Оценки деятельности Петра I

Религиозно-историческая теория изучает движение человека к Богу.

Христианская историография, пред­ставленная офици­аль­­­ной церковью, к Петру I относится лояльно. Всякая власть от Бога. Царь — помазанник Божий и, от­сюда, его деятельность направлена на благо России. Еще при жизни Петра его восхвалял вице-президент Синода Феофан Прокопович (1681—1736). Христианская литература, представленная старообрядцами, к Петру и его деятельности относится негативно. По их мнению, царя во время путешествия за границу подменили, и в Россию под именем Петра приехал антихрист. Он и одевался и вел себя не как православный: смеялся над стариной, выпускал изо рта дым, одевался в непривычные одежды, жестоко преследовал старообрядцев и т.д.

Сторонники всемирно-исторической теории одобряют деятельность Петра I. Историки “госу­дарственной школы” (осо­бен­но С.М. Соловьев (1820—1879) писали о личности и реформах Петра в восторженных тонах, приписывая ему все успехи, достигнутые как внутри страны, так и во внешней политике России.

Материалистическое направление всемирно-исторической теории, изучая прогресс человечества, отдает в нем приоритет развитию общества.

Историки-материалисты (Б. А. Рыбаков, Н. И. Павленко, В. И. Буганов, Е. В. Анисимов и др.), продолжая тради­цию “госу­дарственной школы”, считают, что в результате Петровских пре­обра­зо­ваний Россия сделала крупный шаг по пути прогресса, превратилась в европейскую державу. Созданный Петром I абсолютистский режим ничем существенно не отличался от абсолютистских режимов Запада (неограни­ченная власть монарха, постоянная армия, развитый бюрократический ап­па­рат, централизованная система налогов). Преобразования проведены за счет усиления эксплуатации трудящихся.

Либеральное направление всемирно-исторической теории, изучая прогресс человечества, отдает приоритет в нем развитию личности.

Либеральная литература (И. Н. Ионов, Р. Пайпс и др.), признавая заслуги Петра в деле европеизации страны, превращения ее в передовую державу, акцентирует внимание на формах и методах его преобразователь­ской деятельности. По ее мнению, цель Петра — сделать “Восток Западом” — не может быть оправдана теми стра­да­ниями, которые вынесла Россия при “ломке” ее устоев. Города и села были обескровлены из-за перенапряжения народных сил. Пространство свободы су­зилось, так как каждый человек был ограничен в своей деятельности рам­ка­ми государственных интересов, простиравшихся на все сферы российского бытия.

В результате “слепого” заимство­­ва­ния, перене­сения чужих идей с Запада (вестернизации) на русскую “почву” утвердился не абсолютизм, а азиатский деспотизм, лишь внешне похожий на западные абсолютистские монархии. Россия к концу царствования Петра пред­ставляла военно-полицейское государство с монополизированной кре­пост­ни­ческой экономикой. В итоге реформ были на столетия законсервированы крепостнические отношения.

Технологическое направление всемирно-историче­ской теории, изучая прогресс человечества, отдает приоритет в нем технологическому развитию и сопутствующим изменениям в обществе.

Последователи этого направления (С. А. Нефедов и др.) рассматривают реформы Петра I в контексте модернизации по шведско-голландскому образцу. Фундаментальным открытием шведов была легкая пушка в сочетании с линейной тактикой ведения боя — и в первую очередь Россия заимствовала это новое оружие шведов. Для этого пришлось вызывать западных мастеров и возводить металлургические заводы Урала, строить новые арсеналы в Туле, Петербурге и Москве. Новая линейная тактика потребовала перевести на регулярную основу всю армию; поместная конница была расформирована, а дворяне стали офицерами новой армии; солдаты стали набираться с помощью рекрут­ских наборов. Для снабжения армии были построены полотняные и пороховые мануфактуры; строительство новых заводов потребовало не только привлечения мастеров из Европы, но и создания школ для подготовки собственных кадров. Вместе с новым образованием в Россию пришла новая культура, дворяне стали изучать иностранные языки и одеваться по-европейски. Заимствовались и административные традиции, прежние приказы превратились в устроенные по шведскому образцу коллегии; провинциальное местное и судебное управление также копировало шведские образцы.

Одновременно со шведским культурно-технологиче­ским кругом на Россию распространялся и голландский культурно-технологический круг, символом которого был океанский парусный корабль — “флайт”. Флайт по­зво­лил Голландии за­во­евать господство на морях и за­хватить в свои руки почти всю морскую торговлю. Петр также мечтал о создании флота и торговле с дальними странами; он создал военный флот и одержал несколько морских побед — но попытка сделать Россию мор­ской торговой державой, в конечном счете, закончилась неудачей.

Культурно-историческая теория изучает единство человека и территории, составляющее понятие локальная цивили­зация.

Литература, представляющая теорию, к деятель­ности Петра I относится отрицательно. В середине XVIII века князь М.М. Щер­батов (1733—1790) в памфлете “О повреждении нравов в России” положил начало нега­тив­ной оценке Петра в публицистике. Славянофилы в 40-е гг. XIX века приш­ли к выводу, что Петр, “свернув” Россию с естественного пути разви­тия, нанес рус­ско­му народу непоправимый ущерб, лишив его национального своеобра­зия и задушив последние ростки свободы.