотя известно, что и новомодные методы не всегда оказываются действительно лучшими. С одной стороны, понять такого психолога можно, поскольку он реально стремится улучшить свою профессиональную деятельность, а иногда и повышает этим свою профессиональную квалификацию... Но, с другой стороны, в погоне за очередной новомодной методикой или технологией психолог часто затрачивает слишком много сил, времени и денег (известно, как много ловких "продавцов" новых и не до конца апробированных методик делают себе на этом целые состояния). А главное, в погоне за методическими "новинками" психолог не осваивает по-настоящему одну методику, как на "рынке методик" появляется следующая мода

и т. д., и все это в итоге нередко приводит к поверхностности в работе.

Наш совет: когда появляется очередная "новинка", лучше некоторое время подождать, пока не станет ясно, насколько она действительно эффективна, когда ее проще будет освоить, а главное, - когда она станет намного дешевле (что совсем немаловажно).

4. Проблема платности психологических услуг, проблема "денег-подарков". Поскольку эта проблема является в условиях коммерциализации образования и психологии крайне важной в этическом плане, мы рассмотрим ее подробнее несколько позже. В самом общем плане проблема заключается в том, что, с одной стороны, многие клиенты не мыслят себе психологическую "услугу" без оплаты (с точки зрения таких клиентов, "за все надо платить"), а с другой стороны, есть небольшая группа клиентов (обычно это люди с

развитым чувством собственного достоинства и высоким общекультурным уровнем), для которых проблемы личностного развития, человеческого откровения, сопереживания и подлинной эмпатии, духовного роста и самосовершенствования как-то не увязываются с идеей "оплаты". Для психолога этическая сложность заключается в том, как отличить одних от других и как при этом никого не обидеть, ведь по-своему каждый клиент прав - и тот, кто воспринимает "только оплаченную услугу", и тот, кого оскорбляет сам факт

оплаты сферы духовного развития личности.

5. Проблема близких отношений психолога с клиентом. Проще всего сделать вид, что эта проблема надуманная и надо просто не допускать никаких отношений за пределами профессиональной деятельности. В некоторых этических кодексах и стандартах работы психиатров и психотерапевтов налагается категорический запрет на какие-либо близкие отношения психолога со своими клиентами и пациентами, и нарушение этого запрета наказывается, вплоть до дисквалификации. Но реально взрослый клиент и взрослый психолог имеют право на развитие таких отношений, что они иногда и делают. Это видно хотя бы по тематике некоторых зарубежных фильмов: появился даже особый жанр, где, с одной стороны, он или она - пациент, а с другой стороны - он или она - психоаналитик, психотерапевт или просто психолог.Например, фильм "Окончательный анализ", где отношения героев как раз такие, которые Фрейд решительно не рекомендовал. Впрочем, как выясняется по ходу фильма, герой-психоаналитик Фрейда внимательно не читал).

Если такие отношения все-таки возникают, то действует негласно вправил о: сначала должны быть решены психологические проблемы клиента, и лишь затем можно позволить себе перевод отношений "психолог-клиент" в сферу неформальных отношений, или же просто передать данного клиента другому специалисту-психологу. Но совмещать позиции "психолога" и "близкого человека" обычно не удается, так как между клиентом и психологом все-таки должна существовать определенная деловая дистанция. Отчасти в связи с этим, кстати, психологу не рекомендуется работать профессионально с близкими ему людьми.

Другое дело, когда психолог насильно вынуждает клиента к таким отношениям - это никак недопустимо.

Часто возникает другая проблема, когда клиент сам влюбляется в психолога и буквально требует от него близости (иногда даже шантажируя его в случае отказа). К достойному поведению в таких ситуациях психолог (особенно молодой, начинающий специалист) должен быть готов.

Необходимо быть чрезвычайно корректными в построении профессиональных отношений с детьми и подростками, поскольку они еще социально (и физиологически) незрелы, они еще только учатся любить и легко увлекаются такими "умными", такими "интересными" психологами, тем более что психологи, затрагивая вопросы межличностного общения, развития и планирования перспектив своей жизни, легко могут увлечь своих молодых и впечат-'лительных воспитанников и клиентов...

