Гофолия

Этот отрывок начинается со смерти Охозии и заканчивается смертью его матери Гофолии. Ее «царствование» представляет собой аномальное явление. В рассказе о нем нет ни обычной вводной, ни заключительной формулы. Она не только не принад- лежала к дому Давида, но даже была не из Иудеи. Пока она восседает на престоле, в Храме подрастает ребенок, истинный царь, но она об этом не знает (23:3,7,10). Ее ше- стилетнему правлению отдана половина стиха, в то время как вся глава посвящена описанию дня ее смерти.

Нравственное падение Иудеи во время царствования ее мужа и сына достигает своей крайней точки. Происходит то же самое, что случилось во времена Саула двумя столетиями раньше и что представляет собой извечную опасность — Божий народ продается языческим богам своих соседей, пока наконец дом Давидов не спасает их. В четвертый раз уничтожается вся царская семья, кроме единственного человека (22:10–11; ср.: 21:4,16–17; 22:8), но на фоне этой жестокости обнаруживается, что в Бо- жьих планах самый последний и самый, казалось бы, неподходящий человек может

стать Его избранником, как в истории с Давидом (1 Пар. 2:15). Обратите также внима- ние на удивительный случай, который упоминается в Лк. 1.

Глава 23 во многом сооветствует 4 Цар 11, но летописец расставляет в повествова- нии свои акценты. Государственный переворот, организованный Иодаем, имеет на- столько далеко идущие последствия, что об этом поначалу трудно было бы догадать- ся. Он сплотил вокруг себя влиятельных начальников (23:1), организовал собрание представителей всей Иудеи (23:2), утвердился в воле Божьей на то, что намеревался сделать (23:3) и представил Иоаса как царя (23:11). Получилась более яркая версия этой истории, чем в Книге Царств. То, от чего три правителя друг за другом отре- клись, что хранилось в секрете (как и сам Иоас) Богом и Его верными людьми, теперь опять вышло наружу — завет, или союз, принят трижды (23:1,3,16) для того, чтобы подтвердить основы взаимоотношений народа с Богом. Поддержка государственного переворота народом (23:12) означала конец для Гофолии; чужеземные обычаи, кото- рые она принесла с собой, были отвергнуты и уступили место принципам Давида и Моисея (23:16—18). Итак, опять престол и Храм стали тем, чем они должны были быть, и эта революция принесла стране (используя классическую формулировку) ра- дость и покой (23:18—21). Однако, учитывая реальные обстоятельства, риск был огромный.

Иоас

С воцарением Иоаса мы опять видим «царство Господне в руке сынов Давидовых» (13:8). Это царство при последних трех правлениях находилось практически в руках дочери Ахавовой. Иоас — первый из трех царей, которые хорошо начинают свое пра- вление, хотя только в третьем из них, а именно в Озии, мы увидим нечто подобное ве- личию.

24:1–16 Хорошее начало. Итог первой половины царствования Иоаса кратко подведен уже в первых стихах, ибо семья (3), как часто подчеркивается в книгах Пара- липоменон, является Божьей наградой за послушание (2). Но в данном случае здесь есть нечто большее: царская семья, четыре раза находившаяся под угрозой полного уничтожения, снова начинает восстанавливаться.

Успешный проект восстановления Храма, осуществленный Иоасом, — это и его служение Богу, и его награда от Бога. Этот отрывок соответствует 4 Цар. 12. На минуту отвлекаясь от основной темы повествования ради интересного эпизода (56—7), автор достаточно подробно описывает восстановительные работы. Три стиха требуют ком- ментариев: дань (9) основана на Исходе 30:11 — 16 и 38:25—26; радость, о которой го- ворится в стихе 10, подтверждает, что проводившиеся работы были того же рода, что и работы в скинии во дни Моисея (Исх. 36:4–7) и в Храме Давида и Соломона (1 Пар. 29:1–9), а также напоминает реакцию народа на воцарение Иоаса (23:1). Служебные сосуды (14) были изготовлены только после того, как были завершены работы в зда- нии, до этого момента все деньги направлялись на основные работы (4 Цар. 12:13).

