Quot;Росттрэнд" Генеральный директор Дионов Александр Вячеславович 11 страница

Неожиданное знакомство с Александром все-таки уронило в ее душу, куда-то в район солнечного сплетения, прозрачные семена чувств. Пока они не прорезались, только еще набирались сил для этого, а потому Марта могла успешно контролировать их – например, не думать о Саше с помощью волевых усилий. К тому же она не подпитывала их рост встречами с ним или хоть каким-то общением, всю свою жизненную энергию направив в другое русло – в музыкальное творчество. Возможно, семена чувств погибли бы, но однажды Марта все-таки случайно подкормила их волшебным минералами, стимулирующими рост, после чего в ее солнечном сплетении постепенно начал распускаться бело-персиковый лотос, цветок, который есть и был символом непорочности.

Это началось в декабре, когда, наконец, ударили первые морозы, и поздняя осень, все еще пытавшаяся удерживать власть над природой, капитулировала под напором холода, снега и инея вместе со всем своим поистрепавшимся огненно-золотистым убранством, пообещав однажды все-таки вернуться. Зима, услышав это, в ответ лишь расхохоталась хрустом только что выпавшего снега под ногами. Она слепила приличный снежок и с задорным видом бросила его в спину гордо уходящей осени, а после, то и дело поправляя меховую шапку и проводя белыми ладонями по мягкому воротнику шубки, пошла наводить свой, зимний, порядок там, где еще не успела побывать. Она без устали, но со вкусом одевала деревья в снеговые наряды, рисовала на окнах узоры, морозила щеки и руки и следила за тем, чтобы температура не повышалась.

Марте все эти игры зимы были по вкусу – декабрь она очень любила. К тому же девушка давно заметила, что именно в этом месяце у нее словно вырастают крылья за спиной и открывается второе творческое дыхание: ноты она запоминает влет, играть у нее получается складно и эмоционально, а сил для репетиций ее убавляется, а становится все больше и больше. Марта все свое свободное время почти не расставалась со скрипкой, играя и дома, и в стенах консерватории. Много сил и времени у юной скрипачки уходило на студенческий оркестр, который чуть ближе к середине декабря должен был выступать на очень важном концерте. Честно сказать, концерта больше боялись не сами студенты, а дирижер, которому очень не хотелось предстать перед глазами коллег в неприглядном виде, поэтому он мучил своих музыкантов репетициями до посинения, и зачастую Марта возвращалась домой поздно, вымотавшаяся, уставшая, но довольная тем, что ее жизненное время не растрачивается попусту. Играла она на новой скрипке, почти забросив мисс Бетти, и делала это так усердно и самозабвенно, что даже удостаивалась время от времени скупой похвалы Ивана Савельича, человека нервного и иногда критичного до абсурда, но все-таки не дающего своему холерическому темпераменту взять вверх над профессионализмом. Дирижер не зря присматривался к талантливой и старательной младшекурснице-скрипачке, и когда во время октябрьских репетиций концертмейстер – весьма одаренная девочка с потока Карловой серьезно заболела, то вместо нее концертмейстером Иван Савельич сделал именно Марту. Это, без сомнения, почётнее звание налагало на девушку огромную ответственность за весь студенческий оркестр, а поэтому ей пришлось еще больше трудиться. Бывали даже такие сложные дни, когда после поздних репетиций длинноволосая девушка приходила домой и сразу же засыпала, порой не только забыв поужинать, но и элементарно раздеться. Каким бы подростком с долей инфантилизма в голове Марта не казалась иногда окружающим (например, той же Нике, привыкшей несколько покровительственно относиться к младшей сестренке), но когда дело доходило до студенческого оркестра, Марта силой воли заставляла себя преображаться, потому что она полностью осознавала, каким должен быть хороший концертмейстер, являющийся, по сути дела, помощником дирижера. И она хотела сделать все, что было в ее силах, чтобы не подвести и оркестр, и дирижера.

