Записка № 6. Пути назад нет. Впереди — ад

День за днем меняют наши лица те, кто дал нам роли

День за днем пока нам только снится наш покой...

У нас нет прав покинуть поле боя, где ты сам - лишь воин

На войне с самим собой...

Tracktor Bowling «Война в каждом из нас»

Время тянулось бесконечно долго. Минуты отбивали назойливый ритм в моей голове, словно напоминая, что время идет, оно не ждет. Мне не терпелось увидеть Люцифера. Я сама этому поражалась. Видно, я стала такой же, как женщины. Но я-то преследовала свои собственные цели, а не упивалась абсурдными мыслями о какой-то неземной любви. Женщин, кстати, тоже не было. Вообще никого и ничего не было. Штиль, стоявший в этой тюрьме, настораживал. Затишье перед бурей. Только так я могла описать абсолютно нехарактерное для этого места спокойствие. Все хорошее казалось чем-то неправильным, неестественным что ли.

Где были женщины? Этот вопрос меня заботил меньше, чем проблема с Дьяволом, но и сказать, что мне было все равно, я тоже не могла. Исчезли даже Таня и Эрика, точнее, их тела, а если еще точнее, то остатки от их тел. Вспомнив эти страшные обглоданные трупы, я поежилась. Надо было срочно что-то решать с Люцифером и умолять его переселить меня из этого ужасного места. Я не знала, как буду действовать. Придётся импровизировать на месте. Но одно я знала точно, а именно то, что придется ему подчиниться. Беспрекословное подчинение. Я сделаю всё, что он скажет, и не сделаю ни одного лишнего движения. Нужно будет пустить пыль в глаза Люциферу, сыграть свою роль на «отлично». Это казалось чем-то нереальным, абсолютно невозможным. Тогда я и подумать не могла, что Дьявол также как и люди подвержен любопытству и сентиментальности. Всё-таки иногда нужно спрятать когти и мило улыбнуться, а не идти в атаку. Это обезоруживает и подкупает.

Просидев ещё какое-то время без дела, полностью уйдя в свои размышления, я поняла, что не дольше ждать было просто невозможно. Всё во мне так и призывало к борьбе, к действиям. Поэтому я решила позвать Вила и попросить его отвести меня к Люциферу. Естественно, телефона здесь не было, интернета тоже. Но кто мешал мне просто попробовать сказать вслух его имя? А вдруг. Это же ад.

— Вил, приди ко мне! — позвала его я, но ответа не последовало.

Ну, конечно, это не подействовало.

— Да, Ольга. Ты что-то хотела? Говори быстрей, а то у меня тут много дел, — протараторил он, появляясь из пустоты.

— Вил, отведи меня к Повелителю, пожалуйста.

Глаза черта округлились до невозможного, грозя просто лопнуть. Что такого было в моей просьбе?

— Ольга, ты понимаешь, что хочешь? Никто ещё не осмеливался напрашиваться на встречу с самим Повелителем. Только Он имеет право вызывать к себе.

— Да ладно тебе. Просто скажи ему, что я хочу с ним встретиться.

— Нет, Ольга. Я не хочу, чтобы он убил тебя.

— Вил, он не убьёт меня, — уверенно сказала я, хотя никакой уверенности и близко не было. — Я просто хочу поблагодарить его за то, что он разрешил мне помыться и за мазь, за всё, в общем. А чем ты сейчас таким занят?

— Да неважно, — отмахнулся он. — Так, выполняю мелкие поручения по зачистке.

— Зачистке?

Поняв, что ляпнул лишнее, он быстро перевёл тему:

— Ты уверена в своё решении? Если да, то я передам твою просьбу Хозяину.

— Да. Только сделай это побыстрей, хорошо?

— Хорошо.

Вил исчез, а я стала ждать хоть какого-нибудь оживления. Какой такой зачисткой он был занят? Очень интересно. А вообще, хотелось тоже быть причастной к чему-нибудь. Тупо сидеть в этой темнице мне надоело. Но чем я могла здесь заниматься? Если только философствованием. Я уже успела вспомнить всю жизнь, обдумать все глобальные и не очень проблемы, и скажу, что устала от однообразной мозговой деятельности. Всё, что у меня было можно описать двумя словами —боль и думы. Я либо подвергалась избиениям, либо размышляла о жизни. Бездарно проведённое время.

— Ольга, за мной! — скомандовал Вил, опять материализуясь из пустоты.

— Так скоро? — удивилась я, совсем не ожидая увидеть его так быстро.

— Повелитель и сам хотел тебя видеть. Ты опередила его. Ольга, давай быстрей. Я тороплюсь.

— Расскажи мне, про какую зачистку ты говорил, — попросила, зная, что пока встану, пройдет куча времени.

— Это неважно.

Вил подошёл ко мне, помог встать и переместился со мной в спальню Люцифера. Да куда он так торопился? Прямо как на пожар. Всё-таки приказы Хозяина выполнял. Разве может быть что-то важней Его поручений?

— Желаю удачи, Ольга, — сказал он таким заботливым голосом, что я поверила ему.

— Спасибо, Вил. Тебе тоже, — ответила я и постучала в дверь, чувствуя, что стою на пороге больших перемен. Только неизвестно каких: хороших или плохих.

Люцифер стоял спиной ко мне, обнаженный по пояс и смотрел на камин. В руке у него был бокал с вином. Красная жидкость подобно крови плескалась в бокале, кровавыми волнами омывая стеклянные стенки. Я стояла в проходе и завороженно наблюдала то за языками пламени, вырывавшимися из камина, как будто тянущими к нему свои огненные руки, то за рубиновой жидкостью в бокале, предсказывающей кровопролитие. Я боялась заговорить первой и нарушить тишину, поэтому так и топталась нерешительно на месте, переминаясь с ноги на ногу.

— Здравствуй, Ольга, — глубоким голосом произнес он, разворачиваясь ко мне.

