Fel-x: Дату пока не скажу. В столицу и, возможно, к вам в городе. Детали скажу позже. Но ты должна знать: я очень хочу с тобой встретиться еще раз

Martinika: И я тоже…=)

В это время телефон девушки громко и радостно зазвонил – и на весь дом раздалась одна из последних песен любимой группы девушки – "Red Lords". То, что утонченной Марте, безмерно уважающей классику, нравилось слушать еще и современную тяжелую музыку, зачастую казалось окружающим нонсенсом, особенно взрослым. Как так, юная скрипачка, с детства находящаяся в мире настоящей, возвышенной музыки, лишенной безграмотного исполнения и бездуховности, слушает эту тяжело металлическую жуть? Поэтому, чтобы не шокировать преподавателей, Марта в стенах консерватории просто-напросто отключала звук у мобильника, ставя его на виброзвонок, а дома или на улице вновь переустанавливала мелодии. Она не видела ничего плохого в том, чтобы наслаждаться любыми видами музыки, если она сделана с душой: будь то классика, техно или метал.

К тому же в "Лордах" был и скрипач – загадочный и похожий на демона безмятежного сна парень по кличке Визард или странный Ви. Он умело обращался не только со скрипкой, но и с фортепиано и гитарой, а также, по многочисленным уверениям одногруппников – с их нервами и наивными музыкальными душами. Этот высокий парень с умиротворенным лицом и отстранёнными темно-серыми глазами, по его словам, умел видеть души умерших и отрывки из будущего, занимался астрологией и мог, глядя на человека, многое о нем рассказать. Поговаривали, что именно он, самый спокойный и очень странный в своем спокойствии и умиротворённости парень, был создателем группы, каким-то волшебным образом отыскавший других членов. Хотя, конечно, вокруг "Лордов" было множество слухов, которые музыканты, по обычаю, не опровергали и не подтверждали – жили они совершенно отстраненно. Поэтому нельзя было сказать, что ложь, а что правда.

Поскольку "Red Lords" были группой известной – мирового масштаба, то однажды бойкая ведущая известной американской телепрограммы, которую еженедельно смотрели миллионы зрителей, пригласила Визарда к себе на шоу, чтобы тот продемонстрировал свои оккультные способности в прямом эфире. Визард (это видео было очень популярно на Ютубе, и Марта не раз его видела) скупо улыбнулся и, покачав головой, ответил отрицательно. Ведущая едко подколола его, однако ответа от скрипача не дождалась – в это время появился еще один Лорд – бас-гитарист Марс и послав ведущую ток-шоу по матери, а также обозвав нецензурным словом не самого приятного значения, попросил охрану выпроводить ее куда-нибудь подальше. Скандал раздулся жуткий, ведущая принялась с бешеным сумасшествием, подкрепленным феминизмом, качать свои права, и это вынудило несколько десятков ярых фанатов Лордов в Штатах попытаться поджечь даме особняк. Скандал грозился стать еще более ярким, но неожиданно, как по мановению волшебной палочки, прекратился, и журналисты, как один, забыли об этом инциденте, и даже в Интернет писать про это стали в разы меньше, а некоторые статьи и блоги, где чересчур затрагивалась эта проблема, как-то скоро сами собой поудалялись.

Марта, с улыбкой вспомнив Визарда, не глядя на телефон, нажала на зеленую кнопочку. О чем просила ее двоюродная сестра, она уже благополучно забыла.

– Да, – дружелюбно сказала она в трубку.

– Привет. Я хочу услышать Нику, – раздался смутно знакомый мужской голос.

– А это не Ника, – отвечала Марта скороговоркой. – Ее нет, не было и не будет, вы ошиблись номером, до свидания.

– Эй, я не понял…

Что там Александр – а голос, естественно, был его, – не понял, так и осталось для Марты загадкой. Она, следуя совету сестры, просто отключила телефон, а после вернулась к переписке с Феликсом. Правда, мысли ее изредка возвращались к этому отвратительному (да, тип, что так подло бросил свою девушку именно такой и никак иначе!) Саше. И только хрупкая звонкая мисс Бетти, которую Марта достала перед сном – чтобы вместе с полетом звуков одного из каприсов любимого Паганини прийти в чувство. У девушки часто так бывало – во время исполнения приятного произведения, доведенного до автоматизма, разум начинал немного по-другому думать, правильнее, что ли.

Вроде бы помогло – разум забыл об Александре, убедив сам себя в том, что хорошей девочке не надо думать о бывших и нечестных парнях своей сестры – ни к чем хорошему сие не приведет. Но помогало это надолго. Или, может быть, в отличие от сознания, подсознание не прониклось советами музыки.

Ночью Марте приснилось, что Феликс и Саша стоят друг напротив друга на боксерском ринге, в одних трусах (первый в желто-фиолетовых, второй – в голубых с кислотно-розовой полосочкой). С первого же удара Саша повалил Феликса на ринг и парой яростных ударов разбил ему лицо в кровь – она. Правда, была не алая, а темно-зеленая, как глаза Александра.

Марта, словно приведение, витающее над местом проведения боя, стала стремительно спускаться вниз – увидела, как Саша, воистину по-вампирски усмехаясь, держит в каком-то жестком захвате кисти рук Феликса. А ведь они – самое дорогое, что есть у пианиста. Нет, у любого музыканта!

– Эй, – разозлилась Марта, понимая, что Саша сейчас переломает руки бедному талантливому пианисту – не трогай его!! Не трогай! Не трогай его руки! Он пианист! Не трогай, не трогай!

Ей стало страшно – что будет делать Феликс, если лишится чувствительности рук? Что будет делать, если поймет, что не сможет больше играть?!

Как ответ в голове девушки зазвучал всем известный "Похоронный марш" Шопена. И тут же. Навстречу ему двинулся поток других нот, столь же мрачных и глубоких – "Похоронный марш" Моцарта.

– Не трогай!!

– Я тебе сейчас трону! – закричали под ухом у Марты. Она разлепила глаза и увидела не слишком доброе выражение на лице у мамы. – Ты вставать собираешься? Я ее тут бужу, а она на весь дом орет, чтобы ее не трогали!

– Ой, – пробормотала девушка. – А что, уже утро?

– Нет, еще ночь. Солнце просто так встало, – отозвалась мама. – Марта, вставай, ты и так проспала! Уже восемь!