Было не удивительно, что и на самом концерте, сидя ближе всех к пафосно настроенному Ивану Савельичу, Марта, облаченная в черное вечернее платье с открытыми плечами, просто отлично отыграла свою сольную партию. Вообще симфонический оркестр младшекурсников, вопреки страхам их нервного дирижера показал себя с очень и очень хорошей стороны – даже печально известные тромбоны не подвели. И зрители, большинство из которых было достаточно искушенным в музыкальной жизни, с улыбками аплодировали юным музыкантам. Марта, после окончания выступления, по традиции пожав руку дирижеру, не слыша аплодисментов, а вдыхая их, счастливыми глазами смотрела в зал, кажущийся ей черной дырой, и ощущала себя самой счастливой на свете. Правда, это ощущение было недолгим, но ярким и запоминающимся. И именно тогда наиболее ясно девушка осознала, что не зря она трудилась столько месяцев – ради любви зрителей это можно перетерпеть.

Крестная Марты, которая присутствовал на концерте, была приятно удивлена и чуть позже сказала девушке, что та была ой как хороша в своем сольном исполнении. А когда запись с выступления попала к Феликсу, живущему в своем далеком величественному сером Лондоне, то он написал Карловой множество добрых слов об игре оркестра в целом и о ее игре в частичности, не забыв сделать комплемент и внешности Марты. Естественно, польщенная девушка вновь почувствовала радость, да и еще и симпатию к пианисту, напрочь забыв, что семена чувств в солнечном сплетении, дабы они превратились в цветы, следует изредка поливать, то есть, вообще забыв про Александра. Ее душа была полностью поглощена Феликсом и музыкой. Возможно, семена зарождающихся чувств к Саше никогда не стали бы полноценными цветами самой что ни на есть настоящей любви, если бы не трогательная забота о них господина Случая. Именно он приготовил волшебные минералы, за один день превратившее семена в прекрасный лотос.

Произошло это на следующий день после того самого памятного концерта, на котором Марта была концертмейстером. Она, ее подруга Надежда и еще несколько девушек-скрипачек, которые тоже пребывали в неком экстазе от выступления (некоторые преподаватели говорили, что их оркестр выступил даже лучше, чем оркестр старшекурсников!) решили в честь удачно отыгранного выступления сходить в бар или в кафе, чтобы посидеть в теплой, уже какой-то предновогодней атмосфере, поесть что-нибудь вкусное из фирменных блюд и заказать что-нибудь интересное из напитков. Надя, обожающая веселье, с восторженным видом предложила девушкам сходить в популярный бар со смешным названием "Три сосны" и попробовать там особое вишневое пиво, которое рекламировала ей подруга из школы. Марта и остальные девушки, естественно, согласились, и оказались в "Трех соснах" часов в восемь вечера, после учебы. День был пятничный, и полутемное, чем-то похожее на средневековый и очень ухоженный трактир кафе оказалось переполненным, но поскольку девушки заранее забронировали столик в уголке, справа от длинной барной стойки, над которой висели гроздья стеклянных бокалов, то никаких проблем с тем, где расположиться, у них не возникло. С довольными лицами, болтая и смеясь, веселые скрипачки прошли за свои места, которые в этом баре нельзя было не назвать оригинальными: деревянные грубые столы и тяжелые стулья с высокими спинками и подлокотниками еще больше делали "Три сосны" похожим на некое увеселительное заведение века этак шестнадцатого. Бар все больше и больше набирал популярность, особенно среди молодежи, хотя считался относительно новым – всего пару лет назад здесь было самое настоящее казино, известное и, как поговаривали, приносящее огромный доход владельцам, но после того, как на территории Российской Федерации в силу полностью вступил Закон N 244, казино оказалось закрытым. Часть его переделали под магазин элитных вин, а часть – под компьютерный клуб, в котором, как оказывается, проходили нелегальные азартные игры и стояли игровые автоматы. Впрочем, два года назад их тоже свернули во время масштабной милицейской операции, во время которой одновременно были "штурмом" взяты сразу несколько подобных заведений, контролируемых преступной группировкой Пристанских. После этого, собственно, и появилось само кафе "Три сосны".

