Рядом с властью

Народное недовольство аббасидским правлением, периодические восстания убеждали халифов в необходимости поиска дополнительных способов легитимации своей власти, создания положительного образа в глазах подданных. Для укрепления своего имиджа среди них распространяется практика присвоения по воцарении на престол особого тронного титула, провозглашающего божественную поддержку их правлению, что было призвано представить их не только светскими, но и духовными правителями. Следующим шагом стало привлечение на государственную службу богословов, наличие которых в свите халифов должно было также придать их правлению религиозный окрас.
Одним из первых кандидатов на государственную службу был Абу-Ханифа, ибо «повелители уважали его». Однако до 145/762 г. предложений такого рода со стороны Аббасидской династии ему не поступало, что позволяло Имаму вести жизнь независимого факиха. Прежде аль-Мансур, еще до того как стать халифом, советовался с Абу-Ханифой и обращался к нему за разовыми консультациями. Известный пример такого рода относится к временам, когда Аббасиды только начинали свое победоносное утверждение в Исламском мире.
После этого аль-Мансур консультировался с Абу-Ханифой, уже став халифом. Однако многие свидетельства, повествующие об этом, не вызывают полного доверия. Так, в истории о том, как халиф поссорился со своей женой, настораживает, к примеру, избыточная идеалистичность и назидательность всего рассказа, вынуждающие ограничиться выводом о возможных контактах ученого и аль-Мансура.
Не лишенным той же идеалистичности выглядит повествование и о том, как аль-Мансур столкнулся с проблемой казнокрадства, недосчитавшись однажды в своей казне восьмидесяти тысяч дирхемов. В оправдание хранитель казны указал халифу на свою долю в общегосударственном имуществе. Этот аргумент озадачил правителя, который побоялся его превращения в весьма расточительный прецедент. Представляется, что аль-Мансур, «государь макиавеллевского типа», вряд ли оставил бы проворовавшегося казнокрада в живых, но здесь халиф «не хотел прибегать к давлению», и ему посоветовали обратиться за помощью к Абу-Ханифе. По распоряжению аль-Мансура ученый прибыл в правительственную резиденцию и доказал несостоятельность подобных притязаний, на радость халифу вынудив хранителя казны вернуть все присвоенные деньги.
Говорить о том, что Абу-Ханифа приглашался ко двору халифа, можно и на основе некоторых косвенных свидетельств. К ним относятся, например, описания дворцовых интриг, которые велись против ученого. По крайней мере дважды встречается упоминание о том, как в присутствии халифа Абу-Ханифе задавали провокационные вопросы, на которые он, имевший за плечами большой опыт публичных дискуссий, давал всегда безупречные в таких ситуациях ответы. Безусловно, подобные истории призваны продемонстрировать удивительную находчивость величайшего Имама. Но эта ангажированность не должна служить основанием для отрицания самого факта встреч Абу-Ханифы с халифом.
Как уже говорилось выше, за правовыми консультациями к Абу-Ханифе обращались и простые люди. Активная практическая деятельность ученого не могла не вызывать раздражения и недовольства официальных судей. Дело осложнялось тем, что Абу-Ханифа позволял себе критику в отношении факихов, состоявших на государственной службе. Когда он указал на шесть ошибок Ибн-Абу-Ляйлы, судьи Куфы, в рассмотренном им деле о защите чести и достоинства, тот «отправился к повелителю и пожаловался на него»:
- О повелитель правоверных! В Куфе есть человек, который оспаривает каждое мое судебное решение, - сказал он во время аудиенции.
- Кто это? - поинтересовался халиф.
- Абу-Ханифа.
- Оспаривает правдиво или ложно?
- Правдиво.
Эти слова глубоко запали в душу аль-Мансуру, став позднее причиной высылки им ученого в Багдад, о чем потом долго сожалел Ибн-Абу-Ляйла. Возможно, именно в это время «повелитель запретил Абу-Ханифе выносить какие бы то ни было правовые решения», взяв с него клятву следовать этому запрету. Однако через некоторое время наместник Куфы Иса ибн Муса столкнулся со сложными правовыми вопросами и был вынужден обратиться за помощью к опальному ученому. Губернатора ответы Абу-Ханифы удовлетворили, и «он позволил ему проводить свои собрания».