Я ахнула и закрыла рот рукой. Он весь был в крови. Весь торс был покрыт ею, капли были на лице и волосах. Жуткое зрелище. Словно он был монстром из фильма ужасов, только пообедавшим своей очередной жертвой. Я стала сомневаться в том, что сделала правильно, придя сюда. Он ведь на самом деле мог кого-нибудь съесть, ну или убить точно.

— Не хочешь поприветствовать своего Повелителя? — Сверкнул глазами, посылая волны дрожи по всему телу.

— Здравствуйте, Хозяин, — покорно сказала я и опустила глаза в знак подчинения.

— Так-то лучше. — Подошел ко мне ближе.

Дверь позади меня захлопнулась, отдаваясь глухим ударом в сердце. Эта дверь была знаком, олицетворяющим конец. Дороги назад не было.

— Какая ты сегодня послушная. С чего бы это? — спросил он, приподнимая моё лицо пальцем и прожигая взглядом белёсых глаз.

— Я хотела поблагодарить вас, Хозяин, за доставленное в прошлый раз удовольствие, — страстно сказала я, смотря на него с восхищением.

— Ты получила удовольствие? — удивился и, казалось, расстроился он. — Мы это исправим.

Разорвал мой новый халат и провёл когтём вдоль живота, от шеи до лобка, не отрывая взгляда от моего лица. Мне было больно, но я терпела, делая вид, что мне нравится. Затем он резко оказался сзади и схватил меня за волосы, больно оттягивая назад.

— Тебе и сейчас нравится, малышка? — прошептал, касаясь горячим дыханием шеи.

— Да, Мастер. Это же вы. Для меня честь доставлять вам удовольствие.

— Ну, тогда слижи с меня кровь. Докажи, что тебе действительно хочется удовлетворить меня.

Я оторопела. Слизать с него кровь? Чья она вообще? Я хотела было отказаться, но он пристально наблюдал за мной, проверяя, готова ли я подтвердить свои слова действиями. И я была готова. Мне нужна была его сила, и я получу её любыми способами. Поэтому развернувшись к нему лицом, я опустилась на колени и провела языком по животу, ощущая сталь его мышц и металлический привкус крови. Это действие не принесло мне столько отвращения, сколько я ожидала получить. Опять же сработал принцип «мороженого или леденца», как и в случае с пальцами. Войдя во вкус, я стала работать языком усердней, стараясь угодить ему. Я дошла до шеи, собирая поцелуями кровь, и поднялась к лицу. Осторожно коснувшись его щеки кончиками пальцев, прочертила линию до лба, взяла палец в рот и закрыла глаза от удовольствия, тяжело дыша и дрожа всем телом. Он схватил меня опять за волосы и приблизился к моему лицу, опаляя жаром своего дыхания.

— Что случилось, Ольга? — спросил он, усиливая захват. — Откуда столько покорности? — Провел пальцем по порезу, надавливая сильней, пуская больше крови.

Я лишь дрожала и издавала непонятные звуки — смесь стонов наслаждения и вздохов боли. Он играл со мной. Я поняла правила сразу. Подчиняйся и делай всё, чтобы угодить Мастеру. Он хотел, чтобы я сейчас сказала, как мне хорошо, как мне нравится. И я сказала.

— Я поняла, что была неправа, Повелитель, — прерывисто ответила я, закрывая глаза и вдыхая глубже. — Я хочу вашей любви. — Дотянулась до него и поцеловала, здоровой рукой притягивая его голову для более глубокого поцелуя.

Он ответил страстно, грубо и жестко. Не отпуская моих волос, он поднял меня на руки и усилил поцелуй, сминая мои губы, заявляя свои права. Но длилась эта взаимная страсть недолго, через минуту она вновь стала односторонней жестокостью с его стороны. Люцифер оторвался от меня и резко бросил на кровать, не давая опомниться от поцелуя.

— Ты думаешь, что достойна моей любви? — прошипел он и сдавил горло своими мощными руками. — Наивная девчонка. Ты лишь одна из сотни, нет, тысячи жалких грешниц, которые были моими подстилками на протяжении столетий. Чем ты лучше их всех? Чем? Почему я должен именно тебе подарить свою любовь?

Я попыталась ответить, но не смогла. Он сдавливал горло сильней, как только я собиралась что-то сказать. Он не хотел слышать мой ответ, вопрос был риторическим. Да и что я могла ответить? Я и сама не знала ответа. По сути, мне его любовь ни разу не сдалась, но ему было необязательно об этом знать. Я хрипела и кашляла, но не отрывала взгляда от него, показывая, что я сильная и вполне могу ему подойти.

— И вообще, это ваша человеческая выдумка. Избавься от неё поскорей.

— Но вы же даже не знаете что это такое. А вдруг вам понравится? — прохрипела я, когда он убрал руки от горла и переместил их вниз, мне на грудь.

— Я знаю, что мне не понравится, — отрезал он и вонзил когти в левую грудь.

Я вскрикнула и, подавшись вперёд, схватилась за его руку.

— Тебе больно? — Провел языком по груди, из которой сочилась кровь. — Вот моя любовь, —сказал он и впился когтями в правую. — Как тебе, Ольга? Чувствуешь мою любовь? Все, кому я когда-либо доставлял боль, могут сказать, что я их люблю.

Его взгляд пылал безумием, белые зрачки гипнотизировали. Он подавлял своей силой и одновременно притягивал к себе магнитом. Это было так странно ощущать. В тот момент мне действительно хотелось его «любви». Тело звало его каждой клеточкой, каждый миллиметр кожи излучал свет, тянущийся к нему. Это было волшебно, хоть и очень необычно.

— Я готова, Мастер, — прошептала, завороженно глядя ему в глаза. — Возьмите меня. Причините мне боль.

Что я такое несла? Я вела себя как женщины, как Дина. Это было ужасно и абсолютно неправильно. Я пыталась сопротивляться, но невидимая сила приковала меня к его глазам, к его губам и рукам, что до сих пор терзали мои груди.

— Я смотрю, мазь тебе помогла. Но ты же понимаешь, что я просто хотел увидеть чистое тело, чтобы оставить новые глубокие шрамы? — прошипел он, проводя когтями поперёк живота. На нём осталось пять неглубоких, но ярких и красных царапин. Он поднёс пальцы ко рту и слизал с них кровь, не отрывая от меня взгляда. — Возьму, не переживай. И боль причиню. Меня об этом просить не надо, дорогая.