– Как? – ужаснулась девушка, в мгновении ока вскакивая с постели. Занятия в консерватории начинались в девять, но до нее еще надо было доехать – а дорога занимала не менее получаса.

Словно тасманский дьявол, лохматая девушка принялась суматошно бегать по дому. Нужно было надеть линзы, накраситься, сделать что-нибудь с волосами, чтобы они не торчали во все стороны, позавтракать, не забыть ноты и тетради, и плеер, как всегда, нужно зарядить, и телефон, наверное, тоже, и электронную книжку, а зарядные устройства куда-то резко пропали. И время, время так быстро куда-то спешит.

Мама, глядя, как Марта носится по всему дому, только головой качала, а когда дочь, не забыв побрызгаться задорными и сразу же поднимающими настроение духами "Lol" от любимой марки "Lulu Castagnette", выпорхнула, наконец, из квартиры, громко цокая каблучками по ступенькам, то облегченно вздохнула.

Марте повезло – ее автобус подошел сразу, как только она примчалась к остановке, более того, народа в нем, не смотря на понедельник, было немного – и девушка все полчаса просидела около окошка с наушниками в ушах. Пробок тоже фактически не было, что Марту очень изумило.

"Кажется, сегодня мой день, – решила она про себя, едва ли не физически ощущая, какое у нее хорошее настроение. – Сегодня со мной точно должно произойти что-нибудь хорошее!

Едва она подумала об этом, как ее телефон вновь затрезвонил. Некто с незнакомого номера явно хотел побеседовать с девушкой, поскольку звонил с периодичностью раз в десять минут. Марта, правда, не отвечала – она была уверена, что, скорее всего, это до сих пор развлекается Саша. Он названивал ей до тех пор, пока она не оказалась в универе, а потом внезапно успокоился, позвонив в следующий раз тогда, когда она сидела на лекции по курсу гармонии. Естественно, из-за Саши звук Марта в телефоне не отключила, и тяжелая мрачная мелодия "Красных Лордов" взорвалась в относительной тишине солнечной аудитории, в которой до этого слышался лишь негромкий, но хорошо поставленный и четкий голос профессора Ираиды Ивановны, женщины уже пожилого возраста, но бодрящегося нрава, которая классическую музыку считала верхом духовной эволюции человечества. А вот такие современные музыкальные жанры и направления, как рэп, рок, панк, а тем более уж метал преподавательница гармонии и за человеческую музыку-то не почитала.

Услышав яростный, переполненный исступлённой священной злостью гроулинг вокалиста "Лордов" с латинским именем Гектор, который перемешивался с молитвенным полушепотом второго вокалиста Кезона, Ираида Ивановна, прервала лекцию и. сдвигу брови, уставилась на студентов. Любитель подобной музыки в стенах консерватории, по ее мнению, существовать не должен был.

– Простите, – кусая губы, на которых блестел перламутровый блеск, проговорила перепуганная Марта, хватая орущий телефон и сбрасывая звонок.

– Продолжим, – кивнула Ираида Ивановна и уже, было, открыла рот, чтобы договорить свою прерванную мысль, как звонок на мобильнике Марты вновь ее перебил. Славный дуэт Кезона и Гектора вновь заставил студентов переглянуться, а преподавательницу поморщиться. Девушка еще не успела сменить режимы звонков сотового, за что и поплатилась.

"Да что за фигня? Хватит трезвонить, увалень лишайный!", – вновь сбросила звонок Марта, ругая на чем свет стоит звонящего, и принялась судорожно шариться по меню, желая поставить мобильник на вибрацию. Ее палец уже был готов нажать "ОК", чтобы подтвердить смену звуковых режимов в телефоне, как известная тяжелая мелодия "Red Lords" вновь ударила по барабанным перепонкам чувствительной ко всякого рода звукам Ираиды Ивановны. Преподавательница вздрогнула и голосом, в котором появилась сталь, велела:

– Выйдете уже, Карлова, выйдите. Что у вас там такого важного случилось?

Марта встала с места, кивнула и, злая, как стая голодных тюленей, поспешила ко входной двери. Ну, Ника, удружила!

– И впредь, выключайте, пожалуйста, у вашего телефона звук, – наставительно произнесла профессор, делая пометочку у себя в убеленной почтенной сединой голове, о том, что во время экзамена письменное задание студентки Карловой, что обучается по классу скрипки, необходимо просмотреть с особой тщательностью. И на следующий день – во время устного задания, второй части экзамена по гармонии, провести с ней содержательную беседу.

"Посмотрим, как ты двойную фуга с раздельной экспозицией мне напишешь, любительница метала", – подумала пожилая преподавательница с некоторым предвкушением. Она искренне хотела, чтобы студенты не валяли дурака, а впитывали в себя драгоценные знания, дабы потом суметь с их помощью реализовать себя и стать если не великими музыкантами, то хотя бы хорошими профессионалами, за которых консерватории было не стыдно.

В коридоре Марта, прекрасно понявшая, что разозлила профессора, а потому злобная, как демоница, едва ли не красными радужками с вертикальными зрачками уставилась на мобильник. Тот, как почувствовав это, снова ожил.

Теперь Марта решил ответить. Смелость накатила на нее холодной волной, пробудив попутно еще и злобность.

– Хватит сюда звонить! – прошипела она в трубку. – У тебя что, мозги повывелись? Если человек отклоняет звонки, зачем ты все время трезвонишь?

– Где Ника? – спокойно спросил мужской баритон, пропустив вопли Марты мимо ушей. В этом голосе девушка, конечно же, сразу узнала бывшего сестренки, и подкорки ее сознания тут же прониклись им.

– Где Ника?

– Замуж вышла, – издевательски отвечала Марта. – Просила не беспокоить.

– Правда?

– Кривда.

– Ты же сестренка Ники? Позови ее. – Все еще думал, что телефон принадлежит бывшей девушке Саша. По его мнению, строптивая временами Ника просто-напросто игнорировала его, попросив сестру взять трубку.

– Да нет тут никакой Ники!

– Действительно?

– Нет, я тебе вру!

– Я знаю. – Было очень трудно переубедить упрямого Сашу в чем-либо.

– Что знаешь? – не поняла Марта.

– Что ты мне врешь, – сообщил молодой человек. – Она не хочет со мной разговаривать? До сих пор злиться?

Марта, откинула назад мешающиеся длинные волнистые пряди светло-русых волос, которые, как заметила Ника, напоминали цвет крепкого кофе, и вздохнула, как дракон.

