Нечистота больных кожными болезнями и

«язвами»

Священники, как явствует из Ветхого Завета, были людьми весьма занятыми! По- мимо своих обязанностей в святилище и ответственности за обучение Синайскому за-

кону, они также были своего рода «санитарными инспекторами». Следующие три главы касаются исследования и освидетельствования инфекционных заболеваний ко- жи, «инфекций», паразитирующих на тканях и кожаных изделиях, на строениях и до- мах, а также предписанния о порядке действий в каждом случае. Хотя и очевидно разные, внешне эти три категории имели достаточное сходство, чтобы быть сгруппи- рованными по причине, вызывающей нечистоту, и по способу, обеспечивающему тщательное лечение. Эти главы подразделяются на три больших раздела, каждый из которых начинается словами: И сказал Господь Моисею и заканчивается — Вот за- кон о… Первый раздел касается освидетельствования и комплекса мер в случае кож- ных болезней человека и зараженных сооружений (13:1–59); второй — ритуального очищения народа, который исцелялся от кожных заболеваний (14:1—32); третий — ос- видетельствования, мероприятий и процесса религиозно–обрядового очищения в случае «инфекций» в домах (14:33–57).

Во всех трех отделах используется еврейское слово sara'at. Обычно оно переводит- ся как «проказа», однако сейчас сомневаются, можно ли приведенные здесь симпто- мы некоего кожного заболевания связать собственно с лепрой (болезнью Ганзена), во всяком случае, этот термин трудно применить в отношении тканей и кожаных изде- лий. По–видимому, это понятие охватывало широкий круг признаков, имеющих от- ношение к разбуханию тканей, изменению их окраски, возникновению шероховато- стей, чешуйчатости, хлопьевидности или заплесневелости.

13:1–59 Кожные инфекционные заболевания и зараженная одежда. Невозможно по внешним симптомам абсолютно точно идентифицировать разно- образные заболевания, отмеченные здесь. Видимо, среди них имеются псориаз (2–17), фавус (форма стригущего лишая; 29—37) и лейкодерма (38—40), а также очаги пора- жения в результате нарывов (18–23) и ожогов (24–28). Эти описания могут также подразумевать экзему, герпес и определенные виды лепры. Инструкции, сопровожда- ющие эти описания, были для священников руководством по первичному обследова- нию с последующим осмотром через определенные периоды карантинной изоляции больного, чтобы определить, изменилось ли состояние больного (иначе говоря, очи- стился ли он в ритуальном смысле), или же очаги поражения распространились и больной стал заразным (иначе говоря, в ритуальном смысле он стал нечистым). Свя- щенник, осматривающий больного, должен был отличать серьезные кожные заболе- вания от незначительных (наподобие простой сыпи), которые быстро вылечивались. Главными критериями в определении кожных заболеваний считались хронический характер заболевания (11), то есть длительность его, превышающая одну–две недели (4–8, 26–28, 33–34), и углубленность очага поражения ниже кожи (3, 20, 25, 30). Живое мясо или изменение цвета волос в зараженной области являлись другими при- знаками нечистоты (10, 14–15, 20, 24–25, 30–37). Ткани и кожаные изделия считались нечистыми, если «язва» оставалась на них дольше одной недели (50–58) и ее невоз- можно было удалить простым «омытием» (55).

Изоляцию больного в период первичного осмотра, а затем и более длительную в случае обнаружения у него серьезного заболевания, можно расценить как разумную меру в целях профилактики эпидемии инфекционных заболеваний. Однако с точки зрения закона основная цель изоляции состояла в предотвращении возможных со- прикосновений нечистого со священным. Иначе говоря, определяющим был фактор религиозный, даже если речь шла о гигиене. То же самое касается и действий с зара-

женными тканями и кожаными изделиями (47–58). Для сохранения здоровья уни- чтожение (и особенно сожжение) тканей и кожаных изделий, зараженных грибковой и другими видами инфекций, представляется благоразумным, однако главным осно- ванием была «профилактика» осквернения этими вещами тех, кто пользовался ими, тем более что они, приходя на богослужение нечистыми, подвергали опасности и окружающих.

