Создание и первые годы деятельности Конгресса

Индийский национальный конгресс (Конгресс, ИНК) был образован 28 декабря 1885 г. на его первой сессии в Бомбее. Непосредственная инициатива в создании Конгресса принадлежала бывшему крупному чиновнику Индийской гражданской службы англичанину Аллану Октавиану Юму, который действовал в контакте с британской колониальной администрацией во главе с вице-королем Дафферином. Конгресс был задуман ими как вынужденная мера, как «предохранительный клапан» для выпуска накопившегося недовольства индийцев политикой колонизаторов. Вначале он действительно выполнял эту задачу, но постепенно от позиций реформаторства в рамках колониальной системы стал на путь национально-освободительной борьбы против британской власти. В течение более 60 лет деятельности Конгресс возглавлял национальное движение, которое в конечном итоге привело в августе 1947 г. к достижению Индией независимости и расколу величайшей империи в истории человечества.

Годы, предшествовавшие появлению Конгресса как всеиндийской организации, были отмечены созданием многочисленных националистических групп и организаций в стране. Среди них была Индийская ассоциация, которая в декабре 1883 г. провела в Калькутте Всеиндийскую национальную конференцию, ставшую своеобразной репетицией первой сессии Конгресса.

В первой сессии Конгресса участвовало 72 делегата и 30 наблюдателей из разных районов страны. Большинство из них были представителями среднего класса, получивших английское образование (более половины всех делегатов) – юристы, врачи, журналисты, государственные служащие, землевладельцы. Среди делегатов не было как представителей старой аристократии – раджей и махараджей, так и крупных заминдаров (помещиков) и торговцев, а также крестьян и ремесленников.

Ядро первоначального руководства Конгресса состояло из индийцев, которые в Лондоне в конце 1860-х – начале 1870-х годов изучали юриспруденцию или сдавали экзамены в Индийскую гражданскую службу. Среди них были Ферозшах Мехта, Бадруддин Таябджи, Мохан Чандер Баннерджи, братья Манмохан и Лалмохан Гхош, Сурендранатх Банерджи, Анандамохан Бос и Ромешчандра Датт. Многие из них попали под влияние Дадабхаи Наороджи (1825– 1917) – бизнесмена и публициста, политического и общественного деятеля, первого индийца – члена британского парламента (1862 г.).

Некоторые из них, главным образом те, кто не был принят в ИГС (или уволены из нее, как Сурендранатх Банерджи), а также Дварканатх Гангули из «Садхаран Брахмо самадж» в Калькутте, М.Г. Ранаде и Дж.В. Джоши из Пуны, К.Т. Теланг из Бомбея, Дж. Субраманья Айер, Вираргхачавари и Ананда Чарлу из Мадраса создали местные патриотические организации. Наиболее значимыми из них стали Пуна Сарваджаник сабха (1870 г.), Индийская ассоциация (1876 г.), Мадрасская Махаджана сабха (1884 г.) и Бомбейская президентская ассоциация (1885 г.). Это были политические организации, состоявшие главным образом из юристов. С начала 1880-х годов предпринимались попытки объединить эти организации и создать всеиндийскую ассоциацию. В 1883 г. и 1885 г. в Калькутте были проведены две национальные конференции Индийской ассоциации под руководством Сурендранатха Банерджи[41]. С точки зрения исторической перспективы создание Индийского национального конгресса было ответом индийской передовой общественности на социально-экономическую и политическую ситуацию, сложившуюся в середине 1880-х годов[42].

В работе первой сессии Конгресса приняли участие представители разных религиозных конфессий: индусы, христиане, парсы, джайны и мусульмане. Последних было всего двое, но в последующие годы представительство мусульман в Конгрессе существенно выросло: в 1886 г. – 33 из 434 делегатов, в 1890 г. – уже 116 из 677 делегатов. Но Конгресс никогда не мог претендовать на то, что он представляет большинство мусульман. В целом линия на сохранение определенного баланса в представительстве разных конфессий в руководящих органах Конгресса сохранялась и в последующие годы. Так, президентом Конгресса в 1886 г. был парс Дадабхай Наороджи, в 1887 г. – мусульманин Бадруддин Таябджи, в 1888 г. – христианин Джордж Юл и т.д.

По предложению Юма президентом первой сессии Конгресса был избран индус-бенгалец Ромеш Чандер Боннерджи, про которого говорили, что он выглядел – «каждый дюйм как англичанин», и в то же время «каждый дюйм как индус». В своей речи Боннерджи сформулировал четыре задачи – самых общих и достаточно скромных: «развивать личную дружбу и привязанность между всеми, кто работает на благо страны; укреплять чувство национального единства среди тех, кто любит Индию; утверждать продуманные мнения образованных классов Индии по некоторым наиболее важным и насущным социальным вопросам; и определять направление и методы, при помощи которых местным политикам следует работать в течение последующих двенадцати месяцев в интересах общества».

Боннерджи выразил полную лояльность британским властям. «Многое, – сказал он, – было сделано Великобританией на благо Индии, и вся страна воистину благодарна ей за это». «Но, – добавил Боннерджи, – еще многое предстоит сделать… Я думаю, что наше желание быть управляемыми в соответствии с идеями, преобладающими в Европе, ни в коей мере не противоречит нашей глубокой лояльности Британскому правительству. Все, чего мы желаем, – это расширить базу правительства, чтобы народ имел соответствующую и законную долю в нем». Приблизительно в таком же духе были выдержаны выступления других делегатов. Достаточно острой была речь Дадабхаи Наороджи (впоследствии получившего почетное прозвище «Великий старый муж Индии»). Он посвятил ее своей теории выкачки богатства из Индии в Британию, которая, кстати, была в первоначальном виде сформулирована почти полвека до того Раммохан Раем в одной из его записок в парламентский комитет Великобритании[43].