– Ты дурак? – прямо спросила она, зная, что через пять минут пожалеет, что так резко общалась с незнакомым человеком, к тому же парнем. – Естественно, она на тебя злиться! Хоть это было и давно, но она все равно помнит, как ей было хреново, когда ты написал ей это сообщение о том, что нашел новую девушку! И как тебе только не совестно возвращаться к ней даже спустя несколько лет после такого поступка!

– Прекрати орать, – скорее посоветовал, нежели попросил Саша.

– Мог бы хотя бы, как нормальный парень, сказать ей лично, что разлюбил и нашел другую, а ты просто-напросто уехал! – не могла остановиться Марта, вспомнив, как плохо было Нике в тот день, да и на следующие тоже. Ее буквально ломало, как наркомана, лишенного дозы. – Ты знаешь, как Ника страдала из-за тебя? Сколько плакала?

– Нет.

– А что она чувствовала?

– Не знаю. Я ведь не Ника, – было прямым ответом взбешённой Марте. Она была человеком очень тактичным и всегда интуитивно знала, как и что нужно сказать, чтобы не обидеть человека, или, напротив, сделать ему неприятно.

– Ты даже не понимаешь, что ты тогда наделал. А если бы моя сестра покончила с собой? – поинтересовалась она ангельским голосочком. Сейчас Марта говорила об этом легко, с нужной каплей издевки, а ведь тогда она действительно в какой-то момент боялась, что кузина может себе что-нибудь сделать. Правда, потом девушка поняла, что Ника не из тех, кто из-за сломанной любви может распрощаться с жизнью, но неприятный осадок все равно остался. Ник – девушка сильная, куда сильнее духом само Марты – по крайней мере, ей самой так казалось.

– У тебя стадия гонива началась, девочка? – не зло, а скорее с любопытством, спросил Саша. – Позови Нику. Или мне тебя уговаривать?

– Не уговоришь.

"Боже, ему же явно мозг давит", – про себя вздохнула девушка и, посчитав, что разговор можно считать завершённым, сказала Александру, что он отвратительный мужчина, которому отношений с нормальными девушками не светит, как демонам райских чертогов, и все, чего, вернее, кого он достоин – это девушки, занимающие свое место у обочины дороги.

– Я же на тебя разозлюсь, – в шутку пригрозил Марте Саша, и та, почувствовав, что уровень ее внезапной смелости падает, струхнула.

– Не отвлекай меня больше. Это не телефон Ники. И вообще, отстань от нее, – скомандовала она парню, выключила мобильник, еще раз обругала Александра, а затем и саму себя, выключила, наконец, звук, поменяв его на вибрацию, написала жалобную смс Нике, которая в это время находилась на работе, и поплелась в аудиторию.

Темноволосая девушка и знать не знала, что Александр очень сильно хотел поговорить с Никой. А если этот молодой человек чего-то или кого-то хотел, тем более сильно, он добивался желаемого. За ценой он мог и не постоять, да и средства его зачастую были не самыми хорошими. "Что мог, то использовал", – было одним из его девизов.

Вчера он, думая, что взял номер телефона Ники, названивал на мобильник Марты, слегка разозлился, поняв, что бывшая девушка не желает с ним разговаривать. Нет, он прекрасно осознавал причины этого, но его желание было куда важнее. А поскольку было уже довольно поздно, и у Саши были серьезные дела, он решил поймать Нику завтра.

Специально не ложась спать после бурной ночки, парень, отлично помнящий адрес Ники (черт, ему столько раз хотелось написать ей или как-нибудь связаться, но этого делать было нельзя!), не поленился подъехать к ее дому, чтобы перехватить там, но опоздал. Как сказала не узнавшая его мама девушки, Ника уехала вместе с отцом на работу – он решил подбросить дочь на своей машине. На вопрос Саши, где работает Ника, женщина ему ничего не ответила и захлопнула дверь прямо перед его носом.

Он, нервничая – собственная беспомощность всегда заставляла его это делать, а потому еще больше злясь, закурил на переднем сидении своего "БМВ", высунув руку в окно и, прищурившись, глядел на серо-синее не выспавшееся небо. Он обдумывал план дальнейших действий и глупое с его точки зрения поведение Ники. К тому же во времени он был ограничен – вечером ему следовало вернуться на пару дней в город, где у него с недавних пор был налажен свой бизнес.

Торчащие во дворике мальчишки, которые явно прогуливали школу, с любопытством таращились на его сверкающее под ленивым солнцем авто.

– Это "BMW 6", – восторженно говорил один из них, картавя.

– Разуй глаза, это "BMW 7", – спорил с ним вихрастый друг, сидя на заборе и болтая ногами.

– Шестая серия!

– Седьмая!

– Шестая!

– Дяденька, – не выдержал вихрастый паренек. – Это чего у вас за машина? "БМВ 7"?

Саша, удивленный, что дети осмелились с ним заговорить, медленно повернулся в их сторону и небрежно кивнул.

– Дяденька говорит, что седьмая! Эх ты, недоумок! Не разбираешься в тачках!

– Да сам ты дурак! – рассвирепел второй мальчишка.

– Не нарывайся! Даун!

– Да ты сам такой!

Вновь началась ссора, грозившая вот-вот перерасти в потасовку: оба мальчика воинственно пыхтели и сжимали кулаки.

– Пацаны, а в школу вам не пора? – щурясь на ярком солнце, спросил у ребят дяденька Александр. Их крики, раздающиеся ли не у него под ухом, ему не нравились. Он вообще в последнее время ценил тишину и стабильность.

– Чего? – недоуменно уставились на него оба паренька.

– В школу топайте, детки, – с наслаждением выдохнул терпкий дым Саша. – Учиться нужно. Учиться, учиться и учиться, как говорил дедушка Ленин – а, вы, наверное, думаете, что это памятник в центральном парке… Печально. – Он снова затянулся и выдохнул чуть ли не в лицо мальчишкам. – Короче, в школу валите.

Пока дети изумленно на него таращились, Саша, резко газанул вперед. На лице у него проскользнула легкая улыбочка. Детей он никогда особенно не любил и не понимал, как с ними общаться. И зачем велел паренькам идти учиться, сам не понял. Зато само действо его позабавило. Не так давно и он сам прогуливал школу и универ. Например, сбегал с пар к малышке Нике, чьи волосы тогда были намного короче и светлее – тогда она красилась в блондинку. И они отлично проводили время вместе. Пока не произошло кое-что важное, изменившее жизнь Александра.

