Отвергается мнение, согласно которому клятва, данная морскому разбойнику или тирану недействительна перед божеством

XV. 1. Однако это имеет место не только в сношениях между враждующими государствами, но также между любыми лицами, ибо имеется в виду не только то лицо, которому приносится клятва, но и бог³⁴, которым клянутся и которого достаточно для возникновения обязательства (Фома Аквинский. II, II, 89, ст. 7; Каэтан, там же; Алессандро из Имолы, на С. verum de iureiur; Сото. кн. VIII, вопр. I, ст. 7). Поэтому следует опровергнуть Цицерона, по мнению которого нет никакого клятвопреступления, если плата, обещанная за голову, не приносится морским разбойникам, хотя даже обещание подтверждено клятвой, в связи с тем, что морской разбойник не имеет прав войны, но есть общий враг всех, с которым никто не связан ни долгом верности, ни взаимной клятвой. То же сказано им в другом месте о тиране, как думал и Брут, по свидетельству Аппиана ("Гражданская война", кн. II): "По отношению к тирану Рим не связан ни долгом верности, ни священной клятвой".

2. И хотя в положительном праве народов правильно различаются неприятель и морской разбойник, что доказывается у нас ниже, однако здесь это различие неуместно, поскольку, даже при отсутствии права у лица, клятва есть сделка с богом³⁵ о том, что вещь, принятая на хранение, должна быть возвращена разбойнику³⁶ по праву народов, если не объявится ее подлинный собственник (L. Bona fides. D. depositi).

3. По этой же причине я не могу одобрить мнение некоторых о том, что обещание, данное кем-нибудь разбойнику, может быть выполнено путем немедленной уплаты, причем уплаченное может быть истребовано обратно уплатившим. Ибо ведь следует понимать слова клятвы непосредственно в отношении к самому боту наиболее просто, чтобы они имели всю силу действия. А потому, кто тайно вернется к врагу и затем убежит опять от него, тот не соблюдает клятвы о возвращении, как правильно постановлено в решении римского сената.