Поначалу все шло хорошо: атмосфера бара была непринужденной и даже по-своему уютной, спокойная живая музыка, вырывающаяся из-под пальцев пианиста – достойного с виду мужчины лет пятидесяти, услаждала ушки юных скрипачек, сразу бы заметивших фальшь в игре, официанты вели себя очень вежливо и постоянно улыбались, а вишневое пиво на вкус оказалось необычным и больше похожим на кисло-сладкий, чуть горьковатый вишневый коктейль. Даже Марта, которая относилась к алкоголю равнодушно, была в восторге – так ей понравился вкус рубинового по цвету холодного хмельного напитка с кокетливой белоснежной пенкой, который она потягивала из трубочки.

Спустя час веселящиеся девушки заказали себе еще по одному бокалу с фруктовым ароматным пивом.

– Давайте выпьем за наш отличный концерт! – громко, с широкой улыбкой, сказала Надя, сообразив, что они так и не сделали ни одного тоста. Она, блестя темными, кажущимися при тусклом свете бара почти черными глазами, радужки которых напомнили рядом сидящей Марте крупные плоды смородины, первой подняла в воздух бокал с вишневым пивом. – За то, чтобы мы всегда так круто играли! Так, чтобы окружающие слышали наши скрипки, а слушали наши мысли и эмоции!

Подруги поддержали ее и с удовольствием выпили за это, а также, потихоньку хмелея, стали провозглашать один за другим и другие тосты. Еще спустя полчаса Надя и одна из скрипачек поднялись на ноги и направились искать туалет, из которого не возвращались минут пятнадцать или даже больше.

– Интересно, – задумчиво покосилась Марта на время в мобильнике, – они там что, в очереди стоят? Почему так долго?

– Может они там по дороге познакомились с парнями какими-нибудь? – предположила одна из оставшихся девушек, допивая пиво. – А теперь зависают с ними вместе?

Она не знала, что была недалека от истины.

– Вот заразы, – возмутилась третья скрипачка, рыжеволосая и веснушчатая. – Я, может, тоже хочу познакомиться! Любовь свою найти и все такое.

– А мне кажется, они все же в очереди стоят, – задумчиво жевала расслабленная Марта кусочек гренки, наблюдая за игрой пианиста. Настроение у нее было отменное. – Или просто потерялись.

– Ну, точно, ведь бар такой огромный, – захихикали рыженькая девушка, – не зря его назвали "Три сосны". Тут грех не потеряться! Эй, Мартик, а что ты такое ешь?

– Это меня Надя нечаянно угостила, – сообщила с довольной улыбкой девушка.

– Это как?!

– Это я просто взяла, пока она не видела, – рассмеялась Карлова, доедая гренку. – А вот и наши потеряшки идут. Эй! – крикнула она весело, – вы чего так долго? Заблудились что ли?

Надя и ее спутница веселья Марты не разделили. Лица у девушек были напряженными, а глаза – испуганными. Они молча сели за свои мечта, Надежда залпом допила свой бокал, а вторая скрипачка нервно потерла ладони и отпустила их на колени.

– Эй? Какие-то вы смурные, – не выдержала рыжеволосая. – Девчонки, что с вами?

– Смыть за собой не смогли? – глупо пошутил кто-то.

– Конечно, – несколько слабым голосом ответила Надя. Глаза ее больше не блестели, а дыхание, кажется, было немного сбивчивым.

– Эй, ну в чем дело? – забеспокоилась Марта, видя, что с подружкой что-то не так.

– Да не в чем… Просто, когда из туалета вышли, к нам какие-то нетрезвые кретины привязались в коридорчике, – сказала ее подруга, несколько раз в беспокойстве оглянувшись. – Все такие из себя, богатенькие, что ли. Приглашали поехать с собой, куда-то на квартиру, где, типа, вечеринка какая-то будет. Мы с трудом от них ушли.