От человека, провозглашенного священником нечистым из–за серьезного кожно- го заболеваниями, требовалось кое–что, равносильное траурным ритуалам, — у него должна быть разодрана одежда, голова его должна быть непокрыта, и до уст он должен быть закрыт (45—46). В некотором смысле он считался «усопшим», по- скольку болезнь позволила смерти вторгнуться и завладеть все еще живым телом; он был приговорен к существованию вне общества и не допускался на богослужения (ср.: 2 Пар. 26:21). Больной должен был жить вне стана, т. е. поодаль от жилых домов, что в более позднем Израиле означало существование за стенами или вратами селения или города (ср.: 4 Цар. 7:3—11). Для больных это было трагедией. Следует помнить о том, что данная нечистота не означала личного греха в формально–юридическом аспекте. Однако в ветхозаветном сознании заболевание и грех тесно увязывались, но не в том смысле, что больные люди как бы расплачивались за свое преступление (хотя в Книге Иова показывается, что такое мнение существовало). Скорее это было осозна- нием того, что неизбежность смерти и для человека была результатом всеобщего че- ловеческого греха (Быт. 3), а болезнь в любой ее форме была первым предупреждени- ем о смерти и могла означать ее неминуемость, неизбежность.

Вообще говоря, болезнь наряду с другими естественными бедами, несчастьями, не- удачами могла быть результатом Божьего суда над народом за нарушение заветных отношений (ср.: Лев. 26:16), и встречались как исключение случаи, когда физическое заболевание служило знаком наказания Божьего какого–то частного лица (напр.: Чис. 12:10–15; 1 Пар. 26:16–23). Однако люди, страдающие от кожных заболеваний, описанных в этой главе, подвергались карантинной изоляции от общества вследствие видимой, заразной природы их нечистоты, а не потому, что к ним относились как к грешникам только из–за их болезни. Другие заболевания не требовали подобных мер. Слепые и глухие, к примеру, не исключались из израильского общества (тем бо- лее странно, что слепого, которого исцелил Иисус, удалили из синагоги уже после того, как тот больной был исцелен; Ин. 9). Это показательно, поскольку и слепота, и глухота использовались метафорически для обозначения духовных и нравственных последствий греха, в то время как «проказа» на страницах Ветхого Завета никогда в этом смысле не упоминалась. Поэтому непохоже, чтобы «проказа» была как–то свя- зана с грехом.

Рассматривалась «проказа» в качестве свидетельства или символа греха или нет, но ее последствия в социальном и религиозном аспектах были катастрофическими. Это как раз и делает рассказы о милосердии Иисуса, не отвергавшего таких страдаль- цев, еще более замечательными. Иисус Христос, игнорируя остракизм, которому их подвергало общество, не только близко подходил к ним (Он поступал так со всеми со- циально отверженными), но и совершенно очевидно к ним прикасался, дотрагивался до них (Мк. 4:40—45). Он опровергал, таким образом, мнение об их нечистоте с той же решительностью, с какой отвергал идею о нечистой пище. Так же, как Он отворил дверь Царства Божьего для «грешников», Он вернул больным, обезображенным и за-

блудившимся людям благодатное общение со спасающим, исцеляющим Богом. Меди- цинская миссия и милосердное служение христиан среди больных (в особенности с людьми, которые испытывают ущемление в социальных правах из–за своих заболева- ний, таких, например, как лепра, а в новейшее время и СПИД) всегда являлись мощ- ными знаками царства Божьего, точнее, они указывали на Царство Того, Кто Сам был

«…презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни… и мы ни во что ставили Его» (Ис. 53:3).

14:1–32 Ритуалы очищения для тех, кто исцелился от кожных заболева- ний. Ритуалы, описанные в этой главе, предназначались для возвращения в обще- ство того, кто был отвергнут из–за нечистоты в результате серьезной кожной болезни и исцелился от нее. Эти ритуалы, следовательно, нельзя рассматривать как попытку исцелить. Они производились после того, как к больному возвращалось здоровье (3; так, повеление Иисуса десяти прокаженным предстать перед священником требовало акта веры; они были исцелены по пути, Лк. 17:11—10).

