Культура и быт XVII в

XVII столетие можно назвать началом нового периода в истории русской культуры. Для него характерно зарождение осознания всем обществом и отдельной личностью своей важной роли в судьбах страны. Как и во многом другом, большую роль в этом сыграли события Смутного времени, войн и освоения бескрайних просторов Сибири. Эти эпохальные события, исключительно важные для судеб государства и народа, втянули в свой водоворот огромные массы людей и показали их мощь, вдохнули новые представления о «силе земли», «земского начала».

Обучение грамоте. Круг чтения. В XVI в. грамотных людей можно было сыскать преимущественно среди лиц духовного или приказного сословия; в XVII в. их уже было немало среди дворян и посадских людей. Даже среди крестьян, прежде всего черносошных, отчасти крепостных и холопов, имелись грамотеи – старосты и целовальники, приказчики и писцы. Но, конечно, подавляющая масса крестьян оставалась неграмотной.

В целом процент грамотных по стране, хотя и медленно, увеличивался. Еще в первой половине столетия многие городские воеводы из-за неграмотности или малограмотности шагу не могли ступить без дьяков и подьячих, своих подчиненных по воеводской избе – центру уездного управления. Во второй половине столетия на воеводствах сидели люди, как правило, грамотные. Среди уездных дворян грамотных было еще немного. Немало грамотных имелось на посадах. Занятия ремеслом и торговлей, разъезды по делам требовали знания письма и счета. Грамоте посадские и крестьяне учились у «мастеров» из священников и дьяков, дьячков и подьячих, прочих грамотных людей.

Учили прежде всего элементарной азбуке по азбуковникам, печатным и рукописным. В 1634 г. был издан «Букварь» В. Бурцева, и с тех пор, в течение всего столетия, его несколько раз переиздавали. Стоил он одну копейку, или две деньги, весьма дешево по тогдашним ценам. Тогда же опубликовали «Грамматику» Мелетия Смотриц- кого, украинского ученого. В конце столетия напечатали «Букварь» Кариона Истомина, монаха Чудова монастыря, а также практическое руководство для счета – таблицу умножения.

За вторую половину XVII столетия Печатный двор напечатал 300 тысяч букварей, 150 тысяч учебных Псалтирей и Часословов. Бывало, за несколько дней раскупались тысячные тиражи таких пособий. Однако многие продолжали учиться и по рукописным азбукам и арифметикам.

Значительно расширился круг чтения. От XVII столетия сохранилось много книг, печатных и особенно рукописных; среди них и церковные, и светские: летописи и хронографы, повести и сказания, сборники религиозного, исторического, литературного, географического, астрономического, медицинского и иного содержания.

От иноземцев русские перенимали навыки в области архитектуры и живописи, обработки золота и серебра, военного и металлургического производства, в иных ремеслах и художествах, обучались языкам – греческому, латинскому, польскому и прочим.

Школы и академия.

Окольничий Ф. М. Ртищев, любимец царя Алексея Михайловича, человек влиятельный, скорбел по поводу непросвещенности русских людей. В 40-е гг. XVII в. он пригласил из Киева ученых-монахов. Они должны были обучать в Андреевском монастыре, им основанном, славянскому и греческому языкам, философии и риторике, другим наукам.

Лет двадцать спустя прихожане церкви Иоанна Богослова в Москве подали челобитную царю. Они просили разрешения открыть при церкви школу наподобие братских училищ в Малороссии, а в ней – «устроение учения различными диалекты: греческим, словенским и латинским». Власти согласились: заводите «гимнасион», «да трудолюбивые спудеи (студенты) радуются о свободе взыскания и свободных учений мудрости».

Возможно, эти и некоторые другие ей подобные школы появились в ту пору не только в столице. Известно, что в 1685 г. существовала «школа для учения детям» в городе Боровске, около торговой площади.

В Москве на Никольской улице построили особое здание для школы. Открыли ее в 1665 г. при Спасском монастыре за торговым Иконным рядом. Во главе школы поставили самого Симеона Полоцкого, учеников собрали из молодых подьячих приказов. В школе изучали латынь и русскую грамматику, ибо приказы нуждались в образованных чиновниках.