6. "Соблазн"работать с полной отдачей, забывая о своих личных интересах и здоровье, ("синдром эмоционального сгорания"). Поскольку работа психолога реально не нормирована и не сформулированы психогигиенические нормы и ограничения, психолог может легко потерять "меру", эмоционально и морально истощиться (так называемый "эффект выгорания"), решая сложные конфликты своих клиентов, и сам со временем превратиться в пациента психиатрической клиники. К сожалению, таких случаев известно

немало. А ведь так хочется показать всем, что вы не щадите себя и своего здоровья ради интересов своих подопечных. Но при этом такой "самоотверженный" психолог забывает о своих родных и близких, которые за него переживают, а потом еще и расплачиваются за психолога своими нервами, бессонными ночами и искалеченными судьбами.

7. Проблема "неинтересного" и "скучного" клиента, к сожалению, также встречается достаточно часто и к тому же недостаточно освещена в психологической

литературе. В самом общем плане проблема эта заключается в том, что, с одной стороны, люди (клиенты) не одинаковые, кто-то, например, может и не обладать высокой интеллектуальной, эмоциональной или коммуникативной культурой, быть просто примитивным человеком, с которым просто "неинтересно" общаться. Но, с другой стороны, такой человек все-таки обратился к психологу за помощью, и вполне может

оказаться, что одной из причин его личностных проблем как раз и является начинающееся осознание своей "неинтересности" для окружающих. Тогда психолог просто обязан пересилить в себе первоначальную неприязнь (презрение, высокомерие и т. п.) и хотя бы попробовать организовать с таким человеком диалог.

Примечательно, что даже такой известнейший психотерапевт, как К. Роджерс, один из основателей гуманистического направления в психотерапии, также обозначает проблему "скучного клиента". В таких случаях К. Роджерс призывает к искренности во взаимоотношениях с клиентом и пишет: "Я предпочел бы поделиться с ним своими переживаниями по поводу скуки и дискомфорта, которые я испытываю, выражая

эту свою точку зрения... мое чувство скуки выросло из моего ощущения отдаленности от него и что я желал бы быть с ним ближе. И когда я пытаюсь выразить свои чувства, они изменяются. Определенно, я не скучаю, когда показываю ему себя таким образом, и далек от скуки, когда ожидаю с нетерпением и, возможно, с долей понимания его ответ... И я уже смогу услышать удивление или, возможно, обиду в его голосе, чтобы он стал говорить более искренно, потому, что я отважился стать с ним подлинным. Я

позволил себе быть личностью - настоящей, несовершенной - в своих отношениях с ним" (цит. по Кану, 1997. - С. 43). Но может ли (и способен ли) себе позволить быть "личностью" и быть "искренним" каждый практический психолог, общающийся со "скучным и не интересным клиентом"?

8. Проблема "раннего прозрения клиента". Суть проблемы в том, что построение жизненного и профессионального "успеха" часто бывает связано с определенными жизненными компромиссами и даже с неблаговидными делами. К сожалению, иногда человек добивается "успеха", кого-то вовремя предав (или продав), нарушив законодательство и т. п. Получается, что для оказания помощи самоопределяющемуся человеку, например, помогая ему планировать "успешную" карьеру, психолог должен (или может) давать ему соответствующие "нехорошие" рекомендации (как кого обмануть,

продать, как эффективнее "разобраться" со своей совестью и т. п.). Или же молодой клиент самостоятельно сделал для себя эти открытия ("прозрел") и тогда получается, что психолог якобы обязан морально поддержать его в столь "нехороших" намерениях. Естественно, психолог должен сам себя уважать и не превращаться в фактического соучастника будущих негодяев.

9. Проблема "позднего прозрения" клиента выражается в том, что человек обращается за помощью к психологу в надежде осознать, насколько удачно или неудачно была прожита его жизнь (или часть жизни). Заметим, что сам факт обращения по такому вопросу уже свидетельствует о некотором внутреннем сомнении клиента в том, что его жизнь "состоялась". Если психолог, выслушав клиента, обнаруживает, что жизнь данного человека трудно назвать удачной (состоявшейся, наполненной каким-то значительным

смыслом и т. п.), то далеко не всегда следует открыто говорить об этом данному клиенту. Если клиент - сильная личность, способная "пережить" правду о себе, то иногда стоит и рискнуть, рассчитывая на то, что он сможет собрать свою волю и использовать энергию внутреннего кризиса для того, чтобы оставшиеся годы прожить достойно и продуктивно. Если же психолог чувствует, что перед ним слабый, "уставший от жизни человек", то лучше не травмировать его своим мнением, а просто подыграть ему, сказав, например,

что его "жизнь в целом состоялась", а "отдельные неудачи и нереализованные планы имеются у каждого", особенно у тех, кто "способен ставить перед собой сложные, а значит, труднодостижимые цели". А всегда говорить в глаза только то, что думаешь, всем подряд - это и неэтично, и непрофессионально. И тут нет никакого противоречия, так как для каждого человека - своя правда.