Священники в Израиле не принадлежали к «лекарскому сословию» и не обладали какими–то тайнами для исцеления. Предписания, мероприятия и ритуалы, описан- ные в этих главах, были известны простому народу, который в определенном смысле мог проверить «диагноз», поставленный священником. Все эти знания не являлись интеллектуальной собственностью только религиозной касты и не были скрыты от непосвященных. Стоит отметить, что во всех этих законах нет и намека на попытку лечить с помощью магических или оккультных сил, нет здесь также и упоминания о действии демонических факторов. Это связано не с тем, что такие заболевания счита- лись неизлечимыми, а с убеждением, что исцеление полностью зависело от Бога, ре- сурсами же больного человека являлись молитва и слово Божье (Втор. 32:39, Чис. 12:13; 4 Цар. 5, 20). Между прочим, проанализировав эти главы, можно предполо- жить, что не все из народа Божьего заболевали из–за непослушания или совершенно- го преступления; следовательно, вывод, который иногда делается при толковании Исх. 15:26 и Втор. 7:15, о том, что Бог удалил проклятие болезни из среды Своего на- рода и всегда исцеляет его, не имеет оснований.

Обряды очищения были продолжительными, торжественными и публичными. Они утверждали не только субъективную уверенность страдальца в своем выздоро- влении, но также и объективную узаконенность его возвращения в общество, в осо- бенности на богослужения. Они приравнивались к празднованию нового рождения, поскольку личность была освобождена от фактической смерти и возвращена к жизни и тесному общению с Богом. Следует постоянно помнить, что в данном случае речь шла не о том, что человек должен «заработать» прощение за какой–то особый грех, который был якобы «причиной» этой болезни. Если бы больные решали, что их стра- дание было вызвано гневом Божьим из–за какого–то конкретного греха, тогда исце- ление, сочетавшееся с соответствующими жертвоприношениями, субъективно убеди- ло бы их в том, что они были и прощены и ритуально очищены. Однако искупление, заявленное здесь, относилось к ритуальному очищению от осквернения (а не отлич- ного греха), как у женщин после деторождения (12:8) или как в случае с зараженным домом после его ритуального очищения, когда использовались те же самые слова (14:53).

14:33—53 Обработка зараженных домов. Обстоятельства, обозначенные здесь тем же самым общим термином (sara'at), быть может, включали грибковые ко-

лонии, плесень, гниль, труху или инвазию термитов. Обработка домов походила на те мероприятия, которые проводились с людьми, тканями и кожаными изделиями. Вслед за первичным осмотром следовала недельная отсрочка, зараженные участки следовало удалить и заменить их добротным материалом (36—42). Если такие меры не приводили к прекращению гниения, тогда все строение следовало уничтожить (43—47), поскольку определенные виды поражения могли представлять опасность для проживающих в зараженных жилищах. Если же такое «хирургическое вмеша- тельство» оказывалось успешным, тогда дом можно было очистить ритуалами, иден- тичными тем, что использовались для религиозно–обрядового очищения человека, кроме возложения приношений на жертвенник (48–53).

Дом должен был быть чист, хотя он не имел никакого общения с Богом. Интерес- но, что, несмотря на отсутствие этого строго личностного и нравственного фактора, только что упомянутого, сходные ритуалы были предписаны как для строений, так и для людей. Ветхозаветное учение о целостности включало в себя как чистоту лично- сти, так и окружающей среды. Бог хочет видеть чистых людей в чистом мире. Ритуа- лы, описанные в Книге Левит, были предназначены для того, чтобы добиться этого исключительно в израильском обществе. Только искупительная работа Бога во Хри- сте окончательно приведет к этой цели все творение, когда Бог станет жить со Своим народом на чистой земле (Отк. 21:1–8, 27).