В словах И. не звучало ни упрека, ни выговора. Но каждый из нас остро почувствовал, что Никито неточно выполнил то послушание, которое на него возложил И

- Прости, Учитель, вновь моя неустойчивость, которую я счел добротой, ввела меня в заблуждение. Сестра Герда так молила меня помочь ей пройти дальше указанного тобою в знаниях. Она уверяла меня, что еще никогда не была так сильна и не чувствовала себя здоровее и увереннее. И я не устоял против ее мольбы. Я предполагал, что помогу ей крепче закалиться и лучше приготовиться к ее путешествию. И только в эту минуту я понял, что принес ей вред, а может быть, повредил и всему твоему делу, задерживая твой караван здесь. Прости, Учитель, только на один миг я выпал вниманием из орбиты данного тобой поручения, на один миг поддался личному восприятию текущей минуты, подпал под его влияние - и совершил непоправимую ошибку, поддавшись личной мольбе человека. Да будет мне это вечным уроком, который я прочно знаю в теории и мечте и плохо выполнил в простом действии обычного дня.

Теперь я всегда буду бдителен и буду помнить: зрение и слух, знание и милосердие Учителя моего больше и яснее моих. Я должен идти только так, как видит, знает и ведет меня мой Учитель. Сестра Герда жаждет видеть тебя и говорить с тобой. Можно ее позвать к тебе?

- Это было бы возможно, мой дорогой друг, - с необычайной нежностью сказал И., - если бы Герда, удержавшись в границах, указанных ей мною, продумала, прочувствовала полученные ею знания и привела себя в полное и устойчивое самообладание. Теперь же она похожа на бурлящий самовар, выбрасывающий кипяток и пар из всех своих щелей и пор. Отведи ее домой, передай ей мое приказание, научи в эти короткие минуты понять ее собственные и твои ошибки и, кроме того, так перелей любовь и мир своего сердца в ее, чтобы она поняла, что надо забыть о себе и своих желаниях, а думать об общем великом деле, которому она хочет служить и ради которого хочет ехать в дальние Общины. Это не пикник или прогулка в оазис с роскошной растительностью, которую можно встретить только в оазисах пустыни. Это великая сила Любви, которую несет каждый из намеченных к путешествию путников для радости и примиренности тех, к кому едет. И чтобы суметь принести и подать свои дары встречным, надо самому стоять в полном самообладании и беспристрастии к тем, кто живет и дышит вокруг нас. Я предупреждал и тебя, и Герду: ленивый не всегда может быть принят в Общину, но только тогда, когда его лень происходит от физической слабости, которая легко читается в его ауре. И такой ленивый никогда не бывает неряшлив.

Чрезвычайно же суетный и тормошливый, воображающий, что он очень усерден и темпераментен, не сможет продвинуться в ступенях Общины дальше первой, так как его самообладанию мешает его собственная неряшливость духа: ничего до конца, все в мировом масштабе - и в результате мыльный пузырь. Иди, друг, мы тебя подождем. Возвращайся.

О, как я сочувствовал Никито, молча поклонившемуся и ушедшему в дом. Всем сердцем я понимал, как рыцарски героичен был Никито по отношению к Герде, как он желал помочь женщине и, тронутый ее мольбами, увлекся и вышел из указанных ему И. границ. Всем сознанием я молил моего милосерднейшего друга Флорентийца помочь Никито найти нужные в эту минуту леди Бердран слова, провести ее к высшей радости: понять свою ошибку, благословить Свет, показавшийся ей, и творчески, любя и побеждая, смиренно принять идущий урок.

- Ты, Левушка, - вдруг услышал я голос И., - сосредоточься еще глубже, и Вы, Станислав, также желайте Герде и Никито принять данное мгновение не как наказание или раскаяние, но как радость освободиться от иллюзорного "расширения сознания". Не космическое сознание расширялось в Герде, не ему помогал Никито, но расширялась ее личность, и она ослепила их обоих. Этот маленький урок вместе с тем, что вы прочли в комнате Али, пусть будет вам освещением многого, что вы увидите сейчас и кого увидите в дальних Общинах.