Сказав это, он опустился рукой ниже и провёл по промежности, на секунду замер, втягивая носом воздух, и закрыл глаза.

— Ты... влажная? — спросил по слогам он, рассматривая влажные и блестящие пальцы.

Я… влажная?! Боже мой! Что творилось вокруг? Меня как будто подменили. Я хотела секса? Да и ещё и с Дьяволом?!

— Вкусная. — Облизывал пальцы. — Я ещё никогда не видел влажных рабынь, — задумчиво произнёс он и опять посмотрел на пальцы, словно пытаясь понять, что со мной было не так и не казалось ли ему, что пальцы влажные.

— Всё для вас, мой Повелитель, — раболепно ответила я, хотя в душе пыталась понять, что со мной произошло. Что я творила?! Мне хотелось с криками убежать от него потому, что чувствовать желание к своему мучителю страшней любых его издевательств.

Он накинулся на меня словно дикий зверь, перевернул на живот и, потянув за волосы, глубоко вошёл, чуть ли не разрывая меня снова. Но я была готова к получению энергии и боли одновременно, поэтому застонала и подалась назад, сильнее насаживаясь на его член. Боль отошла на второй план, я её просто игнорировала. Как можно было чувствовать боль, когда в тебе взрывались фонтаны, дикие гейзеры энергии? Я выгибалась как дикая кошка, оставляя в простыни дырки от своих ногтей. Как же не хватало правой руки! Хотелось рвать и метать всё вокруг, но с одной рукой особо не разгуляешься. Мир закружился и завертелся, окрашиваясь яркими цветовыми пятнами, проносившимися перед глазами и сопровождавшими каждый его толчок. Его когти царапали бока, а зубы оставляли следы на спине. Он кусал меня как зверь, как будто желал вырвать куски кожи. Это лишь больше меня заводило, и я, забывшись, получая очередной заряд силы, прижалась к нему спиной и обвила рукой шею, оставляя вторую безвольно свисать.

— Сильней, пожалуйста! — крикнула я, наматывая на кулак его серебристые волосы.

Он взревел и, сжав меня в стальных объятиях так, что я стала задыхаться, начал двигаться со сверхъестественной скоростью. Оторвав мою руку от своей шеи, он сильно заломил её назад, даже хруст послышался. Сдавил мою шею, заставляя ловить ртом воздух и хрипеть, и придавил меня к кровати, лицом вниз. Движения стали глубокими донельзя, он доставал до самой матки, сводя меня с ума. Я уже почти не дышала, но всё равно стонала. Энергия текла по венам, заменяя кровь, она стучала у меня в голове шумным потоком, подменяя реальность.

— Не смей трогать меня без моего разрешения. Ясно? — прошипел он, кусая меня за шею.

Я закричала и кончила, разбиваясь на тысячи мелких осколков. Он зарычал и вонзил когти мне в спину, оставляя борозды в спине. От этого я кончила во второй раз, чувствуя его подрагивающий член во мне, через который в меня передавались остатки энергии. Люцифера трясло, он сжимал меня руками и не отпускал. Его горячее дыхание обдавало мою и без того горящую огнём кожу, а по телу проходили остаточные искорки, принося мне бесконечное удовольствие. Это был лучший секс в моей жизни, несмотря на всю боль и кровь.

— Ты не ответила. Тебе ясно, что ты не имеешь права ко мне прикасаться? — повторил он, выравнивая дыхание и ослабляя хватку, но не настолько, чтобы я могла пошевелиться.

— Да, Повелитель. Простите мне мою дерзость, — покорно сказала я, будучи потрясенной своими действиями.

Он встал, выходя из меня и оставляя тянущую пустоту внутри. Тело горело огнём, пытаясь успокоиться после пережитого. Столько боли и энергии пропустить через себя и выжить. Как такое было возможно? Мне казалось, что я могу летать. Это было сродни эйфории. Тело — желе, мозги — вода. Подняться бы ещё суметь. Я бы так и осталась лежать навсегда. Но кто мне позволит?

— Ты свободна, — бросил мне Дьявол и кинул какую-то тряпку. Новый халат. Какая забота, однако!

— А можно мне помыться?

Он повернулся ко мне и посмотрел с явным удивлением.

— Ты что-то путаешь, девочка. — Появился рядом со мной и опять начал душить. — Ты всего лишь жалкая шлюха. С чего вдруг такие привилегии, как душ? Я могу тебя и такую трахать, — сказал он и окинул меня презрительным взглядом. — Хотя, секс с тобой действительно классный. Я подумаю. А пока выметайся.

Хм… выметайся! Куда я должна была пойти, когда меня постоянно перемещали сюда из моей темницы? К тому же, я на ногах не могла стоять, не то, что ходить.

— А точно, ты же не знаешь куда идти. Подожди, сейчас Вила вызову.

— Какой зачисткой он, кстати, занимается?

— Откуда ты знаешь про зачистку? — спросил он, прищуриваясь.

— Эм… да я так предположила просто.

Ноги начало жечь, и я почувствовала запах палёного. Посмотрев вниз, я закричала. Он опять оставил на моих ногах ожоги! Сколько можно измываться над моим телом? И вообще, что я такого спросила? Лучше молчать, пока тебя не спросят. По крайней мере, в аду точно.

— Я не задаю вопрос дважды,— жёстко сказал он, поднимая руку для очередного посягательства на моё здоровье, но я была быстрей.

— Я поняла! Мне Вил сказал, — выпалила я, желая избежать участи быть поджаренной или ещё хуже — покалеченной.

— Вил, значит? Хорошо.

Что в этом было такого? Ну, зачистка какая-то. Да всё равно вообще. Теперь бедному Вилу достанется. Но мне не было его жаль. Да, он был прикольным чертиком, но жалеть его... как-то странно. Особенно для человека, находящегося в таких условиях.