– Не с трудом, а чудом. Потому что там большая компания других парней появилась, и они оставили нас в покое. Так неприятно, девчонки, – сказала девушка, которая ходила в туалет вместе с Надей. Она была бледнее, чем обычно, и это немножко пугало. – Даже страшно. Потому что там была открыта еще одна дверь, запасная, видимо, и эти парни пытались нас с собой увести через нее. У них там машина, что ли, стояла. Если бы те, другие, парни, не появились и не вступились за нас, я не знаю, что с нами было.

– Ужас какой! – воскликнули Марта и рыжеволосая девушка хором. – Вот козлы!

– Хорошо, хоть те парни вступились, – сказала встревожено Карлова, забеспокоившаяся за подруг. Праздничное настроение мигом улетучилось, как будто бы его унесло ураганом. Теперь вместо него восседала на проводе черная ворона с хищными глазами.

– Да уж, – несколько кривовато улыбнулась Надежда. – Им пришлось, наверное. Они ведь просто шли-шли по коридору и увидели, как нас эти уроды чуть ли не вытаскивают в эту дверь, а мы пытаемся вырваться. Поэтому и попросили нас отпустить… Парням, наверное, некуда деваться было. Покажи им руку, – сказала внезапно Надежда своей спутнице и та, чуть поколебавшись, со вздохом протянула руку вперед. На ее запястье отчетливо виднелись красные отпечатки от чужих широких пальцев. Девушки охнули.

– Вот скоты, – с чувством проговорила рыжеволосая. – Чтобы им провалиться. Девчонки, не расстраивайтесь! Главное, что вы от них ушли!

– Зато как настроение они нам попортили, – потирая красную руку, сказала грустно скрипачка. – И испугали.

– С виду симпатичные, одетые прилично, но такие мрази, – с чувством добавила Надя и ее даже передернуло.

Вечер был окончательно испорчен. Хотя нет, окончательно испорченным он стал спустя буквально пару секунд, когда компанию студенток консерватории вдруг случайно услышала от взволнованной официантки с круглыми глазами, что в коридоре, неподалеку от туалетов, кажется, началась драка. Все-таки не зря они сидели очень близко от барной стойки.

– Я ментов вызову, – тут же отреагировал бармен, на которого ситуация должного впечатления не произвела – видимо, он уже привык к подобного рода ситуациям.

– Не надо, ты что, – замахала руками официантка, – там сын шефа, в этой драке! Шефу не понравится, если его полиция заберет в отделение! Что делать-то?!

– А если его сейчас там, в драке, ножом пырнут? Или почки отобьют? – зашептал облокотившийся о стойку бармен на ухо не знающей, что делать и как быть официантке, потому как заметил испуганные взгляды посетительниц. – Зови Пашку и Игоря, пусть они сыночка шефа оттаскивают, а я на тревожную кнопку жму. Все поняла?

– Все, – кивнула девушка и убежала к неведомым Пашке и Игорю, а бармен, одной рукой протирая тряпкой стойку, второй нажал находящуюся под ней тревожную кнопку. Выглядел он при этом спокойно и даже что-то насвистывал, диссонируя с игрой пианиста, но скрипачки все-таки решили поскорее покинуть это местечко, чтобы, видимо, никогда сюда больше не возвращаться. К тому же и какие-то крики были слышны из того злополучного коридорчика, а этот факт настроения не улучшал. Бойкая рыженькая, подозвав свободную официантку, попросила общий счет, девушки быстренько рассчитались и, не забирая сдачу, вылетели из "Трех сосен". Время было уже около девяти часов, и зимняя ночь уже как пару часов вступила в свои права, водрузив на свою голову корону в виде полумесяца.

