Летописание XV в

Основными памятниками исторического повествования в XV в., Как и в предшествующий период, были летописи - своды русской истории. Летописные своды XV века. В отличие от летописных сводов предшествующих годов своды XV в. дошли до нас не только и поздних списках, но часто в своем подлинном составе или в близких по времени редакциях. Совпадение основного текста их редакций дает возможность с достаточной точностью восстановить их общий источник - летописный свод.
Наиболее замечательным памятником русского летописания XV в., оказавшим влияние на все последующее общерусское и новгородское летописание, был свод, лежащий в основе двух летописей (Софийской I и Новгородской IV) и условно называемый в научной литературе сводом 1448 г.

К 70-м г. XV в. относятся первые дошедшие до нас летописные своды великих князей московских. Наиболее ранний из них - свод качала 70-х гг., дошедший в составе Ника-норовской и Вологодско-Пермской летописей. Положив в основу свод 1448 г., великокняжеская летопись тщательно удалила содержащиеся в его тексте упоминания о том, как новгородцы по своей воле приглашали и изгоняли неугодных им князей

Кроме московского великокняжеского летописания во второй половине XV в. продолжало существовать местное (до 70-х гг. - новгородское, до 80-х гг. - тверское и до XVI в. включительно - псковское) летописание, а также независимые от великокняжеской власти летописи

35.Становление и утверждение идеи «Москва – третий Рим» в русской литературе XV – XVI вв.

Вокруг идеи Мск - третий Рим формируется множество произведений.
Две тенденции:
1) Общ-во подготовлено к идее Мск - 3 Рим.
2) Запускается “ Пробный шар”

Один из наиболее интересных Памятников - “Повесть о взятии Царьграда” (переводной) - гибель Византийской империи. Отношение Руси - сочувственное.
Изначально представляла автобиогр. произв. автора Нестора Искандера. он присутствовал при осаде Константинополя. Повесть не от лица воина, осаждающего крепость, а некое раздвоение - славянская и мусульманская стороны.
Особенность: и противник, и герои изображаются одинаково сильными.
Далее это произведение пошло на Русь. 1я правка - Нвг, 2я- Мск. Повествователь становится горожанином, он - защитник. Религиозная составляющая - основная.

Подход русских книжников к вопросу о месте России во всемирной

истории определялся характером мировоззрения, распространенного

в странах христианского мира. Неотъемлемой частью его было убеждение

в нескончаемости существования Римской державы вплоть до завершения

земной истории. Поэтому стремление утвердить идентичность своего

государства с «римским царством» или хотя бы установить какую-либо

с в я зь с ним пронизывает политическую и историческую мысль многих

народов Западной и Восточной Европы. Это стремление отразилось и

в русских историко-политических идеях, возникших в начале X VI в.,

в том числе в идее «Москва — третий Рим».

«Послание на звездочетцев», написанное в 1522 (или 1523) г., отли­

чается от других сочинений, содержавших идею «третьего Рима» (о них

речь пойдет ниже), тем, что в нем (и только в нем) можно обнаружить

конкретный повод для сопоставления Москвы с Римом и утверждения

о том, что Московское государство стало играть роль, предназначенную

«римской монархии».

Послание о крестном знамении» — было адресовано москов­скому великому князю и призывало его упорядочить выполнение религиозных обрядов, охранять церковное имущество, покончить с «содомским грехом» и т. д.; в другом произведении — «Сочинении об обидах церкви» — речь шла об обидах, причиняемых русской церкви, и говорилось о необходимости попечения о ее нуждах.

В обоих сочинениях Москва уподоблялась «третьему Риму», но в содержание этой идеи было внесено существенное дополнение, касающееся трактовки исторической роли

Византии и ее столицы Царьграда как предшественника Москвы в ряду

носителей «римского имени»

Сочинения первой половины X VI в., содержавшие идею «третьего

Рима», воспроизводились в 1560—1580-х г г

Можно с уверенностью сказат ь, что в течение трех по­

следних десятилетий правления Ивана IV идея «Москва — третий Рим»

не пользовалась популярностью у русских книжников. Да и могло ли

быть иначе, если вытекавшее из этой идеи требование к государственной

власти о соблюдении интересов церкви шло вразрез с реальной полити­

кой Ивана Грозного, в результате которой многие церковные иерархи

стали жертвой опричного террора.