Вил появился через секунду, покорно склонив голову. Меня, так сказать, передали из рук в руки и даже не удостоили прощальной реплики. Я была расстроена дальше некуда. Мой план провалился ко всем чертям. Всё было плохо, также и осталось. Теперь я не знала, что делать дальше. Да и нужно ли? Буду жить, точнее, доживать свои деньки в аду, а потом... а потом исчезну, испарюсь, как будто и не было Ольги Ланской никогда. Но одна мысль не давала мне покоя, упорно мучая мою и без того измученную голову. Почему я могла брать энергию от Люцифера? Это было так странно! Я всего лишь человек, пусть и бывшая ведьма. Как человек может вообще иметь какую-то связь с самим Дьяволом? Я бы на тот момент отдала даже душу, чтобы узнать ответ на этот вопрос. Увы, потом мне отдавать будет нечего. А ещё меня интересовало, знает ли Люцифер обо всём этом? Понимал ли он, что эти сумасшедшие оргазмы вовсе не его заслуга? Чья это была заслуга я, опять же, не могла сказать. Не было сомнений в том, что он бы уже давно подверг меня невообразимым пыткам, чтобы узнать, что за тайны я скрываю. Значит, он как типичный мужик верил в свою неотразимость в постели. Интересно, кто создавал мужчин? Почему они такие самовлюблённые напыщенные болваны? И земные мужчины ни разу не отличаются от жителей ада. Пять минут непонятной возни перед сном, и они считают, что их супружеский долг выполнен, а они короли секса. Нет, возможно, и есть исключения из правил, но подавляющее большинство именно такие. Я делюсь сейчас не своими наблюдениями или опытом, нет. Просто огромное кол-во женщин было готово платить большие деньги и травить своих мужей разными зельями, чтобы они стали секс-гигантами. У женщин заказы делились на несколько групп: деньги, секс, деньги, то есть на две группы. Кого-то вторые половинки не устраивали до такой степени, что они просили опоить их всем и сразу, чтобы и деньги зарабатывал и в постели удовлетворял. Но ведь надо же уметь и выбирать тоже. Если честно, я никогда таких женщин не понимала. Нужно искать причину в себе, а никак не бежать к разным колдуньям. Секс стал пресным и скучным? Наверное, ты больше не вызываешь у мужа такого желания как раньше. Кто мешает быть женщиной, желанной женщиной для своего мужчины? Как на работу накраситься и вырядиться во всё самое лучшее сразу, так это — пожалуйста, запросто, а дома можно и в халате с грязными волосами походить. Ну, а перед кем показ мод устраивать? Он меня уже так давно знает, любит такой, какая я есть. Самое большое женское заблуждение, как по мне. Никто никого никогда не любит за доброту душевную. Мы изначально обманываем мужчин своей внешностью, нанося тонну грима ежедневно. Что мешает и дальше поддерживать эту иллюзию, подпитывать страсть? Дальше — мало зарабатывает, никаких перспектив? Я верю, что женщина является опорой для мужчины во всех делах. Настоящая женщина всегда сможет подбодрить любимого, заставить измениться к лучшему. Или надо было сразу не связываться с неудачником. В общем, оба пола имеют свои недостатки. Одни слишком много требуют и мало отдают взамен, вторые сильно заблуждаются на свой счёт и не обращают внимания на требования первых. Мало кто может преодолеть все эти, на самом деле, бытовые трудности. Поэтому-то и нет любви почти ни у кого, а лишь её подобие, мираж. Часто людей держит вместе привычка. Ему удобно, ей удобно, а может и дети есть. В общем, жизнь людская напоминает театр абсурда. Смотреть на это интересно, а вот участвовать бы не хотелось.

Мои философские мысли были прерваны громкими стонами женщин, которые появились из ниоткуда. Если выражаться точнее, то появились не сами женщины, а какие-то кровавые куски их тел. Кетрин, Дина и Мелисса валялись бесформенной грудой прямо посередине подвала. Боже правый! Что с ними сделали? Они были абсолютно голыми, все в крови и... какие-то изорванные, что ли. Я даже боялась к ним подходить. Как это страшно выглядело! Кровавая двигающаяся и стонущая куча мяса. Именно так бы я охарактеризовала то, что увидела. Осторожно ступая, я подошла к ним и встала, не решаясь прикоснуться. Но это пришлось сделать. Пусть я их терпеть не могла, но бросить вот так совесть не позволяла. Оказывается, у меня всё же была эта самая совесть. Я здоровой рукой стащила с вершины этого нечто Кетрин. От неё почти ничего не осталось. У неё и так не было рук, теперь ещё и одной ноги и вообще было непонятно, что от неё осталось. Меня передёрнуло, когда я рассмотрела детально тела женщин. У них явно не было шансов. Но я всё равно попыталась помочь им, хоть и была уверена, что они не протянут долго.

Расположив их аккуратно на полу, я приступила к реанимационным действиям. Что делать и как я не знала абсолютно, я просто доверилась интуиции. У Дины на животе зияла огромная рана, из которой текла кровь. Недолго думая, я села на колени и приложила руку к ране. Дина закричала, но я, не обращая внимания на её крик, продолжила. Внезапно моё тело задрожало, пропуская через себя волны энергии, и по рукам заструилось тепло. Удивление на моём лице было сравнимо с удивлением Дины, которая на миг перестала кричать и уставилась на меня.

— Что ты делаешь? — испуганно спросила она, хватаясь за мою руку.

— Не бойся, ничего плохого.

Тепло достигло максимума, и ладони начало жечь. Но Дину этот жар не касался, ей он, наоборот, помогал. Кровотечение потихоньку стало останавливаться, а глаза Дины закрываться. Я убрала руку, которая была вся в крови, и посмотрела на её живот. Остался шрам. Невероятно! Я исцелила Дину! Обрадовавшись такому неожиданному успеху, я поспешила к другим женщинам.

— Спасибо, — прохрипела Дина, останавливая меня. В её глазах плескалось понимание всего ужаса той ситуации, в которой она оказалась. Похоже, тот человек, которым она когда-то была, вернулся.

— Не за что. Спи, — ласково сказала я и направилась к Мелиссе.