Нежелание левитов собирать дань (56–7) может объясняться следующим: посколь- ку Иоас стал инициатором этого дела, они предполагали, что он сам в первую очередь и проявит царскую щедрость, как это сделал Давид. В самом Храме не осталось необ- ходимых средств, потому что Гофолия и сыновья ее (7; т. е. ее сторонники; см.: 22:10) расхитили все сокровища. Поэтому, видимо, был достигнут компромисс — «сборы»

(5) стали «пожертвованием» (8–9). Поскольку идея «взыскать Господа» является цен- тральной в теологии летописца, возможно, Иоас, к чести своей, желал видеть в Иодае

более настойчивый дух (почему ты не требуешь, ст. 6).

24:17–27 Плохой конец. И опять Паралипоменон базируется на содержании 4 Царств 12. Опять в истории Израиля повторяется известная модель: Гофолия, Иоас в 24:1–16, затем Иоас в 24:17–27 провели Израиль через те же периоды взлетов и паде- ний, что и Саул, затем Давид и Соломон, а после него Ровоам.

Лишившись благотворного влияния Иодая (после его смерти), Иоас изменился (17, ср.: ст. 2). На сцене опять появились князья Иудейские, вероятно, старая партия сторонников Гофолии (7), и увели царя и народ с пути истинного (17–18). Сын Иодая по вдохновению произнес ясную, как у всех пророков, речь, облеченную в слова, ха- рактерные для летописца. Самым точным из них является слово оставили, которое, переходя из стиха 18 в стих 20, а затем в 24 и 25, выражает причинно–следственные взаимосвязи. Иоас же, «сговорившись» против Захарии, (21), убил его (22), а затем сам стал жертвой заговора и был убит (25). Даже упорство, которое Иоас желал видеть в отце Захарии (см. комментарии к ст. 6), обрушилось на его же голову проклятием: да видит Господь и да взыщет! (22). Но кара Божья — воздаяние — намного более сложное явление, чем может показаться на первый взгляд. Пророки посылаются Из- раилю, чтобы напомнить ему о возможности покаяния (19).

Амасия

Повествование об Амасии — это повторение истории его отца с «хорошим началом и плохим концом». Но есть и отличие: если Иоас постоянно испытывал потребность в сильных советниках, то у Амасии были ясные слова от Господа, сказанные через про- рока. Они записаны в 4 Книге Царств 14, но версия летописца (15—16) намного пол- нее.

25:1—13 Хорошее начало. Не от полного сердца может означать, что Амасия сначала поступал правильно, но позже отступил от истины, но, скорее всего, как под- сказывают нам стихи 6 и 9, его доверие к Богу с самого начала не было полным. Он определенно старался царствовать в рамках закона; (4; ср.: Втор. 24:16), однако его попытки привели к неожиданным последствиям (см. ниже комментарии к ст. 13).

4 Книга Царств 14:7 служит отправной точкой для подробного повествования о войне Амасии против Едома. Посчитав, что его войско недостаточно велико (ср. прим. к 14:8.; 17:14–18), он набирает в свое войско наемников с севера, за что получает упрек со стороны первого из двух пророков, появляющихся в этой главе. Авия (13:8–12) и Аса (14:11) могли бы объяснить ему, за что он получил выговор. Его жалоба на то, что он будет в убытке, если поступит правильно, возможно, и является признаком его по- ловинчатой веры, но в любом случае он сделал, как было велено. Результат получился неожиданный, но назидательный. Обычно примеры летописца, иллюстрирующие причинно–следственную зависимость, отличаются ясностью и краткостью, так и здесь: послушание царя приводит к победе (11—12). Однако жизнь часто не так проста, и послушание Амасии ведет также к тому, что наемники, потерявшие надежду полу- чить военную добычу от Едома, что и было их главным побудительным мотивом, взя- ли причитавшееся с Иудеи (10, 13). Однако такое явно незаслуженное бедствие (см. комментарии к ст. 4), подобное случаю с Иовом, такое исключение из правила, на ко- торое рассчитывал Амасия (7–9), возможно, сделало и его более недоверчивым к по- следующим пророчествам Божьих людей.