Через 15 лет устроили школу при Печатном дворе. При ее открытии в ней было три десятка учеников, взятых из разных сословий; через три года – уже 56, еще через год – на десяток больше. А 166 учеников постигали премудрости и сложности славянского языка. 232 ученика в школе – немало для XVII столетия!

В 1687 г. начало работать Славяно-греко-латинское училище, впоследствии названное академией. По «привилегии», давшей программу образования, последнее должно было стать не только церковным, а общим. Здесь постигали «семена мудрости» из наук гражданских и церковных – весь школьный цикл от низших до высших классов, начиная с грамматики и кончая философией (метафизической и натуральной), этикой и богословием. Училище было одновременно высшим и средним учебным заведением.

Первые преподаватели, профессора были греки – братья Иоанникий и Софроний Лихуды. В соответствии с уставом в училище принимали людей «всякого чина, сана и возраста». В первый год учеников было 28, в следующем – 32. Обучение шло очень хорошо. Но против братьев выступил влиятельный недоброжелатель светского образования иерусалимский патриарх Досифей. Его интриги закончились для Лихудов печально: их отстранили от любимого дела. Но преподавание в академии продолжили их русские ученики, особенно успешно Ф. Поликарпов и И. С. Головин.

Научные знания. Русские славились как мастера обработки металла, литейного дела. В документах часто упоминается о «пищалях винтовальных» – нарезных ружьях, о пищалях с механизированным клиновидным затвором.

В 1615 г. русский мастер изготовил первую пушку с винтовой нарезкой. Хорошо в России отливали колокола, большие и малые, славился по всей стране их малиновый звон.

Столь же успешно владели русские мастера строительной техникой, возведением деревянных и каменных зданий, светских и церковных. Особо следует сказать о крепостных стенах: точные расчеты высоты и толщины позволяли нередко обходиться без контрфорсов, что широко практиковали зодчие в Западной Европе.

При устройстве водяных мельниц и, что особенно показательно и важно, железоделательных и иных мануфактур использовали водяные двигатели. Уже тогда мехи у домен и тяжелые молоты, ковавшие железо, использовали энергию воды.

Русские люди писали практические руководства, в которых обобщали накопленный опыт, давали наставления по описанию земель, подъему соляного раствора с большой глубины, военному делу, по изготовлению красок, олифы, чернил и др. Подобные пособия содержали начатки знаний по геометрии и геологии, физике и химии, баллистике и иным наукам. В травниках, своего рода лечебниках, описывались свойства разных трав, предлагались рекомендации по лечению ими болезней.

Знание астрономии было необходимо для хозяйственной деятельности, для суточного исчисления времени, определения дней переходящих церковных праздников. В России имели хождение рукописи астрономического характера, прежде всего переводы иностранных трудов. Из них читатель мог узнать об основах геоцентрической системы Птолемея. В середине XVII столетия и 70-е гг. появились переводы с изложением гелиоцентрических воззрений Николая Коперника.

Расширялись географические знания, представления о России, ее территории и проживавших на ней народах, обширных пространствах Сибири и Дальнего Востока. На рубеже XVI и XVII вв. появилась общая карта государства, основанная на чертежах отдельных его регионов. Этот «Старый Чертеж» не сохранился. В 1627 г. составили «Новый Чертеж» земель между Доном и Днепром, так называемого Поля, вплоть до Черного моря, и «Книгу Большому Чертежу»: перечень городов России, расстояний между ними с краткими сведениями этнографического, географического характера. Последний труд в течение столетия неоднократно дополнялся новыми сведениями. В самом начале XVII в. составил карту России царевич Федор, сын Бориса Годунова, но она не сохранилась.

Географические сведения «поверстных книг», которые изготовляли в Ямском приказе, давали ямщикам возможность исчислять прогоны. В них были перечислены дороги от Москвы в другие города и уезды, селения по пути следования, расстояния между ними.

В Сибирский приказ поступали отписки, «сказки» русских землепроходцев и мореходов, бороздивших сибирские и дальневосточные просторы, прилегающие к ним моря и океаны. Служилые и торговые люди, ходившие в Сибирь, составляли описания и карты (чертежи) ранее неведомых земель, обитавших на них народов и племен.