– Пошли отсюда, девчонки, быстрее, – сказал кто-то из скрипачек, и как только они оказались в холле бара, чтобы забрать в гардеробной свою верхнюю одежду, ко входу "Трех сосен" подъехали два экипажа с представителями вневедомственной охраны. Все-таки тревожная кнопка работала очень эффективно. Увидев представителей органов правопорядка, девушки облегченно вздохнули и поспешили пойти прочь от этого местечка, в которое каждая из них сама для себя решила больше не возвращаться, не смотря на хорошее обслуживание и вкусное вишневое пиво.

Пройдя половину пути, подруги разделились: три из них направились в сторону одной остановки, которая находилась совсем неподалеку, а Марта, Надя зашагали в сторону другой, расположенной через улицу. Всем девушкам хотелось как можно быстрее оказаться дома, в объятиях безопасности. Но интуиция Марты едва слышно нашептывала, что это еще не все ее сегодняшние приключения.

– Ну, вот и сходили, – печально сказала Карлова, быстро шагая следом за Надей. Только что выпавший рассыпчатый снег под их ногами весело хрустел, и Карловой то и дело хотелось нагнуться к земле и взять его в ладонь, чтобы скатать шарик или просто помять пальцами, чтобы потом с трудом натянуть на них рукавичку и засунуть в карман – чтобы они отогревались.

– Да уж, – скривилась Марта, вспомнив руку подруги и ее испуганные глаза. А что бы с ней было, не окажись поблизости других парней?! – Придурков на свете хватает. Господи, – подняла она лицо с румяными щеками к небу, – почему ты создал так много недоумков? Их процент по отношению к нормальным людям очень уж велик!

– Зашкаливает, я бы сказала, – согласилась Надежда, машинально суя руку в карман длинного стильного пальто и пытаясь найти в нем свой мобильник. Его она не отыскала, а потому замерла, как вкопанная.

– Вот блин! Марта! – закусила она губу. – Я телефон забыла в этом баре проклятом.

– Что? – удивленно переспросила длинноволосая девушка, чьи длинные слегка вьющиеся светлые пряди разметались по плечам. – Как так? Как ты умудрилась?

– Вот так. Видимо, за столиком забыла, когда мы в спешке собирались, – еще сильнее закусила губу Надежда. Она явно расстроилась, и ее можно было понять – смартфон от всемирно известной корпорации "Apple" ей совсем недавно подарили родители на День рождение, и стоил он довольно приличных денег.

– Фигово, – сочувственно положила ей на плечо руку Марта, и вдруг предложила. – Пошли, вернемся за ним!

– Не хочу я туда возвращаться.

– Да ладно, там же уже милиция, думаю, она козлов, которые к вам приставали, уже увезла, – уверенно проговорила расхрабрившаяся после пива Карлова, которая и не догадывалась о том, что зачинщик драки – сын владельца бара, вышел сухим из воды. – Пойдем-пойдем, заберешь свой iPhone. Ты что, миллионерша, вещами разбрасываться, такими дорогими к тому же?

– Я не знаю…

– Я – твой концертмейстер, – заявила Марта. Таким же уверенным тоном она старалась разговаривать с музыкантами во время репетиций. Сначала получалось плохо, потом она освоилась. – Слушай меня, и все будет окей! Нам не этих недоносков надо бояться, а того, что твой айфончик кто-нибудь может прикарманить, так что давай, пошли туда скорее, подруга!

– Ну, давай, вернемся, – кивнула с благодарностью подруге Надежда, и вскоре скрипачки уже вновь находились в полутемном зале "Трех сосен". Парней, что приставали к Наде и второй их одногруппницы, видно не было, а потому девушки успокоилась. iPhone они без труда забрали у одной из улыбчивых официанток, которая сразу же после ухода клиенток обнаружила смартфон на столике, а после довольны девушки пошагали обратно в холл, считая, что на сегодня их приключения закончены. Девушки совершенно не ожидали, что высокий светловолосый парень с пьяными, злыми и удивительными синими – нет, даже васильковыми глазами, в дорогом сером свитере и узких светлых джинсах перегородит им дорогу. А потому, когда он сделал это, Марта и Надя даже как-то растерялись и уставились на молодого человека с неимоверным удивлением, которое в глазах Надежды смешивалось еще и со страхом. Девушка легонько толкнула в бое Марту локтем, и та сразу же поняла, что это один из тех неприятных типов, что хотели утащить ее подруг в машину.