У неё ничего не осталось от лица. Раньше не было глаза, теперь обоих. Всё лицо было в крови, тело исполосовано когтями. Ей я облегчила боль от ран, нанесённых когтями. Глаза, увы, я вернуть не могла. Оторвав кусок от халата, протёрла её лицо и еле сдержала крик. Страшней зрелища я ещё не видела. Лицо с пустыми глазницами. Это должно быть дико больно. Почему же тогда меня жалели? Почему я сейчас не лежала вместе с женщинами в этой кровавой куче? Мелисса попыталась что-то сказать, но из её рта вырвались лишь непонятные звуки, похожие на мычание. У неё не было языка! Я не могла на это смотреть дольше, поэтому быстро отвернулась, сдерживая тошноту, которая грозила просто разорвать меня. Ещё рука эта дурацкая была одна! У меня так закружилась голова, что я чуть не упала, не было возможности даже помочь себе рукой, опереться на неё. Дав себе пару минут передышки, я вернулась к реальности. Оставалась Кетрин. С ней было всё плохо, я бы даже сказала хуже некуда. Она действительно выглядела как кусок мяса. Без рук, почти без ног и вся крови, она не стонала и не кричала. Она просто ждала конца, ждала того избавления, которое принесёт с собой смерть.

— Не трогай меня, — по слогам сказала она, точнее пробулькала, так как кровь вытекала у неё даже изо рта.

— Я помогу тебе, дай мне хотя бы попытаться.

— Нет. Он сказал, что пришло моё время. Я ему надоела, — всхлипнула она. Казалось, слеза скатилась по её щеке.

Опять она про эту любовь! Сколько можно? Даже умирая, они жалели только о том, что хозяева их «разлюбили». Её не волновали эти жуткие раны, весь ужас происходящего, эта кровавая баня. Лишь «любовь» заботила сейчас эту женщину, которую растерзали как ненужную тряпку. Что ту скажешь — высшее проявление любви.

— Что значит пришло твоё время? Сейчас я помогу тебе, и всё будет хорошо. Верь мне, — уверенно произнесла я и направилась к ней.

— Нет! Стой! — задыхаясь, крикнула она. — Ольга, не надо. Оставь силы, они тебе ещё пригодятся.

— Но почему ты не хочешь дать себе шанс?

— Он сказал, что я больше не нужна.

— Да плевать на него и вообще на них всех!!!

— Ты не понимаешь. Мы бездушные. Наша жизнь зависит от них, наших Повелителей. У нас остались лишь тела, у нас нет душ, — с трудом выговорила она, закрывая глаза.

— Не умирай! Слышишь! — закричала я, прикасаясь к ней рукой, пытаясь передать как можно больше энергии. Тело Кетрин задрожало, она приоткрыла глаза.

— Это не поможет. Наши души уже у Аида. Тела живут, пока хотят этого Они. Я изжила себя.

— Замолчи! — не выдержала я. — Хватит! Не хочу этого слышать. Как ты можешь так о себе говорить? Изжила себя! Ты не вещь, чтобы изжить себя, хоть и считаешься таковой здесь!

— Ольга, — спокойно сказала Кетрин. — Пожалуйста, оставь меня.

— Хорошо. Хочешь умереть, будучи в таком поганом состоянии, я мешать не стану.

Я отползла в дальний угол. Находиться здесь становилось всё противней и противней. С одной стороны всё также была гора трупов, с другой — женщины, которые, скорее всего, присоединятся к этой куче через какое-то время. Я чувствовала себя опустошенной. Большую часть энергии я отдала женщинам, так что на себя уже сил не осталось. Пришлось терпеть ноющую боль от порезов и ожогов на ногах. Ладно, тело, но болела также и душа. Ждало ли меня такое же будущее? Или может что поужасней? И что это всё-таки за «бездушные»? Как кто-то мог забрать душу? Надеюсь, моя навсегда останется при мне. Эти мысли не давали покоя на протяжении очень долгого времени. Бездушные. Я никогда не лишусь своей души! Тогда я была в этой уверена, но у судьбы были свои планы. И ещё Люцифер. Что это сегодня такое было? Я была влажной! Я до сих пор не могла в это поверить. Секс как таковой меня и при жизни то не очень волновал, а тут в аду и подавно. Но увлажниться для Дьявола... Видно, я вжилась в роль настолько сильно, что потеряла себя. Больше такого не произойдёт! Он никогда впредь не увидит моего желания. И опять же я заблуждалась. Он увидел и не раз.

Глава 5

Она все-таки вернула свою силу. За это он восхищался ею. В тайне от всех, под покровом ночи он признавал, что она была просто великолепна. Ее энергия сливалась с его мощью как Инь и Янь. Он чувствовал, как она через эти потоки проникала к нему под кожу, как с каждым вздохом и стоном занимала все больше места в его мыслях, в его душе. Да, у него была душа. Раньше всё то небольшое пространство, которое было в его душе, занимала жажда боли и крови. Теперь же это место было занято ею и только ею. Как искусно она играла, верх мастерства. А может, нет? Может, все это было правдой? Мужчина закрыл глаза, стараясь дышать глубже, чтобы не сорваться и не стереть с лица Земли пару городов, чтобы не начать сеять смерть везде и всюду. Он терпеть не мог неопределенность и сомнения. Он всегда был во всем уверен, абсолютно. Но сейчас он сидел, как последний кретин, в одиночестве, таком родном и до боли знакомом, и думал о ней, пытался понять ее. Давно нужно было убить эту потаскуху, отдать на растерзание всем демонам, какие только у него были, чтобы они насиловали ее по очереди, а он смотрел. Но он не мог на это решиться. Уже один раз нечто подобное он сделал, находясь на грани помешательства. Больше такого не повторится. Никто, кроме него не тронет эту женщину, чтобы она не сделала. Он будет ею болью, ее адом, ее ночным кошмаром. С остальными он разберется сам. Видеть, как чужие руки трогают ее тело, оставляют на нём синяки, пусть даже и по его приказу... Мужчина выпустил столб огня в ближайший шкаф, просто испепеляя его в своей необузданной ярости. Почему ее боль отдавалась в нем так сильно? Это дико бесило. Он не хотел чувствовать ее боль, ее эмоции, ничего, связанного с ней, как это было раньше. Надо было сразу ее убить, а лучше — не связываться изначально. Ведь предлагали ему Хаос и Боль какую-то маньячку, но он выбрал эту хитрую стерву. И поплатился за это. Мужчина усмехнулся. Дьявол поплатился за свои грехи. И наказанием ему стала человеческая ведьма, жалкая слабая девчонка. Он рассмеялся истерическим хохотом, сотрясая стены ада, пытаясь доказать себе, что все еще жив и может адекватно оценивать ситуацию. Но смех был искусственным, не настоящим. Истерические нотки, выдающие его неуверенность, резали по ушам. Мужчина резко замолчал, не в силах больше обманывать себя. Если смеяться, то только когда смешно. Никакого притворства. Сейчас ему смешно не было.