Вспомнив бывшую девушку и первую любовь, он вновь улыбнулся – уже как то невесело и почти незаметно. А это забавно – когда-то он был влюблен. Это даже почти мило.

Кстати, надо бы ей еще раз позвонить. Она думает, что так легко от него отделается? Наивная малышка, очень наивная. Пока у него есть возможность, он не отступит.

Александр вновь набрал номер телефона Марты, не подозревая, что девчонки его одурачили. Она опять не брала трубку, а он все звонил и звонил. Потом, наконец, с ним поговорила младшая сестренка Ники – Саша продолжал считать, что они сейчас вместе. Девчонка наорала на него, чем сначала развеселила, а потом стала рассказывать с праведным гневом в голосе, как Нике было без него плохо и больно. Если бы это была не родственница Ники, Александра бы давно и очень далеко послал бы юную нахалку в пеший тур по заграницам, но поскольку девчонка была кузиной Ники, он предусмотрительно не стал этого делать. Наверное, здесь сыграл его внутренний разграничитесь "Свои-чужие", самостоятельно определяющий степень вежливости с теми или иными людьми. Хоть он и не знал Марту, она автоматически стала для него "своей", поскольку являлась сестрой важного для него человека. А "своих" Саша обижать не привык – по крайней мере, до поры, до времени.

После милого разговора с Мартой, поняв, что Ника к телефону не подойдет, Саша позвонил другу и попросил попытаться найти данные о месте работы Карловой Ники. Однако тут его постигла неудача – поскольку Ника работала недавно, она еще не успела официально трудоустроиться в своей фирме, и Сашу ожидал господин Облом Обломыч собственной приятнейшей персоной.

Увидев, что пачка сигарет пуста, а курить все еще хочется (гребанные нервы!), молодой человек затормозил около какого-то невзрачного ларька, рядом с которым тусовались местные гопники, ранними пташками порхающие под действием то ли травки, то ли чего-то более сильного. Наверное, из-за того, что парни были в не слишком адекватном состоянии, они и привязались к Александру, только что купившему в ларьке сигареты, правда, не слишком хорошие. Его любимых, конечно же, не оказалось.

– Вот же дрянь, – сам себе сказал он, закуривая от дорогой зажигалки.

– Эт ты мне? – насупившись, поинтересовался один из гопников, а Саша, покачав головой, как бы говоря: "Везде одно и то же!", промолчал.

– Эй, братан, ты чего игнор включил, смелый что ли? – явно не понравилось парню в спортивках и в клетчатой рубашке такое пренебрежительное отношение к его другу, которому послышалось, будто бы его обозвали дрянью. А, может быть, он просто искал повод, чтобы придраться в выглядевшему презентабельно и даже интеллигентно-невинно Саше.

"Мать вашу, как же вы меня все замучали", – мысленно закатил глаза Александр. Его лицо оставалось спокойным – огонь гнева не за чем распалять ради таких никчёмных уродцев. А они продолжали играть в свою любимую игру по отработке материальных ценностей и денег у случайных лохов, а также по их запугиваю. А нечего таким шататься по их району!

– Че смотришь, Nзапрещено цензуройN?

– Нарываешься, кент Nзапрещено цензуройN?

– Сиги есть? – глядя прямо на пачку сигарет, весьма ехидно спросил один из товарищей. Его слегка пошатывало от дозы неизвестного легкого наркотика.

– А ты слепой? – небрежно обронил Саша.

– Че?

– Или тупой? – все с нарастающим раздражением спросил Саша, почуявший, что ребятки настроены против него слишком агрессивно.

– Че ты сказал?

– О-о-о, ты глухой. – Поморщился молодой человек. – Да у тебя целый букет болезней, брат. Лечишься?

– Сука, я тебя сейчас сам тут вылечу! – набросился на него все же самый враждебно настроенный парень, но Саша ловко поставил блок и, увернувшись от удара, с чувством собственного превосходства отправил парня на землю, заехав ему в челюсть. Что-что, а драться он умел. Пришлось научиться. Отец всегда считал, что решать дело кулаками – это немыслимо, это первобытный "дикий фарс", ведь "настоящий человек доложен уметь решить проблему головой, с помощью здравого холодного рассудка"! Да, он так не раз говорил еще мелкому Саше. Но что бы он делал в такой ситуации, один против – сколько их там? – пятерых? Начал бы вещать о том, что люди должны жить в гармонии и мире между собой? Давать советы, как стать менее агрессивными и более дружелюбно настроенными? Или уже лежал бы с разбитой головой и без денег на асфальте?

– Тебе конец, – радостно объявил Александру один из гопников. Он явно предвкушал скорую расправу.

– Правда? Мне так страшно. Ужас какой, – оскалился тот в своей фирменной улыбочке, а после ему пришлось отбиваться уже от двоих. Печально, но ему испортили новый пиджак и что еще более печально, отлично заехали по ребрам и едва не угостили "солнышко" не самым ласковым ударом. Однажды Саша поймал такой удар, по солнечному сплетению, неожиданный и резкий, на вдохе. Тогда его не без труда откачали – он упал, и вдохнуть воздух было единственным его желанием.

Подобное мимолетное, но крайне болезненное воспоминание еще больше омрачило Сашу.

– NЗапрещено цензуройN, вы меня задрали, детки мои. – Рассердился он, отпрыгнув в сторону, и почти неуловимым движением достал из поясной кожаной кобуры, спрятанной под полами удлиненного пиджака, довольно компактный пистолет. Пальцы ловко и привычно держали оружие, а дуло его, направленное в сторону противников, каким-то расчудесным образом за пару секунд сделало их очень и очень скромными. Гоп-компания застыла на месте, растерянно глядя на оружие.

– Это "Smith and Wesson 1006", – куда более веселым голосом, чем ранее, проговорил Александр. – Отличная штука, ребята. Кто хочет попробовать его на вкус первым?

Желающих, естественно, не оказалось. Молодые люди, напротив, даже отступили от Саши на пару шагов назад, хотя прекрасно понимали, что для вездесущей пули пара десятков сантиметров – не помеха, а он с улыбкой самого воплощения доброты и милосердия к ближним на этой грешной земле, шагнул к парням, все так же прочно держа пистолет в руке.

