Полистаем книгу вместе. «История одного города»

«История одного города»

Появление «Истории одного города» можно сравнить со взрывом бомбы. И либеральные, и реакционные критики обвинили писателя в осмеянии народа, в глумлении над его историей.

Сам Щедрин пишет так: «Сатира направлена против тех характеристических черт русской жизни, которые делают её не вполне удобной. Черты эти суть: благодушие, доведённое до рыхлости, ширина размаха, выражающаяся, с одной стороны, в непрерывном мордобитии, с другой - в стрельбе из пушек по воробьям, легкомыслии, доведенное до способности не краснея лгать самым бессовестным образом».

Писатель пытался сатирой пробудить разум человека: «Стыдно! Стыдно жить, господа! Ужаснитесь, устыдитесь и задумайтесь!»

Перед нами якобы найденная в архиве тетрадь летописца, жившего в XVIII – XIX вв., которую издает и комментирует М. Щедрин. Образ архивариуса, очевидца изображаемых событий придает повествованию достоверность. И хотя, по мнению издателя, создание летописи в основном исчерпывается биографиями градоначальников, но даже по этим скудным фактам оказывается возможным уловить физиономию народа»

Основали Глупов головотяпы в доисторическое время, добровольно променяв свободу на княжескую кабалу, за что и прозваны были глуповцами. Заложили город на болотине, и с воплем князя «Запорю!» начались исторические времена.

Город Глупов весьма необычен. «Что за небывальщина!» - воскликлицает читатель. – «Что за противоречие на каждом шагу, что за путаница! То ли уездный городишко, то ли губернский город, то ли столица – причём не одна! Обе - Москва и Петербург – сразу!» не стоит недоумевать и возмущаться.

«Небывальщина города чаще встречается в действительности, нежели в литературе», - замечает сатирик. Смешением черт и примет он создает не просто образ города, а обобщенный образ России.

Чего только не выносят несчастные глуповцы: и походы за недоимками, и междоусобицы, и мор, и пожары, муштру, «войны за просвещение, и походы против него» и «сумрак закона»!..

Но учит ли хоть чему-нибудь история глуповцев?

От каждого нового градоначальника они по-прежнему ждут ласкового слова и поддаются на любую хитрость; тоскуют глуповцы по приветливой улыбке властителя и, каким бы монстром он не казался, остаются «верными начальстволюбию».

Даже органчику вместо головы у градоначальника Брудастова находят обыватели аналоги в истории: «…был, однако ж, некто Карл Простодушный, который имел на плечах хотя порожний, но все равно как бы порожний сосуд, а войны вел и трактаты заключал»

Так Щедрин создает гротескные образы. Ежели в реальности управляют государством пустоголовые люди, почему бы глуповским правителям не быть с органчиком вместо головы, какая разница?!

Бунтуют и возмущаются глуповцы по–глуповски. Вот Митька затеял бунтовство, не желая отдавать свою Алёнку бригадиру Фердыщенко: «затрясся всем телом, повалился на лавку и заревел. Кричал он шибко…, а про что кричал, того разобрать было невозможно. Видно было только, что человек бунтует»

Излюбленный же вид глуповского бунта – на коленях: «стояли на коленях и ждали. Знали они, что бунтует, но не стоять на коленях не могли». Одного вопля «Разорю!» достаточно для подавления любых волнений: глуповцы сами же наберут зачинщиков, выдадут их начальству, встанут на колени и будут просить прощения.

Золотыми днями для Глупова было правление Двоекурова, который сделал обязательным употребление горчицы и лаврового листа, ввел пиво и медоварение, но самое главное достижение - «Записка об учреждении в Глупове академии». Однако этот правитель «розог не жалел».

А при Беневоленском, занимавшимся лишь сочинением проповедей в доме купчихи Распоповой, глуповцы даже тучнеть начали.

Не потому ли «люди сеи и благополучны, что никакого сорта законы не тревожат их»?

При Прыще, провозгласили: «Не трогайте меня, а я вас не трону», всего глуповцев очутилось против прежнего вдвое и втрое. Но оказалось, люди не умеют пользоваться свободой, даже такой крошечной. Сколько иронии и боли в замечании Щедрина о том, что глуповцы «изнемогли под бременем своего счастья»!

«Свобода» без разума превращается в анархию. На что тратят глуповци свои силы?

«Начали с того, что стали бросать хлеб под стол и креститься неистовым обычаем», вздумали башню до небес строить, а главное – никто не стал занимать своим непосредственным делом: знатные особы щеголями в умопомрачительных нарядов и распевать непристойные песенки, а смерды «слонялись по кабакам и горланили камаринскую».

Народ – тунеядец обречен на вымирание.

Какие бы фантастические формы ни принимала действительность, люди не меняются!

Щедрин создал пародию на русскую жизнь, которая не меняется.

Говорят, что народ имеет такого правителя, которого заслуживает. Глуповцы, ни за что отдав свою свободу, поистине попали под «иго безумия». За 95 лет в Глупове сменилось 22 представителя власти.

И каждый добивался выполнения приказа безотказным способом - сечением.

Омерзительны, неестественны и уморительны одновременно причины смерти градоначальников.

Чем бы они ни занимались - все оборачивается для глуповцев новыми избиениями и насилием.

Гротеск и фантастика дают писателю возможность вскрыть причины процветания безумия, деспотизма, абсурда в реальной жизни.

Горькая мысль Салтыкова о том, как выносит народ всю эту мрачную бестолочь, проходит через всю хронику.

Салтыков считал, что благостное отношение к народу, желание видеть только его достоинства ничего, кроме вреда, не приносит. Нужно не сюсюкать с народом, а научить его рассуждать, чтобы помочь ему бороться.

Смерч, уносящий Угрюм-Бугучеева – символ колоссального народного бунта.

Современный читатель, обращаясь к «Истории одного города», узнает вдруг страшную истину: герои Салтыкова-Щедрина благополучно дожили до наших дней.