О том, что греческие и римские законы карали самоубийство по различным побуждениям

«Человек, — говорит Платон, — убивший существо, тесно с ним связанное, т. е. самого себя, не по приказанию власти и не во избежание позора, а по малодушию, будет наказан». Римский закон карал это деяние, если оно имело причиной не душевную слабость, не отвращение к жизни, не бессилие в перенесении страданий, но отчаяние вследствие совершенного преступления. Римский закон оправдывал человека в том случае, когда греческий обвинял, и, наоборот, обвинял его, когда греческий оправдывал.

Образцом для Платона служили установления лакедемонян с их абсолютными распоряжениями властей, с их отношением к позору как к величайшему из несчастий и к малодушию как к величайшему из преступлений. Римский закон отверг все эти прекрасные понятия; он был лишь финансовым законом.

Во времена республики в Риме вовсе не было закона, который наказывал бы самоубийц; поступок этот историки всегда одобряли, и нет примеров, чтобы за него карали.

Во времена первых императоров знатные римские роды беспрестанно истреблялись по судебным приговорам. Тогда вошло в обычай предупреждать приговор добровольной смертью. В этом видели большое преимущество, потому что лишившему себя жизни могли быть воздаваемы погребальные почести и завещание его сохраняло свою силу. Так было потому, что в Риме не существовало еще гражданского закона против самоубийц. Но когда алчность императоров сравнялась с их жестокостью, они отняли право распоряжения своим имуществом у тех, от которых хотели отделаться, и объявили преступлением лишение себя жизни вследствие угрызений совести по поводу совершения другого преступления.

Подтверждением того, что действительно таковы были побуждения, руководившие императорами, служит их согласие на то, чтобы имущество самоубийц не подвергалось конфискации в случаях, когда преступление, побудившее к самоубийству, не влекло за собою конфискации.