25:14—28 Плохой конец. Второй пророк упрекал царя за введение поклонения чужим богам (15). Похоже, он винил Амасию не только за грех, но и за безрассудство

(зачем поклоняться богам, которые только что подвели собственный народ?), однако победа показала, что они поменялись местами. Амасия поворачивается от неудобных советчиков к приятным (16—17; ср.: Ровоам, 10:8 и Ахав, 18:7) и начинает новую вой- ну, на этот раз против Израиля. На то был ряд причин: желание Амасии отомстить за тот ущерб, который причинили отпущенные израильские наемники (13), его чрезвы- чайная самоуверенность после одержанной ранее победы (19; как видит это Иоас, царь Израиля) и наказание от Бога за его «поклонение» богам Идумейским (20; ср.: ст. 15–16). В результате Амасия терпит вторжение, поражение, плен, разрушение и разграбление Иерусалима (21–24).

Забавное и уникальное замечание в стихе 25 (сведение датировки юга и севера) от- ражает необычную ситуацию. Амасия в течение последовавших десяти лет был в Са- марии заложником и только по смерти Иоаса вернулся в Иерусалим, чтобы править там еще пятнадцать лет. Тем временем народ Иудеи, столкнувшись с беспрецедент- ным случаем (царь есть, но его нет), воцарил вместо него его сына Озию (см. ком. к 26:1). Те, кто составили против Амасии заговор и убили его, заставив повторить судьбу его отца Иоаса (24:25), показали, что воздаяние не всегда бывает немедленным; в этом случае заговор, казалось, назревал в течение двадцати пяти лет (27).

Озия

Имя Озии в книгах Царств представлено как Азария, что значит «Господь помог», а здесь его имя означает «Господь — моя сила», соответствуя пониманию этой исто- рии летописцем, поскольку в ней хоть и говорится много о помощи, но еще более — о силе (ср.: ст. 8). Он стал соправителем в шестнадцать лет, когда его отец был уведен в плен, продолжал оставаться соправителем после того, как через десять лет отец вер- нулся из плена, и наконец после убийства Амасии (спустя пятнадцать лет) он стано- вится полноправным царем и остается им еще двадцать семь лет своего долгого цар- ствования. Озия начинает свое единоличное правление с захвата и восстановления Елафа (1—2). Это событие и его заболевание проказой к концу жизни (21) были знака- ми Божьего одобрения и неодобрения соответственно, и в книгах Царств собственно только это и рассказывается об Озии (4 Цар. 14:21–22; 15:1–7), что свидетельствует о нем как о царе, который царствовал с «хорошим началом и плохим концом», как пре- дыдущие два. Мы видим также влияние на него Захарии (как и влияние Иодая на Ио- аса, ср. ст. 5 с 24:2) в первой, хорошей половине правления. Однако Озия был более великим царем, чем Иоас и Амасия. История свидетельствует, что он и его северный современник Иеровоам II, воспользовавшись упадком прежде могущественной Асси- рии, принесли своим государствам настоящее процветание и силу. Писание рассказы- вает, что видение Господа, сидящего на престоле, данное Исайе «в год смерти царя Озии» (Ис. 6:1), отметило конец его пятидесятидвухлетнего правления как конец важ- ной эры.

26:1—15 Хорошее начало. Обустройство Елафа свидетельствовало и о Божьем благословении, и о наличии у Озии тех качеств, которые принесли ему это благосло- вение. Это значило, что и территория царства, и торговля в нем теперь достигли боль- ших размеров даже по сравнению с временем царя Соломона. Это характеризует Озию как человека умного и дальновидного.

