Год К. С. 8-й день Зимних Ветров

Выходить в еще полусонные продрогшие дворы не хотелось, но расспрашивать Карваля прямо в кабинете было столь же невозможно, как и отложить разговор на вечер. Ждать чуть ли не две недели и не потерпеть несколько лишних часов - глупо, это Робер понимал, но академическая отрешенность доступна не всем. Повелитель Молний, во всяком случае, на оную не претендовал, а маленький генерал громко объявил об исполненном приказе и замолчал, многозначительно глядя на сюзерена.

- Так вы говорите, Ричард свернул… домой? - на всякий случай повысил голос Эпинэ. - Это на него не похоже.

- Герцог Окделл знает, что его величество работает допоздна, - развеял удивление маршала Карваль. - Повелитель Скал приведет себя в надлежащий вид и явится во дворец к выходу государя.

- Что значит «в надлежащий»? - Эпинэ прикрыл недоспавшие глаза. Умнее вообще не ложиться. - Вы же сказали, что с ним все в порядке.

- С самим герцогом - да, но не с его одеждой. Галь-тарский этикет, как вы знаете…

- Знаю, - зевнул Робер. - Вы как хотите, а я обойду дворовые караулы, иначе не проснусь.

- Монсеньор, - встрепенулся Никола, - вам следует больше отдыхать!

- А я что делаю? - усмехнулся Иноходец. - Сегодня даже к Капуль-Гизайлям собрался… Удивительно приятный дом. Приглашаю вас с собой, не пожалеете!

- Если монсеньор настаивает… - Восторга на лице маленького генерала не было.

Настаиваю, - отрезал Робер, подхватывая «зверский» плащ. - А пока поведайте, что вам попалось по дороге.

- Ничего, достойного особого внимания, - отчеканил комендант столицы и покосился на дверь. - Зато в Фебидах живет негоциант, готовый поставлять фураж.

- Об этом вы доложите его величеству, - скучным голосом объявил Иноходец. - Вы, между прочим, комендант Раканы и подотчетны лично государю.

- Да, монсеньор, - радости в голосе доверенного лица его величества могло быть и побольше, - негоциант требует письменных гарантий и охраны.

- Так обеспечьте. Полагаю, вы в состоянии защитить одного купца?

- Разумеется, - «обиделся» Никола, придерживая дверь, чем не замедлил воспользоваться восточный ветер, бросив в лицо холод и дальний колокольный звон.

Робер глубоко вздохнул и улыбнулся:

- Хорошо, что вы вернулись, Никола! Правда, я рассчитывал, что Дикон останется на севере.

- Сожалею, - маленький генерал развел руками, - но герцог Придд наотрез отказался взять на себя ответственность за герцога Окделла. Он сослался на приказ Алвы, предписывающий отпустить Окделла у Кольца Эрнани, свою личную неприязнь к Повелителю Скал и особенности характера последнего.

- Он так и сказал? - не выдержал Эпинэ. - Про особенности?

- Примерно, - уклонился от ответа Карваль. - Герцог Придд выражается слишком витиевато, я не могу дословно передать его мнение о недостатках и будущей судьбе герцога Окделла.

- А что Мэл… баронесса Сакаци?

- С ней все благополучно. Герцог Придд предпримет все усилия, чтобы разыскать ее высочество Матильду и сообщить ей, где находится девушка. У меня нет сомнений в том, что свое обещание он сдержит.

У меня тоже, - пробормотал Иноходец, вспоминая одинокого солдатика. Лошадку для Мэллит Никола подобрал невысокую, и все равно в седле гоганни казалась крохотной и хрупкой, а уж рядом со «спрутами»…

- Монсеньор, - лицо Карваля стало значительным, - госпожа баронесса просила передать, что никогда не забудет вашей доброты. Если бы не вы, она бы не вынесла выпавших ей испытаний.

- Спасибо, Никола. - А что тут еще скажешь? Не станешь же объяснять генералу, что любовь была, но ушла, а девушка не заметила ни первого, ни второго. - Вы условились о тайном знаке? Я имею в виду Придда.

- Да, монсеньор. Я уже говорил про купца. Обозы станут приходить каждые две недели. Кроме того, я привез книгу… Прошу меня простить, запамятовал название, но у Придда такая же. Я покажу вам, как с ней обращаться.