В 1696 г. правительство решает составить общую карту новообследованных и присоединенных за столетие земель. Пять лет тобольский сын боярский Семен Улъяно- вич Ремезов работал над картой, которую назвал «Чертежная книга Сибири».

Еще большее распространение получили исторические сочинения – летописные своды, повести, сказания и другие памятники предшествующих столетий. В XVII в. к ним прибавились многие новые летописи и хронографы, повести и сказания.

Помимо сочинений, которые продолжают летописную традицию, в XVII в. появляются исторические сочинения нового типа, переходного от летописного жанра к своего рода монографическому или обобщающему. К первому типу можно отнести труд Сильвестра Медведева «Созерцание краткое лет 7190, 7191 и 7192, в них же что содея- ся во гражданстве». Это единый и подробный рассказ о конце правления царя Федора Алексеевича, Московском восстании 1682 г. и начале регентства Софьи Алексеевны. Изложение доведено до 1684 г.

В конце 70-х гг., четыре года спустя после выхода в Киеве, в Москве опубликовали «Синопсис» Иннокентия Гизеля, архимандрита Киево-Печерского монастыря. В нем дан краткий обзор русской истории с древнейших времен до той эпохи, когда жил его автор. Позднее его переиздавали десятки раз, настолько он стал популярен.

Фольклор. Фольклорный материал заполняет многочисленные рукописные сборники исторического, церковно-ли- тургического содержания, сборники песен и «крюков» (крюковые ноты), пословиц и поговорок, сказок и преданий, заговоров и свадебных обрядов.

Широкое хождение имеют сказки – волшебные, бытовые, героические; былины о богатырях киевской поры; исторические песни о царевне Ксении и полководце Скопине-Шуйском, о Ермаке Тимофеевиче, Азовском сидении и Стеньке Разине. Особенно хороши песни о Разине:

Ты взойди, взойди, красно солнышко,

Обогрей ты нас, людей бедных,

Добрых молодцев, людей беглых:

Мы не воры, не разбойнички,

Стеньки Разина мы работнички.

Сборники пословиц и поговорок этого времени убеждают, что многие из них дожили до нашего времени, например: «Баснями соловья не кормят», «Взялся за гуж – не говори, что не дюж». Некоторые пословицы и поговорки отражают прошлое, не столь уж давнее: «Аркан не таракан: хошь зубов нет, а шею ест» (об ордынской неволе), «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день» (об отмене Юрьева дня).

§ 40. Культура и быт XVII в. (продолжение)

Литература.

Народный дух, нередко критический, здравый, реалистический подход к объяснению действительности все явственнее проявлялся в литературе XVII в. Эта литература, как и другие явления общественной, духовной жизни, ярко отражает рост национального самосознания народа, идейные противоречия, противоборство разных социальных сил.

События начала XVII в. подвигли взяться за перо князей и бояр, дворян и посадских людей, монахов и священников. Авраамий Палицын в «Сказании» подробно повествует о «разбойничестве» первых лет нового века, восстании Болотникова, борьбе с самозванцами и интервентами.

Другие авторы: дьяк И. Тимофеев (Семенов) во «Временнике», И. М. Катырев-Ростовский, родовитый князь, многие известные и анонимные составители повестей и сказаний, слов и видений – взволнованно говорят о Смуте. В объяснении ее причин, наряду с божественным промыслом, указывают на замыслы и поступки людей, порицают их: одних – за нарушение справедливости (например, убийство царевича Дмитрия происками Годунова), других – за «безумное молчание» в связи с этим, третьих («рабов» господских) – за непослушание и мятеж.

Участники похода Ермака составили «Казачье написание». Инициативу похода они отводят самим казакам, а не Строгановым. Федор Порошин, беглый холоп, ставший подьячим Войска Донского, создает в 40-е гг. XVII в. «Повесть об Азовском осадном сидении донских казаков». С ее страниц встает эпопея героической борьбы донцов с турками в ходе взятия и защиты Азова (1637–1642).

