Мотивы лирики Блока

Творчество Александра Блока — великого поэта начала XX века — одно из самых примечательных явлений русской поэзии. По силе дарования, страстности отстаивания своих воззрений и позиций, по глубине проникновения в жизнь, стремлению ответить на самые большие и насущные вопросы современности, по значительности новаторских открытий, ставших неоценимым достоянием русской поэзии, Блок является одним из тех деятелей нашего искусства, которые составляют его гордость и славу.

Поэзия Блока прежде всего то, что все явления окружающего мира и все события истории, все предания веков, народное горе, мечты о будущем — все, что становилось темой переживаний и пищей раздумий, Блок переводил на язык лирики и прежде всего воспринимал как лирику. Даже сама Россия была для него “лирической величиной”, и эта “величина” была столь огромной, что далеко не сразу вместилась в рамки его творчества.

Крайне существенно и то, что большая патриотическая тема, тема Родины и ее судеб, входит в лирику Блока одновременно с темой революции, захватывающей поэта до самых потаенных глубин его души и породившей строй совершенно новых чувств, переживаний, стремлений, возникавших словно при грозовых разрядах, в их ослепительном свете, — и тема Родины становится в творчестве Блока основной и главнейшей. Одно из самых 'примечательных его стихотворений, написанных в дни революции 1905 года и вдохновленных ею, — “Осенняя воля”. В этом стихотворении, за которым последует и огромный по своему внутреннему значению и художественному совершенству цикл “Родина”, глубоко сказались те переживания и раздумья поэта, которые придали его лирике новые и необычайно важные черты.

Вся та же, прежняя, а вместе с тем и совершенно иная красота родной земли (это мотив) открылась поэту в самой неприметной для “иноплеменного взора” равнине, не поражающей ни яркими цветами, ни пестрыми красками, спокойной и однообразной, но неодолимо привлекательной в глазах русского человека, как это остро почувствовал и передал поэт в своем стихотворении:

Выхожу я в путь, открытый взорам,

Ветер гнет упругие кусты,

Битый камень лег по косогорам,

Желтой глины скудные пласты.

Разгулялась осень в мокрых долах,

Обнажила кладбища земли,

Но густых рябин в проезжих селах

Красный цвет зареет издали...

Казалось бы, все однообразно, привычно, издавна знакомо в этих “мокрых долах”, но в них поэт увидел нечто новое, неожиданное и словно перекликнувшееся с тем мятежным, молодым, задорным, что он почувствовал в себе самом; в строгости и даже скудности открывшегося перед ним простора он узнал свое, родное, близкое, хватающее за сердце — и не смог не откликнуться на алеющий перед ним красный цвет рябины, зовущей куда-то и радующей новыми обещаниями, которых дотоле не слышал поэт. Вот почему он испытывает такой небывалый подъем внутренних сил, по-новому возникла перед ним прелесть и красота полей и косогоров родной земли:

Вот оно, мое веселье, пляшет

И звенит, звенит, в кустах пропав!

И вдали, вдали призывно машет

Твой узорный, твой цветной рукав.

Перед ним возникают настоящие леса, поля, косогоры, его манит пропадающий вдали путь. Именно об этом с какой-то вдохновенной радостью, светлою грустью и необычайной широтой, словно вмещающей весь родной простор, говорит поэт в своей “Осенней воле”:

Запою ли про свою удачу,

Как я молодость сгубил в хмелю...

Над печалью нив моих заплачу,

Твой простор навеки полюблю...

Чувством, опаляющим сердце поэта и его творчество, неизменно примешивающимся к каждой мысли, к каждому переживанию, становится, помимо любви к Родине, и любовь к матери (мотив). Матери, в подвиге сына которой видится сияние самого солнца, и пусть этот подвиг стоит сыну всей жизни — сердце матери переполняет “золотая радость”, ибо сыновний свет победил окружающую мглу, царит над ней:

Сын не забыл родную мать:

Сын воротился умирать.

Его лирика стала сильнее его самого. Это яснее всего выражено в его стихах о любви (мотив). Сколько бы он ни твердил, что женщины, которых мы любим, картонные, он вопреки своей воле видел в них и звезды, чувствовал в них нездешние дали, и — сколько бы сам ни смеялся над этим — каждая женщина в его любовных стихах сочеталась для него с облаками, закатами, зорями, каждая открывала просветы в Иное, поэтому он и создает свой первый цикл — “Стихи о Прекрасной Даме”. Прекрасная Дама — воплощение вечной женственности, вечный идеал красоты. Лирический герой — служитель Прекрасной Дамы, ожидающий грядущего преображения жизни.

Надежды на пришествие “вечной женственности” свидетельствуют о неудовлетворенности Блока действительностью:

Предчувствую Тебя. Года проходят мимо...

Прекрасная Дама, единая и неизменная в своем совершенстве, в своей дивной прелести, вместе с тем постоянно меняет черты и является перед своим рыцарем и слугой то “Девой, Зарей”, то “Женой, облеченной в солнце”, и это к ней взывает поэт в чаянии времен, предреченных в старинных и священных книгах:

Тебе, чей Сумрак был так ярок,

Чей голос тихостью зовет, —

Приподними небесных арок

Все опускающийся свод.

Сама любовь собирает в глазах поэта черты идеальные, небесные, и в своей возлюбленной он видит не обычную земную девушку, а ипостась божества. В стихах о Прекрасной Даме поэт воспевает ее и наделяет всеми атрибутами божественности — такими, как бессмертие, безграничность, всемогущество, непостижимая для земного человека премудрость, — все это поэт усматривает в своей Прекрасной Даме, которая ныне “в теле нетленном на землю идет”.