Ну а если нам понадобится написать в Ноймар, не дожидаясь обоза, следует обратиться к старшему судебному приставу. Это он вложил в бумаги ультиматум Сузы-Музы. И он же в случае необходимости свяжется со мной или с вами. Кроме того, к вам может прийти поставщик и предложить кэналлийское того года, который вы уже получали.

- Погодите, - остановил Карваля Робер, - иначе я с ума сойду. И как вы только это запомнили?

- Мы проговорили со Спрутом более восьми часов. Смею предположить, что я теперь лучше понимаю север, а он - юг. Герцог Придд дал несколько ценных советов о будущем договоре между Олларами и Старой Эпинэ…

- А я получил копию договора между Талигом и Ноймаринен, - перебил радетеля Великой Эпинэ Робер. - Никола, вы принесли хорошие известия, хотя лучше бы Ричард отправился к регенту. А теперь, как вы думаете, что сделал я?

- Объехали гарнизоны и составили диспозицию на весну? - предположил комендант Раканы.

- Не без этого. - Эпинэ поглубже нахлобучил шляпу, с сожалением вспоминая торские меховые колпаки. - Господин Карваль, я подписал договор с Савиньяком.

- Маршал согласен способствовать заключению соглашения, о котором вы говорили. Никто из участников восстания не будет обвинен, а тех, кто поможет возвращению Олларов, наградят.

- А Ракан? - подался вперед Никола. - Савиньяк согласен его отпустить?

- Нет, - хорошее настроение погасло, осталось лишь чувство правоты, - не согласен, но я не настаивал. Если Альдо не погибнет во время переворота, его судьбу решит король или регент.

Можно было добавить, что мир в стране и процветание Эпинэ дороже жизни бывшего друга. Никола пришел бы в восторг, но это смахивало бы на оправдания, а оправданий не было, была необходимость. Как у Ворона или маршала Шарле…

Запах был восхитительным и волнующим. Маркиз Га-байру принюхался, довольно кивнул и направился в столовую, Марсель последовал его примеру, а Котик - примеру Марселя. Полубритый волкодав времени зря не терял, добившись немыслимой для представителя собачьего рода привилегии, а именно - допуска под личный стол его превосходительства посла Ургота, то есть, простите, временно бывшего посла.

- Прошу, - указал маркиз Габайру гостю на обильный, но легкий завтрак, но первым у стола оказался Котик. Друг папенькиной молодости, впрочем, и не подумал возмутиться.

- Итак, мой мальчик, - изрек он, бросая на колени салфетку, - ты в Ракане двенадцатый день, а я до сих пор не слышал, как ты ее находишь.

- Я потерял не Ракану, а Олларию, - не согласился Марсель, - и я ее еще найду, а пока собираю знакомых. Вчера я выразил соболезнования вдове маршала Рокс-лея…

- Для соболезнующего ты вернулся слишком рано, - заметил Габайру, с некоторым сомнением разглядывая спаржу. - Ты уверен, что графиня Рокслей утешена должным образом?

- Я выказал безусловное уважение к ее горю, - заверил Марсель и положил себе паштета. - Оно слишком глубоко для того рода утешения, коим владею я. К тому же у графини гостила родственница.

- Понимаю, - участливо кивнул Габайру, - для тебя это стало неприятным сюрпризом.

- Не для меня, - запротестовал Валме, - обо мне доложили после того, как госпожа Мэтьюс отпустила портшез. Собственно говоря, я видел, как она входила в дом. И вошел следом.

- Мужество Валмонов не имеет предела. - Ургот рассеянно погладил высунувшегося из-под стола Котика, но этим и ограничился. - И что ты вынес из беседы с двумя дамами?

- Множество очаровательных подробностей. - С паштетом было покончено, и Марсель потянулся за рогаликом, но вспомнил о пузе и передумал. - Теперь я знаю, как себя чувствует дочь госпожи Мэтьюс и ее но ворожденный сын, сколь счастлив ее зять, к слову ска зать, один из двух гимнет-капитанов, и как нехорошо со стороны баронессы Сакаци было покинуть его величест во Альдо вслед за ее высочеством Матильдой…

- Я видел баронессу на одном из малых обедов, - внес свою лепту посол. - Девушка - само очарование, хотя я представлял алатских красавиц несколько иначе. Признаться, ее исчезновение меня удивляет. Малышка смотрела на его величество такими глазами, что я чувствовал себя обделенным.