Первоначально предполагалось просить тогдашнего губернатора Бомбея Рея быть первым президентом Индийского национального конгресса. Но от такой идеи пришлось отказаться, так как вице-король Дафферин посоветовал губернатору не участвовать в этой «политической конвенции»[44]. В начальный период своей деятельности Конгресс не представлял собой настоящую политическую организацию, тем более политическую партию. У него не было ни центрального офиса, ни регулярных финансовых фондов. Его члены не платили вступительных взносов. Не было и постоянных сотрудников, которые вели бы организационно-партийные дела, кроме Юма, занимавшего пост генерального секретаря партии до 1892 г. Участники первой сессии Конгресса не избирались, а, по существу, назначались из определенной группы людей. Чтобы стать делегатом этой сессии, достаточно было уплатить небольшой взнос. Но уже в последующие годы делегаты избирались на публичных митингах, которые проводились в разных провинциях. В течение ряда лет у Конгресса не было устава. Каждый год его сессии проводились в разных городах, избирался новый президент. Подготовка этих мероприятий осуществлялась местным комитетом на собранные в городе или провинции средства. После окончания сессии местный комитет продолжал действовать в течение нескольких месяцев для того, чтобы организовать публикацию принятых документов и их распространение[45].

Появление Конгресса на общественной и политической сцене страны не было каким-то внезапным или неожиданным явлением. Оно стало кульминацией длительного процесса эволюции политических и общественных идей, результатом социально-экономических и политических изменений в индийском обществе во второй половине XIX в., в том числе и в отношениях между индийцами, точнее, их наиболее продвинутой и просвещенной частью, и британской колониальной администрацией.

Индийский историк Р. Маджумдар считал, что Конгресс вначале задумывался англичанами не для того, чтобы обеспечить индийцам представительство во власти или обучить их парламентским формам правления, а чтобы «остановить движение к революционному взрыву». Реальная цель, преследуемая созданием Конгресса, состояла в том, чтобы предотвратить объединение индийской интеллигенции с массами, что могло бы привести к восстанию против британской колониальной власти[46]. Другой историк, Бипан Чандра, напротив, исходил из того, что участники первой сессии Конгресса были патриотами высоких моральных достоинств и ни в коей мере не были ставленниками иностранного правительства[47].

В первые десятилетия своей деятельности Конгресс требовал проведения конституционных реформ в рамках существующего колониального режима. Руководители Конгресса добивались своего участия в управлении страной через уже созданные англичанами законодательные советы в провинциях Британской Индии. Особое внимание Конгресс уделял участию индийцев в гражданских службах. Он требовал одновременного проведения экзаменов в эти службы в Индии и Англии и повышения возрастного ценза для экзаменующихся индийцев, чтобы они находились в равном положении с англичанами.

Экономические требования Конгресса отражали прежде всего интересы образованного среднего класса, который составлял основу этой организации. К этим требованиям, например, относилось повышение необлагаемого минимума дохода. Растущее влияние землевладельцев в Конгрессе проявилось в том,что уже на первых своих сессиях он выдвинул такие требования, как предоставление постоянного права на землю крестьянам, смягчение закона о пользовании лесами, снижение налога на соль и т.п.

Религиозные, социальные и региональные вопросы, затрагивающие интересы различных религиозных общин и каст, намеренно исключались из обсуждения на заседаниях Конгресса, который с самого начала подчеркивал важность единства всех индийцев.

На первом этапе своего развития Конгресс был целиком и полностью лояльным по отношению к британскому правительству. Председательствовавший на первой сессии Конгресса Р.Ч. Боннерджи говорил о «благословенном британском правлении в Индии». Дадабхаи Наороджи заявил: «Мы, подданые и дети Британии, имеем право наследовать великое блаженство свободы и представительства». Другой делегат, Субраманья Айер, вторил ему: «Счастливая рука Провидения распорядилась поставить Индию под управление великой Британии… Правление Великобритании по своим результатам и направленности было лучше, чем другое правление». Не случайно, что на заключительном заседании все делегаты единодушно, по предложению Юма, трижды провозгласили здравицу «Ее Величеству Императрице»[48]. И вместе с тем даже весьма умеренная и гибкая позиция Конгресса уже тогда вызвала негативную реакцию в британском истеблишменте. Лондонская газета «The Times» без обиняков напомнила лидерам Конгресса, что Индия была завоевана силой и будет управляться силой: «Если нам пришлось бы уйти из Индии, то это произошло бы не из-за красивых речей и умелых перьев, а от сильной руки и острого меча»[49].

В течение первых лет своей деятельности Конгрессу удалось утвердить себя в обществе в качестве организации с программой, главная цель которой состояла в том, чтобы добиться своей доли участия в существовавшей системе колониального управления Индии. По существу, эти цели были весьма скромными – лидеры Конгресса выражали надежду, что британское правительство позволит индийцам создать некое самоуправление при помощи представительных институтов в рамках колониальной власти. Речи лидеров и резолюции Конгресса в этот период постоянно начинались с уверений в глубокой лояльности колониальной власти, преданности короне и с благодарностей за «многочисленные блага, которые Великобритания принесла Индии». Что касается требований, то они в своей основе сводились к попыткам добиться незначительных административных перемен, а не каких-либо радикальных политических или управленческих реформ. Но даже эти в высшей степени скромные пожелания оставались без внимания колониальных властей[50].

Те лидеры, которые стояли во главе Конгресса в первые годы, сами были продуктом западного либерализма. Они искренне верили в британское чувство справедливости и уважения демократии. Конгрессисты встречались всего один раз в год, обсуждали и принимали резолюции, посылали в правительство петиции и делегации. Но все это не приносило желаемых результатов.