Парень продолжал мрачно, не мигая, как будто бы демонстрируя миру свои удивительные широко открытые глаза, рассматривать девушек. Одна его губа, почему-то алая, как у вампира, была разбита, и на ней запеклась кровь; она же безобразными потеками украшала и костяшки его правой руки, но выглядел молодой человек вполне бордо, как, впрочем, и его друг, с ухмылочкой на смазливом лице, маячивший за спиной обладателя столь ярких красивых глаз.

– А-а-а, а вот и ты, красотка, – наконец поприветствовал их обладатель замершую Надежду, которая совершенно не ожидала вновь встретить этого, как она считала, самодовольного подонка. Именно он первым начал приставать в коридорчике к ней и к ее подруге, явно считая, что весь мир лежит у его ног, а сам он может оставаться безнаказанным, совершая все, что хочет.

– Сама вернулась. Молодец. Я так и знал, что понравился тебе, зайка, ты на меня та-а-ак смотрела. Никак… никак не мог проигнорировать твой призыв, – проговорил он, разглядывая Надю, особенное внимание уделяя ее длинным ногам. Букву "р" синеглазый светловолосый красавец произносил немного неправильно, как-то искаженно, слегка гортанно, словно на французский манер, да и буква "л" у него произносилась не совсем верно. Этот дефект в его речи был не слишком заметен, но привыкшая быть чуткой к звукам Марта тут же обратила на него внимание. Речь юноши с красивым лицом была не слишком приятной: быстрой, с тянущимися гласными, высокомерной.

Надя молча попыталась обогнуть молодого человека с разбитой губой, но он перегородил ей дорогу, скрестив руки на груди. Почти тут же он убрал руки, а затем вновь скрестил, будто бы не знал, куда их деть. Движения его были несколько нервными и дерганными.

– Ну, куда же ты, крошка? Куда? Я здесь, иди ко мне, – деланно ласково спросил парень, наклоняясь к испугавшейся темноволосой скрипачке. – Мы снова встретились. Теперь ты точно от меня не убежишь. Защитничков-то больше не найдешь. Поэтому давай, двигай прекрасными своими ножками в мою тачку. Она тоже прекрасная. Поедешь со мной, – с этими словами он распрямил руки и небрежно, как свою собственность, погладил девушку по щеке, а после рука наглого парня плавно переместилась на ее шею. Она бы соскользнула и дальше – под пьяный довольный смех его друга – но Надя дернулась и отскочила назад.

– Отстань от меня! – выкрикнула она. Марта в отчаянии оглядывалась по сторонам, ища помощи, но гардеробщик сделал вид, что ничего не замечает, официантка, которая тоже все видела, куда-то убежала, не посмев ничего сказать сыну хозяина заведения, а только что зашедшая в бар небольшая компания студентов как-то быстро просочилась в зал, из которого доносилась громкая музыка – пианист ушел, и теперь вместо гармоничных звуков фортепиано там царствовал современный грегорианский распев, торжественный и отчего-то зловещий, но очень подходящий к этому местечку, стилизованному под трактир.

– Не ори, – поморщился парень, пружинистым шагом подошел чуть ближе к испуганной девушке и крепко схватил ее за руку.

– Отстань! Что ты от меня хочешь? – в панике вновь выкрикнула Надя, беспомощно глядя на Марту. Вырвать из его хватки запястье у нее не получилось, а молодой человек явно наслаждался ее страхом. – Отпусти меня!