- Если она отправилась в Сакаци, о ней позаботятся, - утешил сотрапезника Марсель. - Позаботились же о господине Тристраме и о других… господах. Ваше высокопревосходительство, при дворе весьма опечалены вашим недугом!

- Я тронут, - заверил маркиз, хрустя не дождавшимся Марселя рогаликом. - Увы, мне заметно хуже. Боюсь,

я не скоро смогу тронуться в путь, но я упрям и намерен передать письмо его величества Альдо его величеству Фоме и ее высочеству Елене лично. А ты не решаешься меня огорчать, зная, сколь губительны для стариков дурные эмоции.

- Не решаюсь. Вам требуется молебен об исцелении?

- Не сейчас, - вздохнул дипломат. - Я и так отнял у его высокопреосвященства много времени. Есть души, куда сильнее нуждающиеся в утешении.

- Вы имеете в виду меня? - удивился Марсель. - Но я привык утешаться иным образом. Сегодняшний вечер я намерен провести у Капуль-Гизайлей. Говорят, баронесса сменила кресла в гостиной.

- Кто говорит? - уточнил посол.

- Виконт Мевен, мой однокорытник и еще один гим-нет-капитан… Закатные твари, ну и нелепое же слово!

- В жизни, мой мальчик, много нелепого, - философски заметил ургот и поделился с Готти хлебной корочкой. - Что ты думаешь о Мевене и что он думает о тебе?

Марсель задумался, вспоминая минувшие дни. В Лаик Мевен казался глупее, в Нохе - откровеннее.

- Мы провели вместе целый вечер. Иоганн-Йозеф стал больше пить, - наконец объявил виконт, - и меньше говорить.

- Исходя из первого, он тебе доверяет, - улыбнулся посол, - исходя из второго - нет.

- Он меня радует, - уточнил Валме. - Старый, добрый Мевен, он не в силах откровенничать со щеголем, который ушел на войну, разболтал доверенную ему тайну и сбежал под юбку к урготской купчихе, заработав отцовское проклятие. Для военного, только что сменившего короля, это… эээ… поносно!

- Доверять тебе не следует ни в коем случае, - назидательно сказал бывший посол. - Если его величество этого не понимает, пусть пеняет на себя.

- Вот именно, - согласился посол нынешний, роняя под стол добрую половину куропатки. Внизу раздался хруст, Габайру улыбнулся:

- Это прекрасная политика, молодой человек. Никогда и никому не бросать костей и почаще ронять. Их живо подберут, а ты останешься вне подозрений.

- Как и положено болтуну и дамскому угоднику. - Лицо Марселя стало мечтательным. - Эх, слышал бы батюшка, что про меня говорят, он бы прослезился и послал Мевену и Рокслею корзину лучшей рассады. Это так благородно: служить Ракану и сочувствовать отцу-навознику.

- Если бы про тебя не говорили, - лицо Габайру было задумчивым, - нам бы пришлось немедленно распустить парочку слухов, но они, слава Создателю, появились сами. Твое дело - использовать их наилучшим образом.

- Мой дорогой маркиз, - понизил голос Марсель, - в последнее время я стал лучше понимать людей. Вас, батюшку…

- Это не может не радовать, - дипломат рассеянно уронил под стол подрумяненное крылышко, - или ты имеешь в виду нечто определенное?

- Пожалуй, - сощурился Марсель. - Батюшка, если вы помните, любит повторять: «Что не нравится Валмо-нам, будет убрано». Раньше меня это коробило. Зачем убирать, если можно обойти? Но недавно я увидел его величество. И понял, что оно мне не нравится. По-настоящему не нравится, а не как сдохшая корова на тракте или некстати забеременевшая любовница. Я не могу радоваться жизни, зная, что через несколько кварталов от меня обретается господин, имевший наглость приставать с пошлостями к моей знакомой принцессе и лезть в тайны моего отсутствующего друга. И то, что этот господин под давлением обстоятельств сменил штаны, ему не поможет…

Добрые намерения еще никого не оправдали, и неважно, что мысль о дороге через старые аббатства пришла в голову Ноксу, а Спрут перекрыл все возможные проходы. Цивильный комендант Раканы должен был найти выход - увеличить охрану, в конце концов - не покидать Ружского дворца до утра. Пожалуй, это было бы самым разумным: к утру бы вернулся Карваль, и Придду пришлось бы убраться в нору, так и не укусив…

- Монсеньор, - лицо гимнет-капитана было непроницаемым, - государь ждет вас!