Летописец рисует характер, который обеспечил все эти достижения. Сравнение с Амасией (4) — не ехидное замечание о последнем, но стремление высветить то до- брое, что он делал — его желание «взыскать Бога» (5), любимое выражение летопис-

ца, которым он определяет личную верность Богу. Влияние Захарии, о котором гово- рится в этом же стихе, также свидетельствует о достаточном смирении царя, способ- ного принять добрые советы. В итоге —множество благословений, которые были ниспосланы на его народ через этого дальновидного человека. Это не только военные успехи, но и различные достижения в земледелии — первооснове экономического благополучия всей нации (6—15). За всем этим стоят три ключевых слова, дважды по- вторяющиеся в тексте (7—8, 15): помогал, слава, силен. (В стихе 8 в русской версии вместо слова «слава» употреблено выражение и дошло имя его; а в стихе 15 — и про- неслось имя его далеко. — Прим. пер.)

26:16—23 Плохой конец. Сила Озии («Сильный в Господе») привела его к поги- бели (16). В Книге Царств рассказывается о его проказе, а летописец поясняет ее при- чину. Воскурение фимиама на алтаре кадильном (16) было прерогативой священни- ков (Исх. 30:1–10). Первый царь северного Израиля был осужден именно за это нару- шение закона (3 Цар. 12:28 — 13:5). Попытка взять на себя священнические обязанно- сти уже была достаточно опасна (18), но наказание последовало вслед за гневным от- ветом на высказанный упрек (19).

Воздаяние пришло немедленно. Но здесь есть моменты, которые отличают этот случай от предыдущих примеров. Озия не «оставлял» Бога, как делали это многие до него, но, напротив, был полон религиозного рвения. Он поступил беззаконно (18) только в этом случае. Царь не мог оправдать свой поступок молодостью или неопыт- ностью, он был человеком зрелым. Постигшая его болезнь была, конечно же, не про- казой в современном понимании, но одним из тех кожных заболеваний, которые в Израиле лишали человека права участия в общественной жизни. В наказание Озия был отстранен и от Храма, и от дворца (21), и от служения своему народу на всю оставшуюся жизнь. Предупреждением подобного же рода являются и слова Павла (1 Кор. 9:27).

Иоафам

Иоафам делал… точно так, как делал Озия (2), кроме преступной попытки по- следнего совершить священнодействие в Храме в конце своего царствования. За его праведную жизнь Господь даровал ему силу (6) строить в городах и лесах, выигрывать сражения и получать дань. В этом смысле царствование Иоафама сравнимо с царство- ванием его отца. Летописец подчеркивает эти знаки благословений и опускает отри- цательные стороны, например, нападение Израиля на Иудею (ср.: 4 Цар. 15:37). Он сообщает о правлении Иоафама только положительные сведения, сделав его первым за 170 лет (со времен Авии) царем, о котором не написано ничего плохого. После по- следних трех царей, каждый из которых хорошо начинал, но плохо заканчивал, Ио- афам — первый, чье правление было однородным; его царствованию, столь положи- тельному, противостоит правление его сына, которое было полной катастрофой.

И народ продолжал еще грешить (2) — удручающее замечание, учитывая правед- ность царя. Паралипоменон прежде всего является хроникой жизни монархов, чья судьба иллюстрирует простой принцип, согласно которому послушание вознагражда- ется, а непослушание наказывается. Во времена Иорама (21:19—20) и Гофолии (23:21) добрые люди осуждали нечестивых правителей, теперь же мы видим моральное раз- ложение среди народа, несмотря на праведность царя. Народ благословлен ради Ио- афама, но продолжает грешить, он не получает возмездия «до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь» (2 Фес. 2:7) и пока воцарение Ахаза не сделает

явным банкротство как престола, так и народа. Моисей предвидел появление такого поколения, которое будет думать: «я буду счастлив, несмотря на то, что буду ходить по произволу сердца моего» (Втор. 29:19), однако такие люди очень скоро обнаружат, что они серьезно заблуждались (см. ниже).