По-прежнему русские люди любили читать жития святых – Антония и Феодосия Печерских, Сергия Радонежского и многих других. Жития распространялись в тысячах списков. Составлялись жития и в XVII в., появлялись новые святые подвижники и их жития с описанием подвигов и чудес, с ними связанных. Создаются также жития-биографии не церковных, а гражданских лиц.

«Житие» Аввакума – талантливая и яркая автобиография, острая, полемическая и живая. «Просторечие», яркость зарисовок, наглядность образов, индивидуальная манера письма делают «Житие» новаторским произведением, несмотря на консерватизм взглядов автора-старообрядца.

Столь же ярким явлением русской литературы того времени являются сатирические повести и сказания. Их авторы вышли из низших слоев приказной и духовной среды, отсюда их просторечие, бытовые сцены, критический взгляд на явные противоречия социальной жизни. Таковы «Азбука о голом и небогатом человеке», «Служба кабаку», «Повесть о Шемякином суде», «Сказание о куре и лисице», «Сказание о попе Савве и великой его славе», «Ка- лязинская челобитная». Мздоимство и жадность, пьянство и распущенность бичуются в этих повестях метко и остроумно, живым языком, с пословицами и скоморошьими прибаутками.

В литературе XVII в. появились новые черты: демократический писатель и читатель, внимание к личности героев, их душевным переживаниям. Родились новые жанры – светская повесть-драма, стихи с их бытовыми, сатирическими, любовными мотивами. Но все эти черты означали лишь первые шаги к новому. В основном литература продолжает старые традиции; она по-прежнему в основном анонимна.

Архитектура.

Сочетание народных традиций и новых тенденций характерно и для русской архитектуры XVII в. Она во многом продолжала линию русского деревянного зодчества.

Деревянное зодчество, теснейшим образом связанное с потребностями жизни народа, его быта, обычаев, отличалось реализмом и функциональной целесообразностью. Основные элементы деревянного дома – квадратный сруб (клеть) с подклетью для хозяйственных помещений, кладовых, сени между клетями, крыша, двери и окна – устойчиво бытовали столетиями, перешли и в каменные здания.

Русские плотники и каменщики работали с большой изобретательностью и художественной выдумкой. Их постройки отличались прочностью и конструктивным совершенством.

Деревянные церкви сохранились в Карелии, Архангельской, Вологодской, Костромской, Тверской и других областях. Прекрасным образцом деревянной жилой архитектуры был дворец в Коломенском (1667–1668), разобранный «за ветхостью» столетие спустя – при Екатерине II. Современники прозвали его восьмым чудом света. Своей сказочностью и красотой, разнообразием форм и богатством резных узоров, яркими красками и позолотой он поражал воображение, напоминал драгоценную и уникальную игрушку.

Каменное зодчество, прерванное Смутой, возрождается с 20-х гг. XVII в. В Москве восстанавливаются стены и башни Кремля. Одна за другой по всей стране строятся шатровые церкви и соборы – Архангельский собор в Нижегородском кремле, церковь Покрова в Медведкове (имение князя Д. М. Пожарского), Успенская «Дивная» церковь в Угличе и др. В них заметно стремление к нарядности и декоративности, камерности и интимности. Эти черты постепенно нарастают и в культовом, и в гражданском зодчестве. Чтобы в этом убедиться, достаточно взглянуть на трехэтажные «терема» Московского Кремля, выстроенные Антипом Константиновым, Баженом Огурцовым, Третьяком Шарутиным и Ларионом Ушаковым; церкви Ильи Пророка и Иоанна Предтечи в Ярославле; московские – Троицы в Никитниках, Рождества в Путинках; Вознесенскую в Устюге Великом; митрополию в Ростове (ошибочно именуется Ростовским кремлем) и многие, многие другие.

В городах богатые бояре, дворяне и купцы строят каменные палаты, все более «узорочные», особенно во второй половине столетия. Таковы дома думного дьяка Авер- кия Кириллова, бояр Голицына и Троекурова в Москве, Коробова в Калуге, Иванова в Ярославле и т. д. А построенные в конце века для царской семьи пышные «чертоги» Троице-Сергиевой лавры предвосхищают дворцы следующего столетия.