- Благодарю, Лаптон!

Три десятка шагов через кишащую придворными Большую приемную до дверей в кабинет. Три десятка шагов и ощущение бессилия. Такое уже было. После дуэли, после Доры, после смерти Удо и теперь снова… Четвертый раз, как в сказке! Простит ли Альдо еще одну ошибку?

- Входи и закрой дверь. - Высокий человек в лиловом камзоле стоял возле заваленного книгами и документами стола, и Ричард едва не схватился за шпагу, но лиловый обернулся. Это был сюзерен.

- Мой государь, - начал юноша, - позвольте доложить…

- Не позволю. - Альдо оперся обеими руками о темное дерево. - Итак, Карваль опять вытащил тебя из ямы?

- Опять? - растерянно переспросил юноша. Он успел не раз и не два прожить предстоящий разговор, но все пошло не так с первых же слов. Сюзерен не нуждался в докладе. О случившемся на Желтой рассказал Мевен, а остальное - Карваль. Коротышка-южанин дорвался до государя, пока Дик смывал с себя память о «спрутах», и повернул разговор так, как нужно ему. Что ж, герцог Ок-делл не станет опровергать ординара. Если Альдо не желает слушать, пусть не слушает…

- Ты мне вот что объясни, - прервал молчание его величество, - за какими кошками вас понесло на Желтую? Чем вам Триумфальная не угодила?

- Это было мое решение, - отчеканил Ричард. - Я готов за него ответить.

- А толку-то, - отмахнулся Альдо. - Да и виноват по большому счету я. Нужно было вместо тебя Карваля отправить, он бы не попался.

- «Спруты» расползлись по всему городу, - не выдержал юноша, - они были и на Вдовьей, и на Чулочной, и у Триумфальной…

- На Триумфальной их не было. В какое положение ты меня поставил? Левий, кошки с ним, он враг, в чем и расписался, но послы?! Посуди сам - никто ничего не знает, тебя ищут по всему городу, а ты объявляешься в Новом городе в объятиях Придда. Не будь ты Окделлом, я бы решил, что вы в сговоре, а дуэль устроили для маскировки. Это суметь надо - бояться засады и забраться туда, где на тебя нападут.

- Лучше б в карету к Ворону сел я. - Дик сам не понял, как у него это вырвалось, но умереть и не слышать упреков сюзерена было бы лучше.

- Если бы ты позволил себя убить, я бы тебя точно казнил, - усмехнулся Альдо. - Что ж, теперь, по крайней мере, мы знаем, что Спрут - предатель, хотя без его помощи мы вряд ли бы доказали сговор Алвы с Левием.

- Государь, - не принял шутки Дик, - я понимаю, что виноват, и готов понести любое наказание. Кому передать перевязь?

- Никому. - Альдо выглядел удивленным. - А разве тебе Карваль ничего не сказал?

- Нет.

- Кто бы мог предположить в нашем маленьком друге такую чуткость? - Сюзерен взял со стола какой-то указ, поднес к глазам и положил обратно. - Я отменил должности военного и цивильного комендантов. Теперь в Ра-кане только один комендант - генерал Карваль. Знаю, ты его не любишь, но порядок недомерок наведет, а не сможет… Что ж, ординара не жаль и расстрелять, но этот справится. И получит маршальский жезл.

- Карваль?! - не поверил собственным ушам Дик.

- Именно, - подтвердил Альдо. - Как вояка он не хуже Робера. И тоже глуп, когда речь идет о вещах, выходящих за пределы его разумения. Зато выставить охранение, провести отряд лучшей дорогой, а то и битву-другую

выиграть он способен, а бблыпего мне и не нужно. Вспомни Манлия Ферру, тоже происхождением не вышел, а скольких заговорщиков в Закат отправил? Нет, Дикон, цепные псы лишними не бывают, просто они должны знать свое место. И будут знать! Ты не согласен?