– Ну что? Претензии, вопросы, предложения, суждения? – склонив черноволосую голову на бок, поинтересовался Саша. – Я все выслушаю.

– Э-э-э, парень, мы просто же, – забормотал тот, кто первым набросился на него, став куда более смиренным. – Это типа мы так пошутили.

– А я шутки не понимаю, – серьёзно отвечал держащий оружие. – У меня атрофированное чувство юмора. Полностью и навечно. Что делать будем, ребятки?

– Опусти пушку, ты чего? Слушай, мы уйдем, лады?

– Реально, ты чего? Отпусти игрушку, мы же прикалывались.

– Хорошо, идите, – вдруг сжалился Саша, но как только парни сделали еще пару шагов назад, уже готовясь бежать прочь со всех ног, как он злорадно крикнул:

– Стоп! Стоп, пацаны. Я передумал! Стоять всем. Эй, мадам, – обратился он к женщине-продавщице, что с квадратными глазами выглядывала из окошка (никого в округе больше в эти минуты не было). – Мадам, нажмёте кнопку вызова ментов, вам будет очень неприятно.

Женщина кивнула.

– Заканали со своими разборками, молокососы, – пробурчала она. Из-за близости общежития, где проживали не самые добродушные и неконфликтные люди, женщина привыкла ко многому, в том числе и к многочисленным дракам. Да и муж у нее когда-то сидел за драку, и брат тоже – хватило ему ума в банду Пристанских ввязаться, остолопу. Лучше бы свое ПТУ закончил и работал, как человек, нет же, на нарах сейчас!

– Эй, чувак, да отпусти ты нас, – вновь жалобно попросил один из гопников.

– Ну че ты…

– Шутковали же…

– Че мы тебе сделали-то?

– Напугали до чертиков, – отозвался Саша с самым задумчивым видом. – А не хотите ли вы сплясать мне канкан?

– Че? – вытаращились на него парни.

– Канкан, и я вас отпускаю. Как предложение?

Парни явно растерялись еще больше. Даже им, недавно покурившим травку, поведение Саши показалось чуть-чуть неадекватным. Он явно издевался над ними, правильными пацанами.

– Ну что? – продолжал веселиться их мучитель.

– Это танец такой, – вспомнилось вдруг одному из них, видимо, самому пресвященному. – Где девки ноги задирают, Nзапрещено цензуройN! Вот так!

И парень пару раз попрыгал на месте, попытавшись задрать то левую, то правую ногу вверх. Это оказалось делом трудным, почти невыполнимым: конечности не желали в прямом виде задираться высоко вверх, и "танцор" чуть не упал, после чего изощренно выругался и вновь попытался повторить свои действа, став похожим на пинающегося Петрушку.

Увидев столь дивное зрелище, Саша рассмеялся и, махнув пистолетом, все же разрешил:

– Ладно, малыши, канайте отсюда. Еще раз увижусь с вами, тогда не серчайте и не обижайтесь. Проваливайте, Nзапрещено цензуройN!

Дважды повторять ему не пришлось: несостоявшиеся обидчики мигом оказались в не зоне досягаемости пуль пистолета. Правда, степень их злобы и обиды стала непропорционально большой, и едва слышно гопники едва ли не дружно поклялись "урода с пестиком" найти и "замочить".

– Вот дураки, – спрятал пистолет обратно Саша. Их угрозы он не слышал. А если бы и услышал, то, скорее всего, не очень-то и напугался. – Это же малыш "Crosman 1008", а не крутой "Smith and Wesson". Даже отличить не могут. Все в порядке? – спросил он у продавщицы. – Надеюсь, господа с мигалками сюда не едут?

– Не едут, – отозвалась та неприветливо. Саша кивнул и неспешно пошел к своей машине. Почти около нее он остановился и резко развернулся, после чего поднял бровь. За близ расположенным тускло-красным гаражом-ракушкой промелькнули две мальчишеские головы, одна из которых была знакомо вихрастой.

– Выйти, – приблизившись к древнему гаражу, сказал Александр, понимая, что мальчишки никуда не смогут сбежать – дальше только высокий забор, за которым начинается заброшенный детский садик.

Вроде бы он произнес это спокойным тоном, но пацаны, с опущенными глазами появившиеся перед ним, были явно напуганы. Кажется, сценка с оружием, свидетелем которой они случайно стали, ребят впечатлила даже больше, чем недавно вышедшая новая игра "Mortal Combat".

– Я же сказал: идите в школу, – покачал головой хороший дяденька Саша. – Или я говорю невнятно?

Мальчишки спешно покачали головами.

– А вы еще не в школе, – рявкнул на них Александр. – Пошли отсюда вон!

Они мигом развернулась – предположительно по направлению к тому замечательному месту, где находилась их родная школа, и поспешили выполнить указание.

– Стоять. – Велел Александр внезапно, уже второй раз. Дети тут же остановились, как вкопанные, и большими осоловелыми глазами уставились на Сашу. А от них-то что этому дядьке на "бэхе-семерке" надо??

– Что в карманах? – неожиданно спросил Саша.

– А?

– Курить еще не рано, дебилы малолетние? – поинтересовался парень, острым глазом заприметив в кармане одного из мальчишек, того, что картавил, пачку дешевых сигарет.

– Чего? – вылупились на него те непонимающе.

– Карманы выворачиваем, – велели безгранично добрый парень. – И то, что детишкам вроде вас носить не положено, отдаем мне.

Уже через минуту Саша стал обладателем пачки сигарет, двух зажигалок, карт с неприличными картинками интимного содержания, а также лазерной указки. Ее он конфисковал со словами, что такие раздолбаи, как эти двое пареньков, всенепременно начнут светить указкой кому-нибудь в глаза.

– Например, летчикам, – добавил он, веселясь, но не показывая этого. – Которые будут сажать самолет. Аэропорт, кстати, недалеко.

– Мы такого не делали, – проговорили вразнобой, но с трудом мальчишки, которые ментально единодушно сошлись во мнении, что лучше надо было в школу идти, чем шариться по району.

– Правильно, и не надо, – слегка прищурился молодой человек. – Все, дуйте в школу. И не курите. Рак легких и все такое, – Саша великодушно махнул, давая знак детям, что они могут быть свободными. После, не без улыбочки проводив сверкание их пяток взглядом, он уселся в машину, завел мотор и поехал дальше, по пути вновь набирая номер телефона Ники. И опять ответа не было.