Ахаз

Летописец почти дословно приводит здесь рассказ из 4 Царств 16:1–20 и выявляет контраст между отцом и сыном. От безупречного Иоафама он резко переходит к Аха- зу, о котором нельзя сказать ничего доброго, он даже хуже, чем три правителя времен Гофолии за столетие до него. Летописец подчеркивает его неверность (22) и расска- зывает, как поклонение Господу было заменено поклонением чужим богам (24—25). Теперь неверность иудеев проявляется открыто, и в результате, говоря словами про- рочества Моисея, они увидят, как «извергнул их Господь из земли их… и поверг их на другую землю» (Втор. 29:28). Таким образом, царствование Ахаза напоминает безбо- жие Северного царства, а также предвосхищает изгнание народа со своей земли, кото- рое должно произойти через 130 лет.

Между тем в одном из своих редких обращений к Северному царству летописец показывает нам два момента, которые стоит отметить. Давно отказавшись от дома Да- вида, цари Израиля наконец потерпели поражение и попали в плен к ассирийским завоевателям. Летописец даже не упоминает этого факта, он просто говорит о Север- ном царстве без царя. Однако народ на севере, в отличие от своих царей, все еще ощу- щает себя одним целым с южанами и даже кается в грехах, когда Бог посылает к ним пророка.

Итак, теперь Южное царство так же извратило свои пути, как это всегда было на севере, в то же время север теперь так же открыт для восстановления, как всегда рань- ше было на юге. Путь для прихода Езекии, нового Соломона, открыт, как открыты возможности для восстановления «всего Израиля».

28:1—8 Плен. Не было еще ни одного столь нечестивого царя, как Ахаз. Без вся- кого вступительного слова (если не считать стих 1а) в четырех стихах в возрастающей прогрессии перечисляются его грехи. Поскольку они включают в себя мерзости, за которые Господь изгнал хананеев из Ханаана (3), неудивительно, что Иудея получает ту же судьбу — изгнание из своей земли.

Рассматривая нападение Сирии и Израиля, представленное в 4 Царств 16:5—9, как не очень удачное, летописец расставляет нужные ему акценты. Во–первых, последо- вавшее в данном случае пленение иудеев стало предвестием более крупной катастро- фы, которой еще предстояло произойти. Во–вторых, стихи 5–6 явно перекликаются со словами Авии из 13:11–12 и 15—17: отступление от Господа, Бога своих отцов, при- водит к поражению с большим кровопролитием и даже к пленению — как в Израиле, так и в Иудее.

28:9—15 Соседи. Сцена в Самарии примечательна в нескольких отношениях. Во–первых, там не только живет истинный пророк Господень, но его еще и внима- тельно слушают (9, 13). Далее, в свете тех же слов Авии летописец показывает, что те- перь Иудея так же виновна, как был виновен тогда Израиль (см. комментарии к ст. 5—6). Это не значит, что теперь Израиль не за что осуждать — далеко не так: Бог гне- вается на оба царства (9, 11, 13). Затем появление некоторых начальников в Самарии

(12) дает основания предположить, что линия северных царей подошла к концу, а зна- чит, простой народ на севере может объединиться со своими «братьями» на юге (8, 11,

15; ср.: 11:4). В стихе 13 слышно сожаление не только по поводу происшедшего инци- дента, но также из–за общей вины Северного царства. И наконец, доброе дело (15), в котором участвовал народ Самарии и Иерихона, предвосхищает притчу, рассказан- ную Иисусом Христом (Лк. 10:25–37). Оба случая показывают, как воздействие Бо- жьей благодати может потрясти и изменить Его людей.

28:16–27 Призыв Ахаза к Ассирии. Итак, и для севера есть надежда. Но пока Иудее при Ахазе придется падать все ниже. Набеги филистимлян (18) напоминают дни Саула и ситуацию, когда Божий народ может спасти только Богом поставленный царь (тогда Давид, а теперь Езекия). Но народ и царь вместе восстали против Бога (19), и, поскольку они отказались просить помощи у Того, Кто только и может дать ее, не стоит удивляться тому, что Ассирия была в тягость Ахазу, вместо того, чтобы помочь ему (16, 20, 21). Его последний призыв к чужим богам и даже закрытие Храма (22—25) приводит его туда, где было Северное царство (13:8—9). Слабый проблеск на- дежды проявляется лишь в том, что ему после смерти было отказано в погребении в гробницах царей израильских (27).