- Люра не был эорием, - упрямо произнес Ричард, - но он был другом и человеком Чести.

- А Карваль, выходит, нет? - усмехнулся сюзерен. - Счастье, что он тебя не слышит, и вообще, хватит с меня ревности! Робер ревнует Карваля ко мне, а ты меня к Карвалю… Нашли время, кавалеры гайифские! Кто тебе сказал о засаде на Триумфальной?

- Нокс, - честно ответил Дикон, - но… Он не предатель, он погиб!

- Я знаю, - хмыкнул сюзерен. - Ворон зря времени не терял, жаль, монаха не тронул… Нет, Дикон, Нокс не предатель, предатель тот, кто рассказал бедняге про засаду, а кого попало твой полковник слушать не стал бы, не такой он был человек… Закатные твари, опять мы уткнулись в предательство!

- Ноксу мог сказать Спрут, - не очень уверенно предположил юноша.

- Не смеши меня, - отмахнулся его величество. - Придду Нокс бы не поверил. Не потому что подозревал, просто девятнадцатилетний для сорокалетнего всегда щенок. Скажи про засаду Придд, Нокс бы все лично обнюхал, а тут ни на секунду не усомнился. Вот и думай, кому он доверился… Мевен, Эпинэ и южане отпадают, Халлоран с Кортнеем-младшим ни кошки не знали…

- Может, Левий?

- А ему и вовсе незачем, Алву так и так к нему везли. Кстати, почему Ворон вернулся?

На этот вопрос Дикон мог ответить даже среди ночи.

- Они сговорились с Левием еще в Багерлее. Теперь Алва станет выжидать и ударит, когда сочтет нужным. Ты не представляешь, как Ворон умеет ждать… Он так выиг рал Сагранну. Сперва напал на «лапу»… то есть на бирис- ский эскадрон. Взял их, когда они сами охотились. Потом послал ультиматум в крепость на перевале и затаился. Катеты его ждали, ждали и перестали, а Ворон пришел, когда о нем забыли. И у Дарамы тоже. Нас мало было, в двадцать раз меньше…

- Я не собираюсь слушать про вороньи победы, - нахмурился Альдо. - Я тебя о чем спросил? Почему кэнал-лиец не удрал с Приддом? Пожалуй, в главном я с тобой согласен. Он решил захватить Ракану. Для этого он достаточно нагл, а ваша с Ноксом глупость его наглость изрядно укрепила. Что ж, будем ждать. Карваль, конечно, провонял чесноком, но врасплох его не застанешь, да и твои северяне… Кого, кстати, поставишь вместо Нокса?

- Блора, - решительно сказал Ричард. - Он тоже из людей Люра, и я ему верю. Альдо, нужно предупредить Эсперадора… Ну, что Ворон сговорился с Левием.

- Спасибо, научил. - Альдо весело засмеялся, и у Дика отлегло от сердца. - Я уже написал в Агарис. Надеюсь, магнусы уймут голубиного недоноска, но пока придется терпеть и заниматься тем, что ближе. Дикон, мне нужна твоя помощь. Ты помнишь виконта Валме?

- Ну… Я видел, как он проиграл в карты баронессу Капуль-Гизайль… Потом он уехал с Алвой.

- Он вернулся. Теперь этот хлыщ - граф Ченизу и посол Фомы. Я его видел, редкостный болван, но хотя бы не ядовитый… Отец его, кстати говоря, проклял.

- За что? - не понял Ричард.

- Вообще-то за дело. Наследничек бросил армию и прыгнул в постель к урготской старухе… Я о сестрице Фомы.

- В постель?! - растерялся Дик, припоминая роскошного, томного кавалера. - То есть он и сестра герцога…

- А ты думал, пятидесятилетняя карга его за красивые глаза усыновила? Разумеется, он ее обихаживает! Дикон, я должен знать, что случилось. В то, что этот щеголь бросил Ворона и Олларов, потому что они не правы, никогда не поверю. Видел бы ты его - не мужчина, а баран в завитушках! Алва его за шута прихватил, но и шут может что-то углядеть, а Ворона он боится больше отца, это ясно.