Каким он был идиотом, когда думал, что все эти сногсшибательные оргазмы — его рук дело. Да, она, несомненно, права в том, что мужчины страдают от самомнения. И он не стал исключением. Слишком уж он привык получать все, что пожелает. Эта ведьма обставила его в его же собственной игре. Невероятно! И он опять же восхищался ею. Он не мог припомнить ничего подобного, никогда в аду не происходило такого вероломного и наглого вторжения в жизнь Повелителя. Все знали, куда это может привести. К Аиду раньше срока, если повезет. В небытие, если нет. Чаще не везло. Он не щадил никого. Почему же она была до сих пор жива? Почему дышала? Он так решил. Хотя, всем уже давно стало понятно, что не он так решил, а она. ОНА, которая стала его навязчивой идеей, его одержимостью. Он всё так же выдергивал из земного мира грешниц и забавлялся с ними, всё так же мучил демониц, но это было не то. Ощущения были не те. Что в ней было такого особенного? В чём заключалась её тайна? Этот вопрос он задавал себе по тысяче раз на дню, устраивая мозговой штурм, который из раза в раз не приносил никаких результатов. Это его пугало. Смешно, но он боялся чувств и эмоций, которые она вызывала в нём. А главное — почему так происходило? Как мог он, сам Дьявол, не знать ответа на какой-то вопрос? Кто тогда?

Она была влажной! Мысль о том, что она могла хотеть его по-настоящему не давала ему покоя. Эта влага, что блестела тогда на его пальцах, и которую он не раз видел впоследствии... Что это было? Умелый обман? Или все же настоящее желание? Он надеялся узнать об этом из дальнейших записок. Пока было понятно лишь то, что она сама в первый раз была шокирована. Значит, дальше могла и симулировать, обманывая его в очередной раз. Поддаться на ее уловки с нежностью... как будто он был молодым демоном, совсем зеленым. Нет, он был повелителем ада, Великим Дьяволом. И кто поставил его на колени? Человеческая ведьма? Не бывать этому! Она получила сполна за свое вранье, за измену, за все. Больше он не мог забрать у нее ничего. Сила и душа находились у него. Он хотел снова сломать ей эту чертову руку, но не решился. Что его останавливало от того, чтобы убить ее окончательно? Он часто видел, как взяв ее в последний раз, просто разорвет на куски. За предательство. За обман. За крушение его надежд. За то, что превратила его в тряпку своей "любовью". Все, от и до, было сплошным обманом. Надо было быть полным идиотом, чтобы повестись на все эти трюки и дать ей шанс. И он был им, и до сих пор оставался. Пока она жива и находится рядом с ним, он будет этим самым идиотом. Изменить ничего уже невозможно. Да он и не хотел. Его поразила глубина тех чувств, что появились в его душе с её появлением в аду. Он хотел и не хотел одновременно их испытывать.

Мужчина со злостью стукнул кулаком по столу, за которым сидел, и поджёг лежащие на нём бумаги. Как он ненавидел эту ведьму! Сильнее ненавидеть просто нельзя. И в то же время он хотел её. Дико, страстно, хотел её, как животное в период горячки. Его горячка с ней никогда не заканчивалась. Он и убивал, и ласкал её в своих фантазиях. Что мешало ему сейчас пойти к ней, вытащить из карцера и насиловать, пока она не умрёт, издав последний звук, содрогаясь в конвульсиях? Он просто не хотел больше насиловать тело. Он хотел её взаимности. Хотел вернуть ту иллюзию, что она подарила ему, но потом жестоко разбила. Только теперь он желал, чтобы иллюзия стала реальностью. Но она упорно отталкивала его. Это было неудивительно после всего того, что он сделал с ней перед тем, как поместить в этот карцер. Но ведь она заслужила. В этом не было сомнений. По крайней мере, у него. После того, как он дал ей всё, что только мог, она посмела его предать. Дрянь!

Мужчина не находил себе места. Он хотел убивать. Это желание не оставляло его ни на минуту с тех пор, как эта стерва опять перевернула его жизнь вверх дном. Желая хоть чем-то себя занять, чтобы окончательно не свихнуться от созерцания ее истощенного грязного тела на фоне каменных стен и земляного пола, он достал три записки, решая перечитать их заново. Он опять пытался найти ответы на свои вопросы. А вдруг повезет?

* * *

Как ему нравились эти записки! Теперь он понял, что поступил правильно, позволив ей их писать. Сколько всего нового он узнал. Может, что-нибудь, да и пригодится в будущем? Может, она сама даст ему подсказку, как её сломать окончательно?

Записка № 4.

Их первый секс. Он помнил его до сих пор. Это было ни с чем несравнимое соитие, сорвавшее у него тормоза раз и навсегда. Он просто хотел потешиться с ней, хотел вспарывать ее тело когтями, насилуя душу через физический контакт. Но с этой ведьмой его ожидания никогда не оправдывались. Только он начал двигаться в ней, как что-то в нем умерло и возродилось вновь. Душа как будто нашла то, что давно искала. Правда, тогда он этого не понял, захваченный новыми непривычными ощущениями. Она же сориентировалась сразу и начала извлекать выгоду из этого, казалось бы, удручающего положения, мгновенно. Она ушла тогда от него победителем. Так им и осталась. Несмотря на то, что он чуть не убил ее, лишил души и запер в карцере, лишенную всего, она все равно была победителем.