– Я же сказал – не ори, – рассерженно произнес синеглазый, которого в душе Карлова уж с десяток раз обозвала самыми нехорошими словами. Она так злобно глядела на не умеющего вести себя пьяного парня, что он заметил ее взгляд и, криво усмехнувшись и склонив голову набок, поинтересовался:

– А ты что так уставилась, крошка?

– Отпусти мою подругу, – собравшись с духом, сказала Марта, а сердце ее от страха колотилось так, словно она пробежала пару кругов на стадионе.

– Ты слышал? – резко повернулся к другу парень. – Как она разговаривает?

– Слышал. Смелая куколка, пусть поедет с нами. Вчетвером будет веселее, – развязно отозвался тот, рассматривая Марту, как товар на ярмарке. Надежда все пыталась вырываться, но у нее не получалось, и на глазах девушки даже появились слезы отчаяния. А добило ее то, что в "Три сосны" заглянула парочка, но увидев, что происходит, она поспешно ушла. Гардеробщик и прочие работники кафе не показывались, а посетителям и вовсе было невдомек, что происходит в холле. И из-за музыки они ничего не слышали.

– Никуда мы с вами не поедем! – храбро крикнула она, искренне не понимая, почему никто, совершенно никто не хочет помочь им. А если их сейчас, и правда, увезут куда-нибудь? Мало ли что сделают с ней и Надей эти отморозки?! Почему люди такие безразличные?!

– Поедешь. Если мы скажем, что поедешь, значит, поедешь, – проговорил второй парень, которого слегка пошатывало от количества выпитого – ты мне даже нравишься. Тебе со мной понравиться. – И он неприятно подмигнул девушке.

"Сомневаюсь, скотина пьяная", – в отчаянии подумала Марта, но все же еще раз попросила дрожащим от негодования и страха голосом оставить ее и Надю в покое. Парни только одинаково гнусно расхохотались. Такие красивые внешне – у светловолосого еще и глаза воистину ангельские, необыкновенные, васильковые, обрамленные пушистыми темными ресницами, а на самом деле такие демоны в душе. Нет, до демонов им далековато, размах не тот – просто бесы.

– Все, пошли, – грубо схватили за локоть и ошарашенную всеми этими событиями Марту, но она умудрилась вырваться и по матушке, что ей, девушке интеллигентной, было несвойственно, послать обоих, добавив еще парочку непечатных выражений. Того, кто положил глаз на Надю, это почему-то невероятно разозлило, он выпустил ее, вплотную приблизился к Марте, наклонился к ней, больно взял жесткими пальцами за подбородок и приподнял ее голову кверху. Раньше девушке казалось, что этот властный жест очень даже романтичный и прикольный, но сейчас она почувствовала себя униженной и испуганной.

– Ты следи за словами, сучка, – прошипел ангелообразный внешне парень, глядя ей в глаза, и Карлова вдруг поняла, что он не пьян – алкоголем от него не пахло, а вот глаза зато были странными: стеклянными, с расширенными зрачками, с искрой безумия, затаившейся не в зрачке или в яркой васильковой радужке – там царствовала пустота, а в покрытом тонкой красной сеточкой белке. Девушке стало ее страшнее, и от страха, не понимая, что делает, она выпалила:

– Ты, наркоман тупой, хватит к нам приставать!

– Я же сказал, следи за словами, маленькая Nзапрещено цензуройN, – резанули эти слова вдруг парня не хуже, чем острый, хорошо заточенный тесак, предназначенный для разделки сырого мяса. Он еще больнее сжал челюсть Марты и стал мотать ее головой из стороны в сторону. – Поняла? Поняла меня?

– Пошел ты, – выдавила светловолосая девушка.

– Хватит, перестаньте! Пожалуйста! – взмолилась Надя. Второй парень, с улыбочкой наблюдающей за этим, попытался обнять ее, в шутку поцеловать в обнаженную шею, и только рассмеялся, увидев попытки скрипачки вырваться.