Короче, Дикон, постарайся с этим чудом сдружиться. Баронессу свою попроси помочь, вряд ли ей нравится, когда на нее играют. Поговорите о Марианне, об Алве, в карты перекиньтесь. Продуешься - не беда, оплачу, но я должен знать, что такого он разнюхал. Я допрашивать посла, тем паче урготского, не могу, а тебе он скажет. Особенно выпив и после выигрыша.

Карваль от визита к Капуль-Гизайлям увильнул, что Робера никоим образом не удивило. Маленький генерал скучал не по дамскому обществу, а по своему гарнизону, который за время его отсутствия, без сомнения, разболтался и утратил бдительность. Никола умчался в казармы, а Робер отправился слушать птичек. Всем, и первым делом сюзерену, надлежало привыкнуть к тому, что Первый маршал Великой Талигойи близок с красавицей баронессой, к тому же собственный дом после ухода Ен-ниоля и рассказа Карваля о Мэллит казался полным одиночества колодцем. Клемент, и тот не столько утешал, сколько напоминал об Агарисе, Сакаци и сгинувшей в Золотую Ночь Лауренсии. До появления Мэллит Иноходец прятался от памяти за маленькую гоганни, но при встрече любовь разлетелась сухими листьями, и он остался один. Как тогда, осенним утром на дороге в Эпинэ…

- Монсеньор, - благообразный слуга почтительно поклонился, - позвольте ваш плащ.

- Госпожа баронесса дома? - Запах роз, тепло, дальний звук свирели. Здесь нет ни зимы, ни сомнений.

- Да, монсеньор. - Лакей смущен или это господин Первый маршал стал излишне осторожен? - Госпожа баронесса в музыкальной комнате.

- Мой друг! - Барон Капуль-Гизайль катился вниз по лестнице, на ходу раскрывая объятия. - Мой дорогой Друг! Я в полном восторге!

- Благодарю, - пробормотал подавленный бурным гостеприимством Эпинэ. - Боюсь, я к вам слишком зачастил!

- Напротив! - забил крылышками господин Капуль-Гизайль. - Вы бываете у нас до отвращения редко. Конечно, вас несколько извиняет служба, но дружба требует полной самоотверженности. Вы не находите?

- Пожалуй. - Любопытно, что этот человечек считает дружбой? Совместное музицирование, совместную жену или совместный кошелек?

- Должен вам сообщить, - понизил голос барон, - что у нас гость. Неожиданный. Очень неожиданный.

- Неужели герцог Окделл? - предположил Робер, не испытывая ни малейшего желания встречаться с Диконом здесь и сейчас.

- О нет, - затряс паричком Капуль-Гизайль. - Это граф Ченизу. Он… старый друг баронессы, очень старый и очень верный. Он долго отсутствовал и вернулся несколько дней назад.

- Я слышал, - кивнул Робер. - Раньше этого человека звали виконт Валме.

И «этот человек» увязался за Вороном в Фельп, а вернулся урготским графом. Скотина!

- Не напоминайте ему об этом! - всплеснул ручками барон. - Эта рана еще свежа…

- Не беспокойтесь, - заверил хозяина Эпинэ, - но если госпоже баронессе угодно…

- Никоим образом! - Лицо маленького барона стало решительным. - Марианна ценит прошлое, но не в ущерб настоящему. Я надеюсь… Нет! Я настаиваю, чтобы вы чувствовали себя у нас, как дома, кто бы ни играл в карты в гостиной, а Марсель Ченизу - чудесный человек. Чудеснейший! Представьте себе, он завел себе собаку львиной породы. Это так необычно, но идемте же!

- Как вам угодно, - пробормотал Робер. Встреча с бывшим Валме не радовала, но повидать его не мешает. Конечно, если гость заявит права на хозяйку, будет не до разговоров, но тут уж решать Марианне, и только Марианне, а она вряд ли выберет того, кто предал Алву.

- Дорогая, - возвестил барон, пропуская гостя вперед, - смотри, кого я привел!