Это еще больше раздразнило молодого человека. Когда желаемое – а, точнее, желаемая – убегало от него, в нем просыпался охотничий инстинкт и воистину мужской азарт, разливающийся по крови сродни адреналину и заставляющий действовать, догонять и завоевывать.

Вот же капризная девчонка, его маленькая оторва – не хочет брать трубку, показывает характер. Пусть-пусть, он ведь все равно ее найдет.

– Ну хоть кто-то из всей этой кодлы детей уму-разуму поучит, – фыркнула про себя продавщица, провожая взглядом дорогую тачку черноволосого красавчика. Эх, была бы она моложе лет на двадцать, просто так этот герой от нее не ушел бы.

Александр, не подозревая о думах продавщицы, повернул руль, чтобы выехать на оживленный и освещенный ярким солнцем проспект, продолжая упрямо звонить бывшей, когда вдруг та совершенно неожиданно взяла трубку.

– Ника? – тут же спросил он, поглаживая указательным пальцем кожаную перетяжку руля. Сейчас его авто остановилось перед светофором, на котором для владельцев машин горел красный зловещий свет.

– Э-э-эм, хозяйки телефона сейчас нет, – прозвучал незнакомый звонкий голосок. – Она мне телефон дала подержать, я ее подруга. Но она скоро будет. Ей что-нибудь передать?

– Нет, ничего не надо, – мигом сообразил, что нужно сделать, Саша. – Это моя девушка, и я хотел бы приехать к ней.

– У Карловой есть парень? – выдохнула в трубку ее подружка, а молодой человек самодовольно улыбнулся. Пока, кажется, нет, но скоро ею будет. А забавно выходит. Он ведь, действительно, не думал, что встретит ее в тот день, когда прилетит в родной город.

– Да, я ее друг. – Подтвердил Александр. – Девушка, вы мне не поможете?

– Чем же?

– Где вы сейчас находитесь?

– Мы? – слегка растерялась та. – А-а-а… В первом корпусе консерватории.

Темные, не слишком широкие брови Саши удивленно изогнулись. Что Ника делает в консерватории? Учится? Так ведь вроде бы никогда не занималась музыкой, да и поет она, если честно, не слишком-то уж и хорошо. Хоть Саша и не слишком любил музыку, но слух у него был хороший. Недаром в детстве родители заставляли Александра ходить в музыкальную школу, где его пытались выучить игре на пианино и даже занимались постановкой вокала – он даже пел в хоре. Увы, после седьмого класса дальнейшему обучению в школе Саша резко воспротивился – ну не круто было подростку-парню заниматься в музыкалке, тыкать в черно-белые клавиши и послушно распевать идиотские песенки! А вот брейк – другое дело. Да и на занятия по самбо он ходил с удовольствием. И в тренажерку тоже. Физическая сила была для него более привлекательна, нежели какие-то абстрактные творческо-музыкальные способности. Пусть этим занимаются девочки и правильные мальчики. Те самые, которые не могут защитить ни себя, ни своих близких. Александру вдруг вспомнился один не самый хороший случай, когда его одноклассника, которого все обзывали ботаником, из-за его рьяной любви к учебе, избили в классе десятом пацаны из параллели. Избили не по делу, даже деньги не отбирали и не угрожали, а сделали это просто так, потому что прогуливали историю, и им было скучно.

Впрочем, воспоминание было мимолетным, и подобно сигаретному дыму выветрилось из головы Саши. И он снова задался вопросом, что делает в консерватории Ника.

"От меня, что ли, прячется?", – вдруг со смешком подумал парень. Охотничий инстинкт, запрятанный до поры до времени в черно-красную капсулу, стал рваться наружу с утроенной силой. На капсуле появились трещины – далеко уже не первые.

– В первом корпусе консерватории? Хорошо, – отозвался Саша, прикидывая, как быстро он доедет до туда. Вроде бы в родном городе он столько лет не был, но память отлично сохранила в своей структуре план улиц.

– А почему вы спрашиваете? – поинтересовалась подруга Марты.

– Хочу приехать и сделать ей сюрприз, – ответил Александр. И это было недалеко от истины.

– Ого! А какой?

– Секрет. Скажите мне этаж и номер аудитории, или где вы там сидите? – ничего не знал об устройстве высшего музыкального учебного заведения парень. Подруга Ники скрывать ее местонахождение не стала и подробно рассказала, где конкретно сейчас находится их группа, сколько еще будут длиться занятия, и даже то, как лучше проехать к нужному зданию.

Саша, радуясь своей небольшой победе, сдержанно поблагодарил разговорчивую девушку и попросил, чтобы та ничего не говорила подруге.

– Иначе это будет не сюрприз, – сказал он, услышал восторженное "конечно, не скажу!" и повесил трубку. Удивительно, но больше по дороге в консерваторию он ни разу не останавливался на красный – для него везде горел зеленый.

Пока он добирался до нужного места, обдумывал, что же все-таки забила в стенах высшего музыкального учебного заведения Ника. Может быть, она там работает, к примеру, в администрации? Учеба точно отпадает. У Ники слуха нет и, кажется, за пару лет он не мог внезапно проявиться.

Саша, умудрившийся обогнуть огромный и выплевывающий хмурый серый дым грузовик, вспомнил вновь, как когда-то давно отец говорил матери, что неплохо было, если бы их старший сын когда-нибудь поступит в эту самую консерваторию. Саша услышал то случайно, стоя перед дверью, ведущую в родительскую спальню, и тогда его обуял гнев – он едва ли не с детства ненавидел, когда его жизнью кто-либо распоряжался, пусть даже собственные родители. Но против их правил пошел, естественно, только в подростковом возрасте, когда почувствовал в себе силы к сопротивлению.

Кстати, единственным плюсом от занятий в музыкалке было лишь то, что Александр, более-менее прилично знакомый с миром нот, быстро научился играть на гитаре. Это всегда отлично помогало ему завоёвывать девчонок – они все почему-то тащились не только от его внешности, но и от того, как он управлялся с музыкальным инструментом, ловко перебирая пальцами по струнам.