В XVII в. оформляются знаменитые комплексы Троице-Сергиевой лавры, Иосифо-Волоколамского, Новодевичьего, Симонова, Спасо-Ефимьева, Воскресенского Новоиерусалимского и многих других монастырей.

К концу столетия складывается стиль московского, или нарышкинского, барокко, пышный и величавый, парадный и исключительно нарядный. В Нарышкинских палатах на Петровке в Москве, церквах в Филях, Троице-Лыкове, Уборах под Москвой, Успенском соборе в Рязани и многих других используется башенный тип постройки, сочетание красного кирпича для основной кладки и белого камня для отделки. Здания отличаются изяществом и разнообразием декоративного убранства.

В архитектуре заметны стремление к реализму, использование народных традиций, идущих из глубины веков.

Изобразительное искусство. Те же черты можно отметить и в живописи. Как и в архитектуре, здесь русский национальный стиль вырабатывает новые черты, формы. Дальнейшее развитие получает строгановская школа с ее мелким, каллиграфическим письмом, тончайшей прорисовкой деталей. Прокопий Чирин, Никифор Савин, Емельян Москвитин – наиболее замечательные представители этой школы, работавшие в Москве, часто писавшие иконы по заказу Строгановых. Утонченность исполнения, красочность икон восхищали современников.

В творчестве Симона Федоровича Ушакова (1626– 1686), мастера царской Оружейной палаты, крупнейшего русского художника XVII в., и других мастеров намечается стремление к реализму. Ушаков имел учеников – Ивана Максимова, Михаила Милютина и многих других.

Реалистические тенденции в сочетании с яркими, жизнерадостными мотивами и красками русские мастера проявляли и при росписи церквей. Фрески церквей Троицы в Никитниках в Москве (возможно, их авторы Владимиров и Ушаков), Ильи Пророка в Ярославле (Гурий Никитин, Сила Савин «со дружиною») и многие другие поражают красочностью и богатством композиций, изобретательностью и оптимизмом, народным духом и обилием бытовых деталей.

Черты реализма заметны и в портретном жанре. Если парсуны (портреты) царя Федора Ивановича (1600), М. В. Скопина-Шуйского (1610) сделаны в обычной иконописной манере, то изображения середины и второй половины XVII в. говорят о стремлении к портретному сходству, реалистическому письму. Таковы портреты царей – Алексея Михайловича (С. Лопуцкии), Федора Алексеевича {И. Богданов), патриарха Никона (И. Детерсон и Д. Вух- терс). На иконах появляются реалистические пейзажи (например, у Тихона Филатьева, конец XVII в.), изображения зданий.

Театр.

Театр возник при дворе, и он должен был противостоять скоморошьему лицедейству, народному театру Петрушки: вместо народных сцен в театре ставились пьесы на библейские, историко-героические темы; вместо народного языка, подчас резкого, грубоватого и фривольного, звучал напыщенный, тяжеловесный язык.

Царь Алексей Михайлович по инициативе боярина А. С. Матвеева поручил в 1672 г. организацию театра Иоганну Готфриду Грегори, пастеру лютеранской церкви из Немецкой слободы в Москве. Он набрал труппу из 60 иноземцев, потом появились актеры из русских, вскоре начали играть на немецком и русском языках пьесы на библейские темы: об Эсфири («Артаксерксово действо»), Товии, Юдифи и Олоферне. После кончины царя (1676) театр закрыли, и он более не возобновлял свои постановки.

Быт.

Самый устойчивый компонент жизни людей – быт, и он испытал в XVII в. изменения. В наименьшей степени они происходили у крестьян. По-прежнему большинство их жило в «черных», или «курных», избах без трубы, и потому дым из топившейся печи выходил через отверстие в крыше, окна закрывал бычий пузырь вместо слюды или стекла, вечером свет давала лучина, вставленная в светец. Вместе с людьми зимой в избе находились телята, овцы и куры. На деревянных лавках у стен и сидели, и спали.