- Эпинэ! - проворковала баронесса, протягивая вперед обе руки. - Вы несносны! Я не видела вас целых два дня…

Восседавшая на юбках хозяйки левретка, разделяя возмущение Марианны, залилась визгливым тявканьем, но была немедленно подхвачена бароном и выдворена за пределы комнаты. Щелкнул замок, защебетала мори-скилла.

- Сударыня, - Робер поднес к губам нежные пальчики, на среднем горел присланный им рубин, - прошу меня простить, я пришел, как только смог.

- Драгоценная, - подал голос развалившийся в кресле высокий щеголь, - будьте милосердны! Увы, первые маршалы, в отличие от послов, почти всегда заняты.

- Дорогой Робер, - пропел Капуль-Гизайль, - разрешите вам представить графа Ченизу. Он наш старый Друг.

- Рад вас видеть в добром здравии, герцог. - Щеголь поднялся из кресла и отвесил изящный поклон. - А вы изменились… Эта белая прядь надо лбом, она просто великолепна!

Может, и великолепна, Иноходец об этом как-то не думал, но выглядящий как причуда куафера бездельник и невыспавшийся маршал смотрят на жизнь разными глазами.

- Вы раньше встречались? - удивилась баронесса. - Я не знала.

- Очень давно. - Марсель не замедлил чмокнуть ручку красавицы. - Не уверен, что господин маршал меня помнит. В юности я пару раз заезжал в Эпинэ по приглашению брата вашего друга. Мы вместе были в Лаик, потом судьба нас развела. Да уж, развела… Один лежит в Ренквахе, другой бродит по дамским будуарам и носит камзолы цвета персика.

- Я помню вас, - буркнул Робер, не зная, о чем говорить. За дверью раздалось царапанье и обиженное тявканье, оборвавшееся звенящим грохотом.

- Не обращайте внимания, - посоветовала Марианна, - это ни в коем случае не разбойники.

- Как сказать! - разволновался барон. - Там моя лучшая ваза. Среднегальтарский период… «Волк Агмарена на террасе Мечей»… Прошу меня простить.

Барон исчез за полускрытой обивочным шелком дверью. В этом доме не поймешь, где настоящая дверь, где - ложная. Баронесса засмеялась:

- Господа, я вас ненадолго покину. Боюсь, Коко потребуется моя помощь или утешение. Будьте благоразумны.

- Разумеется, - пообещал однокорытник Мишеля. Несмотря на полноту, он двигался ловко и изящно. Надо полагать, сказались балы и мистерии.

- Герцог, полагаю, вам следует знать, что Марианна не имеет обыкновения спускаться. Став урготским графом, я мог потеснить талигойских виконтов и баронов, но спорить с герцогом и маршалом не намерен.

- Вы откровенны, - протянул Робер, разглядывая холеное, обрамленное русыми локонами лицо.

- Разумеется, - улыбнулся Ченизу, или как его там теперь, - ведь я же дипломат, а дипломаты, когда нет другого выхода, всегда откровенны.

- Когда вы переедете в свой особняк? - Зачем он спрашивает, не все ли равно, когда сынок Валмона займет отцовский дом.

- Мой особняк? - Щеголь знакомо, слишком знакомо поднял бровь. - Вы шутите? В посольстве намного удобней, и потом, став ласточкой, нельзя остаться борзой. Тот, кто этого не поймет, уподобится не собаке, но нелетающей птице. Я имею в виду курицу.

- У вас странная логика, граф, - произнес подхваченную у кого-то фразу Робер, - но она не лишена смысла.

- Еще бы. - Валме усмехнулся и щелчком расправил кружева цвета топленого молока. - Признайтесь, я вам неприятен?

- Неприятен? - переспросил Эпинэ, борясь с искушением согласиться. - Вы были гостем моего брата, сейчас вы посол дружественной державы. Почему вы должны быть мне неприятны?

- Ну, потому же, почему я неприятен Мевену. - Посол Фомы ослепительно улыбнулся. - Военные плохо понимают людей, ценящих собственную жизнь, и совсем не понимают тех, кто ценит комфорт. А я ценю, чего и вам советую.

- Марсель! - Золотистая дверца распахнулась, и в комнату ворвался истошный визг, перемежаемый дружелюбным урчаньем. - Марсель! Скорее… Коко не в состоянии спасти Эвро из пасти вашего чудовища…