10. "Прозрение" самого психолога, когда он "вдруг" осознает для себя, что его профессия "дурацкая", что он занимается "никому не нужными делами" и т. п. С одной стороны, недовольство собой и своей работой - это признак творческого, требовательного, рефлексирующего субъекта труда. Но, с другой стороны, такая "рефлексия" может привести к развалу собственной работы, отразиться на благополучии клиентов и привести даже к разрушению личности самого психолога. Проблема в том, как использовать энергию этого внутреннего кризиса не только для совершенствования своей работы,

но и для личностного развития в своем труде. И если психолог почувствует, что такой кризис для него непреодолим, то лучше признаться себе в этом и просто поменять профессию.

11. Неверие в возможности клиента самому разрешить свою психологическую проблему. Это как бы "оправдывает" недопустимую тенденцию психолога откровенно манипулировать сознанием клиента, превращая его в "пассивный объект" своих воздействий, и вместо него решать его жизненные психологические проблемы.

12. Работа без должной теоретической и методической подготовки, когда психолог берется за решение сложных проблем, а сам не имеет для этого ни опыта, ни квалификации. К сожалению, в условиях массовой подготовки психологов, когда невозможно проконтролировать образовательный процесс, выпускается

довольно много специалистов, которые не обладают фактической готовностью к оказанию

квалифицированной помощи клиентам и "выкручиваются" в основном с помощью своего жизненного "обаяния", "здравого смысла" или обыкновенной "наглости" и "напористости".

13. Проблема критериев оценки эффективности психологической помощи, когда сложно оценить, действительно ли хорошо поработал психолог. Обыкновенная ссылка на то, что "клиент остался доволен", часто бывает неубедительна, поскольку клиент не всегда понимает суть оказываемой помощи (он ведь не специалист). Даже в тех редких случаях, когда с клиентом удается организовать реальное взаимодействие и степень его субъектности повышается, все равно сразу оценить истинный эффект помощи также бывает затруднительно, так как помощь в решении сложных психологических проблем часто вообще предполагает отсроченный эффект, который будет по-настоящему осознан клиентом лишь много позже, уже за рамками консультации.

Например, в таком сложнейшем виде психологического консультирования, как оказание помощи в планировании перспектив личностного и профессионального разви-

тия (в профконсультации), подлинный эффект может быть оценен лишь после того, как человек сумеет прожить действительно полноценную трудовую жизнь, да еще будет упомянут благодарными потомками (по этому поводу Е. А. Климов даже говорит, что "профконсультация по сути своей обращена в будущее").

Использование так называемых "оперативных критериев оценки эффективности" помогает лишь отчасти решить эту проблему и, в лучшем случае, позволяет спрогнозировать (экстраполировать) эту эффективность на будущее, но опять же неясно, где критерии успешности таких прогнозов?

Но поскольку психологу хочется уже сейчас доказать всем (и клиенту, и коллегам, и самому себе), что его работа очень "полезная" и очень "квалифицированная", то иногда он просто умело внушает клиенту, что у него "осуществился личностный рост", что он "стал иным" и т. п. Нередко такие клиенты, отвечая на вопрос, чем Вам помогла консультация (или психотерапевтическая группа), отвечают фразами и цитатами из учебника по психотерапии. Клиентов по-своему можно понять, ведь им трудно осознавать, что до

реального личностного роста еще далеко (для этого нужно еще самостоятельно "созреть" и проверить себя в реальных личностных "поступках" в ответственные моменты жизни) и они зря заплатили свои деньги за посещение психотерапевта. Но психотерапевту проще бывает создать иллюзию "психологического роста" и сделать так, чтобы клиент хотя бы этим был "доволен".