Езекия

История Езекии рассказывается в Писании по–разному. Используя в своей работе книги Царств, летописец расширяет четыре стиха, рассказывающие о религиозных реформах Езекии (4 Цар. 18:3—6), до восьмидесяти четырех (2 Пар. 29 — 31), но со- кращает остальную часть (4 Цар. 18:7 — 20:21) до одной трети от всего объема своего повествования (2 Пар. 32). Делает он это не из–за своего повышенного интереса к Храму. В главе 28 он ссылался на растущую угрозу со стороны Ассирии. Дни ее слабо- сти, когда у Озии появилась возможность возрасти в силе, давно миновали, теперь она нависала над маленькими народами Ближнего Востока, включая Израиль, и пер- вые три главы летописца о Езекии следует читать, помня об угрозе надвигающегося вторжения (32:1).

Царствование Ахаза поставило Иудею и Израиль на грань разорения и крушения. В царствование Езекии появилась возможность нового начала для обоих царств, по- добно тому, как это было в конце правления Саула. Многое здесь напоминает те дни, начиная с фразы точно так, как делал Давид, отец его (29:2; и это не просто слова), до глав 29 — 31 в целом, где мы найдем много параллелей с работой Соломона, о чем рассказано в главах 7–9. Для летописца Езекия — величайший из всех царей дина- стии Давида со времен золотого века.

29:1–19 Очищение Храма. Если Иоафам сравнивается с Озией, а Озия с Амаси- ей (27:2; 26:4), то Езекия сравнивается с Давидом, жившим за тринадцать поколений до него (2), а начиная с 3 стиха явно проводится параллель между трудами Езекии и Соломона. Работа Езекии начинается «в первый день» нового года (3, 17) с официаль- ного обращения к религиозным лидерам — левитам (5), куда следует включить и священников, которые, естественно, принадлежали к колену Левия. От них требова- лось восстановить все порушенное в Храме Ахазом. Ахаз, боясь бедствий, повернулся к чужим богам, но для Езекии ясно, что причиной всех бедствий была неверность Бо- гу, после чего последовали позор, опустошение и посмеяние (8), о которых сказано в Книге Пророка Иеремии 29:18, а также первый опыт жизни в плену как для севера, так и для юга (9). Теперь, когда на престоле и в Храме ответственные люди, гнев Бо- жий возможно отвратить (10–11). Все, что оскверняло Храм, было вынесено в долину к востоку от города и сожжено (16; ср.: 15:16). На эту работу ушло шестнадцать дней

(17; см. ком. к 30:3).

29:20–36 Возобновление богослужений в Храме. Церемония освящения Храма началась с жертвоприношений (20–24). Жертва о грехе приносится для очи- щения за прошлые грехи, а всесожжение — это посвящение себя Богу на будущее. Стихи 21 и 24 могут указывать, что первая жертва была предложена за грехи престо- ла, Храма и народа (Южного царства), но Езекия в понятие народа включал обе его половины. Далее описываются молитвенные восхваления поклоняющихся (25—30) и возносящаяся одновременно жертва всесожжения (27). После этого все собрание при- несло свои жертвы (31–36). Отмечается, как и при описании подобных церемоний во времена Моисея, Давида и Соломона, удивительная готовность народа, изобилие и радость. Все было организовано Езекией, он же делал все так, как сказали пророки (включая Давида), через которых было слово от Господа (25); все случившееся про- изошло потому, что Бог так расположил народ (36).