– Заткнись, – велели в это время ей агрессивным тоном. – А ты, сучка, ты меня поняла? Поняла, я спрашиваю?

– Поняла, – прошептала Марта, зная, что не должна говорить таких слов, иначе будет еще хуже, – ты и правда, наркоман.

Синеглазый замер на пару мгновений, ртом вдохнул воздух, сощурился и занес над сжавшейся девушкой руку для удара по ее лицу. Однако этого не случилось – видимо господин случай, тот самый, что принес росткам чувств в солнечном сплетении Марты волшебные минералы, вступил в игру под названием "Жизнь".

Занесенная над отчаявшейся длинноволосой девушкой рука была перехвачена чуть выше запястья другой рукой – мужской, крепкой, принадлежащей не самому добродушному человеку в этом заведении. Марта от удивления чуть не вскрикнула: рядом с ней стоял не кто иной, как Александр, который непонятно как появился в "Трех соснах". Он вдумчиво, без опаски, с одним только ленивым пренебрежением глядел на ее обидчика, но не улыбался, а был серьезным и даже немного нахмурил брови, как профессор, заставший своего студент за списыванием на важном экзамене.

Саша перевел взгляд зеленых с коричневыми крапинками вокруг зрачков глаз на Марту и едва заметно кивнул ей. Девушка, верно истолковав жест, на ватных ногах отошла за его спину, и бледная, как мел, Надя, которую второй парень, наконец, нехотя отпустил, проделала то же самое. Марта взяла ладонь подруги в свою, как будто бы говоря, что все теперь будет хорошо. Пальцы Нади мелко дрожали – она уже, видимо, приготовилась к самому худшему. А сама Карлова облегченно вздохнула. Страх толчками стал уходить из ее груди, змейка боязливости, что стала затягивать на ее тонкой шее свой жуткий узел, ослабела хватку, и дышать стало намного легче – рядом с черноволосым девушка мгновенно почувствовала себя в относительной безопасности. К тому же Александр был не один – рядом с ним стояли еще трое крепких молодых людей, в том числе и его накаченный друг Миха со шрамом на щеке, которого происходящее, похоже, слегка забавляло. Он с любопытствам смотрел то на синеглазого, то на его смазливого друга, глаза которого тоже словно были обиты стеклянной поволокой.

– Мне кажется, или ты собрался ударить женщину? – спросил друг Ники так, словно задавал нерадивому студенту простейший вопрос в попытке вытащить его хотя бы на троечку, чтобы потом не видеть на пересдачах,

– Пусти, – процедил сквозь зубы синеглазый парень, глядя с яростью на Сашу, но не в силах вырвать руку из его крепкого захвата.

– Заткнись, – бесцеремонно велел ему Александр, продолжая с задумчивым видом рассматривать молодого человека. – Хотя нет, лучше ответить на мой вопрос, приятель. Собрался?

– А тебе-то что? – с неожиданным презрением взглянул на него молодой человек, не побоявшись возможного применения грубой физической силы.

– Не дерзи, сосунок. Отвечай, – встряхнул его руку начавший злиться Александр. Однако ему нравилось, что паренек не застремался, а продолжает вести себя так же вызывающе. Таких всегда хотелось поломать – немного проучить.

– Собрался, и что? – отозвался синеглазый с вызовом, а после недобро улыбнулся губами с запекшейся кровью. Саша сразу понял, что мальчишка запоротый, то есть обдолбанный, находящийся под воздействием наркотиков, действие которого, по всей видимости, заканчивается. И где только сестричка Ники его откопала? Вот же глупая девчонка. Думала, что такие богатенькие красавчики, как этот, все, словно на подбор, смелые и благородные рыцари, а не жестокие куски дерьма, глотающие "фен", нюхающие "снег" или курящие "крек", и ради этого способные продать не только родных, но и себя самого. Саша на своем веку видел не мало нарков, но адекватных, способных отлично соображать и принимать правильные решения, ему как-то среди них встречать не доводилось.