Даже когда лирика Блока говорила, казалось бы, всего только о частном, интимном, личном, ибо в ней сквозь личное, неповторимое прорывается великое, мировое. “Единство с миром” — этот мотив, общий для всей лирики Блока, — необычайно важно для понимания значения произведений Блока, его творчества, даже выходящего за рамки непосредственного отклика на то или иное событие.

Поэт,исследовал многие области человеческих отношений и переживаний, на себе испытывал весь цикл чувств, страстей, стремлений, мужал и закалялся в испытаниях и борьбе — все это составляет содержание того “романа в стихах”, каким и является лирика Блока, взятая в целом:

Благословляю все, что было,

Я лучшей доли не искал.

О сердце, сколько ты любило!

О разум, сколько ты пылал!

Пускай и счастие, и муки

Свой горький положили след,

Но в страстной буре, в долгой скуке —

Я не утратил прежний свет...

23. Стихи «Незнакомка», «В ресторане»

Среди других поэтов серебряного века Блок выделяется значительностью свершившейся в его лирике эволюции любовной тематики. От возвышенной мечты о возлюбленной, которая казалась мистической и недостижимой, он приходит к восприятию образа реальной женщины. Если раньше она была Прекрасной Дамой, то теперь этот образ теряет свою волшебную ауру и становится реальным, - незнакомкой, продажной женщиной. Рассмотрим эту эволюцию на примере двух его стихотворений: Незнакомка и В ресторане. В стихотворении Незнакомка лирический герой встречает свою возлюбленную в ресторане, она является ему в пьяных мечтах, ее образ приобрел реальные черты (кольца, вуаль). Впервые он встречает женщину в новом для него обличье. Его не радует мир, в котором она появилась: пыль переулочная, испытанные остряки, среди канав. И даже луна уже не романтический символ, и лишь бессмысленно кривится диск. Лишь с помощью вина лирический герой пытается примириться с действительностью, хотя давно разочаровался в своих мечтах и потерял смысл жизни. Но образ незнакомки еще не совсем потерял таинственность. Даже ее реальные черты (девичий стан, рука в кольцах) не контрастируют резко с ее туманным, расплывчатым образом (дыша духами и туманами, она садится у окна). Под траурными перьями, за темной вуалью не видно ее лица. Множество загадок, которые надо раскрыть, пронизывают стихотворение. Что такое берег очарованный и очарованная даль? Нет прямого ответа, так символ этот многозначен. Скорее всего это своеобразная грань между реальным миром и ирреальным, между пошлостью и прекрасным, духовностью и бездуховностью, добром и злом. Резкое противопоставление двух миров находит выражение на нескольких уровнях: лексики: высокий стиль (стан, очи) с низким (кривится, торчат, пьяницы с глазами кроликов); звуковой организации (в начале сочетания согласных пвчрм, ндрстм и т.д., а потом аллитерация на л, м, н (Иль это только снится мне?) Дисгармония первой части противостоит гармонии второй. И лишь размер четырехстопный ямб остается все тем же, придает размеренность и одновременно динамичность. Лирический герой одинок (И каждый вечер друг единственный//В моем стакане отражен+) Мир, построенный на его фантазиях и переменившийся с появлением Незнакомки, рожден лишь пьяными мечтами о прекрасном. Но путь, по которому движется идеал красоты у Блока, подходит к концу. Путь был непростым: из заоблачных высот в мрак и быт земной жизни. Героиня стихотворения В ресторане, идя по ступеням вниз, на этом пути окончательно утрачивает таинство своей неземной красоты, наконец, формируются черты не только земной, но даже приземленной женщины. Из предмета поклонения и обожания она стала предметом купли продажи. Однако, незнакомка показана с сочувствием и участием. Между героиней и лирическим героем происходит любовный поединок, длящийся доли секунды, но эта любовь по силе, может быть, равна чувству,. Развивающемуся долгое время. Стихотворение открывается сомнением лирического героя, как это было уже в Незнакомке: Он был или не был этот вечер? А дальше пейзажный штрих: петербургская заря желтый фонари на желтом. Северное небо, рождающее отчаяние, усиливающее усталость романтика, живущего в страшном мире, говорит о неизбежной грусти и неудовлетворенности реальной жизнью, как и в Незнакомке. Лирический герой лишь один из длинной череды надоевших поклонников. Об этом говорит фраза: И этот влюблен. Но она выделяет его из толпы обожателей, незаурядного, посмевшего быть дерзким, чтобы скрыть смущение. Но, несмотря на это, их встреча не столько счастье, удача, сколько досадное недоразумение: он красив, умен, образован, романтичен, но это еще больше отдаляет их друг от друга. Между ними пропасть: она женщина для развлечений, а он господин не ее круга. Между ними ничего не может быть серьезного, ее можно купить лишь на час. Драма отношений усиливается (грянули, исступленно запели) и, наконец, завершвется: взоры, отражаясь в зеркалах, пошло кричат: Лови! Зеркала, отражая и дробя образ новой незнакомки, рассеивают ее красоту, уникальность гибнет, загадка исчезает. Все это происходит под соответствующую музыку: бренчит монисто пляшущей цыганки, которая не поет, а визжит о любви. Эта вакханалия звуков адресована желтой заре так круг замыкается. Она бросает свой отблеск на грешную жизнь людей. Красота погублена,. Поругана, уничтожена, растворена в желтом мире желтого города.