Тогда он впервые попробовал её кровь. Он до сих пор видел эти алые капли, заключающие в себе её жизнь, на своих пальцах, ощущал их на своём языке. Он помнил, как она дрожала, когда он провёл языком по ране на щеке, пробуя её кровь на вкус. Она везде была вкусной. Будь то кровь или желание. Просто потому, что это была она. Мужчина судорожно втянул носом воздух, сминая в руках исписанный листок. Её кровь... так и манила его пойти к ней прямо сейчас, исполосовать её тело когтями и пить эту рубиновую жидкость, стекающую по её нежной коже, пока он не напьётся. А этого не случится никогда. Значит, он будет вонзать когти в её плоть ещё и ещё, пока эта жажда не пройдёт, или она не умрёт. А умереть он ей не позволит. Никогда.

И да, она была абсолютна права, говоря, что он никогда не замечал того, что происходило в её душе. Тело было важней. Теперь всё изменилось. Теперь его интересовало тело вкупе с её душой. Он уже был в её теле и не раз, хотел быть и в её душе тоже. Пусть сама душа находилась сейчас в небытие, это было неважно. У неё была другая душа, человеческая, которая боролась до последнего, сопротивлялась до конца. Он сломит её сопротивление. Как он пока не знал, но то, что он это сделает не вызывало у него сомнений.

Записка № 5.

Женщины, с которыми она жила, были отъявленными психопатками. Они даже при жизни страдали от психических расстройств, толкавших их на безумные кровожадные убийства. Ему не было их жаль. Ольге тоже, как он понял. Это ещё больше заставляло восхищаться ею. Она была так похожа на него. Из неё бы вышла отличная королева! Она бы затмила своей силой даже его, но, увы, теперь вся её суть была у него.

О, как она была права в своих рассуждениях о любви! Это странное чувство, подчиняющее себе, делающее тебя лишь куклой без права голоса. И неважно кто ты: повелитель ада или простой человек. Есть вещи, которые не подчиняются тебе, а сами заставляют тебя подчиняться им. Любовь из этого разряда. Он не мог сказать, что любит её. Если любовь - это желание разрушать и калечить, то тогда да. Он любил её неистово и страстно. Если же любовь - это нечто светлое, облагораживающее душу, то скорее нет, чем да. Он запутался во всех этих определениях и чувствах! Ведь он не был жесток с ней, когда они жили вместе, когда она играла в игру под названием «Обмани Дьявола — получи приз». Он сорвался, когда она пошла против правил, наплевав на его чувства, просто закрыв на них глаза, как будто он ничего не значил. Тогда он бил её, пытал и насиловал, подавлял морально, и это доставляло ему столько удовольствия, что не описать словами. Значит, его любовь имела два цвета? С Ольгой только так. Она вызывала у него противоречивые желания. Он чертовски устал от этого. Дьявол устал от любви. Опять получается какой-то каламбур. Что пряталось под его «любовью»? Привязанность, желание обладать телом, что? Он понимал, что не найдёт ответа, пока она не даст ему ещё один шанс. Как можно рассуждать о любви, когда он не испытывал её ранее?

Вил. И зачем он отправил этого идиота к ней тогда? Опять проявил глупость, не подумав о том, что этот молодой демон был так падок на человеческие чувства и эмоции, а Ольга была опытным психологом и просто хитрой сукой! Ну, ничего, они оба поплатились за всё. Ольга больше не имела права голоса, а Вила он просто отдал на растерзание падальщикам. Его смерть была крайне мучительной. Он не давал ему умереть очень долго, заливая в горло свинец, чтобы тот не мог кричать, и пытал вновь и вновь. Почему она это сделала? Он не понимал. Почему?! В голове у мужчины снова проносились картины диких, поражающих до глубины души своей жестокостью убийств. Он убил Вила уже сотню раз в своём сознании, и ему всё было мало. Он хотел его крови потому, что никто не имеет права брать то, что принадлежит ему. Никто! Но больше всего он хотел убить Ольгу, ему не хватало воображения, чтобы придумать пытки для неё. Всё, что было изобретено раньше, казалось недостаточным для неё. Мужчина яростно сжимал и разжимал кулаки, пробегая глазами по записке вновь, зачитывая её до дыр.

Зачем он тогда позволил ей помыться, да и ещё мазь эту дал? Он просто спятил окончательно. Он был ослеплён ею, их близость и эти оргазмы сделали своё дело. Неконтролируемый порыв нежности застал его врасплох. Её тело было в идеальном состоянии. Он любил все эти шрамы, порезы и синяки. Они доставляли ему эстетическое удовольствие. Это было сродни искусству. Он видел в этих причудливых кровавых узорах нечто недоступное для других людей. Он выводил своими когтями различные фигуры, наслаждаясь каждой каплей крови на её теле, пытался сделать шрамы максимально глубокими, чтобы она не могла от них избавиться никогда. Чтобы она всегда знала, кому принадлежит, чья она вещь. Именно вещь. Больше она не имела над ним власти. Да, не имела! Мужчина слегка покачал головой, признавая всю фальшь своих слов. Она имела власть, неуловимую, непонятно откуда взявшуюся власть над ним. Но он не позволит себе слабость во второй раз. Нет. Он замучает сотни тысяч грешниц и демониц, заполнит ад их оглушительными криками и завалит свою спальню трупами, но больше он не пойдёт к ней, не будет ничего предлагать и слышать в ответ "нет". Он заставит её валяться у него в ногах и молить о пощаде. Она будет умываться слезами и кровью, прося его прикоснуться к ней и позволить быть его игрушкой.

Записка № 6.

