Баллада о двадцати шести

С любовью —

прекрасному художнику

Г. Якулову

Пой песню, поэт,

Пой.

Ситец неба такой

Голубой.

Море тоже рокочет

Песнь.

Их было

26.

26 их было,

26.

Их могилы пескам

Не занесть.

Не забудет никто

Их расстрел

На 207-ой

Версте.

Там за морем гуляет

Туман.

Видишь, встал из песка

Шаумян.

Над пустыней костлявый

Стук.

Вон еще 50

Рук

Вылезают, стирая

Плеснь.

26 их было,

26.

Кто с прострелом в груди,

Кто в боку,

Говорят:

«Нам пора в Баку —

Мы посмотрим,

Пока есть туман,

Как живет

Азербайджан».

.............

.............

Ночь, как дыню,

Катит луну.

Море в берег

Струит волну.

Вот в такую же ночь

И туман

Расстрелял их

Отряд англичан.

Коммунизм —

Знамя всех свобод.

Ураганом вскипел

Народ.

На империю встали

В ряд

И крестьянин

И пролетарьят.

Там, в России,

Дворянский бич

Был наш строгий отец

Ильич.

А на Востоке

Здесь

Их было

26.

Все помнят, конечно,

Тот,

18-ый, несчастный

Год.

Тогда буржуа

Всех стран

Обстреливали

Азербайджан.

Тяжел был Коммуне

Удар.

Не вынес сей край

И пал,

Но жутче всем было

Весть

Услышать

Про 26.

В пески, что как плавленый

Воск,

Свезли их

За Красноводск,

И кто саблей,

Кто пулей в бок —

Всех сложили на желтый

Песок.

26 их было,

26.

Их могилы пескам

Не занесть.

Не забудет никто

Их расстрел

На 207-ой

Версте.

Там за морем гуляет

Туман.

Видишь, встал из песка

Шаумян.

Над пустыней костлявый

Стук.

Вон еще 50

Рук

Вылезают, стирая

Плеснь.

26 их было,

26.

.............

Ночь как будто сегодня

Бледней.

Над Баку

26 теней.

Теней этих

26.

О них наша боль

И песнь.

То не ветер шумит,

Не туман.

Слышишь, как говорит

Шаумян:

«Джапаридзе!

Иль я ослеп?

Посмотри:

У рабочих хлеб.

Нефть как черная

Кровь земли.

Паровозы кругом…

Корабли…

И во все корабли,

В поезда

Вбита красная наша

Звезда».

Джапаридзе в ответ:

«Да, есть.

Это очень приятная

Весть.

Значит, крепко рабочий

Класс

Держит в цепких руках

Кавказ.

Ночь, как дыню,

Катит луну.

Море в берег

Струит волну.

Вот в такую же ночь

И туман

Расстрелял нас

Отряд англичан».

Коммунизм —

Знамя всех свобод.

Ураганом вскипел

Народ.

На империю встали

В ряд

И крестьянин

И пролетарьят.

Там, в России,

Дворянский бич

Был наш строгий отец

Ильич.

А на Востоке,

Здесь,

26 их было,

26.

.............

Свет небес все синей

И синей.

Молкнет говор

Дорогих теней.

Кто в висок прострелен,

А кто в грудь.

К Ахч-Куйме

Их обратный путь…

Пой, поэт, песню,

Пой,

Ситец неба такой

Голубой.

Море тоже рокочет

Песнь —

26 их было,

26.

Сентябрь 1924

Баку

СТАНСЫ

Посвящается П. Чагину

Я о своем таланте

Много знаю.

Стихи – не очень трудные дела.

Но более всего

Любовь к родному краю

Меня томила,

Мучила и жгла.

Стишок писнуть,

Пожалуй, всякий может

О девушке, о звездах, о луне…

Но мне другое чувство

Сердце гложет,

Другие думы

Давят череп мне.

Хочу я быть певцом

И гражданином,

Чтоб каждому,

Как гордость и пример,

Был настоящим,

А не сводным сыном

В великих штатах СССР.

Я из Москвы надолго убежал:

С милицией я ладить

Не в сноровке,

За всякий мой пивной скандал

Они меня держали

В тигулевке.

Благодарю за дружбу граждан сих,

Но очень жестко

Спать там на скамейке

И пьяным голосом

Читать какой-то стих

О клеточной судьбе

Несчастной канарейки.

Я вам не кенар!

Я поэт!

И не чета каким-то там Демьянам.

Пускай бываю иногда я пьяным,

Зато в глазах моих

Прозрений дивных свет.

Я вижу все.

И ясно понимаю,

Что эра новая —

Не фунт изюму нам,

Что имя Ленина

Шумит, как ветр по краю,

Давая мыслям ход,

Как мельничным крылам.

Вертитесь, милые!

Для вас обещан прок.

Я вам племянник,

Вы же мне все дяди.

Давай, Сергей,

За Маркса тихо сядем,

Понюхаем премудрость

Скучных строк.

Дни, как ручьи, бегут

В туманную реку.

Мелькают города,

Как буквы по бумаге.

Недавно был в Москве,

А нынче вот в Баку.

В стихию промыслов

Нас посвящает Чагин.

«Смотри,– он говорит,—

Не лучше ли церквей

Вот эти вышки

Черных нефть-фонтанов.

Довольно с нас мистических туманов.

Воспой, поэт,

Что крепче и живей».

Нефть на воде,

Как одеяло перса,

И вечер по небу

Рассыпал звездный куль.

Но я готов поклясться

Чистым сердцем,

Что фонари

Прекрасней звезд в Баку.

Я полон дум об индустрийной мощи,

Я слышу голос человечьих сил.

Довольно с нас

Небесных всех светил,

Нам на земле

Устроить это проще.

И, самого себя

По шее гладя,

Я говорю:

«Настал наш срок,

Давай, Сергей,

За Маркса тихо сядем,

Чтоб разгадать

Премудрость скучных строк».

1924