30:1–12 Приглашение к Пасхе. После возобновления богослужений первым праздником, отмеченным в Храме, была Пасха. В книгах Царств об этом не упомина- ется, и некоторые считают этот эпизод выдумкой летописца для оправдания совре- менной ему храмовой практики и для возвеличивания Езекии. Однако это трудно до- казать, и данная глава хорошо согласуется с остальной частью рассказа об этом царе, который стремился объединить север с югом в празднестве, считая, что оно как ничто другое соответствует началу новой жизни Божьего народа (5). Решение отпраздновать Пасху во второй месяц не было произвольным, как намерение Иеровоама ввести аль- тернативную религию для Северного царства сразу после его отделения (3 Цар. 12:32–33). Все согласились с Езекией, что, поскольку в силу определенных причин они не были готовы отпраздновать Пасху в установленный законом день (3; 29:17), они могут использовать уступку в законе, позволяющую перенести ее празднование на месяц позже (Чис. 9:9–11). Эта уступка предназначалась для тех, кто был ритуаль- но «нечист», например, через прикосновение к мертвому телу, или же для тех, кто был слишком далеко от дома — весьма подходящие условия для народа, который блу- ждал вдали от Бога и осквернил себя прикосновением к мертвечине языческой рели- гии.

Приглашение (6—9) ко «всей земле Израильской» (6), как к северу, так и к югу, по своему оформлению весьма напоминает обращение царя к священникам и левитам (29:5—11). Говоря о скором воздаянии, летописец подчеркивает, что каждое поколе- ние может начать все сначала (8). Реакция севера скорее скептическая, но во всех, кто все же пришел на праздник, проявляется (как и в 29:36) воля Бога, Который по Своей милости привел их туда (12).

30:13–27 Празднование Пасхи. Опресноки и Пасха тесно взаимосвязаны. Оба слова можно использовать для названия объединенного празднества. Какой бы ни была причина стыда священников (15), она показывает необходимость руководства со стороны царя и является напоминанием о том, что в Божьей организации необходи- мы как цари, так и священство. Нарушение норм ритуала (15—20), вряд ли придуман- ное летописцем (см. комментарии к 30:1 — 12), вполне естественно в такой ситуации, т. е. в только что восстановленном Храме и заново объединенном народе. Езекия (как второй Соломон) более смотрел не на букву закона, но на его дух и молился за свой народ словами великой молитвы из 7:14, которая также вспоминается в момент наи- высшего напряжения в стихе 27. Дополнительные семь дней (23) напоминают перво-

начальную церемонию (7:8—10). Кроме того, впервые со времени царствования Соло- мона на празднике присутствовали представители всего Израиля.

31:1—10 Щедрые даяния. Ложные боги, обещавшие процветание, но не способ- ные избавить от бедствий, наконец отвергнуты (1). Это означало возвращение к ис- тинному Богу, Который побудил Свой народ к проявлению щедрости. Теперь Езекия озабочен продолжением поклонения Богу, которое так хорошо началось. Как Давид и Соломон (1 Пар. 23 — 26; 2 Пар. 8:12–14), он устанавливает ряды священников, предо- ставляет им все необходимое для отправления их священнических обязанностей (1 Пар. 29:3; 2 Пар. 9:10–11) и предлагает людям вносить свои пожертвования (2–4). Как и прежде в подобных случаях, последовали щедрые даяния, которые не ослабевали с течением времени. Храм был открыт в первый месяц, Пасха была отпразднована во второй месяц, сбор урожая, начавшись в третий месяц жатвой зерновых (праздник седмиц), закончился в седьмой месяц сбором винограда (праздник кущей, 5—7). Езе- кия благословил Израиль, как это делали его великие предшественники (8; 6:3; 1 Пар. 16:2), за щедрость, которую они с готовностью продемонстрировали (10; 1 Пар. 29:6–9; ср.: Исх. 36:2–7).

31:11—21 Верное царствование. Как только принцип «обеспечения служения» был принят, Езекия обратился к практическим вопросам сохранения запасов (11–13), распределения их по городам (14— 18) и селениям (19). Эта административная и на первый взгляд мирская работа была таким же служением дому Божию (21), как и все остальное, что он предпринимал с тщанием и основательностью. Бюрократия легко может стать врагом духовной жизни, но между структурами, препятствующими раз- витию, и теми, что способствуют ему, существует значительная разница.

32:1–23 Вторжение Ассирии. Езекия достиг «достоинства царского» именно

«для такого… времени» (Есф. 4:14). Во–первых, для Израиля то было благоприятное время для обновления как севера, так и юга. Во–вторых, в это время военная машина Ассирии была на полном ходу, и ее кампании (описанные в 4 Книге Царств 18:17–19:36 и упрощенно представленные здесь в виде одного нападения) грозили по- литическим уничтожением Иудеи. Эта угроза является темой данной главы и рассма- тривается в свете проведенных религиозных реформ (29—31): там, где книги Царств датируют нападение четырнадцатым годом царствования Езекии (4 Цар. 18:13), лето- писец утверждает, что вторжение произошло после таких дел и верности (1).

Ассирия столкнулась с сильным сопротивлением иудеев (2–8). В 4 Книге Царств 18:14 указывается не на страх, а на попытку оттянуть время, чтобы завершить оборо- нительные работы, о которых речь шла в стихах 1—8. Для некоторых жителей Иеруса- лима представилась возможность проверить свое доверие к Богу (Ис. 22:8–11), но для Езекии эта оборона стала способом выразить свое доверие к Нему. Послание Сенна- хирима (9— 15) показывает, как мало он понимал своего врага, ибо предполагаемое оскорбление Господа со стороны Езекии было фактически признаком повиновения Ему (12). Именно ассирийцы нанесли Богу оскорбление (16—19, ср.: Пс. 2:2), призы- вая Божий народ верить, что теперь Бог будет действовать против них, защищая Соб- ственное имя. В ответ на молитву Езекии и Исайи (20) Бог послал Анге- ла–истребителя (ср.: 1 Пар. 21:15; Исх. 12:12), который наслал на ассирийцев необъяс- нимое бедствие. В светской истории также запечатлены и этот случай, и убийство Сеннахирима его сыновьями. Обратите внимание, каким образом проявляется награ- да и кара за добрые и злые дела и как о них рассказывается в историях, посвященных

каждому отдельно взятому царю. Благословение Езекии — снятие осады — и было на- градой за его реформы, начатые (как уже было упомянуто) за четырнадцать лет до этих событий. Наказание Сеннахирима — его смерть — произошло через двадцать лет после его нападений на Иудею. Книги Паралипоменон сокращают эту историю, за- канчивая ее характерным признаком Божьего благоволения — покоя для Израиля (прим. 22) и славы для Езекии (23).

32:24—33 Конец царствования Езекии. Болезнь и чудесное исцеление Езе- кии могли произойти одновременно с описанными только что событиями, а не после них: в те дни заболел Езекия смертельно.

Весь в целом очерк жизни величайшего после Соломона царя предупреждает нас об опасности чрезмерно упрощенного подхода к доктрине награды и наказания. Ни- чего не говорится о грехе, который мог послужить причиной такой болезни (24а). С другой стороны, молитва привела его к исцелению со знамением, что исцеление дей- ствительно будет даровано (24б; предполагается, что мы знаем 4 Цар. 20:1 — 11). Гор- дость вызвала гнев Божий (25), выразившийся, может быть, в том вторжении, о кото- ром только что было сказано. Смирение привело к отступлению захватчика, хотя поз- же его нападение будет успешным (26). Величие Езекии было сравнимо с величием Соломона (27–29). Символом Божьего источника, из которого он черпал, стал тот зна- менитый водопровод, который Езекия провел в город, обеспечив его жителей посто- янно текущими «водами Силоама», отвергнутыми его отцом Ахазом, не желавшим довериться Богу (30; Ис. 8:6). Езекия мог и не выдержать ниспосылаемых испытаний, как, например, во время визита вавилонского посольства, явившегося с показным ин- тересом к «знамению», а на самом деле, возможно, с надеждой на заключение нового политического союза (31; 4 Цар. 20:12–19). Но эпитафия в честь Езекии прославляет его как великого благочестивого царя.