Роковой для него день. Эта ведьма обладает острым умом и феноменальной проницательностью. Она выживет в любых условиях. Она сломала себя тогда, чтобы потом сломать его самого. Она сделала всё, что он приказал сделать: слизывала с него кровь, покорялась ему. Он, конечно, заподозрил подвох, но повиновение, отражавшееся в её глазах, обмануло его, отдав власть в руки этой дряни. Как посмела она его касаться? Ни одна рабыня не позволяла себе такого! Они всегда дрожали от страха в его присутствии, при одном только упоминании его имени, они были готовы убить себя, лишь бы не идти к нему снова. А она позволила себе прикоснуться к его лицу, а потом схватить за волосы. Она получала удовольствие от их секса. Ему это не нравилось. Рабыни должны кричать от боли, орошать слезами его тело, в жалких попытках доставить ему удовольствие, но никак не стонать от удовольствия и двигаться с ним в такт. Теперь он знал, что вся эта нежность была показной, наигранной, лживой. Тогда он думал, что эти прикосновения были так интимны, так сокровенны. Это толкнуло его в пропасть. Жители ада, в принципе, не знали, что такое нежность. Никто никогда так нежно не проводил пальцами по его щеке, никто никогда не занимался с ним сексом. Он всегда брал демониц и рабынь, это был односторонний секс. Они знали, что вряд ли выживут, и принимали секс как должное, как предсмертную агонию. Она же вела себя с ним, как человек, подчиняясь ещё не забытым до конца людским инстинктам и рефлексам. И ему понравилось получать ответ на свои действия, видеть отдачу. Ему понравилось не насиловать, а именно заниматься любовью. Любовью... Что за глупое слово! Она просила его любви. Она получила ее сполна. Он влил в неё достаточно боли, чтобы навсегда отбить охоту любить. Но теперь был готов сам просить её любви. Мужчина зашипел, выпуская столб пара изо рта. Никогда он не будет просить ни о чем, а о любви тем более. Пусть сгниёт в том подвале. Он сдержит себя, он не даст ей проникнуть ещё больше в его душу, в его мысли.

Женщины. Зачистка. Опять этот придурок Вил всё ей растрепал. И как в аду могли быть такие болтливые, ни на что не годные демоны? Как эта ведьма смогла окрутить его? Использовала ли она свою магию или ей просто повезло, что Вил оказался слабым жалким идиотом? Почему он так поздно понял, что она продолжала увеличивать силу? Почему упустил это из виду, позволив ей и дальше беспрепятственно колдовать? Она вылечила двух женщин. Зря! С чего это вдруг она решила проявить к ним доброту? Не делай добра — не получишь зла. Эта высказывание оказалось как нельзя кстати. Она поплатилась за свою доброту, но и в этом были свои плюсы. Это позволило ей выйти на новый уровень в её игре против него. Невероятно! Казалось, будто события специально складывались так, чтобы помочь ей, всё играло ей на руку. Расчётливая сука! Такая же, как и Судьба. Все они суки. Какого черта эта девка оказалось у него, здесь в аду? Он был уверен, что без вмешательства Судьбы не обошлось. Она была искусным кукловодом и манипулятором. Как он их обеих ненавидел! Но сделать ничего не мог.

Мужчина открыл портал, вглядываясь в лицо женщины, которая опять глядела в пустоту, иногда проводя по правой руке пальцами, как будто ища в ней поддержку. Это был, скорее, неосознанный жест, уводящий её ещё дальше в недра прошлого, заставляющий вспоминать прошлую жизнь и, возможно, о многом жалеть.

— Что же мне с тобой делать, милая? — спросил Люцифер сам себя, дотрагиваясь рукой по вибрирующей поверхности зеркала, вызывая энергетические волны на его поверхности.

Может, уже пора было вытащить её оттуда? И что делать с ней? Он убьёт её точно, если она ещё хоть раз выкинет какой-нибудь фокус. Она не понимала, что ходила по краю, что в любой момент могла сорваться в пропасть. Или убить уже её и дело с концом? Он найдёт себе новую игрушку, новую шлюху для утех. Но она не была шлюхой, пусть он и называл её так часто. К шлюхам он не чувствовал ничего, кроме голой похоти. От них нужен был лишь разовый доступ к телу, а к ней он хотел забраться в душу и поселиться там навсегда. Что за чертовщина происходила? Почему его так тянуло к этой ведьме?! Будь проклят ад, но он узнает причину! Или просто убьёт её, не в силах мучить себя и дальше. А пока пусть сидит там, в этой сырости и плесени, темноте, одинокая и никому не нужная. Он даже Адама к ней больше не пустит, только разве что для того, чтобы передать листы и ручку. Уж очень ему было интересно узнать её мысли, самые сокровенные тайны, и, наконец-то, раскрыть мотивы её поступков, понять, что ею двигало в тот или иной момент. Он потом решит, что с ней делать. Сейчас ещё слишком свежа была обида, что просто душила его. А он не хотел принимать скоропостижных решений, поддавшись эмоциям. Больше эмоции не будут ему диктовать, как поступать. Он подчинит себе и их тоже потому, что он Повелитель Ада!

* * *

— Вот как ты заговорил, мой дорогой, — сказала женщина, сверля глазами мужчину в отражении. — Сука... а ведь ты прав! — рассмеялась она. — Я, правда, сука, самая настоящая сука! А ты — влюблённый идиот, сам того не понявший, но уже давно сдавшийся на милость победителя — Ольги. Мы, женщины, имеем над вами, мужчинами, безграничную власть. Надо только уметь ею воспользоваться правильно. И почему же ты, о великий Повелитель Ада, лукавишь, а точнее, нагло врёшь? — укоризненно сказала Судьба и погрозила пальцем отражению. — Не хорошо врать самому себе. Ты любил, мой дорогой, ещё как любил! Проще не вспоминать, правда? Но придётся, — наигранно грустно произнесла она, выключая изображение.

Мужчины и женщины. Идеально подходят друг другу. Первые слишком глупы и принимают всё на веру, а вторые очень коварны. Да это же идеальная схема! Все довольны, все счастливы. И никакой любви никому не надо. Женщины ездят мужчинам по ушам, а они и рады расстилаться перед ними ковриком. Женщина рассмеялась, вновь поражаясь тому, как устроены люди, и пошла дальше, наводить порядок в людских судьбах.