14. Отсутствие в стране на данный момент ее развития идеалов личностного и профессионального самоопределения. Еще Э. Эриксон говорил о том, что для подростка (а мы бы добавили, что и для всякого самоопределяющегося человека) крайне важны "символы веры и программы", проблемы поиска "идеологии и аристократии" и "чтобы сохранить себя от распада, они (подростки. - Н. П.) временно сверхидентифицируются (до внешне полной утраты идентичности) с героями клик и компаний" (см. Эриксон, 2000. - С. 250-251). Сложность заключается в том, что самоопределяющийся человек еще не

научился различать героев подлинных и мнимых, и поэтому он часто оказывается дезориентирован. К сожалению, и психологи (да и не только они) также часто не до конца разобрались для себя, кто может выступать образцом для подражания, а кто - лишь имитирует такие образцы, что затрудняет психологам оказывать полноценную помощь и их самоопределяющимся клиентам.Но многие "элитные" представители культуры не только часто обращаются к "мародерам", которым в нашей стране "досталось поле битвы", как к потенциальным "спонсорам" (иногда просто пресмыкаясь перед откровенными "бандитами"), но фактически и одобряют их существование. Вот и возникает вопрос: если уж самые "элитные" люди страны превращаются в холуев мародеров, то с кого же брать пример самоопределяющемуся клиенту (да и самому психологу как развивающемуся субъекту профессионального и личностного самоопределения), где и как искать "аристократию" и "идеологию"?

Хорошо сказал по этому поводу известный драматург Б. Брехт: "Несчастна страна, у которой нет героев". Но, наверное, еще несчастнее страна, где имеются и умело пропагандируются "псевдогерои", "псевдоэлита". Отсутствие героев (по Б. Брехту) хотя бы осознается и переживается как "несчастье", что еще оставляет надежду на улучшение ситуации. А вот когда "псевдогерой" становится привлекательным для основной массы населения, то исчезает даже надежда на улучшение, так как многие убеждены, что все

"и так прекрасно". "Псевдогерой" фактически дезориентирует самоопределяющуюся личность, выступая как реальный конкурент психолога, пытающегося обеспечить условия для полноценного личностного развития самоопределяющегося человека. И во многом победа в такой конкуренции (с современными средствами массовой информации, а точнее - массовой манипуляции, восхваляющими разного рода ничтожеств, добившихся "успеха", основанного на сомнительном "богатстве" и искусственной "популярности") зависит от позиции самого психолога, от того, насколько он сам сумеет разобраться в

истинных и ложных "идеалах".

15. Проблема "сапожника без сапог" заключается в том, что у многих психологов имеется немало и собственных психологических проблем. И тогда возникает вопрос: имеют ли они право помогать другим людям, сами не разобравшись до конца со своими проблемами? С одной стороны, если психолог постоянно проецирует свои проблемы на ситуации обращающихся к нему за помощью клиентов (видит в проблемах клиентов только свои собственные проблемы), то это, естественно, мало способствует эффективной помощи клиентам. Поэтому психолог должен уметь абстрагироваться от своих проблем хотя бы на

время работы с клиентом, отличать его проблемы от своих - то есть психолог должен знать себя настолько, чтобы можно было говорить о его личностной проработанности. Если у психолога не будет собственного опыта переживания серьезных проблем (и даже опыта преодоления внутренних кризисов), то ему сложнее будет понять проблемы других людей (клиентов). Кроме того, мы не раз отмечали уже, что само развитие психолога-профессионала предполагает преодоление определенных кризисных ситуаций.

Трудно представить себе специалиста-человековеда с лицом, "не обезображенным интеллектом", "не тронутым никакими переживаниями" и вообще специалиста-психолога, у которого все "о'кей". Можно предположить, что у части клиентов (но не у всех!) такой "специалист" просто не вызовет доверия и они не заходят иметь с ним дело. Хотя иногда для того чтобы вселить в клиента оптимизм, можно посмотреть на него и "ясными глазами", и сделать выражение "жизнерадостного простачка".

Другой крайностью являются ситуации, когда психолог сам похож на "пациента", когда его лицо олицетворяет собой "страшные внутренние страдания" и "глубочайшую отрешенность" от мира вообще, и от проблем данного клиента в частности. Во всем нужна мера. А психолога можно представить себе как человека "не без сапог", но постоянно "меняющего свои сапоги", то есть развивающегося субъекта личностного и'арофессионального самоопределения, также способного в чем-то разочаровываться, но и