И с крошкой Никой они познакомились именно из-за того, что в шумной компании, справляющей чей-то День Рождения, он начал играть на гитаре, завладев вниманием всей женской аудитории, в том числе и вниманием Ники. До этого она Сашу даже не замечала, а флиртовала с его другом. Он же заметил ее почти сразу и, честно говоря, даже разозлился, ибо не привык, что девушки его игнорят. Зато потом, после того, как он специально присел к Карловой и специально для нее сыграл одну из Никиных любимых песен, предварительно узнав у ее подружек музыкальные пристрастия, они как-то незаметно разговорились, провели весь вечер вместе, шутя и смеясь, и после, уже темной зимней ночью, когда на небе царствовал тонкий полумесяц, он провожал ее домой, поставив перед собой задачу обязательно поцеловать Нику перед подъездом, которую, вобщем, весьма успешно и выполнил.

Через сорок минут Александр уже был в консерватории, предвкушая еще одну встречу с той, которая не хотела забываться целых несколько лет. Может быть, хотя бы сейчас они поговорят спокойно? Было бы весьма неплохо.

Марта же, не зная о хитросплетениях судьбы и глупости подружки, в самом начале перемены, после лекции по гармонии, убежала с одногруппницей в столовую, где должна была купить поесть не только себе, но и порядком оголодавшим девчонкам, и вернулась в аудиторию только лишь в конце перемены. Телефон она легкомысленно оставила на своем столе и понятия не имела, что Надя – одной из ее подруг, вздумается отвечать по нему ненормальному Александру.

– Если хотите долго жить, отправьте Марту за смертью, – приветствовали девушку подруги, разбирая купленное ею в столовой. Карлова была хорошо известна своими бесконечными опозданиями и проблемами со времявосприятием.

– Эй, малышка, ты чего такая грустная? – спросила Надя лукаво.

– Вы бы в этой очереди постояли, – отозвалась та и потянулась к телефону. Новых вызовов, на удивление, не было. Придурок угомонился? Ника ей, кстати, на лекции писала смски, где очень просила не брать трубку. Она, наверное, и сама не рада была, что так подставила младшую сестренку.

– Ждешь звоночек? – спросила Надя, с улыбочкой глядя на девушку.

– Не-а, время смотрю.

– Ну-ну…, - явно не поверила девушка.

– Карлова, а у тебя друг случайно не появился? – перегнувшись через парту, поинтересовалась еще одна подружка-сокурсница Марты.

– С чего вдруг? – с набитым ртом спросила та. – Из невесомости он, что ли, у меня появится? В окно из космоса прилетит? – она для наглядности помахала руками, словно огромными крыльями. Движения Марты были несколько смешными, немного детскими, но плавными и какими-то обаятельно-артистичными. Точно такой же была и ее улыбка. Она появлялась на лице Марты часто, даже в те моменты, когда ей было совсем и не смешно, а, напротив, грустно или волнительно.

– Кто тебя знает, – усмехнулась ее подруга.

– Я сама себя знаю, – вздохнула девушка. Она бы очень хотела с кем-нибудь встречаться, да только вот те, кто ей нравились, или были заняты, или жили далеко. Тот же Феликс, например. Да и времени на личную жизнь у нее часто не хватало – музыка, как голодный зверек, съедало его едва ли не полностью. Особенно раньше, хотя и сейчас она, Марта, не бездельничала.

Не слишком внимательная девушка даже не обратила внимания на хихиканье подружек и на их переглядывания между собой. Поэтому, когда перед началом следующей лекции по истории музыки дверь в аудиторию отворилась, и вместо пожилого, но жутко энергичного и подвижного профессора в ее проеме показался высокий брюнет со спокойным жестким лицом, она жутко удивилась и возжелала оказаться под партой.

Быть того не может!

Этот придурок нашел ее! Нашел! Вы посмотрите только! А моська-то у него какая довольная!

Должно быть, у парня шикарная травма обоих полушарий, или полушарие и вовсе одно-единственное, не справляется с такой нагрузкой на черепушку. Бедняжка Ника. Вот же у нее бывший стукнутый!

Темноволосый между тем обвел огромную аудиторию взглядом внимательных глаз, в которых прямо-таки жили непоколебимость в собственных убеждениях и упрямство, и который почти тут же остановился на замершей Марте. Ей ничего не оставалось делать, как с хмурым выражением лица, на котором застыла неестественная полуулыбка этакой дурочки, помахать ему рукой. Амплитуда махания была впечатляющая – целых сантиметра три, не больше.

Саша, уверенность которого была его второй ипостасью, не обращая внимания на окружающих, широким шагом подошел к девушке. Он намеревался узнать у нее, где, собственно, пропадает Ника. А вот другие находящиеся здесь люди считали иначе. Им, несведущим, казалось, что Александр преследует совершенно другие цели.

– Ух ты, какой, – толкнула Марту в бок Надя, заглядевшись на статного молодого человека. – Ну, прямо секси-бой, да?

– Ага, вообще, Джигурда отдыхает, – вяло отреагировала девушка, настороженно наблюдая, как Александр подходит к ней. Однокурсницы, конечно же, тут же стали таращиться на него с особым интересом. Хотя на потоке хватало и своих парней, появление такого видного молодого человека не могло остаться незаметным.

– А говорила, что друга нет, – потыкали Марту в спину девчонки сзади. Она дернулась и украдкой показала им кулак.

– Привет, – подошел к столу Марты Александр.

– Ага.

"Сейчас спросит, где Ника?", – подумалось Карловой. Ей сделалось тоскливо. Дурацкая ситуация. Сестра с ума от смеха сойдет, не иначе!

– Ну, где Ника? – тут же поинтересовался, как по заказу, Саша. Он наклонился к девушке, положив локти на ее парту, и говорил негромко, поэтому никто не слышал его, кроме Марты.

– Не знаю, – хмуро отвечала ему та, чуть отодвинувшись назад. Молодого человека это движение ничуть не смутило. Казалось, он даже и не замечает, насколько близко находится его лицо с лицом младшей сестренки его бывшей любви.

– Где она? – повторил Саша, глядя прямо в глаза Марты.

– Не знаю. Говорю же, не знаю.

– Врут только плохие девочки. А ты, как я вижу, хорошая.

– Я не вру! И… и как ты меня тут нашел? – выпалила Марта.

– Милая девочка, еще раз – где твоя сестра? – слышал словно только себя молодой человек.

"Сумасшедший он, что ли?", – с великой неприязнью подумала про себя девушка.

– Ну, на работе, наверное, – отвечала она. – Слушай, чего ты….