Ели деревянными ложками из мисок, блюд, тарелей, пили из стаканов, ковшей, братин. Посуда тоже в основном была деревянной. Посуду, поставцы для нее, сундуки и коробья для домашнего имущества украшали росписью, нередко красочной, многоцветной – цветами и травами, фантастическими зверями и птицами, рисовали и бытовые сцены. В богатых семьях встречалась посуда фаянсовая, оловянная, медная.

Ели крестьяне хлеб, в основном черный, горох, толокно и гречневую кашу, капусту и морковь, свеклу и огурцы, репу и редьку, лук и чеснок. По праздникам к столу подавали мясо. Рыбу употребляли свежей и соленой. Пили квас и пиво, которые готовили дома.

Важную роль в повседневном быту играли обряды: песни и причитания, ряженье и гадание; в ночь на Ивана Ку- палу – вязание венков и прыганье через костер. Любили деревенские жители глядеть на пляски и слушать песни, представления и прибаутки скоморохов, Петрушку – кукольный театр на открытом воздухе, в котором часто присутствовали политические мотивы.

Одежду крестьяне шили из домотканого холста, который красили в разные цвета, покрывали вышивками из цветных ниток, из сермяжного сукна. Летом носили лапти, зимой – валенки.

Посадские люди жили тоже в основном в деревянных избах; у зажиточных они были просторнее, при них имелись всякие служебные постройки – погреба, амбары, «сушила», конюшни. Появились и каменные палаты под железо. В доме стояли те же столы, лавки вдоль стен, но были и шкафы, а также кресла, стулья, зеркала на западноевропейский манер. Для платья и других вещей заводили сундуки, ларцы, коробья.

Хозяйство в домах простых людей вели очень расчетливо, все в семье неукоснительно подчинялись хозяину, соблюдали церковные обряды, вели себя благочестиво. Так, во всяком случае, велел жить Домострой, и его правила соблюдали, не без исключения, конечно, о чем и повествует сатирическая литература.

Гораздо больше иноземных новшеств наблюдается в дворянском и особенно княжеско-боярском быту. Бояре, например В. Голицын, Троекуровы и др., имели большие каменные дома со многими комнатами и высокими потолками. Снаружи их украшали резные крылечки, карнизы, наличники; высокую крышу покрывали медными золочеными листами. Стены внутри украшали росписи («личины») и ковры, зеркала и гравюры. С потолка свешивались люстры.

В комнатах стояла красивая заграничная мебель: кровати с балдахинами и стулья, обитые золоченой кожей; в поставцах – дорогая посуда. Выставлялось на удивление гостям оружие – огнестрельное и холодное. Еду подавали самую разнообразную – из мяса, рыбы, птицы, ее сдабривали пряностями, солеными лимонами, которые привозили из Голландии. Лимоны были большой роскошью, доступной богатым и знатным людям, что не осталось незамеченным в народе. «Артамоны едят лимоны, а мы, молодцы, – одни огурцы» – такова была пословица того времени, намекавшая на боярина Артамона Матвеева, большого любителя всего заграничного.

Из Астрахани привозили виноград, арбузы и дыни. В застолье обильно были представлены напитки – пиво, квас, меды на ягодах, привозные вина.

Одежды для вельмож, богачей делали из шелковых, суконных материй, часто заграничных, украшали их жемчугом и драгоценными камнями, шитьем из золота и серебра. Боярские шубы, тяжелые и роскошные, производили впечатление торжественности и богатства, но отличались неудобством. Одеяния дополняли высокие меховые шапки, яркие сафьяновые сапоги с загнутыми носками, тяжелые трости. Во время парадных выездов вельмож везли кони с богатой сбруей, бубенцами на шее и ногах, пучками страусовых перьев на головах, их сопровождала пышная конная свита.

К концу XVII столетия одежда постепенно заменяется более скромной и удобной, на западный манер. Бояре и дворяне начинают стричь волосы и брить бороду, заводят иностранные книги и музыкальные инструменты, игрушки, входит в моду курение табака.

В среде феодалов также соблюдали старинные обычаи, слушали русские сказки и смотрели представления скоморохов. Но разница в быту господ и простолюдинов становится заметнее, резче.