– Марта-Марта, – еще ближе приблизился к ней молодой человек. Эти слова были сказаны шепотом в самое ухо брюнетки – его губы даже на мгновение коснулись ее светлых непослушных волнистых волос. – Мне очень нужно сейчас увидеть твою сестренку.

Подружки Марты, столпившиеся в стороне, синхронно захихикали. Им с их ракурса казалось, что Саша целует Карлову в щеку. И девушки дружно посчитали это очень милым. И даже немного романтичным.

– Наверняка он ее на свидание зовет, – сказала Надя, наблюдая за парочкой. Она вроде бы, с одной стороны, и была рада за подругу, вдруг неожиданно обзавёдшуюся другом, но, с другой стороны, ее за щеку колола тонкой иглой зависть в легкой белой накидке. Впрочем, чуть позднее многие девушки в этой аудитории, сейчас переполненной ярким солнечным светом, испытали уколы зависти, только для многих из них она была облачена в черные траурные одежды – так велика она оказалась. И иногда в пальцах зависти была вовсе и не игла, а самая настоящая шпага, которая колола до самой крови.

– Где я тебе ее возьму? – продолжала бухтеть Марта. – Не знаю я, где Ника.

– Хорошо. Давай, выйдем в коридор. – Предложил Саша. Он явственно ощущал, как в их сторону направлено множество взглядов, а обсуждать свои личные проблемы при музыкально одаренных детках ему не хотелось. – И поговорим.

Марта огляделась – уши сокурсников выросли в разы, превратившись в локаторы, и шевелились в воздухе, пытаясь уловить то, о чем разговаривает с Карловой незнакомый парень.

– Пошли. – Вздохнула девушка. Ей внимание тоже было ни к чему.

Они вышли из аудитории и остановились около большого – почти от пола до потолка – витражного квадратного окна с хитрыми переплетениями выразительных цветных узоров на стекле. В самом его центе, в ромбе, была искусно изображена прекрасная Персефона, греческая богиня подземного царства и жена Аида, которую он коварно умыкнул едва ли не под носом у ее матери Деметры. Темноволосая дева с плодом граната в руках смотрела на Марту печально и одновременно мягко, даже нежно, с чутким пониманием, без которого общение с Аидом, властелином древнегреческого ада, явно было бы невозможно.

Марте с самого первого курса нравился этот витраж, и она ловила себя на том, что иногда, если находится поблизости, просто так смотрит на изображение античной богини. А вот Александр вроде бы на произведение искусства внимания не обратил. Сюжетный витраж был для него не более чем разноцветным окном – да, в общепринятом смысле красивым, но бесполезным. Единственное, о чем он вдруг подумал, так это то, что Ника любила фрукты – особенно виноград и как раз гранаты.

– Ну и что ты от меня хочешь? – недовольно посмотрела Марта на Сашу. Этот парень никем ей не приходился, но она непонятно от чего нервничала и продолжала слегка стесняться его. Или, может быть, это было из-за того, что она нахамила ему по телефону?

– Хочу твоей теплоты и ласки. – Без улыбки пошутил тот, и на миг девушка подумала, что он говорит всерьез, внутренне сжавшись. К тому же в эту минуту около них прошли сокурсники Марты и, судя по их лицам, фразу Саши они расслышали. Карлова мысленно всадила в бывшего Ники пару острых отравленных ножичков и улыбнулась ему, скрывая за улыбкой тревогу и растерянность.

– Я хочу совсем немного, – продолжал тем временем Саша. – Хочу знать, где работает Ника.

– Без понятия. – Адреса и названия организации девушка пока еще не знала. Она лишь однажды была на месте работы кузины, неделю назад, когда та устраивалась. Марта за компанию приехала туда вместе с Никой и дядей на его машине и ждала их в салоне, а после они втроем поехали в торговый центр – покупать подарок на День рождения Никиной мамы. Это Марта и принялась объяснять Саше. Выходило слегка невнятно, и он пару раз переспрашивал ее.

– Вот как? – потер подбородок молодой человек, внимательно выслушав весь этот, как ему казалось, бред. – Так. А почему ты отвечаешь по ее номеру?

– Это мой номер, – рассержено свела к переносице не слишком темные, но хорошо очерченные брови девушка. – Ты вчера не ее телефон хапнул из рук, а мой! Вот, посмотри, его просто Ника в руках держала. – И она вытащила свой мобильник, дабы продемонстрировать его Александру в качестве доказательства. Тот, видимо, проникся этим.

– Надо же, – покачал молодой человек черноволосой головой. – А забавно вышло, не находишь?

– Нахожу, – буркнула девушка в ответ. – Слушай, мне в аудиторию надо, сейчас лекция начнется. Раз мы выяснили с телефоном, я пойду.

– Стой. – Скомандовал Саша, как только Марта сделала всего лишь шаг назад.

– Что еще? – нехотя обернулась она.

– Раз я перепутал ваши мобильники, дай мне номер телефона твоей сестрички. И не вздумай говорить, что у тебя его нет. – Увидев глаза Марты, Саша чуть сбавил тон, поняв, что несколько грубовато разговаривал. – Сестренка, мне, действительно, нужно увидеться с Никой. И желательно, сегодня, поскольку я уезжаю. Я буду тебе очень благодарен. Конечно, я могу узнать его другими путями или просто дождаться ее около дома, но у меня уже нет времени.

Длинноволосая девушка, поняв, что спорить с ним бесполезно и обмануть не получится (да и страшновато это делать), подняла ладони кверху, по привычке вежливо улыбнувшись.

– Хорошо, записывай ее номер. Я его наизусть помню. – И она продиктовала ему нужные одиннадцать цифр.

– Спасибо, сестренка, – Александр тоже растянул тонкие губы в улыбке. – Я своих слов не бросаю на ветер, так что за мой должок. Если что, свяжись со мной. – И он протянул девушке визитку – оформленную по-деловому просто, но не без стильной современной элегантности, к тому же выполненную, как поняла Марта позже, с помощью метода шелкографии.

И он, поднеся мобильный телефон к уху, направился прочь от нее. Марта только головой покачала, мол "лечись лучше, дурачок", и стремительно направилась назад в аудиторию. Там, сев за свое место и упрямо игнорируя взгляды подружек, она бросила взгляд на двухцветную бежево-серую визитку и слева от незамысловатого логотипа, в котором превалировали прямые темно-синие линии, прочла: